Без вести пропавшая

Глава шестнадцатая

Морс пробудился от глубокого, безмятежного сна в 7.30 утра и включил радио: деревья вырваны с корнем, подвалы затоплены, хозяйственные постройки разбиты как спичечные коробки. Но, пока он мылся и брился, он чувствовал себя счастливее, чем когда только принял дело. Теперь он видел вещи намного яснее. Ему еще предстоит пройти долгий путь, но, по крайней мере, первый большой прорыв был сделан. Он должен извиниться перед Льюисом – нужно только подобрать надлежащую форму; но Льюис поймет. Он вывел «Ланчу» и вышел, чтобы запереть двери гаража. Дождь прекратился, наконец, и природа выглядела умытой и чистой. Он глубоко вдохнул – как это хорошо, быть живым.

Он немедленно вызвал Льюиса в свой кабинет, очистил свой стол, бросил быстрый взгляд на кроссворд. Ха! Решения были похожи на мегафон, кричавший ответы вместо него. Это будет его день!

Льюис поприветствовал своего шефа с настороженностью; он не видел его с утра предыдущего четверга. Где Морс был – он не знал, и что он делал, на самом деле его не волновало.

– Слушайте, – сказал Морс. – Я прошу прощения за то, что заморочил вам голову на прошлой неделе. Я знаю, что вас беспокоят те вещи, которые я делаю.

«Во всяком случае, это новый поворот», подумал Льюис.

– И я чувствую, что должен извиниться. Это не похоже на меня, обычно я себя так не веду.

Вряд ли это было вопрос, и Льюис ничего не ответил.

– Мы команда, Льюис, вы и я – вы никогда не должны забывать об этом.

Он продолжал говорить все дальше и дальше, и Льюис чувствовал себя все лучше и лучше.

– Видите ли, Льюис, как бы там ни было, вы оказались правы, а я неправ. Я должен был послушаться вас.

Льюис чувствовал себя как абитуриент, который узнал, что был удостоен отличной оценки, хотя и отсутствовал на экзамене.

– Да, – продолжил Морс, – у меня возник шанс отступить назад и посмотреть на вещи немного яснее, и я думаю, что теперь мы можем увидеть то, что на самом деле произошло.

Он становился слишком помпезным и самодовольным, и Льюис попытался вернуть его на землю. Насколько он знал, Морса не было рядом с Управлением полиции с утра четверга.

– Там пришел отчет от Петерса по второму письму Вэлери, сэр. Вы помните, я звонил вам насчет этого.

Морс прервал его, мотнув головой в сторону.

– Это не важно, Льюис. Но я собираюсь рассказать вам кое-что важное.

Он откинулся в кресле из черной кожи и начал анализ дела, анализ, на некоторые пункты которого сержант Льюис смотрел, широко раскрыв глаза, с удивлением и отчаянием.

– Тот человек, который беспокоил меня больше всего в этом случае, был Филлипсон. Почему? Потому что мне было ясно, что человек что-то скрывает, и, скрывая кое-что в тайне, он был вынужден нам солгать

– Он не врал про «Блэквеллс», сэр.

– Нет. Но меня не волнует то, что случилось в тот день, когда Вэлери исчезла. Вот где мы сделали ошибку. Нам нужно было намного больше сосредоточиться на том, что произошло, прежде чем она исчезла. Мы должны были найти в прошлом некий инцидент, какие-то отношения, что-то, что даст нам целостную картину всего остального. Потому что, без сомнения, есть нечто запрятанное далеко, там, в прошлом, и если мы сможем найти это, все сразу встанет на свои места. Это ключ, Льюис – это ключ, который легко входит в замок и, когда он поворачивается, все становится гладким и шелковистым, и – оп-ля! Итак, давайте забудем на некоторое время, кто видел Вэлери в прошлом, и какого цвета панталоны были на ней одеты. Давайте вернемся назад, задолго до ее исчезновения. Ибо, если я прав, если я прав...

– Вы думаете, что вы нашли ключ?

Морс посерьезнел.

– Я думаю, что да. Я думаю, что мы должны считаться в этом случае с давлением, с давлением, которое кто-то, тем или иным способом, мог оказывать на кого-то другого.

– Шантаж, вы имеете в виду, сэр?

