Без ума от любви

Глава 19

Когда Бет проснулась, прошло немало времени, рядом с ней спал Йен, свет лампы падал на его обнаженное тело, на мускулы, блестевшие от пота, свидетельства их страсти. Когда они взлетели на вершину блаженства, Йен посмотрел ей в лицо, но в последний момент закрыл глаза. Сейчас он спал, и Бет, которую согревало тепло его тела, преследовали тревожные мысли.

Возможно, Йен не хотел знать правду, но правда заключалась в том, что Салли Тейт и Лили Мартин умерли, их лишили жизни. Бет знала достаточно о девушках легкого поведения, чтобы понимать, что если они не найдут постоянного и богатого покровителя, долго не проживут. Случайный клиент мог избить их до потери сознания, мог убить, они были всего лишь шлюхами.

Даже если девушкам удавалось найти место в дорогом борделе, то когда они старились и теряли свою привлекательность, их могли выбросить на улицу. Те, у которых были покровители, жили лучше, но лишь в том случае, если это были добрые покровители.

Бет прекрасно понимала, что если бы не милость Божья, не доброта Томаса Экерли и миссис Баррингтон, она могла бы оказаться одной из них.

Феллоуза нисколько не трогало, что женщины умерли, он хотел лишь погубить Маккензи. Йена же это трогало — она видела, как его опечалила смерть Салли, Лили и его матери, но больше всего ему хотелось уберечь своего брата. Брата, который спас Йена из ада.

Бет стиснула зубы. Будь проклят этот умерший герцог за то, что посадил Йена под замок, когда тот увидел то, что ему не полагалось видеть. Будь проклят Харт Маккензи, впутавший Йена в свои игры властных людей. И будь проклят Йен за свою неискоренимую благодарность Харту.

Бет сначала не понимала, почему Изабелла ушла от Мака, хотя явно все еще любила его. Теперь она могла понять. Бет не была уверена, чем Мак обидел Изабеллу так сильно, но ведь он был тупоголовым упрямым Маккензи. А разве этого было не достаточно? У такой милой дебютантки, как Изабелла, не было ни единого шанса выстоять.

Бет встала и оделась. Она научилась одеваться просто и быстро, когда служила у миссис Баррингтон, всегда готовая явиться по первому же зову старой леди в любое время дня или ночи.

Йен не проснулся. Он лежал лицом вниз, расслабившись и закрыв глаза. Свет лампы падал на мышцы его спины, поясницы и плеч. Он был крупным красивым мужчиной, таким сильным и таким ранимым. Так говорил о нем Харт. И все же Харт проигрывал при сравнении с ним.

«Я люблю тебя, Йен Маккензи», — с болью в сердце подумала Бет.

Она тихо вышла из комнаты и спустилась вниз. Осмотревшись, она убедилась, что ее никто не видит, и подошла к двери в дальней стороне холла, которая вела к лестнице, которой пользовались слуги.

В кухне кухарка готовила ужин для Кэмерона и Дэниела. Улыбка засияла на ее лице, когда в теплую кухню вошла Бет, совсем как в прошлые времена.

— Приятно смотреть, когда едят с таким удовольствием, — сказала кухарка. — Они сразу все съели и попросили добавки. Лучшего и не пожелать. А не как вы, даже не спускаетесь вниз. Может, что-нибудь подогреть для вас на тарелке?

— Нет, спасибо миссис Доннелли. Я ищу Кейт.

— Вы теперь хозяйка в этом доме. Вам надо было позвонить.

— Вы ее видели? — нетерпеливо спросила Бет.

— Она на лестнице, в судомойне, — сказала кухарка с неодобрением. — Она там с кем-то, могла бы найти кого и получше. Я бы таких, как эта, в дом не впускала.

У Бет дрогнуло сердце.

— Все в порядке. Это связано с моей благотворительностью.

— Вы слишком мягкосердечны. С Кейт все в порядке, но та, кого она привела, крепка как железо, да еще нос задирает. Не заслуживает она вашей благотворительности.

Не обращая внимания на миссис Доннелли, Бет прошла через судомойню и вышла на лестницу, ведущую на улицу. На ступенях стояла Кейт, ее лицо искажал ирландский гнев.

— Ну, вот и она, как видите.

— Спасибо тебе, Кейт. Теперь можешь идти.

