Без симптомов

8. БЕЗ СИМПТОМОВ. ЧАСТЬ 2

«Утро вечера мудренее», - подумал Ремезов, глядя на белоснежную спину однофамильца.

Из зеркальца над лобовым стеклом на Ремезова глянули глаза Игоря Козьмича, глянули ясно и остро.

Игорь Козьмич бодрым голосом пожелал Ремезову доброго утра. Ремезов ответил тем же.

- Как голова? - спросил он.

- Голова на плечах, - ответил со смехом Игорь I паьмич и этим смехом остановил все дальнейшие распросы о голове.

«Дурачил он меня…» - подумал Ремезов, но утро он встречал где-то на дороге в лесу, рядом сидел однофамилец в белой сорочке с бордовым галстуком - это уже мало походило на розыгрыш. Впору было продолжать удивляться. «Посмотрим», - сказал себе Ремезов и ощутил запах дорогой туалетной воды.

Игорь Козьмич открыл дверцу и пустил внутрь холод утреннего заморозка. Он вышел наружу и с наслаждением потянулся. Белая сорочка засверкала на солнце, и Ремезов, глядя на него, даже прищурился.

- Хорошо-то как! - сообщил он Ремезову, заглядывая в салон. - Освежиться бы… Ручья поблизости нет, не помнишь?

Ремезов посмотрел на незнакомый лес.

- Я этих мест не знаю… До Лемехова-то далеко?

- …А вот это мы сейчас и выясним, - сказал Игорь Козьмич, наведя в салоне порядок и сев за руль. - Брейся и поедем… Надо же узнать, как тетка Алевтина в зону проникла. Там, у меня, и позавтракаем.

«Где это «у меня»?» - не понял Ремезов.

Игорь Козьмич уверенно привел машину к заграждениям, и, увидев их, Ремезов вдруг заметил в себе досаду - оказывается, он подспудно ждал подтверждения вчерашнему феномену, ждал, что однофамилец дорогу не найдет.

Войдя в «авиационный ангар», Игорь Козьмич сразу направился к военным и очень вежливо сказал полковнику:

- Сегодня мы поедем вдвоем. Я сам сяду за руль.

- Не положено так, Игорь Козьмич, - твердо сказал полковник.

- Не положено, - согласился директор. - Но сегодня необходимо исключение.

И вдруг полковник, встретившись со взглядом Игоря Козьмича, повиновался. Игорю Козьмичу он больше ничего не сказал, но повернулся кругом и отдал команду.

Как в скафандре, так и за рулем вездехода Игорь Козьмич выглядел очень уверенно, исчезла даже механическая неуклюжесть движений.

Остановка произошла не у дверей филиала ИКЛОНа, а у крыльца директорской дачи. На этот раз Игорь Козьмич не забыл даже вытереть у порога ноги, и Ремезову пришлось последовать его примеру.

Игорь Козьмич заговорил только в гостиной. Но сначала он что-то сделал с собой - и скафандр раскрылся. Игорь Козьмич выскользнул из него, потянулся и с наслаждением опрокинулся на диван.

Ремезов наблюдал.

Голоса однофамильца он не услышал, но догадался, что тот, насмехаясь над большой белой куклой, говорит:

- Что, трусишь?

Ремезов стал шарить по скафандру - и тем еще больше рассмешил Игоря Козьмича. Он легко спрыгнул с дивана и принялся помогать.

Спустя полминуты и второй скафандр смялся и осел па ковер, словно шкурка от куколки.

В доме было зябко, и Ремезов поежился.

- Мерзнешь? - с участием спросил Игорь Козьмич, сам он, худой, босой, в шерстяном трико, казался йогом. - Пошли, утеплимся… Скоро станет еще холодней.

Он повел Ремезова на второй этаж, в свой рабочий кабинет. Здесь у него располагался и небольшой гардероб. Игорь Козьмич обхватил в одну охапку все, что и нем было, и свалил на кресло.

