Бессмертные Мелухи

Глава 2 Земля чистой жизни

Ченардхвадж, наместник Кашмира, сгорал от желания возвестить всему миру, что Нилакантха появился в его провинции. Не других пограничных городах, таких как Такшашила, Карачапа или Лотхал. Нет, именно в Шринагаре! Но из Девагири, столицы всей Мелухи, прибыл гонец. Приказ был кристально ясным — явление Нилакантхи должно держаться в строгом секрете, пока император сам не повстречается с Шивой. Ченардхваджу предписывалось отправить Шиву с хорошей охраной в Девагири. Но самое главное — было запрещено посвящать Шиву в подробности легенды. «Император сам сообщит все, что следует предполагаемому Нилакантхе» — гласило послание.

Наместник незамедлительно сообщил Шиве о предстоящем путешествии. Но уговорить его стоило больших трудов. Шива был совершенно сбит с толку внезапным почтением, которое ему оказывал каждый мелуханец. Жил он теперь во дворце наместника, в полной роскоши, и общался с самыми знатными жителями Шринагара.

— О мой господин, мы сопроводим тебя в нашу столицу, в прекрасный город Девагири. Это всего несколько недель пути отсюда, — сказал ему Ченардхвадж, пытаясь как можно ниже согнуть перед вождем горного племени свое огромное, бугрящееся мускулами, тело.

— Я не тронусь с места, пока мне кто-нибудь не скажет, что происходит! — сердито заявил Шива. — Что это за легенда о Нилакантхе, будь она проклята!

— Поверь нам, господин, ты скоро все узнаешь. Как только ты доберешься до Девагири, сам император поведает тебе эту легенду и то, какое отношение к ней имеешь ты!

— А что будет с моим племенем?

— Твоим людям дадут земельные наделы здесь, в Кашмире, мой господин, а также все, что им потребуется для того, что бы чувствовать себя наилучшим образом!

— Они останутся здесь как заложники?

— Что ты, что ты, мой господин! — не на шутку встревожился наместник Ченардхвадж. — Это же твое племя! Да будь моя воля, они жили бы как благороднейшие люди нашей страны! Но мы, кроме наших желаний, должны следовать законам, мой господин. Даже ради тебя нельзя нарушить законы. Им будет предоставлено все, что было обещано. Придет время, о господин, и ты сможешь менять законы по своему усмотрению. Тогда и жизнь твоих людей можно будет изменить.

— Будь милостив, господин, — включился в разговор Нанди. — Доверься нам. Ты не представляешь, как нуждается в тебе вся Мелуха! Мы так долго тебя ждали! Нам нужна твоя помощь.

«Пожалуйста, помоги мне! Молю тебя!»

В памяти Шивы всплыло воспоминание о другой отчаянной просьбе, исходившей от обезумевшей женщины. Всплыло, что бы вновь преследовать его.

— Твоя судьба так велика, как велики эти горы.

— Брось! Все это ерунда! Я не заслужил никакой судьбы. Если бы эти люди знали, в чем я повинен, они тот час прекратили нести весть этот бред!.. Я не знаю, что мне делать, Бхадра.

Шива сидел в царском саду на берегу озера Дал, рядом с ним сидел его друг, набивая чиллумч арасом. Когда Бхадра поднес к чиллуму зажжённую ветку, что бы его раскурить, Шива нетерпеливо сказал ему:

— Это был намек, что бы ты, болван, поговорил со мной!

— Я думал, это намек на то, что ты тоже хочешь затянуться чиллумом.

— Почему ты ничего не посоветуешь мне, — с тоской спросил Шива. — Мы же остались все теми же самыми друзьями, которые ничего не предпринимали, не посоветовавшись друг с другом.

Бхадра улыбнулся:

— Нет, это не так. Ты теперь вождь. Все племя живет и умирает по твоему слову. Твои решения не должны зависеть от мнения другого человека. Мы все-таки не Пакрати, у которых вождю приходится прислушиваться к тому, кто громче всех кричит на совете племени. У Гуна превыше всего мудрость вождя. Такова традиция!

Шива сверкнул глазами и раздраженно ответил:

— С некоторыми традициями следует покончить!

Бхадра не ответил. Шива протянул руку и выхватил у него чиллум, сделав затем глубокою затяжку, позволившую всему телу обрести блаженную расслабленность.

