Без ума от герцога

Глава 11

— Тия, ты идешь или нет? — позвала Элинор, глядя вверх.

Послышался протяжный вздох.

— Если должна. — Тия стала спускаться с лестницы и остановилась у вазы с оранжерейными розами, присланными герцогом Лонгфордом.

— Должна. Собакам нужно гулять, и я предпочитаю, чтобы ты пошла со мной.

С тех пор как потеряла сестру на рынке, Элинор всегда держала Тию рядом.

Угрозы лорда Льюиса, включая записку, которую доставили сегодня утром, лишь усилили страхи Элинор, что этот ужасный человек может выкрасть девочку и выдать замуж за какого-нибудь старого распутника, чтобы расплатиться с долгами.

Нет, ее сестра заслуживает счастливого брака по зову сердца и души.

«А как насчет тебя самой? Почему бы тебе не просыпаться каждое утро от поцелуя Сент-Мора?»

Пальцы Элинор взлетели к губам, как и всякий раз, когда она думала о невероятных, скандальных часах, проведенных в его объятиях. О том, как он целовал ее, пробудил к жизни.

Собаки суетились у ее ног и натягивали поводки. Им не терпелось выйти, точно так же, как ей — получить весточку от него.

От Сент-Мора.

От него не пришло записки, а сегодня уже пятница. Ни единого слова с их поездки в провинцию во вторник.

С тех пор как они занимались любовью!

Его ужаснуло ее распутное поведение? Он отвергает женщин, которые сами бросаются ему в объятия?

— Мне нужно идти? — спросила Тия. — Минерва обещала научить меня вязать узор, как на ее шали.

— Да, нужно. — Элинор подтянула перчатки и заглянула в холл, желая убедиться, что собаки еще там.

Бастион имел отвратительную привычку выскакивать, стоило ей на миг отвлечься, но сейчас он послушно сидел у ее ног и, подняв узкую мордочку, ждал разрешения.

— Не понимаю, зачем ты всех их держишь, — сказала Тия.

— Это мамины собаки, — напомнила ей Элинор. — Ты же знаешь, что если бы я не взяла их, то после ее смерти их выкинули бы на улицу.

— Или хуже, — ворчливо добавила Тия. Взяв Бастиона за поводок, она чесала его за ухом. — Хороший мальчик. — Пес кивнул головой, вид у него был такой, будто он улыбается.

— Идем, — объявила Элинор, собаки ответили радостным визгом и лаем. Сжав в руке поводки, она распахнула дверь и увидела Сент-Мора, тянувшегося к колокольчику. — Мистер Сент-Мор! — удивленно воскликнула она.

— Леди Стэндон, — поклонился он. — Отлично. Вы вовремя.

— Вовремя? — отступила на шаг Элинор. — Для чего?

— Для прогулки. — Он забрал у нее поводки. — Я же писал в записке.

— Какая записка? — выпалила она.

Господи! Она не может в таком виде выйти с ним. На ней старая накидка и ужасное платье. Еще рано, она была уверена, что в парке пусто, поэтому не наряжалась.

— Записка, которую я послал в среду утром. Лучше бы я сам ее принес, — улыбнулся он. — Но это не важно, в ней было написано, что я зайду за вами сегодня утром, чтобы погулять в парке. И к счастью, вы готовы.

Тия — вот предательница! — сунула ей в руку поводок Бастиона и выпихнула за дверь.

— Действительно, к счастью, мистер Сент-Мор. Теперь я могу пойти к Минерве. — Девочка захлопнула тяжелую дверь, и Элинор не оставалось ничего другого как опереться на руку Сент-Мора и вместе с ним спуститься вниз по ступенькам.

Силы небесные! Казалось таким естественным быть в его объятиях в летнем домике. Но теперь… она взглянула на него и заметила в его руке нечто странное.

— Это воздушный змей?

— Да. — По его тону можно было подумать, что нынче все в Лондоне разгуливают с воздушными змеями.

— Зачем?

— Чтобы запускать в парке, миледи, — подмигнул он. — Зачем же еще?