— Как бы не так! Я ей нисколечко не доверяю и не оставлю вас с ней наедине.

Леди, о которой говорили, вовсе не задирала свой тонкий густо напудренный нос. Остальная часть ее лица тоже была напудрена и нарумянена. Бриллианты сверкали на ее шее и в ушах. Эта молодая женщина не отличалась красотой, но она была чувственной и знала это. Она пренебрежительно улыбнулась, бросив взгляд на простое платье Бет.

— Молли сказала, что вы герцогиня, — сказала она. — Но я не поверила.

— Не забывайся, — вмешалась Кейт. — Она леди.

— Тише, Кейт. Как вас зовут?

— Сильвия. Большего вам не надо знать.

— Рада познакомиться с вами, Сильвия. Простите, что потревожила вас, но мне бы хотелось кое о чем вас спросить.

— Здесь, на черной лестнице? Эта сука, ваша кухарка, не впустила меня даже в кухню. А я хочу сидеть в гостиной и чтобы ваши служанки обслуживали меня, иначе я не стану говорить.

— Придержи язык! — не выдержала Кейт. — Это не для тебя — сидеть в гостиной миледи. Мы держимся в тени, чтобы никто не видел, что она разговаривает с тобой.

Бет подняла руки.

— Тише, вы, обе! Эго займет лишь несколько минут, Сильвия, я знаю, что вы именно тот человек, с которым мне стоит поговорить. Представляю себе, как много вы знаете.

Сильвию покорила такая убедительная лесть.

— Вы спрашивали о доме в Хай-Холборне. Я все о нем знаю… и о той старой стерве, хозяйке этого заведения. Что вы хотите узнать?

— Все.

Отвечая на вопросы, Сильвия подтвердила слова Феллоуза о том, что миссис Палмер была любовницей Харта, и он купил ей дом в Хай-Холборне.

— Она встретилась с ним, когда он еще учился в университете, а она была уже не первой молодости, — сказала Сильвия. — Никто никогда не любил молодого человека так, как любила его Анджелина Палмер. Ради него она готова была на все.

— Но потом он продал ей этот дом, — сказала Бет. — Я полагала, что после этого она уже чувствовала себя в нем хозяйкой.

— Он дал ей толчок, не сомневайтесь, и сделал из нее деловую женщину. Это было неплохое место, когда я там была, но мы с миссис Палмер никогда не ладили. И я сразу же ушла, когда появились лучшие перспективы.

Она с довольным видом посмотрела на бриллианты в своих кольцах.

— Значит, между ними действительно все кончено? — сказала Бет.

— Может быть, так считал он, но она — никогда. Герцог стал властным и высокомерным и был в дружеских отношениях с королевой. Ему нужна была молодая красивая леди, не старая ворчунья, бывшая его любовницей, когда ему было двадцать лет. Я бы очень злилась, но миссис Палмер отнеслась к нему с пониманием. Продолжала любить его до безумия, хотя сердце ее было разбито. Если мы, бывало, плохо отзывались о герцоге, она драла нас за уши.

Бет задумчиво смотрела на железные перила лестницы.

— Вы говорите, ради герцога она готова на все?

— Разумеется. Она перед ним как юная школьница, хотя при этом ей все пятьдесят.

Мысли, путаясь, проносились в голове Бет. Могла ли миссис Палмер узнать, что Салли хочет шантажировать Харта? Не решила ли эта мадам навсегда заткнуть Салли рот?

Но в таком случае, почему не дождаться, когда Йен уйдет домой и ни один из Маккензи не окажется причастным к преступлению? Или ей было все равно, кого вздернут на виселицу, только бы это не был Харт? Бет хотелось найти эту женщину и расспросить ее.

— Когда вы жили в этом доме, Сильвия?

— Около семи лет назад.

— Вы знали Салли Тейт?

— Эту шлюху? Ничего удивительного, что ее прикончили.

— А вы были там в то время, когда произошло убийство?

— Нет. К тому времени я уже уехала оттуда. Но я слышала об этом все. Салли напрашивалась на это, миссис. Она смело морочила головы мужчинам, но она ненавидела их. Она могла вытянуть из них все их деньги. Они с мамашей Палмер постоянно грызлись, потому что Салли не хотела с ней делиться своими доходами. У нее была своя дама сердца, она говорила, что они вдвоем будут жить в замке на небесах и будут навеки, счастливы.