- Выбирай, - сказал он. - У нас ведь один размер…

Ремезов пожал плечами и не решился. Тогда Игорь Козьмич взялся за дело сам, и Ремезов оказался в теплом свитере, модной курточке, потертых джинсах и старых, но вполне годных и удобных, спортивных туфлях.

- Хорош… Теперь в самый раз отрастить бороду, - сказал Игорь Козьмич и стал одеваться сам.

Одевшись так же, он привел Ремезова на кухню и, открыв холодильник, выгреб оттуда - тоже охапкой - банки с пивом.

- Пиво еще годится, - сообщил он. - Колбаса тоже помереть не успела… Хлеб, наверно, уже каменный… Ничего. Где-то есть баранки и печенье… Поставь пока чай.

Расположились в гостиной, в мягких роскошных креслах.

- Как тебе у меня? - спросил Игорь Козьмич.

- Ты уже спрашивал, - невольно засопротивлялся Ремезов.

- Тот раз не в счет. - Игорь Козьмич кивнул в сторону отброшенных в угол скафандров. - Тогда мы, считай, здесь не были, а видели все по телевизору…

- А зачем ты спрашиваешь? Сам знаешь, как у тебя… Пансионат. Дом творчества нобелевских лауреатов.

- Неплохо, согласись, - кивнул Игорь Козьмич, срывая язычок с цветастой пивной банки. - Жаль, электричества нет… Музыку послушали бы… Эх, Витя, сколько лет мы так с тобой вдвоем не сидели?

- Много, - сказал Ремезов. - Культурная программа не отменяется. Ведь ты вроде обещал бар, сауну и кегельбан…

Игорь Козьмич приподнял бровь:

- Сауну? Хорошая идея… Но лучше завтра. Сегодня у нас - Синьково болото. Тоже аттракцион, а? Для крепких нервов. А потом бар… Такая программа устраивает?

- Болото так болото, - хмыкнул Ремезов, но в болото ему не захотелось, и он посмотрел на себя со стороны.

Картина оказалась необыкновенной: встретились два однокашника через десять лет, сидят в необитаемой «зоне» с вирусом и под инфракрасным колпаком, пьют датское пиво, закусывая баранками и сервелатом… Кому расскажешь?

- А не заразимся? - вдруг спросил Ремезов. - Ты вроде уже один раз собирался…

- Что наша жизнь… - философски заметил Игорь Козьмич. - Тихо здесь… Чувствуешь, как тихо? Как думаешь, а не закрыть ли нам «зону» навсегда? Будем ездить одни. На озере рыбу ловить.,. Можно с теткой Алевтиной и Макарычем…

Ремезов не ответил: ему такая шутка не понравилась.

- Пора, пора взглянуть на лаз тетки Алевтины, - сказал Игорь Козьмич, взглянув на часы. - А то совсем стемнеет.

На даче нашлась и лишняя пара сапог.

Против всякой деревни есть в лесу одно место - плохое, не для людей, с недоброй славой. Для Лемехова и Быстры таким местом было Синьково болото. Во времена детства Ремезовых оттуда не вернулся человек - бочар Аркадий Иваныч, ушедший за клюквой с бутылкой портвейна, а годом или двумя позже - две отбившиеся от стада коровы.

Синьково болото лежало в большом лесном распадке, как в корыте. Чтобы попасть в него, нужно было спуститься где по камням, где по торчащим корням.

Здесь, внизу, воздух стоял особенно тихо и был плотен, тяжел. У края болота пахло вереском, а дальше оно дышало из-под ног то холодным, то теплым травяным настоем. Лес с болота казался сизым, взвешенным над землей, и уже через несколько шагов - очень далеким го всех сторон… Солнце садилось, верхушки елей чернели.

Игорь Козьмич шел-ухал широким шагом. Ремезов едва поспевал, и его затягивало идти след в след, он замечал это и держался в стороне своим путем.

- Жерди бы выломать, - предложил он. - Безопасней…

Но Игорь Козьмич не отвечал и шел по болоту, как но аллее в парке.

И вдруг Ремезов замер.

«Он убить меня хочет!» - вспыхнула мысль.

Ремезов отогнал ее и перевел дух.