Элинор открыла, было, рот, но не нашлась что ответить. Уж определенно не то, что первым пришло ей на ум.

«Сэр, вы сошли с ума?»

Впрочем, она знала, что он сумасшедший. И именно поэтому она… ох… она влюбилась в него.

В чем было столько же смысла, сколько в этой прогулке в парке.

Взглянув на свою руку, лежавшую на его рукаве, Элинор изо всех сил старалась сдержаться и не сжать его руку, не замечать, что ее юбка задевает его ногу.

Поскольку это дорожка к новому безумию.

Так или иначе, когда Брук-стрит пересеклась с Гросвенор-сквер с ее интенсивным движением, рассеянным мыслям Элинор пришел конец, поскольку собаки запутались.

— Не надо было этого делать, — Забрав у Сент-Мора поводки, Элинор ловко распутала их и отдала ему Иво и Бастиона, двух борзых, а сама держала Фейгуса, маленького терьера, — Теперь будет порядок.

Борзые казались довольными, а Фейгус радостно тявкнул, словно выражая согласие.

Но Элинор его хорошо знала.

— Отлично сделано, — сказал мистер Сент-Мор. — Насколько я понимаю, это зачинщик, — кивнул он на Фейгуса, чей поводок Элинор сжимала в руке.

— Да, Фейгус любит носиться между другими собаками до тех пор, пока борзые окончательно не растеряются.

Фейгус оглянулся, словно знал о своих недостатках и находил их совершенно очаровательными.

— Хотите, я возьму его? — предложил мистер Сент-Мор. — Мне всю жизнь приходится иметь дело со смутьянами.

Элинор едва удержалась, чтобы не задать вертевшийся на языке вопрос: «И я одна из них?..»

Вместо этого она покачала головой:

— Нет, я привыкла к его проделкам.

Они пошли по дорожке, пересекавшей большую лужайку, собаки, очень довольные, бежали вперед.

Элинор никогда не бывала на прогулке с мужчиной, поскольку Эдвард презирал это и считал ниже своего достоинства, а другие мужчины ее не приглашали.

А теперь Джеймс послал ей записку и пригласил погулять в парке. Ведь он мог доложить о своих изысканиях в гостиной и уйти.

Или поцеловать ее снова…

А здесь они прогуливаются в публичном месте.

И вдруг ее ошеломила ужасная мысль. Что, если он выбрал этот вариант, чтобы избежать встречи наедине?

Искоса взглянув на него, она увидела, как он вытаскивает часы.

— Почти половина, — сказал он. — Будем как раз вовремя.

Элинор уставилась на часы в его руке, слишком они хороши для простого поверенного.

Наверное, это подарок от благодарного клиента или клиентки. Элинор изо всех сил старалась подавить приступ ревности. Часы дорогие, кто мог дать их ему?

И тут до нее дошел смысл его слов. «Будем как раз вовремя».

Для чего вовремя?

— Собаки просто замечательные, — заметил Сент-Мор.

— Простите, что? — У Элинор нарастало паническое чувство, что это не просто прогулка в парке.

— Собаки. — Он кивнул на бегущую перед ними троицу. — Думаю, Эйвенбери будет рад с ними познакомиться.

Элинор резко остановилась. Наверняка она плохо его расслышала. Но холодок внутри опровергал это.

— Эйвенбери? — с трудом выговорила она.

— Эйвенбери, — подтвердил Сент-Мор, потом сообразил: — Ах да, вы же не получили записку.

— Нет, не получила, — промямлила она.

— Тогда вы не знаете. — Он замолчал и смотрел вперед, на широкую лужайку.

— Чего я не знаю? — спросила она, проследив за его взглядом, но впереди не было ничего необычного, только няни и наставники со своими подопечными.

— Вас это приведет в чертовское замешательство.

— Что? — почти крикнула она.

— То, что мы встречаемся с Эйвенбери.

— С Эйвенбери? — слабо повторила Элинор, колени у нее дрогнули.

— Да.

О Господи! Ни к чему ему говорить так бесшабашно, будто им предстоит попить чаю у какой-нибудь старой девы, его тетушки.