Морс сделал паузу, прежде чем ответить.

– Возможно, именно это. Я еще не уверен.

– Вы думаете, что кто-то шантажирует Филлипсона, верно?

–Давайте не будем спешить, Льюис. Просто предположим на минуту. Предположим, что вы сами сделали что-то сомнительное, и никто не узнал. Никто, то есть, ни единая душа, за исключением одного человека. Скажем, вы подкупили свидетеля, или дали ложные показания или что-то подобное. Хорошо? Если бы это выяснилось, вас бы выставили вон, вас бы выгнали со скандалом и, скорее всего, посадили бы в тюрьму, вполне вероятно. Ваша карьера будет разрушена, и ваша семья тоже. Вы много бы дали, чтобы сохранить тайну, и просто давайте предположим, что я единственный, кто знает об этом, а?

– Вы бы стали меня...– Льюис передумал.

– Я бы стал, в самом деле. Но не только это. Я мог бы сам проворачивать какие-то темные делишки, мог ведь? И вы, получается, меня бы прикрывали. Для меня это опасно, но это может быть необходимо. Я мог бы заставить вас из-за первоначального преступления, которое вы совершили, совершить другое, но совершить его для меня, а не для себя. С этих пор мы будем тонуть или выплывать вместе, это ясно; но мы были бы дураками, если бы донесли друг на друга, не так ли?

Льюис кивнул, он начал скучать.

– Только подумайте, Льюис, мы каждый день сталкиваемся с обычными людьми. Они делают те же вещи, что и мы, у них такие же надежды и страхи, как у всех. И они на самом деле не злодеи, но некоторые из них время от времени делают то, что может их напугать до смерти, если об этом узнает кто-то еще.

– Стащить мешок сахара из супермаркета – такого рода вещи?

Морс рассмеялся.

– Ваш ум, как всегда, Льюис сразу бросается в омут человеческого беззакония! В седьмом круге ада Данте мы, несомненно, найдем предателей, серийных убийц, мучителей младенцев, и похитителей сахара из супермаркетов. Но, да, именно подобное дело, я имею в виду. Теперь пусть ваш невинный ум погрузиться еще ниже на дно человеческой испорченности, и затем вы скажете мне, что вы там обнаружите.

– Вы имеете в виду связь с другой женщиной, сэр?

– Как тонко вы подметили! Связь с другой женщиной, да. Кувыркаться на простынях с сочной девкой и ни о чем не думать, кроме большого куска хряща, висящего между ног. И маленькая женщина дома, которая готовит вам еду, и, возможно, стирает ваши штаны или делает что-то еще. Случившееся для вас значит не больше пинты пива, Льюис; и, возможно, вы правы. Это все не важно – в долгосрочной перспективе. Быстрый оргазм, немного раскаяния и тревожность на несколько дней, а затем все кончено. И вы говорите себе, ну ты и дурак, и вы не собираетесь делать это снова. Но что, Льюис, что, если об этом кто-то узнал?

– Парню жестоко не повезло.

Он сказал это таким образом, что Морс посмотрел на него с любопытством.

– У вас когда-нибудь была другая женщина?

Льюис улыбнулся. Старая память всколыхнулась и поплыла к поверхности его сознания, как пузырь в стоячей воде.

– Я не осмелюсь сказать вам, сэр. В конце концов, я не хотел бы, чтобы вы оказывали на меня давление.

Зазвонил телефон, и Морс ответил.

– Хорошо... Хорошо... Это хорошо... Отлично.

Беседа Морса показалась необычайно не информативной, и Льюис спросил его, кто это был.

– Я дойду до этого через минуту, Льюис. Теперь, на чем мы остановились? О да. Я подозреваю, – и, если можно так выразиться, вы своим примером подтвердили мое подозрение – что прелюбодеяние более распространенное явление, чем «Лига Света» хочет заставить нас поверить. И некоторым мужикам не повезло, и они попались со спущенными штанами, и чертовски много других, которые до сих пор ходят в них.

– На что вы намекаете, сэр?

Он сделал глубокий вдох, надеясь, что это не будет звучать слишком мелодраматично.

– Просто, я думаю, что Филлипсон имел дело с Вэлери Тэйлор, вот и все.

Льюис присвистнул и медленно встал.

– Что заставляет вас так думать?