«Поперлись на ночь глядя… Нашел развлечение… - заворчал он про себя. - Черт-те что лезет в голову…»

- Ты ночевать здесь не думаешь? - злясь, сказал он Игорю Козьмичу. - Или нам опять «Волгу» подадут? .

- Успеем, - коротко ответил Игорь Козьмич,

И вдруг он замер:

- Вот оно!

Ремезов поднял голову и уперся взглядом в щит:

СТОЙ!

ХОДА НЕТ!

СМЕРТЕЛЬНО!

- Смотри! - указал Игорь Козьмич.

Ремезов увидел другой щит, пустой, и догадался, что надпись - на обратной стороне, обращена к тем, кто рискнет не выйти, а войти…

- Не туда смотришь, - спокойно сказал Игорь Козьмич. - Не туда.

Ремезов внезапно осознал, что между щитами, всего метрах в пятидесяти от места, где они с однофамильцем стоят, - граница, убивающая все живое. Ему стало зябко.

И, растерянно поблуждав взглядом, он наткнулся наконец на два лежащих на болоте ствола с обломками сучьев.

Игорь Козьмич, подперев бока, рассматривал лазейку и ее окрестности.

- Значит, главное: через «ленточку» перескочить… - сказал он наконец. - Здесь у нас недочет…

Ремезов невольно приглядывался к стволам: где же эта «ленточка»? Какая же тут «ленточка»?.. «Недочет, - усмехнулся он. - Сейчас наглотаемся всех этих вирусов и пойдем гулять, а у него - «недочет»…» Он хотел было поддеть Игоря Козьмича, но тот вдруг пошел вперед, к стволам, и, остановившись у начала «колеи», поставил ногу на облом одного из двух сгнивших деревьев.

Ремезов пошел за ним и, только встав рядом и подняв глаза, содрогнулся: вот она, смерть, еще три шага - п тебя не станет… Кучка золы… Ремезова снова охватил озноб, его потянуло попятиться, но он пересилил себя…

Воздух в трех шагах был ясен и ничем не выдавал смертельную грань. Трава под ногами и трава через три шага ничем не различались, но та обыкновенная трава, что росла через три-четыре шага, тот кустик вереска, то желтенькое пятнышко морошки были в зазеркалье.

- Ты осторожней, - сказал Ремезов Игорю Козьмичу вместо того, чтобы уязвить по поводу «недочета». - «Ленточку» не видать… может, до нее не три метра, а один… Руку протянешь - срежет.

Игорь Козьмич оглянулся на Ремезова через плечо - с насмешкой на губах.

Ремезов огляделся: две установки - тоже вроде «марсиан», на треногах - стояли в болоте, и он, Ремезов, казалось, точно между ними. Он не выдержал и сделал шаг назад.

«Дурак! - подумал он об Игоре Козьмиче. - Чего с огнем играет? Сорок лет мужику…»

Однофамилец повернулся к границе спиной и стал глядеть Ремезову в глаза. Лицо его показалось очень бледным, но совершенно спокойным.

- Есть шанс попробовать, - сказал он с испытующей улыбкой.

«Он хочет убить!» - снова вспыхнула мысль - и застучало в висках.

Ремезов с трудом сглотнул.

- Зачем? - сказал он и, заметив, что получилось совеем глухим, севшим голосом, повторил тверже и громче. - Зачем?

- Старушка-то с ведром… - как-то нехорошо, хищно улыбаясь, сказал Игорь Козьмич. - Фору нам дала… Что ж теперь, так и будем тут стоять?

«Вот сволочь!» - не сдержавшись, подумал в сердцах Ремезов и бросил со злостью:

- Сам лезь, если жизнь не дорога!

Игорь Козьмич рассмеялся.

И вдруг на Ремезова напал столбняк… Взгляд Игоря Козьмича в сумерках был очень отчетлив, даже ярок… Ремезова осенило, что его завел в болото и теперь стоял перед ним посреди болота кто-то другой, очень похожий на Игоря Козьмича, но не он… Это был какой-то отретушированный, целлулоидный «Игорь Козьмич», «Игорь Козьмич» в новой упаковке.