Покачав головой, она огляделась:

— Где? Прямо здесь? В парке?

— Да, я уверен, что он…

Выхватив у него поводки Иво и Бастиона, Элинор пошла в обратном направлении.

Точнее, помчалась.

— Куда вы собрались? — спросил Сент-Мор, догнав ее.

— Домой!

— Но у нас встреча с его светлостью.

— Вот и встречайтесь с ним, а я не могу. — Она было снова устремилась в путь, но Сент-Мор поймал ее за руку и удержал.

— Почему? Вы просили меня организовать…

— Да, организовать встречу, но не так. Я не подхожу для встречи с герцогом Эйвенбери. — Элинор стряхнула его руку. — В этом платье? В этой шляпке? А эти башмаки… Я выгляжу как пугало.

Сент-Мор остановил ее, взяв за плечи. Его руки были теплыми и сильными, они успокоили Элинор. Он оглядел Элинор с головы до ног и улыбнулся:

— По-моему, вы выглядите восхитительно. — Он заправил под шляпку выбившийся локон. Потом наклонился и нежно поцеловал ее в лоб. — Эйвенбери найдет вас такой же презентабельной, как и я.

— Сент-Мор, вы сами не знаете, что говорите. Он герцог. Его запросы гораздо выше…

— Шш… — Глядя в глаза, он погладил ее по щеке. — Вы и в дерюге выглядели бы прекрасно.

— Вряд ли, — ответила она, пытаясь отвести взгляд и стараясь не подвигаться ближе.

— Лучше дерюга, чем то платье, которое вы купили в воскресенье. Поверьте, его Эйвенбери ни за что бы не одобрил.

— Эйвенбери или вы?

— И я, и он, — сказал он с убежденностью новоиспеченного викария. — Вы бы состарили его светлость раньше времени, если бы появились в этом платье в его присутствии.

Элинор покачала головой и снова выскользнула из его рук.

— Я не могу этого сделать, — бросила она через плечо. — Так.

Она услышала его сердитое сопение, потом стук каблуков.

— Так? — Он подстроился к ее торопливому шагу.

Элинор остановилась.

— Да, без подготовки. Не зная, чего ждать.

— Вас ждет встреча с человеком, которого вы попросили представить вам.

— Я знаю, что просила вас это сделать, но я также просила узнать, какой он. Я не могу встретиться с ним, не зная подробностей.

«Да, Сент-Мор, расскажите мне все о нем. Пожалуйста, скажите, что он точно такой, как вы, во всех отношениях».

Но даже если бы это было так, Эйвенбери все равно не был бы стоявшим перед ней человеком.

— Расскажите мне о нем, Сент-Мор, — умоляла она. — Что он за человек?

Сент-Мор снял шляпу, нетерпеливо провел рукой по волосам, потом снова надел. Он был явно раздражен.

Почему мужчины не понимают, что это так важно?

— Если вы настаиваете, — сказал он.

— Настаиваю.

Он вздохнул.

— Мы должны прийти вовремя.

— Да, но сначала я должна узнать.

— Что вы хотите знать?

Элинор прикусила губу.

— Как он выглядит?

— У него светлые волосы, правильные черты лица, — после паузы ответил Сент-Мор.

Кивнув, она махнула рукой, чтобы он продолжал.

— Ах да, когда я встретился с ним, он читал «Одиссею». Он явно изучает классиков. Вам следует одобрить этот выбор, — ухмыльнулся Сент-Мор.

Элинор пропустила мимо ушей его язвительный намек на ее наряд на маскараде у Сетчфилда. В ту ночь она не слышала от него жалоб на это.

— Ученый?

— В некотором роде.

Элинор показалось, что Сент-Мор чего-то недоговаривает.

— В самом деле?

— Да. — Его, казалось, обидел этот допрос. — Он говорил, что использует утреннее время в парке, чтобы… чтобы изучать потоки воздуха.

Элинор посмотрела в ту сторону, куда они раньше шли.

Лучше ученый, чем пьяница, предпочитающий компанию таких же приятелей и юных особ, которые попадутся ему на глаза.