– Одной причины нет, но есть много маленьких причин. И, прежде всего, тот факт, что это единственное, что имеет смысл во всем этом убогом деле.

– Я думаю, что вы не правы, сэр. Есть старая поговорка, – извините за выражение – о том, что не гадят на собственном пороге. Разве это не было бы слишком рискованно? Она школьница, и он директор школы? Я не верю в это, сэр. Он не такой дурак, конечно же?

– Нет, я не думаю, что он дурак. Но, как я вам сказал, я попытался заглянуть назад как можно дальше, до того как он стал директором.

– Но он не знал ее тогда. Он жил в графстве Суррей.

– Да. Но он приезжал в Оксфорд, по крайней мере, один раз, не так ли? – медленно сказал Морс. – Он приезжал сюда на собеседование. И в этом смысле, используя вашу собственную живописную терминологию, он бы точно не стал гадить на своем собственном пороге, верно?

– Но вы не можете просто говорить такие вещи, сэр. Вы должны иметь некоторые доказательства.

– Да. Нам понадобятся некоторые доказательства, вы совершенно правы. Но давайте забудем про улики на минуту. Меня беспокоит, является ли это фактом или нет; и я думаю, что мы просто должны предположить, что это факт. Мы могли бы получить доказательства – я уверен в этом. Мы могли бы получить их от самого Филлипсона; и я думаю, Льюис, что есть несколько человек, которые могли бы оказать нам хорошую услугу, если б у них имелись мозги.

– Вы имеете в виду, сэр, что на самом деле у вас нет еще доказательств?

– О, я бы это не сказал. Есть парочка указателей.

– Такие как?..

– Ну, во-первых, есть сам Филлипсон. Вы знаете, что он что-то скрывает, как и я.

По своему обыкновению, Морс смело ломился через самые слабые места в своей аргументации.

– Он не говорит о девушке естественным образом, – не о самой девушке. Это почти, как если бы его пугало даже само воспоминание о ней – как-будто он чувствует себя виноватым в некотором роде.

Флегматичного Льюиса, казалось, данное утверждение не впечатлило, и Морс оставил его.

– И еще есть Магвайр. Кстати, я видел его снова вчера.

Льюис поднял брови.

– Вот, значит, как? Где это было?

– Я, э-э, подумал, что должен последовать вашим советам, в конце концов. Вы были совершенно правы, знаете ли, – о Лондоне. Несколько свободных концов именно там удалось связать.

Льюис открыл рот, но ничего не сказал.

– Когда я впервые увидел его, – продолжал Морс, – мне стало очевидно, что он ревнив – откровенно ужасающе ревнив. Я подумал, что о Вэлери должны были ходить разные намеки; нечто не слишком конкретное, возможно. И вчера я решил снова спросить об этом Магвайра, – ну, я был уверен, что ходило немало сплетен, по крайней мере, среди учеников.

Льюис продолжал сидеть в мрачном молчании.

– И еще я поговорил с Джорджем Тэйлором. По его словам, Вэлери начала гулять именно тогда, в то время, когда Филлипсон впервые появился в их школе. Я согласен, что это очень неопределенно, но второе указание наводит на ту же мысль, не так ли?

– Наверняка утверждать это, сэр, я бы не стал. Я думаю, что вы делаете это, чтобы двигаться вперед.

– Отлично. Я не буду спорить. Просто взгляните на это.

Он передал Льюису документ, который Бэйнс так тщательно упаковал для него в конверт со скотчем. Это была ксерокопия расходов, которые Филлипсон оформил в виде отчета и представил губернатору после основного собеседования. Из отчета сразу было видно, что он не вернулся домой в тот вечер. Согласно ему, он ночевал в отеле «Ройал», и прибыл домой на следующий день в обед.

– Вероятно, он пропустил свой поезд, – возразил Льюис.

– Не думаю, что это так, – сказал Морс. – Я проверил. Последнее собеседование закончилось в 5.45 вечера, и был там хороший поезд для Филлипсона, он успевал на 8.35. И даже если бы он его пропустил, там был еще один в 9.45. Но он не мог пропустить его, каким образом? Почти три часа, чтобы добраться из района Кидлингтона до станции? Бросьте!

– Он, вероятно, чувствовал себя усталым – вы знаете, как это бывает.