— Я слышал строку из легенды о Нилакантхе…, — медленно проговорил Бхадра. — И я считаю, что у Мелухи возникли большие проблемы, раз они уповают только на помощь этого Нилакантхи.

— Но я что-то не вижу здесь никаких проблем. Все представляется идеальным. Если они хотят познакомиться с настоящими бедами, может, предложим им посетить нашу родину?

Эти слова вызвали смех у Бхадры. Погасив улыбку, он спросил Шиву:

— Но что они такого нашли в твоей вдруг посиневшей шее, что стали так неистово почитать тебя?

— Проклятие! Если бы я знал! Эти мелуханцы превосходят нас во многих отношениях, но, тем не менее, поклоняются мне, будто я какой-нибудь бог! И все это, якобы, из-за моей синей шеи!

— Но ты не можешь не согласиться с тем, что их снадобья просто волшебные! Заметил, что мой горб уменьшился?

— Да, действительно он стал меньше! Их лекари творят чудеса!

— А ты знаешь, что лекарей они называют брахманами?

— И госпожу Аюрвати? — уточнил Шива, возвращая чиллум обратно Бхадре.

— Да, и ее тоже. Брахманы не только лечат людей. Они могут быть наставниками, правоведами, жрецами, да хоть кем, кто приносит пользу своими познаниями.

— Умники от рождения, — фыркнул Шива.

— Это еще не все, — вздохнул Бхадра. — У них считается, что люди наделены некой предопределённостью. Помимо брахманов, здесь есть кшатрии, то есть прирождённые воины и правители. Не поверишь, но среди этих кшатриев есть и женщины!

— Еще чего! У них что, в войске есть женщины?

— Ну, их, скорее всего, не так уж и много, этих женщин-кшатриев. Но, да, у них среди воинов есть женщины!

— Стоит ли теперь удивляться, что они попали в беду?

Друзья громко рассмеялись над странными обычаями мелуханцев. Бхадра сделал несколько затяжек чиллумом и продолжил:

— Еще у них есть ремесленники и торговцы, называемые вайшьями. И, наконец, есть шудры, выполняющие совсем уже черную работу. В Мелухе делят людей на так называемые варны. Варна брахманов, варна кшатриев и так далее. У всех этих варн есть определенные обязанности, и одна варна не может исполнять обязанности другой.

— Постой, постой, — прервал его Шива. — Это значит, что ты, воин, каких мало, не имеешь права торговать на базаре?

— Точно!

— Глупость какая… Опять же, взять тебя. Вроде как воин, но кроме того, как передать мне чиллум, ни на что не способен.

Шива ловко увернулся от шуточного, но сильного выпада Бхадры.

— Ладно, ладно, успокойся, — покатился со смеху Шива и резким движением руки вырвал чиллум у Бхадры, что бы сделать еще одну глубокую затяжку.

— Мы говорим обо всем, кроме того, о чем должны говорить! — Шива резко изменил тон беседы. — А теперь без всяких шуток ответь на мой вопрос. Что мне делать?

— У тебя у самого-то есть мысли на этот счет?

Шива сделал вид, что разглядывает большой куст роз, росший неподалеку.

— Я не хочу снова бежать.

— Что? — Бхадра не разобрал слов, которые в отчаянии прошептал Шива.

— Я сказал, — в полный голос повторил Шива. — Я сказал, что не хочу опять бежать куда-то в неизвестность.

— Но это была не твоя вина…

— Но это было!!!

Бхадра умолк, не смея перечить. Да и что он мог сказать…

Закрыв глаза. Шива вздохнул:

— Да, это было.

Бхадра положил руку на плечо своего старинного друга, сжал его, возвращая Шиву из плена его ужасных видений. Шива посмотрел прямо в глаза Бхадре:

— Мне нужен твой совет, друг мой! Что я должен сделать? Если они действительно нуждаются в моей помощи, разве могу я отвернуться от них? И в тоже время, в праве ли я бросить здесь мое племя и отправиться неведомо куда? Что же мне делать?

Бхадра еще крепче сжал плечо Шивы и глубоко вздохнул. У него не было точного ответа. Возможно, он мог бы дать правильный совет своему другу детства. Но был бы этот совет правильным для вождя?