Кейт кипела от возмущения.

— Это отвратительно! Миледи, вам не следует даже слышать такое!

Сильвия пожала плечами:

— Они устали от того, что их лапают мужчины. Ничего удивительного. Во всяком случае, для некоторых. Но не для меня. Мне нравятся красивые мужчины.

— Это все не важно, — нетерпеливо сказала Бет. — А кто был дамой сердца у Салли? Вы ее знали?

— Это была одна из девушек, которые там жили. Они обычно запирались наверху в спальне и там целовались и миловались. Салли все время клялась, что увезет девушку в какой-то коттедж, где они будут выращивать розы, и несла прочую чепуху. Маловероятно, не так ли? Найдите в деревне порядочных людей, которые сдавали бы дом паре гермафродитов, которые обычно бывают шлюхами. — Сильвия постучала пальцем по губам. — Так как же ее звали? О, вспомнила. Лили. Потому что Салли всегда говорила, что у них будут цвести лилии в пруду — в ее честь. Они обе были чокнутыми.

— Лили Мартин? — резко спросила Бет.

— Точно. Лили Мартин. А теперь, миледи, о моих деньгах. Я приехала издалека здесь такая сырость, и этот шелк будет испорчен.

Йен проснулся, когда часы на туалетном столике пробили десять. Он потянулся, его тело было теплым и расслабленным. Он повернулся на бок, чтобы обнять Бет.

Оказалось, постель была пуста. Разочарованный, он открыл глаза. Но может быть, она спустилась в столовую, чтобы чего-нибудь поесть. Она, наверное, голодна. Он провел ладонью по лицу, стараясь стереть воспоминания об их споре. Он наговорил много того, чего никогда бы не сказал ей, — того, о чем он не хотел, чтобы она знала о нем самом и его чудовищном семействе, но, по крайней мере, он заставил ее понять.

Йен спустил ноги с кровати и встал. Он не хотел ждать ее возвращения, она была нужна ему сейчас. Он найдет ее, и Керри принесет им сюда ужин. Ему нравилось, когда Бет сидела у него на коленях и он кормил ее с ложки. Это доставляло им удовольствие там, в Килморгане, и он не видел причины не получить это удовольствие сейчас.

Он натянул штаны и рубашку, вспоминая, как несколько часов назад Бет помогала ему раздеться. Ее прикосновения были такими нежными, что он сгорал от нетерпения и, охваченный страстью, хотел ее.

Йен натянул короткие сапоги и, пригладив волосы, направился к двери. Он повернул фарфоровую ручку и толкнул дверь.

Дверь не открылась.

Он повертел ручку и толкнул дверь, но ничего не произошло. С сильно забившимся сердцем Йен присел на корточки и приложил глаз к замочной скважине. Ключа с той стороны не было. Кто-то запер дверь и унес с собой ключ.

Его охватила слепая паника. «Заперт, под замком, выхода нет, в ловушке, откройте, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я буду хорошим…»

Он набрал в грудь воздуха, пытаясь заглушить леденящий ужас. Он думал о тепле, о Бет, о вкусе ее губ, мысленно погружаясь в нее, чувствуя, как она сжимает его…

— Бет!

Тишина. Он слышал доносившийся с улицы шум, но в доме было тихо. Он дернул за сонетку около кровати и снова подошел к двери.

— Керри! — закричал он, ударяя по двери. — Керри, черт тебя побери!

Нет ответа. Йен подошел к окну и отдернул занавеси. Внизу за окном вокруг уличных фонарей клубился туман. По площади проезжали экипажи, туман заглушал стук копыт и скрип колес.

Он услышал в холле шаги, а затем голос Керри:

— Милорд! Вы там?

— Конечно, я здесь. Она заперла дверь. Поищи ключ.

В голосе Керри послышались нотки страха:

— А с вами все в порядке?

— Найди этот проклятый ключ.

— Значит, с вами все в порядке.

Шаги удалялись.

Другие опасения завладели Йеном, совсем не связанные с тем, что он заперт в маленькой комнате. Бет куда-то ушла, и она не хотела, чтобы он остановил ее. Проклятие, почему она не слушала его?

Она могла уйти к Феллоузу или отправиться расспрашивать тех мужчин, которые пять лет назад находились в доме, или, хуже того, в дом в Хай-Холборне, чтобы поговорить с миссис Палмер.