«Мать честная!» - подумал Ремезов.

Кто-то весь день с наслаждением дурачил его, уводил… уводил… .

«Мать честная! Что за бред?!»

- А тебе жизнь дорога? - спросил тот, кто стоял лицом к лицу.

- Проверить, что ли, хочешь? - злобно ответил Ремезов. - Ну… пусти-ка…

- Зачем ты так сразу? - вдруг смягчился Игорь Козьмич. - Я же шучу. - И он достал из кармана монету. - Кидай. Ты - орел, я - решка.

- Почему не наоборот? - невольно потянул время Ремезов.

- Кидай, - тверже повелел Игорь Козьмич.

Монета в пальцах сразу стала влажной от пота и холодной.

Ремезов щелчком подбросил ее и не уследил - монета юркнула вниз, в травяное месиво.

Ремезов сразу обрадовался, что ее не достать, и начал медленно нагибаться, но Игорь Козьмич остановил его:

- Аккуратней, - посоветовал он и подал новую.

Ремезов снова щелкнул и судорожно поймал монету

В кулак. В кулаке оказался «орел».

«Это он нарочно», - мелькнуло в голове.

- Ну… - улыбнулся Игорь Козьмич. - Для верности можем повторить. Бог любит троицу.

- Хватит, - огрызнулся Ремезов и с ужасом посмотрел на «колею».

- Измажешься - ничего, - предупредил Игорь Козьмич. - Все списано. Дачное.

- Отойди, - хрипло сказал Ремезов, хотя Игорь Козьмич вовсе не загораживал дорогу.

Ремезов лег у «входа» и обрадовался, что вес вминает его глубоко в траву. «Смеется, наверно, гад», - подумал он и пополз вперед…

Хотелось побыстрей, но от быстроты тело приподнималось, нужно было - медленно, очень медленно… Ремезов больше всего боялся поднимать голову, и лицо его тоже провалилось в траву, в болотную темноту. Дышалось тяжко, в нос било терпкой гнилой зеленью, вереск драл по лицу… Ремезов почти не подтягивался на руках, опять-таки боясь приподниматься, и отталкивался ногами, отчаянно цепляясь носками сапог за сгустки стеблей…

«Вот сейчас… вот сейчас и будет конец… только чтобы сразу… чтоб не по спине… сразу бы весь… - шептал Ремезов. - Господи, помоги… Господи… вот сейчас…»

- Сколько еще?! - отчаянно захрипел Ремезов. - Эй! Сколько еще?! - заорал он, срывая голос.

Но ответа не услышал и в сумрачном забытье прополз еще столько же.

«Все! - пришло ему вдруг. - Черт с ним! Сгорю! Польше не могу!»

И он рванулся вверх с одним отчаянным желанием - подпрыгнуть выше и сгореть сразу, целиком…

Ремезов не сгорел, но его бросило в жар, и лицо, ободранное, мокрое, загорелось само.

В глазах было темно.

Ремезова шатнуло, он упал на мягкое и влажное, неуклюже поднялся.

…Он прополз между деревьями - и мял, пахал болото еще метров пятнадцать, не меньше.

Игорь Козьмич по ту сторону грани весело смеялся. И Ремезову вдруг стало смешно, просто по-мальчишески весело, как в детстве: чуть не сгорели, разведя под стогом костерчик, зато уж пометались, как тараканы, ища выход, - есть над чем посмеяться снаружи.

- Зараза ты, Кенар, зараза!- крикнул Ремезов, вспомнив детскую кличку однофамильца, и сплюнул набившуюся в рот травяную шелуху.

Коленки были мокрые, а к нейлоновой курточке грязь не пристала.

- Лезь давай! - крикнул Ремезов во весь голос, хотя Игорь Козьмич стоял совсем недалеко. - Лезь, говорю! А я погляжу!

- А зачем? - издевательски спросил Игорь Козьмич.

- Как зачем?! - весело вспылил Ремезов. - Да я тебе морду сейчас набью!