— Ты сам должен принять мудрое решение, Шива. Это — традиция!

— Эх, что б тебя…

Шива швырнул чиллум обратно Бхадре и ушел прочь.

Осталось несколько дней до момента, когда Шива, в сопровождении Нанди и трех воинов, должен будет покинуть Шринагар. Небольшой отряд был способен с большой скоростью пересечь значительную часть царства и как можно скорее прибыть в столицу. Наместник Ченардхвадж был очень заинтересован в скорейшем признании Шивы Нилакантхой. Он возмечтал войти в историю, как правитель, к которому явился Господь.

Перед визитом к императору Шиву стали приводить в «порядок», а также учить хорошим манерам и тому, как следить за своим внешним видом. Его буйную шевелюру разгладили и умастили маслами и мазями. Одежды вождя племени с далеких гор не подходили для царского дворца, поэтому Шиве подобрали наряды из лучших и дорогих тканей, ему пришлось примерить драгоценные серьги, ожерелья и другие украшения. Его гордое и красивое, но загрубевшее под жестокими ветрами, лицо было очищено и смягчено примочками из целебных трав. И, наконец, его посиневшая шея была скрыта, что бы избежать преждевременной огласки, под широким, расшитым бусинами, мягким хлопковым шарфом. Шарф этот еще и приятно согревал мёрзнущее до сих пор горло.

— Я долго там не задержусь и вскоре вернусь к вам, — сказал Шива, обнимая мать Бхадры.

Он с удивлением отметил, что хромота пожилой женщины стала за эти дни едва заметной.

«Их снадобья поистине волшебные!»

Угрюмому Бхадре Шива на прощание пожелал:

— Береги племя, заботься о людях! Ты будешь главным, пока я не вернусь.

Бхадра отступил назад и запротестовал:

— Ты деваешь меня главным, только потому, что я твой друг?

— Нет, упрямый ты глупец! Я делаю это потому, что ты способен лучше всех позаботиться о племени Гуна! И даже лучше, чем это сделал бы я.

После этих слов Бхадра быстро, что бы выдать слез в его глазах, приблизился к Шиве и обнял его:

— Что ты, Шива! Как могу я быть лучше, чем…

— Заткнись! И выслушай внимательно меня! — перебил друга Шива. — Я уверен, что нашему племени здесь ничего не угрожает. Если и есть какая-нибудь опасность, она не сравнится с тем, что мы пережили, живя у Кайласа. Если почувствуешь, что нуждаешься в помощи, обращайся к госпоже Аюрвати. Когда мы заболели, я видел, с какой решимостью она спасала нас. Ей стоит доверять.

Бхадра кивнул, еще раз крепко обнялся с Шивой, и вышел из комнаты.

Аюрвати вежливо постучала в дверь.

— Могу ли я войти, о мой господин!

Она не встречалась с Шивой с того раза, как обнаружила, что у него посинела шея. Это было всего семь дней назад, но для нее прошла целая вечность. Внешне женщина-лекарь выглядела, как и прежде, полностью уверенной в себе. Лишь что-то во взгляде говорило о произошедших в ней переменах, о том, что она приобщилась к божественному.

— Конечно, входите! И утруждайте себя так величать меня! Оставьте этих «Господа» и «господина»! Я — варвар! Все тот же неотёсанный варвар, которого вы впервые увидали несколько дней назад.

— Я очень сожалею, мой господин, о тех неразумных словах, вырвавшихся у меня поневоле. С моей стороны было ошибкой так говорить, и я готова к любому наказанию за мою несдержанность.

— Да что со всеми вами произошло! Почему я должен наказать вас только за то, что вы произнесли правду? Что изменила эта проклятая синяя шея?

— Ты скоро узнаешь причину, о Господь! — прошептала Аюрвати, еще ниже опуская голову. — Мы веками ждали твоего появления!

— Веками? Клянусь священным озером, у которого так долго жил, зачем вы ждали меня? Что во мне такого, чего нет у любого из мелуханцев? Ведь вы обладаете невероятными знаниями!

— Тебе об этом скажет сам император, о повелитель! Я лишь скажу, что слышала о твоем племени, а также о том, что если и есть кто, достойный назваться Нилакантхой, так это ты!

— Кстати, о моем племени. Я сказал им, что в случае нужды, они могут обратиться к вам за помощью. Я надеюсь, вы не откажете?