Черт побери!

— Керри! — снова ударил он в дверь.

— Наденьте рубашку. Мы ищем ключ.

Это заняло слишком много времени. Йен злился все сильнее. По другую сторону двери ругался и ворчал Керри.

Наконец Йен услышал, как вставили ключ в замок и повернули. Он распахнул дверь.

Керри, Кэмерон и Дэниел стояли у двери, к ним присоединились трясущийся дворецкий, толстая кухарка и две горничные с вытаращенными глазами.

— Где Бет? — грозно спросил он, проходя мимо них.

— Не нравится мне это, милорд. — Кухарка скрестила на пышной груди руки. — Она встречается с самыми сомнительными людьми, всегда слишком уж жалела их. А почему они не могли найти подходящую работу? Вот что хотела бы я знать.

Ее слова ничего не значили, но у Йена было чувство, что они важны.

— Что ты говоришь? Какие люди?

— Благотворительность миссис Экерли. Накрашенные уличные девки и вавилонские блудницы. Представляете, одна такая пришла через черный ход, а ее милость вместе с мисс Кейт уехали с ней. В наемном экипаже.

— Куда?

— Не знаю, понятия не имею.

Йен грозно взглянул на нее, и женщина смутилась.

— Простите, ваша милость. Я и вправду не знаю.

— Кто-то должен был видеть, — предположил Кэмерон. — Мы спросим на улице, не слышал ли кто-нибудь, куда она велела ехать.

— Я знаю, куда она поехала, — мрачно сказал Йен.

— Проклятие! Проклятие.

— Керри, приготовь мне карету. Сейчас же!

Он растолкал слуг и стал спускаться с лестницы. За ним ковылял Керри, отдавая по пути распоряжения на своем звонком кокни.

— Я еду с тобой, — сказал Кэмерон.

— Я тоже, — сказал Дэниел.

— Черта с два ты тоже, — возразил Кэмерон сыну. — Ты останешься здесь и задержишь ее, если она вернется.

— Но, папа…

— Делай, что я тебе говорю, чертенок!

Кэмерон схватил шляпу и перчатки, прежде чем трясущийся дворецкий подал ему их. Йен даже их не взял. Дэниел, насупившись, проводил их до двери. Но остался в доме.

— Откуда ты знаешь, где она?

Кэмерон нахлобучил шляпу и направился к карете, остановившейся по свистку Керри. Йен сел в карету, за ним сел Кэмерон.

— Хай-Холборн, — приказал Йен кучеру, и карета влилась в поток экипажей.

— Хай-Холборн? — ужаснулся Кэмерон.

— Она уехала разыгрывать из себя детектива.

«Проклятая дурочка. Если с ней что-то случится…» Йен не мог закончить свою мысль, он не мог себе представить, что бы он почувствовал, если бы нашел ее мертвой, с ножом в груди, как Салли или Лили.

Кэмерон положил руку на плечо Йена.

— Мы найдем ее.

— Почему она такая упрямая? И непокорная?

Кэмерон усмехнулся:

— Потому что Маккензи всегда выбирают упрямых женщин. Ты же не ожидал, что она будет покорной женой, не так ли? Что бы там ни говорилось в брачных обетах…

— Я ожидал, что со мной она будет в безопасности.

— Она устояла перед Хартом. Не всякая женщина смогла бы.

Это говорило лишь о том, какой глупой была Бет. Йен не произносил ни слова.

Они проезжали сквозь плотный поток экипажей, по какой-то причине этой ночью жители Лондона выехали покататься. Кеб на Парк-лейн миновал дом беспокойного Линдона Мейтера. У Йена мелькнула мысль, нет ли надежды, что двенадцать сотен фунтов, которые он заплатил за чашу, успокоят этого человека. Бет не нужны те неудобства, которые он мог бы ей доставить. Наконец кеб свернул на восток на Оксфорд-стрит и поехал дальше к Хай-Холборну. Йен уже пять лет не видел этого дома, скромно прятавшегося около Чансери-лейн. Но безжалостная память пробудилась в нем, как только они с Кэмероном, не постучавшись, вошли в дом. Внутри дома ничего не изменилось. Йен прошел через все тот же холл с темными панелями, открыл все ту же застекленную дверь, ведущую в глубь дома и на полированную лестницу из орехового дерева.