Он едва успел опомниться, а то бы кинулся на однофамильца, как медведь, верхом… «А ему того и надо», - кто-то подсказал из уголка…

- Зачем мне лезть, если и так уже ясно, что пролезу? - весомо, резонно объяснил Игорь Козьмич. - Какой интерес? Весьма вероятно, что по периметру много таких лазеек. Пойдем, посмотрим…

И он, не дожидаясь ответа, пошел вдоль «ленточки» по направлению к темному шару на треноге.

Ремезов шел уже без всяких мыслей по другую сторону границы - и никак не мог отдышаться… Только обходя установку и на мгновение потеряв Игоря Козьмича из виду, он опомнился и остановился: куда дальше? Как бы не наткнуться…

Но Игорь Козьмич уже видел следующего стража границы и смело двигался к нему.

«Главное - держаться параллельно, - подумал Ремезов. - Он знает… Уже ходил тут, что ли?» И только сейчас Ремезов вспомнил, что они весело так идут по Синькову болоту.

- Ты осторожней там, - крикнул он Игорю Козьмичу. - Завязнешь… а мне что делать? Тоже смеяться?

Но Игорь Козьмич точно не слышал.

«Два идиота», - подумал Ремезов и увидел на пути однофамильца темное пятно высокой травы.

«Он что, не видит?!»

- Эй! Куда ты! Смотри! - крикнул он.

Но Игорь Козьмич шагнул дальше, провалился по колено и как ни в чем не бывало стал погружаться в болото.

«Мать честная! - охнул Ремезов и замер столбом. - Да это он нарочно… Опять дурачит, что ли?.. Утонет сейчас!»

И Игорь Козьмич спокойно, не дергаясь, тонул.

Он только повернул голову к Ремезову - и тому почудилась какая-то грустная улыбка.

«Как же он! Что делать?»

- Эй, Игорь! Ты что?!

- Руку дать сможешь? - спокойно сказал однофамилец.

- Куда ж ты смотрел, мать твою! - сорвался Ремезов, заметался - и замер.

«Что ему от меня надо?! Гад, сволочь!.. Что делать?..»

Ремезов огляделся. Рядом торчала сухая осинка, позади, но немного дальше - предупреждающий транспарант.

Ремезов натужился, выдернул осинку с культей корпя и швырнул было ее сквозь границу, но в последний миг испугался: а вдруг для стражей любой летящий предмет - мишень… и тогда он накроет однофамильца огромным факелом. Рядом с топким местом на той стороне Ремезов заметил возвышенный островок. Забыв о страхе, он подскочил к границе и метнул деревце туда… Осинка полыхнула как-то с одного бока и упала, и ее ствол, оставшийся без ветвей, погас от удара и густо задымился.

«Ага! Он только слева бьет… слева… - лихорадочно рассчитывал Ремезов. - Это хорошо…»

На Игоря Козьмича он старался пока не глядеть. В три прыжка подскочив к щиту, он дернул его вверх что было силы и, ободрав руки, вырвал из болота.

«Дюралевый! - обрадовался Ремезов. - Порядок! Прорвемся!»

Щит оказался громоздким, но не тяжелым. Подняв его над головой, Ремезов поискал глазами, откуда прыгнуть, и снова обрадовался: где-то совсем рядом с границей, по эту сторону, нашелся такой же возвышенный островок.

«Ты как там, жив еще?» - мысленно спросил он своего однофамильца и решился взглянуть…

Игорь Козьмич всего в четырех-пяти метрах от этого островка погрузился уже почти по грудь и с тем же хладнокровным любопытством наблюдал за Ремезовым.

«Если разыгрывает - убью гада!» - мелькнула мысль.

Ремезов, едва удерживаясь на ногах, взбежал на свой островок.

«Все! - выдохнул Ремезов. - Господи, помоги… Только бы не мучиться… Ну, давай… давай, давай… Что тебе терять?.. Давай…»

Он, прикрывшись сбоку щитом, рванулся - и прыгнул. И в тот же миг будто врезался - с оглушительным треском и звоном - в огромное раскаленное стекло…