— Это будет для меня великой честью, о мой господин!

Произнеся эти слова, Аюрвати поспешила склониться перед Шивой и коснуться его стоп. Вождь племени Гуна уже привык, что мелуханцы так выражают крайнюю степень почтения, и безропотно ее принимал. Но сейчас он, когда Аюрвати наклонилась, немедленно отступил назад.

— Да что же вы делаете, почтенная Аюрвати? — в испуге воскликнул Шива. — Вы же лекарь, вы даруете людям жизнь! Я чувствую себя крайне неловко, когда вы так склоняетесь предо мной!

Аюрвати подняла голову и с восхищением и преданностью посмотрела на Шиву. Определенно, именно этот человек достоин называться Нилакантхой.

К Шиве вошел Нанди и протянул ему шафрановую ткань, на всей поверхности которой было выткано слово «Рама». Эту тканью Нанди предложил Шиве обернуть вокруг плеч. Когда это было выполнено, сотник прочитал короткую молитву о даровании благополучной дороги в Девагири.

— Лошадей уже подготовили, мой господин. Мы готовы выехать, как только ты будешь готов.

— Нанди! — сердито воскликнул Шива. — Сколько раз я тебе говорил, меня зовут Шива! Я твой друг, а не господин!

— Нет, нет, мой господин! — испуганно проговорил Нанди. — Ты — Нилакантха, ты наш Господь! Могу ли я называть тебя просто по имени!

Шива закатил глаза, покачал головой и повернулся к двери:

— Вся, я сдаюсь… Мы можем выезжать прямо сейчас?

— Конечно, мой господин.

Они вышли на улицу, где их ждали трое конных воинов, державших еще трех коней, по одному Шиве и Нанди, и еще один должен везти провизию. Шива уже знал, что в Мелухе путешественникам и торговцам не обязательно брать в путь большие запасы пищи. По всем более-менее крупным дорогам очень часто встречались постоялые дворы, в которых можно было не только отдохнуть или переночевать, но и приобрести все необходимое. Поэтому, обычно, никто не брал с собой припасов более чем на сутки.

Лошадь Нанди была привязана к помосту, с другой стороны которого были ступеньки. С помощью этой конструкции тучным всадникам было очень легко садиться на лошадь. Шива посмотрел на огромную фигуру Нанди, затем перевел взгляд на его несчастного скакуна, потом снова на Нанди.

— Неужели в Мелухе принято так жестоко обращаться с домашними животными? — разыгрывая искреннее удивление.

— О нет, мой господин! У нас даже есть законы на этот счет. В Мелухе всякая жизнь считается драгоценной. Если желаешь убить то или иное животное, следует соблюдать определенные…

Тут Нанди резко замолчал. Шутка Шивы дошла до его, не отличающегося быстротой, ума. Оба они рассмеялись, когда Шива шлепнул сотника рукой по спине.

Шива и его отряд ехали вдоль реки Джелам, поначалу сопровождавшей их громовым ревом, затем, когда они спустились в долину, бурный поток успокоился. Когда течение река стало достаточно спокойным, путники воспользовались одной из многочисленных барж, что бы добраться до города Брихатпурама.

Оттуда их путь продолжился по добротной дороге через Пенджаб, сердце северных территорий империи. Название Пенджаба буквально значило «земля пяти рек», то есть Инда, Джелама, Чинаба, Рави и Биаса. Самая известная из них, великий Инд несла свои воды далеко на запад, вплоть до несшего в себе множество тайн океана.

— Расскажи мне о Раме, — обратился Шива к Нанди, разглядывая узоры на своем шафрановом одеянии.

Три сопровождавших Шиву воина ехали на достаточном расстоянии, чтобы не слышать его разговоры с Нанди, но в то же время они могли в случае опасности очень быстро оказаться возле него.

— О, Господь Рама был императором, создавшим весь наш образ жизни, мой господин! — восторженно ответил Нанди. — Он жил тысячу двести лет назад. Им придуманы все наши законы и обычаи. Время его известно как «Рама Раджья», «Правление Рамы». С тех пор, когда говорят «Рама Раджья», имеют в виду образец царствования, при котором люди живут идеальной жизнью. Мелуха по-прежнему управляется в соответствии с принципами «Рама Раджья». Славься божественный Рама!