Впустившая их горничная была новенькой и, очевидно, приняла Йена и Кэмерона за ожидаемых клиентов. Йен хотел оттолкнуть ее и подняться по лестнице, но Кэмерон, взяв Йена за плечо, покачал головой.

— Мы войдем осторожно, — шепнул он на ухо Йену. — И тогда, если они не помогут нам, мы разнесем все это место.

Йен кивнул. У него, как только они вошли в дом, появилось странное ощущение, что за ним следят, и это ощущение возросло, когда горничная повела их вверх по лестнице.

Горничная распахнула открывавшуюся внутрь дверь. Йен шагнул вперед и остановился так неожиданно, что шедший за ним Кэмерон натолкнулся на него.

Харт Маккензи сидел в бархатном кресле с черутой в одной руке и хрустальным бокалом с виски в другой. Анджелина Палмер, любовница Харта, темноволосая женщина, все еще красивая в свои сорок с лишним, устроилась на подлокотнике кресла Харта, с нежностью положив руку ему на плечо.

— Йен, — спокойно сказал ему Харт, — я думал, ты скоро приедешь. Садись. Я хочу поговорить с тобой.

Бет судорожно сжала затянутые в перчатки руки, когда карета свернула с Уайтхолла на Хай-Холборн. Сидевший напротив в тесной карете Ллойд Феллоуз сердито смотрел на Бет, а рядом с Бет пристроилась Кейт, который было очень неудобно.

— Что приводит вас к мысли, что тогда, пять лет назад, я не прочесал частым гребнем этот дом? — спросил Феллоуз.

— Вы могли что-то упустить. Это вполне понятно. Вы были взволнованны, потому что дело было связано с Маккензи.

Он нахмурился.

— Я никогда не волнуюсь. Тогда я не знал, что Маккензи были причастны, пока я не приехал туда, ведь так? Я бы так и не узнал об этом, если бы испуганная горничная не проговорилась.

— Вам было удобно, что она проговорилась, и вы могли направить все усилия на Харта и Йена. Я думаю, это затуманило ваше сознание.

Феллоуз, прищурившись, посмотрел на нее.

— Все было гораздо сложнее.

— Не было. Вы так обрадовались, что вам предоставляется шанс испортить жизнь Харту Маккензи, что не считали нужным посмотреть куда-то еще, а не только на него и Йена. Я начинаю сочувствовать вам, мистер Феллоуз, но не изменю своего мнения.

Феллоуз, закатив глаза, сказал:

— Бог мой, где это семейство находит себе таких женщин? Все вы с крутым нравом.

— Не уверена, что леди Изабелле польстит ваше замечание, — сказала Бет. — Я слышала, что жена Харта была тихой и кроткой.

— И видите, что с ней случилось?

— Вот именно, инспектор. Поэтому мы с Изабеллой останемся тихими.

Феллоуз выглянул из окна.

— Знаете, вы не сможете спасти их. Им нет оправдания. Если они не виновны в этом убийстве, они виновны во многом другом. Маккензи проходят по миру, оставляя за собой развалины.

«Мы разрушаем все, к чему прикасаемся».

— Может быть, я не смогу их спасти от них самих, — ответила Бет. — Но я попытаюсь спасти их от вас.

Феллоуз поджал губы и снова посмотрел в окно.

— Чертовы женщины, — проворчал он.

Йен несколько секунд смотрел на Харта и миссис Палмер.

— Где Бет? — спросил он.

— Ее здесь нет.

Йен повернулся к двери.

— В таком случае я слишком занят, чтобы говорить с тобой.

— Я и хочу поговорить с тобой о Бет.

Йен остановился и повернулся. Миссис Палмер встала и налила в бокал виски. Харт с минуту смотрел на нее — так лениво смотрит мужчина на женщину, с которой он спал не один раз.

— Бет не понимает, — сказал Йен.

— Я думаю об этом, — произнес Харт. — Ты женился на очень проницательной и, если позволено мне сказать, упрямой женщине. Не знаю, хорошо это для семьи или плохо.

— Я бы сказал, чертовски хорошо, — сказал стоявший позади Йена Кэмерон. — Я поищу ее, — добавил он и исчез за дверью.

Йен порывался пойти за ним, но знал, что Кэмерон ничего не упустит. Кэмерон мог быть даже страшнее Харта, когда хотел.