– Не слишком усталым, забрался же он на Вэлери Тэйлор.

– Это просто не справедливо так говорить, сэр.

– Неужели? Что ж, позвольте мне сказать вам кое-что еще, Льюис. Я сходил в «Ройал» вчера и нашел старый журнал регистрации. И знаете что? В ту ночь никакого Филлипсона там не было.

– Отлично. Он просто пытался претендовать на несколько дополнительных фунтов нахаляву. Он сел на поезд, в конце концов.

– Я уверен, что он не захочет, чтобы я поговорил с его женой о том же! – к Морсу теперь возвращалась его самоуверенность.

– Вы у нее не проверяли?

– Нет. Но я проверил кое-что другое. Я пошел в привокзальную гостиницу прямо напротив станции. Очень интересно. Они откопали свой старый регистр для меня, и я позволю вам самому угадать, какой была последняя запись в списке.

– Вероятно, он просто перепутал названия отелей. Они довольно близко друг от друга.

– Может быть. Но посмотрите, Льюис, там тоже нет Филлипсона. Позвольте мне показать вам, что там есть.

Он протянул лист бумаги и Льюис прочитал то, что нашел Морс:

«Мистер Э. Филлипс, Лонгмид-роуд, 41, Фарнборо».

Он сидел и молчал, а потом снова посмотрел на копию расходов, которую Морс дал ему ранее. Это было, конечно, странно. Очень, очень странно.

– И, – продолжал Морс, – я проверил кое-что другое. Там нет мистера Филлипса, который жил бы на Лонгмид-роуд, Фарнборо, по очень простой причине, просто в Фарнборо нет улицы Лонгмид-роуд.

Льюис рассмотрел доказательства. Инициалы? Поменять «Д» на «Э». Легко. Филлипсон? Просто отбрось последние две буквы. Может быть. Но что-то еще бросалось в глаза. Домашний адрес (как указано в отчете расходов), мистер Д. Филлипсон жил на Лонгмид-роуд в Эпсоме.

– Я думаю, Петерс будет в состоянии сделать для нас экспертизу почерка, сэр.

– Нам она не нужна.

Это звучало как окончательный вывод.

– Это все немного подозрительно, – признался Льюис. – Но где здесь Вэлери Тэйлор? Почему она?

– Это должна быть она, – сказал Морс, – все указывает на это, разве вы не видите?

– Нет.

– Ну, давайте предположим, что это правда. Согласны? Просто представьте себе, больше ничего. Теперь, где мы? По какой-то причине Филлипсон встречает Вэлери, вероятно, в Оксфорде, вероятно, в вокзальном буфете. Он поболтал с ней – и дело в шляпе. Потом они идут в гостиницу у станции – недолго валяются в постели, и она уходит домой с несколько фунтами в кармане. Я не думаю, что она осталась бы на всю ночь; вероятно, на пару часов – не больше. Ей было бы не легко покинуть отель после полуночи, согласны? Ну, не вызывая некоторых комментариев.

– Я до сих пор не понимаю, почему это должна быть Вэлери. И даже если вы правы, сэр, что все-таки делать с исчезновением Вэлери?

Морс кивнул.

– Скажите, Льюис. Допустим, кто-то узнал об этом небольшом флирте, как вы думаете, откуда?

– Филлипсон мог признаться жене, я полагаю. Вы знаете, он чувствовал себя виноватым...

– Мм.

Теперь настала очередь Морса, изобразить отсутствие энтузиазма, и Льюис попробовал еще раз.

– Я полагаю, Вэлери могла сказать кому-то?

– Кому?

– Своей маме?

– Она боялась свою маму, помните?

– Своему отцу, может быть?

– Может быть.

– Я полагаю, кто-то мог увидеть их, – медленно сказал Льюис.

– Я уверен, что кто-то увидел, – сказал Морс.

– И вы думаете, что знаете, кто это был?

Морс снова кивнул.

– Так же как и вы.

– И он?.. – В таких ситуациях Льюис научился играть умно. – Вы имеете в виду?..

Он пытался выглядеть так, чтобы полное отсутствие понимания, позволило Морсу милостиво бросить свою реплику.

