Бесстыжее лето

10 глава. Связанный

— Твою мать, ты что, надо мной издеваешься?! — рычит придурок. Ему хватает сил, чтобы извиваться по полу скользким голым угрем, но сам себя развязать он не в состоянии, тем более что я сижу верхом, еще сильнее придавливая мужчину к полу. Его член стоит торчком, и я задеваю его пальцем, заставляя качаться, как маятник:

— Пим! Пим-пим! — это меня реально забавляет, так что я повторяю действие несколько раз, прежде чем наиграюсь.

— Проклятая сука! — рычит Артем. Мне кажется, он настолько зол, что если его сейчас развязать — он меня просто убьет. Затрахает до смерти, ага. Сейчас я в это почти верю.

— Ты же хотел соблазнить меня, — я пожимаю плечами и встаю над ним, как тогда, в подсобке, только совершенно голая, позволяя ему смотреть на распахнутое влагалище, текущую по моим бедрам смазку, обнаженные груди и растрепанные волосы. — Я соблазнилась. И даже напилась. И даже приехала к тебе домой. Неужели теперь ты откажешь даме в желании поиграть?

— Какие-то уебищные у тебя игры, блять! — сплевывает он.

— Я же извращенка, помнишь? И Снежная королева. А ты… ты мой Кай.

— Ебаная дрянь! — рычит он, снова пытаясь вырваться. — Ты даже не представляешь, что я с тобой потом сделаю!

Я игнорирую его угрозы и чуть отдаляюсь от связанного тела. Порывшись в шкафчиках его прихожей, обнаруживаю скотч и хорошенько залепляю мужчине рот:

— Ебаная дрянь, проклятая сука… Прости, малыш, но меня как-то не возбуждают такие ласкательные прозвища, — с этими словами я обхватываю пальцами его стояк, проводя вверх-вниз, вызывая приглушенный рык из-под крепко наклеенного скотча. Потом забираюсь на него верхом и медленно, с наслаждением опускаюсь на член. Хватит уже дикой долбежки и мужского доминирования. Я начинаю плавно раскачиваться из стороны в сторону, нависаю над Артемом, кусаю за соски, трусь клитором о низ мужского живота, снова и снова погружаю твердый ствол в свое влагалище и выныриваю, скользя в обильной смазке. Он мычит, стонет подо мной, пытается податься бедрами вверх, чтобы ускорить темп, но я каждый раз его осаждаю, потому что хочу помучить его и насладиться сама. Это и вправду чертовски приятно, особенно на пьяную голову.

Может, я и победила в том споре в подсобке, но давайте честно: это он меня тогда трахнул. Теперь моя очередь. Смирись, придурок.

Но мое тело тоже не может слишком долго выдерживать медленный темп. Постепенно я ускоряюсь, насаживаясь глубже, и Артем почти перестает сопротивляться. Даже связанный и с заклеенным ртом, он поддается, вливается в процесс, помогает мне. Я царапаю длинным ногтями его грудь, наклоняюсь, чтобы укусить за сосок, за ключицу или за мочку уха, целую бессовестно прямо в блестящий скотч. Его разноцветные глаза горят яростью, и это так возбуждает…

Секс на грани ненависти — черт, а это неплохо! Надо чаще практиковать! А если еще и под алкоголем — крыша вообще едет, никаких запретов, никакого стыда. Я ощущаю себя гребанным ковбоем, которого пытается сбросить механический бык, но держусь крепко, цепляюсь за потные мужские плечи, двигаю задницей часто и рвано, вверх-вниз, вверх-вниз, а потом по кругу, и снова вверх-вниз, свободной рукой дергая вспухший клитор, запрокидывая голову, содрогаясь в судорожных конвульсиях и не сдерживая мучительных стонов…

Кончая, я скатываюсь с него на прохладный пол, задыхаюсь и громко смеюсь, вздрагивая всем телом. Он рычит в ответ, потому что его стояк все еще требует разрядки. Вот бедняжка.

Ему удается сдернуть с губ скотч, и в меня тут же летит полная ненависти тирада:

— Ебаная пизда, развяжи меня сейчас же, я выебу тебя в зад так, что мало не покажется!

— Ууу, как страшно! — я поднимаю вверх обе руки, показывая, что сдаюсь. — Развязывай себя сам. Ты же наглый, беспринципный и ходишь по головам. Наверняка уже попадал в подобные передряги. Или ни у одной модельки не хватило мозгов попробовать тебя связать? Мне понравилось, я даже хочу еще, только в другой раз, ладно? — я чмокаю его в щеку, а потом отползаю подальше. Неплохо бы одеться и смыться из его квартиры до того, как он сможет освободиться и обрушит на меня весь свой праведный гнев.

Я натягиваю трусики и бюстгальтер, потом платье, вот только с застежкой мучаюсь долго. С сожалением смотрю на пояс, которым связаны руки придурка: этим элементом придется пожертвовать, по крайней мере, сегодня, хотя я не исключаю, что он потом просто сожжет этот несчастный пояс. Ничего не поделаешь. Месть требует жертв.

Между тем, Артем садится на полу, прижимаясь спиной к стене, подносит связанные руки ко рту и зубами пытается развязать намотанные мною узлы, не забывая чертыхаться и слать в мою сторону проклятия. Я стою около входной двери, наблюдая за его попытками и чувствуя, как его злость передается импульсами возбуждения в мое собственное тело.

Может, дождаться, когда он развяжет себе руки и ноги и бросится на меня? Наверняка он снова повалит меня на пол, разорвет мое платье и выполнит обещанное со всей жесткостью — трахнет так, что мало не покажется.

— Ты, блять, серьезно не собираешься мне помочь?! — рычит он, замечая мой почти мечтательный взгляд. Алкоголь все еще бурлит в моей крови, так что в ответ я просто улыбаюсь:

— Неа, мне нравится наблюдать, как ты разбираешься с этим сам. Такой взрослый и самостоятельный.

Вот только пить что-то очень хочется. Оно и неудивительно — после такого-то секса. Так что я отправляюсь на кухню, там наливаю себе воды и с полным стаканом возвращаюсь в прихожую.

Блять.

Он не должен был освободиться так быстро.

— Ну держись, сука, — говорит Артем, стоя передо мной со сжатыми кулаками, и я отступаю к входной двери, понимая, что теперь вряд ли успею выскочить.