Йен скользнул взглядом по Харту и пристально смотрел, как миссис Палмер разливает виски.

— Что бы ты ни думал о ней, Бет мне жена. И это значит, что я буду оберегать ее от тебя.

— Но кто убережет ее от тебя, Йен?

Йен сжал челюсти. Миссис Палмер принесла Йену бокал виски, на гранях которого играли лучи света. На дне бокала хрусталь светился синим цветом. Таким, какими были глаза Бет, такой оттенок хрусталь приобретал только при правильном освещении. Самый лучший хрусталь светился всеми цветами радуги, но синий цвет, казалось, был только глубоко на дне.

— Йен…

Йен отвел глаза от бокала. Миссис Палмер вернулась к Харту. Она прислонилась к спинке кресла и разглаживала лацканы черного фрака Харта.

— Что? — спросил Йен.

— Я сказал, что хочу поговорить с тобой.

Его рыжие волосы были намного темнее, чем у остальных братьев.

Все, кроме Йена, считали Харта красивым. Йен знал, что глаза брата становятся ледяными, а лицо твердым, как гранит. Таким же был их отец.

Харт был единственным человеком на свете, который мог успокоить впадавшего в панику мальчика Йена. Когда Йен становился растерянным, оказывался в толпе или не мог понять ни единого слова из того, что говорили окружающие, его первым порывом было сбежать. Он сбегал из-за стола в столовой, из школьной комнаты, куда посылал его отец, с семейной скамьи в заполненной людьми церкви. Харт всегда находил его, всегда садился рядом с ним, разговаривая и успокаивая его, или просто сидел молча, пока Йен не придет в себя.

Сейчас Йену хотелось пробежать по всему дому, выкрикивая имя Бет, но Харт, взглядом дал ему понять, что это бесполезно.

Йен сел, смущенно посмотрел на миссис Палмер.

— Оставь нас, милая, — сказал ей Харт.

Анджелина Палмер кивнула и улыбнулась.

— Конечно, — сказала она. — Ты знаешь, если я понадоблюсь, позови меня.

Харт взял ее за руку, когда она вставала, но тут же расслабил пальцы. Они долгое время были парой, во всех взлетах и падениях жизни Харта — его короткий, но несчастливый брак, полученный в наследство титул герцога, его успехи в политической жизни, достигнутая им власть. Когда Харт решил отдалиться от нее, миссис Палмер, казалось, приняла его решение спокойно.

Перед тем как выйти из комнаты, миссис Палмер взглянула на Йена. Он отвел глаза, но почувствовал ледяной холод этого взгляда и ее… страх?

Она повернулась и вышла.

— Мы никогда не говорили об этом, не правда ли? — спросил Харт, когда дверь тихо закрылась.

Здесь пять лет назад за карточным столом у камина четверо мужчин смеялись и разговаривали, в то время как Йен, развалившись в кресле, стоявшем у двери, читал газету. Мужчины за столом не обращали на Йена внимания, что вполне его устраивало. А затем Салли придвинула к нему стул и, перегнувшись через подлокотник, начала нашептывать что-то ему на ухо.

Харт прервал мысли Йена.

— Лучше всего помалкивать об этом. Я всегда так говорил.

Йен кивнул:

— Согласен.

— Но ты все рассказал Бет.

Йена удивило, что Харт узнал об этом. Отыскал ли он Бет и заставил ее все ему рассказать? Или у него были шпионы в доме Бет?

— Если обидишь ее, я тебя убью.

— Я никогда ее не обижу, Йен. Это я тебе обещаю.

— Тебе нравится причинять боль. Властвовать. Нравится смотреть, как люди дерутся за случай полизать тебе сапоги.

Глаза Харта блеснули.

— Ты сегодня не станешь размахивать кулаками?

— Я всегда делал то, о чем ты меня просил, потому что ты заботился обо мне.

— И я всегда буду заботиться о тебе, Йен.

— Потому что тебе это нужно. Ты всегда поступал так, как тебе хотелось, как это делал отец.

Харт нахмурился.

— Мне безразлична твоя болтовня обо мне, но не сравнивай меня с отцом. Это был безжалостный сукин сын, надеюсь, он мучается в аду.

— У него бывали приступы гнева, так же, как у меня. Но он не научился сдерживать их.

— А ты? — спросил Харт.

Йен потер виски.