Она потянула Сент-Мора за рукав.

— Он добрый?

— Добрый? — Сент-Мор нахмурился, словно не понял вопроса.

— Да, добрый, — повторила она и пояснила: — Хорошо относится к слугам. Очень щедрый.

Элинор спросила: «Будет ли он добр ко мне? Защитит ли меня? И, что еще более важно, мою сестру?»

— Да, — кивнул он. — Об этом не беспокойтесь.

Элинор вздохнула и снова посмотрела на место предполагаемой встречи. Никого не видно, значит, у нее есть время успокоиться. И когда налетел ветерок, она взглянула на качающиеся ветки голых деревьев.

— Вы что-то говорили о потоках воздуха?

— Говорил, именно поэтому я принес воздушного змея, это подарок ему от вас.

— Подарок?

— Да, с чем же лучше изучать потоки воздуха? Если не считать воздушного шара, но вряд ли я мог раздобыть его за время, которое у меня было. — Он протянул ей воздушного змея.

— И вы думаете, герцогу Эйвенбери он понравится?

— Да, — решительно произнес Сент-Мор. — Именно поэтому я сделал змея сам.

Она не могла сдержать улыбки:

— Отличный змей.

— Спасибо.

— Им восхитился бы даже известный изобретатель мистер Франклин, — поддразнила она. Видимо, Сент-Мор прежде никогда не клеил воздушных змеев, но судя по тому, как он демонстрировал ей свое изделие, он им гордится.

— Есть ли что-нибудь такое, чего вы не можете сделать, Сент-Мор? — мягко спросила Элинор.

«Например, остановить меня, чтобы я не влюбилась в вас окончательно».

— Джеймс, — поправил он.

— Что?

— Зовите меня Джеймс, Элинор. Как вы делали в тот день.

Она неловко отступила на шаг, потому что условная грань между хозяйкой и нанятым работником снова исчезла. И ее сердцу так легко забыть, что эта грань вообще существует.

Он стоял, по-мальчишески гордый своим змеем, утренний ветерок шевелил его волосы, а его главное украшение — подбитый глаз — придавало ему вид одновременно опасный и уязвимый.

— Зовите меня Джеймс, — повторил он.

— Не думаю, что такая интимность разумна, — Ответила Элинор, вспомнив, каково было называть его так.

— Почему? Вы не возражали против «такой интимности» в тот день, когда соблазнили меня.

— Я вас не соблазняла! — запротестовала Элинор.

— А у кого самые влекущие губки во всем Лондоне? — Он наклонился ближе. — Нет, во всей Англии.

Сердце предательски заколотилось в ее груди.

— Только в Англии?

Он рассмеялся:

— Я не целовал никого за пределами нашего острова, так что не могу дать экспертного заключения.

Она хотела его оттолкнуть, но он был слишком быстр и мгновенно оказался вне ее досягаемости.

— Осторожнее с моим змеем, — предупредил он.

— Осторожнее с моей репутацией, — бросила в ответ Элинор.

— Ну, на этот счет вам нечего меня опасаться. Помните, я никогда…

— «…не болтаю и не целуюсь», — договорила Элинор. — Да, я помню, Сент-Мор.

— Джеймс, — настаивал он.

— Сент-Мор, прекратите. — Ее протест, казалось, давал ему позволение продолжать, он подвинулся ближе, но оказалось, она не единственная протестует.

Фейгус пролез между ним и хозяйкой и грозно зарычал, несмотря на то, что был мал.

— Противный пес, — взглянул на терьера Джеймс.

— Один другого стоит.

— Ничья, мадам. Но это не означает, что мы не можем прийти к согласию. — Глядя на терьера, он резко сказал: — Сидеть!

И Фейгус сел, глядя на него, словно ожидая новой команды.

Сент-Мор повернулся к Элинор.

— На чем я остановился?

— Пожалуйста, сэр, я не могу так продолжать. Если я это сделаю…

— Что, Элинор? Что случится? — Он подвинулся ближе. — Элинор, у меня есть дом. Недалеко отсюда. Где мы сможем побыть одни.