– Да. Он единственный человек, связанный с этим делом, который живет где-то рядом. Вы не отправитесь на экскурсию в привокзальную гостиницу, если живете в Кидлингтоне, не так ли? Давайте, думайте, вы совершите поход на станцию, если живете рядом. Пиво там до мерзости ужасное.

Теперь Льюис понял, и спросил себя, кому еще на свете удавалось продвинуться так далеко на основе такой хлипкой серии гипотез.

– Вы считаете, он их узнал?

– Видел их, скорее всего.

– Вы еще не допрашивали его об этом?

– Нет, я хочу вначале получить несколько доказательств. Но я с ним увижусь, не беспокойтесь.

– Я до сих пор не понимаю, почему вы думаете, что это была Вэлери.

– Ну, давайте на минуту взглянем на события с ее точки зрения. Она узнает, что беременна, не так ли?

– Это вы говорите, сэр.

– И Магвайр тоже.

– У нас нет никаких реальных доказательств.

– Нет, пока нет, я согласен. Но мы вполне можем их получить довольно скоро – вот увидите. На минуту давайте предположим, что она беременна. Я полностью уверен, что сам Филлипсон не хотел бы стать гордым папой; на самом деле, я думаю, что он никогда не мечтал снова прикоснуться к ней. Но если бы она попала в беду и не осмелилась сказать своим родителям, – к кому бы она пошла? Как мне кажется, она пошла бы к кому-то, кто был ей чем-то обязан, кто имел перед ней какой-то моральный долг, кто не мог не помочь ей. Короче говоря, она, наверняка, пошла бы к Филлипсону. И, мне кажется, что-то они решили между собой – они почти наверняка все были в деле – Тэйлоры, Филлипсон и Вэлери. Я думаю, что Филлипсон все организовал так, чтобы она могла поехать в Лондон, заплатил клинике за аборт, и все это должно было выглядеть как бегство школьницы. При этом Тэйлоры избежали бы местных скандалов и безобразий, Филлипсон заплатил за свой фунт плоти, а Вэлери легко отделалась за свои грехи. Да, я думаю, что примерно так это и могло произойти; лишь приблизительно, заметьте.

– Но каким образом она исчезла?

– Опять же я только предполагаю. Но я подозреваю, что, когда она ушла из дома после обеда она взяла минимум вещей – отсюда сумка или какой-то мешок; это должно было выглядеть, как если бы она собиралась в школу в обычном порядке – соседи и другие могли ее увидеть. Так получилось, что они ее не видели – но это была чистая случайность. Я думаю, что она пошла вниз по Главной дороге, вероятно, заскочила в дамский туалет в магазине и сменила свою школьную форму на что-нибудь модное (не забудьте сумку, Льюис!). И она встретилась с Филлипсоном, который ждал ее в своей машине дальше вниз по дороге недалеко от кольцевой. Он отвез ее на станцию ​​в Оксфорде, дал ей подробную инструкцию, припарковался где-то в городе, купил книгу в «Блэквеллс» и вернулся домой к трем часам. Легко. – Он остановился и с надеждой посмотрел на Льюиса. – Ну, типа того. Как вы думаете?

– И я полагаю, что она, избавившись от ребенка, как вы говорите, обнаружила, что полюбила Лондон, затем попала в стрип-клуб, и забыла о маме, и папе, и родном доме.

– Что-то вроде этого, – сказал Морс, без осуждения.

– Они доставили полиции массу неприятностей на пустом месте, верно?

– Наверное, они не думали, что мы устроим так много шума.

– Они, должно быть, считали это хорошей идеей.

Морс выглядел все взволнованней.

– Как я уже говорил вам, Льюис, это только грубая схема. Просто помните, что если бы Вэлери захотела, она могла бы разрушить карьеру Филлипсона в мгновение ока. Просто подумайте о заголовках! Это был бы динамит! И подумайте о Вэлери, тоже. Она, конечно, не захотела бы катать коляску с малышом в ее-то возрасте. И еще ее родители...

– Многие родители, кажется, не слишком против этого в наши дни, сэр.

Морс почувствовал раздражение и не сдержался.

– Ну, а они были против! Они достаточно возражали, они прошли через все это гребаное дело; и проходят до сих пор...

Где-то по пути эйфория сменилась печальным раздражением. Он знал все это гораздо лучше Льюиса и мог бы объяснить ему, что на самом деле думал.

