Без наставника

ПРЕДИСЛОВИЕ

Студенческие волнения прочно вписались в картину современной общественной жизни ФРГ. Уличные демонстрации, митинги, манифестации в университетских аудиториях, схватки с вооруженной полицией, аресты, пущенные в ход дубинки и водометы — все это стало характерной приметой политической ситуации в стране. Убийство полицией студента Бенно Онезорга в Западном Берлине, которое известный писатель Генрих Бёль расценил как «чудовищный случай публичного преступления, содеянного государственной властью», и покушение на лидера левого студенческого движения Руди Дучке, в которого стрелял профашистски настроенный молодчик, стали кульминационным пунктом этих событий, отразивших глубокий конфликт между западногерманской молодежью и обществом, в котором она живет.

«Сегодня важнее всего осознание того факта, что между активным, способным, все понимающим меньшинством молодой интеллигенции и государством, всем обществом существует непреодолимая пропасть», — писала газета «Крист унд вельт». А журнал «Дер монат» так комментировал события: «Большая и, вероятно, самая важная часть молодого поколения отчужденно относится к этому государству и этому обществу… Молодежь восстает, потому что видит фальшь гладких и блестящих фасадов, несовершенство того, что старшие поколения выдают ей за образцовый порядок…»

Впервые за многие десятилетия германской истории студенчество выступило с прогрессивными социальными и политическими требованиями. Это больше всего насторожило и испугало бюргера, привыкшего к тому, что «бурши» всегда были оплотом консервативных сил, реакционных режимов.

Шумная, вызывающе одетая — тоже в пику бюргерской солидности — молодежь западногерманских и западноберлинских высших учебных заведений вышла на улицы. Вышла, чтобы протестовать против чрезвычайных законов, против усиливающегося влияния неонацистской партии, против воинствующего антикоммунизма, который годами навязывался в качестве официальной государственной доктрины, против «непреодоленного прошлого», воплотившегося для молодых немцев в поколении отцов. Вышла, чтобы сказать «нет» обществу «всеобщего процветания».

Размышляя над студенческими выступлениями, потрясшими страну, писатель Гюнтер Хербургер в статье «Банкротство отцов» говорил о причинах этого движения: «Молодежь, которая ищет примеров для подражания, чувствует себя обманутой. Германское государство было побеждено в 1945 году. Никогда больше не обладать оружием, говорилось тогда, быть нейтральными… Вместо этого у нас снова армия, мы в НАТО, многие из тех, кто в нацистские времена занимал руководящие посты, снова в партиях, правительстве, снова у власти… Молодые люди, которым нужны ясные ориентиры, становятся недоверчивыми…»

Роман Томаса Валентина «Без наставника» вышел в 1963 году. Он словно предваряет бурные эпизоды последних лет и многое в них объясняет. Эта книга обнажает самые корни спора между поколениями в ФРГ, раскрывает причины глубокой неудовлетворенности молодежи, повествует о ее попытках обрести духовную самостоятельность. Роман Томаса Валентина — повествование о жизни школы, в которой отразились противоречия современной западногерманской действительности с ее внешним процветанием, скрывающим тяжелую и затяжную внутреннюю болезнь. Не случайно западногерманская критика оценила роман как «беспощадное разоблачение и обвинение», как «анализ» состояния общества, констатирующий его «дряхлость и упадок».

Автор пишет о предмете, который ему знаком в мельчайших деталях. Он бывший учитель, после войны пятнадцать лет проработал в школе, отлично знает ее проблемы. Школа и школьники дали ему первый и самый важный материал для писательского творчества. Романы «Ад для детей» и «Преследование», с которыми он выступил в начале шестидесятых годов, обратили на себя внимание западногерманских читателей и прессы, отметившей, что Томас Валентин — «один из наиболее значительных новых голосов» в литературе ФРГ. Рассказывают, что Герман Гессе, выдающийся мастер немецкой литературы XX столетия, на вопрос, кто из молодых писателей ему особенно близок, назвал Томаса Валентина.

Героям романа тягостно и одиноко — и дома и в школе. Они безуспешно пытаются найти ответ на вопросы жизненной важности, стремятся понять, для чего, во имя чего живут. Молодые люди томятся от сознания бесперспективности бытия в стране, где решающим оказываются не подлинные человеческие и гражданские доблести, а соблюдение казенных внешних приличий.

Восемнадцатилетний Йохен Рулль активнее других протестует против мира взрослых — мира фальши, убожества мысли, политического приспособленчества. Юноша восстает против системы воспитания, преследующей одну правильно разгаданную им цель: пополнить ряды преуспевающих, ряды благополучных прагматиков, первоклассных потребителей, первоклассных делателей денег, безотказных и покорных избирателей.

Рулль не теряет надежды всколыхнуть стоячую воду, пробудить дремлющую совесть учителей. Но напрасно он и его друзья апеллируют к взрослым, ждут ответа. Их не слышат: все кругом словно оглохли. И молодые люди вновь — в который раз — приходят к горестному убеждению, что они — поколение, оставшееся без наставника.