Одни. Это так искушает. Так соблазнительно. Одна. С ним.

Если бы только она могла. Но она знала, что последствия будут слишком тяжелыми.

«Мое сердце будет потеряно. Я не смогу сделать то, что должна».

Отвратительные слова последней записки лорда Льюиса эхом отдавались в ее мыслях; «Боу-стрит… вызов в суд… немедленно… она моя, и я сделаю что пожелаю».

— Мы будем глупцами, если последуем этим курсом, это будет непростительная ошибка, — ответила она.

По виду он готов был стоять на своем, возражать, как любой хороший поверенный, но вместо этого Сент-Мор кивнул, хоть, возможно, и нехотя, и снова подал ей руку.

— Итак, вы полагаете, что сбежать со мной будет ошибкой?

— Да.

— Вы уверены? — Уговаривающий тон, от которого у нее мурашки побежали, говорил о страсти еще непознанной.

Сент-Мор знал, как раскрепостить эту страсть.

— Да, — твердо, как могла, повторила она.

— Тогда покончим с этим, леди Стэндон. Пора вам встретиться с герцогом Эйвенбери. — Он повернулся и на этот раз не подал ей руки.

Никогда в жизни Элинор не чувствовала себя такой обездоленной.

Она огляделась, но не заметила никого, кто мог бы быть герцогом.

Единственным подходящим кандидатом был пожилой мужчина с изможденным лицом и седыми волосами, но он не мог быть светловолосым Эйвенбери. Вокруг были только няни со своими подопечными да несколько пожилых пар, вышедших на утреннюю прогулку.

— Мы рано? — спросила она.

— Нет, как раз вовремя.

К ним подбежал мальчик.

— Вы не забыли! — воскликнул он.

— Конечно, не забыл, ваша светлость, — ответил Джеймс.

От этих двух слов — «ваша светлость» — весь мир Элинор перевернулся.

Ваша светлость?!

Потом она присмотрелась к мальчику, и ее осенило.

Светлые волосы, правильные черты, аристократический профиль даже в столь юном возрасте.

— Отличный змей, Сент-Мор.

— Ваша светлость, это подарок от леди Стэндон. Простите, я упустил. — Джеймс поклонился мальчику. — Ваша светлость, позвольте представить вам Элинор Стерлинг, маркизу Стэндон. — Потом он слегка поклонился Элинор: — Леди Стэндон, имею честь представить вам его светлость герцога Эйвенбери.

К чести мальчика, он отвесил безупречный поклон, Элинор присела в реверансе.

Выпрямившись, обаятельный мальчишка расплылся в улыбке:

— Это ваши собаки, леди Стэндон?

— Да, ваша светлость.

— Можно их погладить?

— Да, конечно. Думаю, они обрадуются.

Взглянув на Джеймса, она увидела, что этот негодяй самодовольно улыбается. Он знал, что герцог Эйвенбери еще мальчишка, и не сказал ей об этом!

Смех в его глазах и изгиб губ говорили, что он находит ее замешательство весьма забавным.

Он не будет так веселиться, когда они расстанутся с «его светлостью» и она загонит его в угол. И хотя ей хотелось обрушить на него такие громы и молнии, чтобы он от страха несколько недель спать не мог, она почти слышала его оправдания.

«Но, миледи, вы настаивали. Эйвенбери был в вашем списке. Вы приказали представить вас ему. И я это сделал».

Было так трудно сердиться, когда она взглянула на Эйвенбери, бегающего с собаками, которые окружили его, безошибочно распознав добрейшую душу — ребенка с сердцем, полным любви.

— Вот видите, я говорил вам, — прошептал Джеймс, все еще сжимая подарок. — Собаки заинтересовали его гораздо больше, чем мой змей.

Собаки заливисто лаяли, прыгая вокруг нового друга. А через лужайку спешил человек, которого эта встреча совсем не позабавила.

— Ваша светлость! Ваша светлость, прекратите сейчас же!