— Не знаю. Но у меня есть Керри и Бет и мои братья, которые помогают мне. У отца никого не было.

— Уж не защищаешь ли ты его?

Даже Йен расслышал недоверие в его тоне.

— Нет, черт побери. Но мы его сыновья. И есть основание тому, что мы все чем-то похожи на него. Жестокие, одержимые, бессердечные.

— Я полагал, что поговорю с тобой, а не стану выслушивать твои нравоучения.

— Бет проницательна. — Йен опустил руку. — Но, черт побери, где она?

— Ее здесь нет, как я уже сказал.

— Что ты с ней сделал?

— Ничего. — Харт положил дымящуюся сигару в пепельницу. — Честно говорю, я не знаю, где она. Почему ты подумал, что она приедет сюда?

— Поиграть в сыщиков.

— Ах да, конечно. — Харт одним глотком допил виски и стукнул бокалом по столу. — Ей хочется, чтобы ты был невиновен. Она любит тебя.

— Нет, она любит своего мужа.

— То есть тебя.

— Я говорю о ее первом муже, Томасе Экерли. Она любит его и всегда будет любить.

— Я так и думаю. Но я видел, как она смотрит на тебя. Она тебя любит и хочет тебя спасти. Ты говорил ей, чтобы она и не пыталась, но я оказался прав, полагая, что она не послушала тебя?

Йен кивнул:

— Упрямая.

Харт по-настоящему улыбнулся:

— Как терьер, взявший след. Если она найдет доказательство истины, то что ты сделаешь?

— Увезу ее подальше. Мы могли бы жить в Париже или Риме и никогда не возвращаться в Англию или Шотландию.

— И ты думаешь, что вы будете в безопасности в Париже или Риме?

Йен, прищурившись, посмотрел на него.

— Если ты оставишь нас в покое, я так думаю.

Харт снова встал, прекрасно сшитый костюм обтягивал его широкие плечи.

— Я не хочу и никогда не хотел, чтобы ты страдал, Йен. Мне очень жаль.

Йен вцепился в подлокотники кресла, пока не понял, что впивается в дерево.

— Я не вернусь в сумасшедший дом. Даже ради тебя.

— А я и не хочу, чтобы ты туда возвращался. Что они там делали с тобой… — Харт замолк. — Забирай Бет и уезжай как можно дальше отсюда. Может быть, в Нью-Йорк. Я хочу, чтобы ты был в безопасности, подальше от меня.

— Зачем ты сегодня ночью приехал сюда? — спросил Йен.

Он не верил, что Харт проделал этот путь из Шотландии только для того, чтобы выпить и покурить в доме, который когда-то принадлежал ему. Должно быть, он сел в поезд, ушедший следом за поездом, на котором уехал Йен, и поэтому так скоро оказался здесь!

— Привести в порядок все мелочи, — сказал Харт. — Я закончу с этим. И тогда все будет забыто.

— Но нельзя забывать Салли или Лили. Бет права. Они умерли, и это касается и нас.

Судя по его тону, Харт был возмущен:

— Они были шлюхами!

Йен встал.

— В ту ночь ты привез меня сюда, чтобы я узнал, что Салли могла помешать твоей политической карьере. Поэтому я мог рассказать тебе, о чем она шептала мне в постели, уговаривая шпионить за тобой.

— И ты выяснил.

— Она злорадствовала. Она хотела погубить тебя.

— Я знаю, — сказал Харт. — Я бы не допустил этого, и ее, разумеется, это возмущало.

— Так это сделал ты? Хотел убедиться, что грязные секреты, известные ей, останутся тайной?

Харт покачал головой:

— Если Салли хотела разболтать о том, что мне принадлежал этот дом и чем я занимался в предыдущие годы в этом доме, то это совершенно не волновало меня. Это всем было известно. Это даже вызывало некоторое уважение более солидных членов кабинета. Я делал все то, о чем они всегда мечтали, но у них не хватало храбрости заниматься этим.

— Салли сказала мне, что может испортить тебе карьеру.

— Она об этом мечтала.

— А затем она умерла.

Харт застыл. Йен услышал над головой громкие шаги Кэмерона. Звучал его громкий баритон, затем послышались ответы горничной и смех какой-то женщины.

— О Боже, Йен, — тихо, почти шепотом, сказал Харт. — Так вот почему ты сделал это?