И в самом деле: можно ли считать подлинными наставниками молодежи людей, которые в силу традиций или предрассудков, собственной трусости или обывательской апатии уходят от ответа и ответственности, уклоняются от прямого разговора и даже сознательно дезориентируют своих воспитанников? Юность поколения отцов была отмечена зловещей тиранией нацизма. Теперь поколению, духовно искалеченному лживыми и жестокими наставниками, доверено калечить души новых поколений. Этот чудовищный парадокс становится одним из главных мотивов в романе Томаса Валентина.

Тема отцов и детей обретает в книге чрезвычайно актуальный смысл. Перекликаясь с сегодняшними событиями в Западной Германии, она звучит с какой-то пронзительной силой. «Отцам», в сущности, глубоко безразличны судьбы подопечных, для многих учителей их ученики — просто «оловянные солдатики», или «нравственно неполноценные пигмеи», или заклятые враги. Между ними стена непонимания, взаимной ненависти, глухой вражды…

Самые разнообразные средства художественного отображения словно мобилизованы автором по сигналу тревоги, тревоги сердца и совести, чтобы всколыхнуть душу читателя, заставить задуматься над происходящим.

Томас Валентин прибегает к распространенной в западной литературе технике монтажа: отдельные эпизоды из жизни школы чередуются с внутренними монологами героев, почти протокольной записью уроков, живым, выразительным диалогом, в котором использование «суперсовременных» выражений и жаргонизмов позволяет точнее воссоздать атмосферу школы. Разнообразные средства современного письма — внешне беспристрастная передача обрывков услышанных разговоров, невысказанных мыслей, сложные литературные и исторические ассоциации, чередование временных плоскостей, реминисценции, которые у западных художников нередко оказываются самоцелью, здесь органически и тонко вплетены в ткань повествования. Для автора все это способ углубленного проникновения в психологический мир персонажей.

Писатель использует тонкие и точные инструменты, чтобы отразить живую «связь времен», соотнесенность с прошлым. Без обращения к прошлому «отцов», без анализа их нравственной позиции в годы нацизма неполной была бы характеристика учителей, родителей. Во внутренних монологах, которые вмонтированы в повествование, обнажается подлинная сущность этих людей, раскрываются потайные пружины их поступков. И становится поистине страшно, когда оказываются сброшенными благообразные, надетые «для приличия» маски.

Томас Валентин не прибегает к «биологическому» или «психологическому» толкованию конфликта между поколениями, столь распространенному среди исследователей Запада, склонных интерпретировать эти противоречия как извечное и естественное состояние, коренящееся в самой природе человека. Писатель раскрывает социальный и политический характер столкновения между отцами и детьми. Молодежь вправе винить старших за позорное прошлое, за молчаливое соучастие в преступлениях перед человечеством.

В книге выражен суровый приговор поколению, которое «заварило кашу», предоставив молодежи «расхлебывать» ее, поколению, которое и поныне «торжественно хранит в шляпных картонках свои боевые кресты и медали».

Почти символический характер обретает в романе фигура немецкого учителя. Это тот самый учитель, который в свое время так преуспел, помогая Гитлеру готовить бездушных и бездумных солдат вермахта, самонадеянных «героев» 1939 и 1941 годов, мечтавших покорить мир. А до этого прилежно растил пушечное мясо для германского кайзера, любовно пестовал тупого и самодовольного верноподданного. Тип, прозорливо угаданный в романах Томаса Манна «Будденброкки», Генриха Манна «Учитель Гнус», Ремарка «На западном фронте без перемен». Томас Валентин продолжает традицию, добавляя новые четкие штрихи в эту зловещую картину.

Антигуманистический, фельдфебельский дух накрепко въелся в самые стены школы. И несколько честных, думающих учителей в силу своей идейной ограниченности не могут ничего этому противопоставить.

Учитель Грёневольд, которому больше других симпатизирует автор и доверяет Рулль, находится в плену обывательских представлений о социалистических странах. Он сам признает, что не знает, где искать выход из «трагического тупика». В конце романа Грёневольд утверждает, что бороться за «справедливость, правду, свободу» надо «здесь», в Федеративной республике. Но слова остаются словами — несколькими страницами раньше Грёневольд сам признал свою слабость, свое бессилие, неумение и нежелание бороться.

Рулль самостоятельно определяет для себя путь. В его решении бежать в Польшу сказывается и растущий интерес западногерманской молодежи к социалистическим странам. Герои романа много спорят и размышляют о судьбах своего народа, о прошлом и будущем страны. Мысленно они все чаще обращаются к другому германскому государству — Германской Демократической Республике, все чаще вовлекают ее в круг своих раздумий и споров. И хотя многие из молодых людей заражены предрассудками, а иные настроены откровенно враждебно — официальная пропаганда цепко держит в плену их сознание, — все же былой скептицизм по отношению к ГДР перестает быть ходовым товаром. Томас Валентин — один из немногих писателей Федеративной республики, который освещает эту проблему без предвзятости. Не случайно роман «Без наставника» был издан в ГДР и получил там положительный отклик.

В статье, которая цитировалась выше, Гюнтер Хербургер пишет: «То, что молодежь слышит от многих политиков и учителей, часто находится в полном противоречии с действительностью. Молодые люди потеряли доверие… Они испытывают сверлящую потребность в правде…»

Эти слова очень живо перекликаются с идеей романа. «Сверлящая потребность в правде» — главное, что характеризует героев книги, их первая и самая важная гражданская добродетель.

И. МЛЕЧИНА