Захваченный радостью общения с новыми друзьями, герцог, которого не заботил ни собственный титул, ни богатство, а лишь возможность поиграть, не слышал увещеваний.

Пожилой мужчина, которого Элинор заметила раньше, подбежал к ней.

— Мадам, отзовите своих собак! Немедленно! — Потом он торопливо взглянул на герцога: — Ваша светлость, не забывайтесь! Манеры!

Лицо мальчика мгновенно вытянулось, он поднялся и встал навытяжку.

Бастион, Иво и Фейгус были не столь воспитаны и продолжали игриво кружить вокруг мальчика, подпрыгивая и гавкая, словно говоря, что они еще не доиграли.

— Ваша светлость, отойдите, собаки могут укусить!

— Сэр, мои собаки не кусаются! — возмутилась Элинор. Она повернулась к герцогу: — Можете взять их на пробежку. — Она вручила поводки мальчику, подгонять его было не нужно, он вместе с собаками помчался через лужайку. Вскоре поводки запутались, и вся компания повалилась на траву. Элинор никогда не видела более забавного мальчика. Если не считать Мики, племянника Люси Стерлинг.

— Мадам! — нахмурился мужчина. — Как вы смеете! Он простудится! Немедленно уберите собак!

— Кто вы? — спросила Элинор тем уничтожающим тоном, который так часто использовала тетя Беделия. Заслышав его, владельцы магазинов и приказчики наперебой старались услужить почтенной даме.

Однако ее надменные слова едва ли задели самонадеянного типа.

— Я наставник его светлости, доктор Локкарт Грэмшоу, мне поручено следить за образованием и благополучием его светлости. А это, мадам, — он пальцем указал на мальчика, который бегал кругами, а собаки мчались за ним по пятам, — не на пользу его светлости.

— Что? Свежий воздух и хорошая забава? Ему их явно недостает.

Глаза наставника округлились от предположения, что он, Локкарт Грэмшоу, не слишком хорошо исполняет свои обязанности.

— Какая бесцеремонность! Это возмутительно!

Джеймс заметил, как затрепетали ноздри Элинор, вспыхнули глаза; достаточно ее зная, он отступил на шаг.

Грэмшоу, ведший уединенную жизнь и державший в изоляции подопечного, явно плохо разбирался в женщинах.

Джеймс отступил еще на шаг.

— Мистер Грэмшоу, — сказала Элинор.

— Доктор Грэмшоу, — поправил он.

— Хорошо, доктор Грэмшоу, по-моему, такие упражнения не могут повредить ребенку.

— Мадам… — начал он.

— Миледи, — высокомерно поправила она. — Я Элинор Стерлинг, маркиза Стэндон, если быть точной.

— Миледи, — выпрямился во весь рост наставник, — достопочтенный опекун его светлости, его дядя лорд Уильям, вряд ли нанял бы меня на должность наставника, если бы не считал, что мой опыт в этом деле превосходит суждения обыкновенной женщины.

— Обыкновенной?

Ему показалось, или рука Элинор сжалась в кулак?

Но к ее чести, она справилась с собой и окинула наставника юного герцога убийственным взглядом.

— Доктор Грэмшоу, не сомневаюсь, вы превосходны во многих отношениях. — Сарказм ее тона сводил на нет ее утверждение, но Грэмшоу этого явно не заметил. — Однако, насколько мне известно, мужчины, которых так сильно сдерживали в юности, повзрослев, становятся необузданными. — Помолчав, Элинор взглянула на него. — И разве не лорд Уильям будет виноват в скандалах и выходках, которые может учинить герцог, когда обретет свободу? Думаю, немного веселья сейчас предотвратит катастрофические последствия в будущем.

Грэмшоу побледнел и готов был защищаться. «Удачи тебе, приятель», — подумал Джеймс. Тут к ним подбежал герцог Эйвенбери, его щеки раскраснелись, глаза сияли.

— Собаки замечательные, леди Стэндон!