— Да, видимо, это была достойная личность! Он ведь действительно создал настоящий рай на земле!

Шива ничуть не кривил душой, когда говорил это. Он искренне считал, что если и есть рай, то он не сильно отличается от Мелухи. Это была земля изобилия, какого-то неземного совершенства! Это была империя, живущая по продуманным и справедливым законам, которым подчинялся каждый, вплоть до самого императора, мелуханец. Страну населяли восемь миллионов человек, все они казались сытыми, здоровыми и обеспеченными. Большинство жителей Мелухи были в той или иной мере образованными, или, по крайней мере, грамотными. Они отличались вежливостью, спокойствием и порядочностью, но иногда казались излишне серьезными. Безупречная страна, населенная безупречными людьми, знающими свои роли и безупречно их играющими. Жители четко знали свои обязанности и следовали им, подчас даже одержимо. Шиву все это несказанно поражало.

«Поистине, этот Господь Рама был гением!»

— Славься божественный Рама! — совершенно искренне Шива повторил возглас Нанди.

Достигнув реки Рави, путники оставили своих лошадей на постоялом дворе возле переправы, а переправившись, получили других, но таких же хороших скакунов. На этом берегу находился город Хариюпа, «город Хари». Шива задержался, любуясь на расстоянии Хариюпой. Этот город был гораздо больше по размеру, чем Шринагар и выглядел со стороны великолепно. Шива всерьез подумал посетить новый город, но понял, что это сильно их задержит на пути в Девагири. Он лишь позволил себе подольше посмотреть на саму Хариюпу и ее окрестности. Было видно, что город уже перенаселен людьми, поэтому рядом с ним шла стройка — была возведена земляная площадка, на которой уже проявлялись очертания будущих зданий.

«Как им удается делать такие огромные земляные насыпи?»

В памяти Шива отложил — надо посетить это строительство на обратном пути.

На некотором расстоянии от Шивы Нанди беседовал с Джаттой, человеком, руководившим переправой.

— Дорога через Джратакгири опасна, — сообщил Джатта. — Прошлой ночью там произошла резня. Сожжен деревенский храм и убиты все брахманы. Негодяи, как и прежде, сбежали до того, как прибыло подкрепление.

— Во имя Господа Агни! — вскричал разгневанный Нанди. — Когда мы уже покончим с ними? Надо самим напасть на их страну!

— Клянусь Господом Индрой, если мне попадется в руки хоть один этот убийца из Чандраванши, я накромсаю его тело мелкими кусочками и скормлю собакам! — прорычал Джатта, крепко сжимая кулаки.

— Джатта! Мы последователи Сурьяванши и нам недостойно даже думать о таком варварстве! — ответил ему Нанди.

— А эти трусливые убийцы разве поступают благородно, когда нападают на нас? Разве они не убивают безоружных мирных людей?

— Это еще не значит, что мы можем действовать таким же образом. Мы все-таки мелуханцы! — с гордостью в голосе сказал Нанди.

Джатта не стал спорить с Нанди, а кивнул в сторону Шивы, ожидающему в стороне.

— Он с тобой?

— Да.

— У него нет знака его варны. Он из переселенцев-чужаков?

— Да, — коротко ответил Нанди, не расположенный продолжать разговор про Шиву.

— И вы едете в Девагири, — проговорил Джатта, которого стали одолевать подозрения.

Он попытался разглядеть шею Шивы.

— До меня доходили странные слухи из Шринагара…

Но Нанди резко оборвал его, решительно сказав:

— Мы благодарны тебе за помощь, почтенный Джатта!

Прежде чем Джатта успел что-нибудь спросить еще, Нанди направил свою лошадь в сторону Шивы и стремительно поскакал к нему.

— Нам пора ехать дальше, мой господин!

Его слова не были услышаны Шивой. Вождь Гуна, не отрываясь, смотрел на Джатту, который только что демонстрировал свою уверенность в себе и решительность, а сейчас стоял пред Шивой на коленях, сложив ладони в знаке почтения. Он что-то очень быстро бормотал себе под нос. С разделявшего их расстояния Шивы не мог уверенно определить, но было похоже на то, что Джатта плачет.

— Но почему? — качая головой, прошептал Шива.