— Спасибо, ваша светлость, — поблагодарила она. — Я только что сказала вашему наставнику, что у другой моей борзой на прошлой неделе появились щенки. Сейчас их еще рано отнимать от матери, но когда они подрастут, вы можете выбрать щенка. Почему бы вам не зайти в следующий вторник, вы могли бы выбрать того, который вам больше нравится.

Наставник сдавленно фыркнул, словно леди воткнула ему в грудь клинок, подрывая всю его работу по соблюдению порядка и этикета.

— Правда, Грэмшоу? У меня будет щенок? — обрадовался мальчик. — Большое спасибо!

После такой мольбы и предостережения леди Стэндон, все еще звучавшего в его ушах, Грэмшоу мог лишь капитулировать.

— Со стороны леди Стэндон это весьма великодушно, было бы невежливо отказаться.

— Ваша светлость, возможно, вы захотите взять двух, чтобы они не скучали. — Элинор ослепительно улыбнулась наставнику: — Вы согласны, доктор Грэмшоу?

Тот чуть покачнулся. Она не только подорвала его авторитет, она подняла бунт. Но что он мог сделать? Отказаться от ее великодушного предложения?

Не с подростком, который через несколько лет вырвется из-под его контроля.

Эйвенбери уже явно воспользовался советом Джеймса, напомнив наставнику, кто будет оплачивать его счета.

Конечно, наблюдать, как Элинор уничтожила наставника Эйвенбери, — это одно, и совсем другое, когда она с той же улыбкой повернулась к нему.

— Мистер Сент-Мор все подготовит к вашему визиту.

Джеймсу показалось, что она вытащила клинок из груди Грэмшоу и собирается вонзить в него.

Ох, ему предстоит ее узнать получше.

— А когда придет время дрессировать ваших собак, я уверена, Сент-Мор найдет время помочь. Он, как никто, умеет справляться с собаками, — съязвила она с улыбкой.

Да, сначала воткнула клинок, а потом еще и повернула.

Джеймс не думал, что его так оскорбят на публике.

По крайней мере, в лицо.

Но леди явно не сожалела о своих высказываниях. Она даже не смотрела на него.

— Ваша светлость, приятно было с вами познакомиться, — Она присела в реверансе.

Мальчик в ответ поклонился.

— До встречи на следующей неделе, леди Стэндон.

Что до Джеймса, она его просто не замечала, не снизошла до того, чтобы сказать хоть слово.

Даже не послала к черту.

Она повернулась и пошла прочь, собаки побежали следом, не взглянув на него.

Очевидно, не надо быть взрослым, чтобы понять, что все это значит.

— Вам нужно пойти за ней, — подтолкнул Джеймса Эйвенбери.

Хотя Джеймс и знал, что нужно это сделать, он не мог забыть ее убийственного взгляда. Поэтому стоял рядом со своим товарищем по заговору и смотрел ей вслед.

— Она просто рассвирепела, — пробормотал он.

— Она злится на вас, — сказал мальчик.

— Да уж, — согласился Джеймс. На самом деле он не мог удержаться от мысли о восторге, который выпадал на долю его брата, когда тот доводил Миранду до крайнего возмущения.

У Элинор, похоже, такой же темперамент. Такая страсть… такой огонь… Это восхитительно.

Но подобное открытие не заставило его броситься за ней.

Один глаз у него уже подбит, а Элинор вполне могла научиться у Люси Стерлинг приемам боя.

И он этого заслуживает.

Эйвенбери снова подтолкнул его.

— Не надо вам ее отпускать.

Джеймс кивнул.

— Паркертон, вы ведь не боитесь леди Стэндон?

— Немного побаиваюсь, — рассмеялся Джеймс.

И не возможности получить еще один синяк, а того, что эта леди сделала с его сердцем.

Эйвенбери тоже засмеялся:

— Грэмшоу говорит, что герцоги ничего не боятся. Именно поэтому Веллингтон победил.

Джеймс взглянул мальчику в глаза.

— Мудрый герцог знает, когда встречает достойного соперника, Эйвенбери.

Мальчик упрямо скрестил руки на груди и выглядел настолько герцогом, насколько это возможно в одиннадцать лет.

— Тогда, полагаю, вы своего встретили.