— Мы должны ехать дальше, мой господин! — уже громче повторил Нанди.

Шива бросил на него взгляд, кивнул и пустил свою лошадь в галоп.

Дорога была прямой и очень ровной. Слева от Шивы скакал Нанди, три воина, как обычно, держались чуть позади. Не слишком близко, но и не слишком далеко. От скуки Шива принялся рассматривать украшения, которые носил Нанди. Похоже, что они были надеты не только для красоты, но имели какое-то значение. На правой руке Нанди висели два амулета. На одном линии переплетались в какой-то символ, не знакомый Шиве, на втором виднелась гравировка, изображавшая некое животное. Кажется, это был бык. На одной из золотых цепей, свисавших с толстой шеи Нанди, была подвеска в виде солнца — идеальный круг с длинными лучами. На другой цепи висел коричневый кулон, формой похожий на семя растения, обрамленный мелкими зубчиками.

— Можешь мне рассказать о значении твоих украшений? Или это такая же тайна, как и моя синяя шея? — поддразнивая Нанди, спросил Шива.

— Да, конечно могу, мой господин! — с искренней радостью ответил Нанди.

Он указал на первый амулет, привязанный к его массивной руке золотой нитью:

— Это — знак моей варны! Линии, нанесенные на него, олицетворяют плечи Параматмы, Всевышнего. Это означает, что я — кшатрий!

— Я уверен, что и для других варн у вас предусмотрены подобные опознавательные знаки, — заметил Шива.

— Ты прав, мой господин! Твоя проницательность поражает!

— Ну что ты, просто вы, мелуханцы, достаточно предсказуемы.

Нанди улыбнулся, а Шива продолжил:

— Так какие они?

— О чем ты, о мой господин?

— Я о знаках брахманов и других варн, — пояснил Шива.

— Здесь все просто. Если линии на амулете образуют голову Параматмы, то это знак брахманов. Символом вайшьев являются бедра Всевышнего, а его ступни — символом шудр.

— Интересно, — задумчиво произнес Шива. — Но мне почему-то кажется, что шудры не в восторге от того места, которое им отвели.

У Нанди такое замечание вызвало удивление. Он не мог понять, что шудры могут иметь против давно устоявшейся символики. Но он промолчал, боясь не согласиться со своим Господом.

— А что скажешь про другой амулет?

— Второй амулет — это символ выбранного мною клана. Каждый клан выполняет определённые работы или приказы, соответствующие его умениями обязанностям. Каждый мелуханец, следуя совету родителей, в двадцать пять лет выбирает себе клан. У брахманов символами кланов становятся птицы, у кшатриев — различные животные. Вайшьи выбирают среди цветов, а шудры — среди рыб. Совет кланов рассматривает пожелания вступающих и решает, насколько человек со своими способностями подходит тому или иному клану. Надо выбрать клан так, что бы соответствовать его требованиям. Выберешь чересчур сильный клан и будешь всю жизнь клясть себя, что не справляешься, что не можешь быть наравне с другими членами клана. А выберешь какой-нибудь непритязательный клан, и тебе не удастся раскрыть свои таланты. Я в свое время выбрал клан быка. Вот его символ и изображен на моем амулете.

— Я не обижу тебя, если поинтересуюсь, насколько почетен бык среди ваших кшатрийских кланов?

— Моему клану, конечно, далеко до кланов льва, тигра или слона, но он все-таки лучше крысы или свиньи.

— Ну, насколько я понимаю, иной бык может одолеть и тигра со львом, да и слона тоже, — улыбнулся Шива. — Теперь рассказывай про то, что ты повесил на свою могучую шею.

— Вот это коричневое семя символизирует собой последнего Махадеву, Господа Рудру, защитника и дарителя жизни. Даже божественное оружие не оборвет жизнь того, кого хранит Махадева.

— А вот это что? Солнце?

О мой господин! Солнце на моей груди говорит о том, что я сторонник царей из династии Сурьяванши! Тех царей, которые являются потомками самого Солнца!

— Погоди, ты хочешь сказать, что однажды Солнце спустилось с неба и прямо в спальню одной царицы? — недоверчиво спросил Шива, заодно не упуская случая подразнить Нанди.

— Конечно, нет, — рассмеялся Нанди. — Это значит, что мы следуем солнечному календарю. Другими словами, мы идет по «пути Солнца», мы сильные и стойкие, мы крепко держим данное нами слово и ценой жизни готовы исполнить свои обещания! Мы никогда не нарушаем законы, даже с теми, кто бесчестен, мы поступаем благородно. Подобно Солнцу, мы ничего ни у кого не берем, но всегда отдаем другим. Мы следуем своим обязанностям, никогда не забывая про них. Быть последователем Сурьяванши — значит всегда быть честным и смелым приверженцем истины!

— Да, это нелегко! Я догадываюсь, что Господь Рама также был царем из династии Сурьяванши?

— Да, конечно! — грудь Нанди была готова лопнуть от гордости. — Он был истинным Сурьяванши! Славься божественный Рама!

— Славься божественный Рама! — повторил Шива

Река Биас была последней преградой на их пути в столицу. Шива и Нанди пересекали ее в лодке, в компании еще двух путников. Их трое воинов остались на берегу ждать освободившуюся лодку. Прошедший ночью не по сезону мощный ливень взволновал реку, и некоторое время переправа была под вопросом, но когда утро плавно переходило в день, все стихло. На другом берегу Шива и Нанди должны были получить новых лошадей.

До берега уже оставалось рукой подать, когда налетел свирепый порыв ветра, сопровождающийся сильным дождем. Лодочник отчаянно пытался догрести до берега, но разгулявшаяся стихия была явно сильнее него. Нанди наклонился к Шиве, что бы тот вел себя поосторожнее, но сделал это весьма неуклюже. Своим значительным весом он заставил и без того неустойчивую лодку качнуться и выпал за борт.

Лодочник прикладывал усилия к спасению оставшихся в лодке людей. Он более-менее выровнял свое судно, после чего достал раковину и подал людям на берегу пронзительный сигнал о помощи. Два незнакомых попутчика Шивы колебались, броситься им на помощь Нанди или нет. Виной тому было его массивное телосложение, эти люди отдавали себе отчет, что, скорее всего сами утонут, чем спасут Нанди.

Что же до Шивы, то он никаких сомнений не испытывал. Быстро сбросив верхнюю одежду и туфли, он нырнул в бурную реку. Мощными гребками он стал приближаться к Нанди, с большой скоростью идущему ко дну. Шиве пришлось приложить всю свою недюжинную силу, что бы вытащить своего друга на поверхность. Даже в воде тело Нанди было невероятно тяжелым. Одной рукой держа Нанди, другой Шива стал выгребать к берегу. Это было бы не так трудно с кем-нибудь другим, учитывая то, что снадобья Аюрвати явно добавили Шиве сил, но только не с этим огромным мелуханцем. Почти у самого берега к ним на помощь поспели служители с переправы. Вместе с ними Шива вынес обмякшего Нанди на землю. Тот был без сознания.

Перевозчики сразу же начали делать странные вещи. Одни из них принялся ритмично надавливать на груди Нанди, ведя вслух счет. Как только он останавливался, другой тут же прижимался своими губами к губам Нанди и сильно дул ему в рот. Так они проделали много раз. Шива не понимал, что происходит, но полностью доверился опыту мелуханцев, так как уже столкнулся с лекарскими умениями.

Наконец Нанди дернулся и закашлял, выплевывая изо рта речную воду. Он пришел в себя, но сразу не мог понять, где он и что с ним случилось. Когда же он все осознал, то закричал на Шиву:

— Зачем ты бросился за мной в воду? О мой господин! Твоя жизнь так драгоценна, никогда больше не рискуй ей ради меня!

Удивленный Шива обнял Нанди, похлопал его по спине и прошептал на ухо:

— Тебе надо расслабиться и успокоиться, друг мой.

Служители переправы были такого же мнения, они быстро нашли где-то носилки и доставили Нанди на постоялый двор, расположенный тут же, на берегу. Те два путника, что были с Шивой в лодке, с нарастающим любопытством разглядывали его. В Нанди они опознали военного человека, далеко не простого воина. И этот сотник, не меньше, обращался к чужаку, не имевшему символа варны, как «мой господин». Очень странно и загадочно. Но, тем, не менее, человек спасен, непогода утихла, и путешественники отправились своей дорогой, а Шива побрел вслед носилкам в сторону постоялого двора.