– Вы знаете, Льюис, что-то должно быть, где-то расстроилось, или нет? Возможно, что-то пошло не так...

Он вдруг оживился.

– Не мы ли должны это выяснить?

– Вы думаете, что Вэлери еще жива, сэр?

Морс отступал с похвальным благородством.

– Я полагаю, что да. В конце концов, она написала домой, не так ли?

Он жуткий нахал, этот Морс, и Льюис покачал головой с тревогой. Все это указывало на обычное дело, когда девушка работала вдали от дома. Он всем (в том числе Moрсу) твердил это все время. Но тот был хозяином положения!

Но Льюис должен был признать, что, может быть, что-то заслуживает внимания во всей этой сложной глупости. Вэлери и Филлипсон. Может быть, правда, может быть. Но почему Морсу нужно придумывать все эти причудливые вещи с переодеваниями в дамских туалетах? О, Боже. Но его что-то еще беспокоило.

– Вы сказали, сэр, что Бэйнс, возможно, узнал про Филлипсона и эту девушку – кем бы она ни была.

– Я думаю, что узнал. На самом деле, я думаю, что Бэйнс знает чертовски много об этих чудесах, больше чем кто-либо.

– Больше, чем вы, сэр?

– Боже, да. Он наблюдал и ждал, я имею в виду Бэйнса; и я подозреваю, что он был бы очень рад, чтобы правда, – или большая ее часть – открылась. Филлипсон тогда превратился бы в хромую утку, и они должны были бы назначить нового директора школы, не так ли? А у них был Бэйнс – верный слуга, который работал в этой школе долгие годы, который был вторым на последнем собеседовании... и я не думаю, что властям нужна такая реклама.

– Они должны были бы, сэр. Это закон.

– Ох... Во всяком случае, он получит работу – точно, как дважды два. И будет очень рад. Он мечтает о власти, Льюис – власти над судьбами других людей. Вот чего Бэйнс жаждет.

– Не думаете ли вы, – сказал Льюис мягко, – что было бы хорошей идеей, поставить вещи на более прочную основу, сэр? Я имею в виду, почему бы не допросить Филлипсона, и Бэйнса, и Тэйлоров? Вы, вероятно, узнаете правду от одного из них.

– Возможно, – Морс встал и размял руки, – но вы можете быть довольны мной, Льюис. В начале этого дела я обещал себе, что буду придерживаться фактов, и до сих пор я не делал этого достаточно хорошо. Но вы видите реформированный символ перед вами, мой друг. Во-первых, я договорился встретиться с Филлипсоном и Бэйнсом – вместе, заметьте! – завтра днем. Хороший намек, а, Льюис? Во вторник днем. Я считаю, что будет здорово. Все приемы разрешены! И еще – телефонный звонок, который вы только что слышали. Столичная полиция[18], не меньше. Они собираются помочь нам, если смогут; а они думают, что смогут. Если Вэлери поехала в Лондон на аборт, то ей пришлось обратиться в некую клинику, не так ли? И мы точно знаем, когда она поехала. Она могла изменить свое имя и адрес, и бог знает что. Но эти ребята в Лондоне довольно резвые. Если она действительно обращалась в клинику – даже подпольную, занюханую клинику – то я считаю, что мы получим ее на блюдечке. И если они ничего не добьются – ну мы придумаем еще что-нибудь, я полагаю. Но если добьются, то мы выясним, куда она пошла, – и я думаю, что мы придем туда по ее следу, не так ли? У нее не было собственных денег, это точно, и кому-то, кому-то, Льюис, пришлось раскошелиться довольно прилично. А потом? Потом мы заберем ее оттуда.

Морс снова сел. Он изо всех сил старался, но никого не убедил, даже самого себя.

– Вы на самом деле не очень заинтересованы в ее поиске, сэр?

Искра погасла в глазах Морса: Льюис был прав, конечно.

– Честно говоря, я не поставлю и двух медяков, на то, что мы когда-нибудь ее найдем. Представьте на минуту, что мы нашли ее. Она, возможно, была той девицей, которая жила в квартире Магвайра. Я не думаю, что это была она. Но если и была – ну и что? Возможно, она была одной из тех девок, которых мы видели в стрип-клубе; вы помните, – одну в маске и с бодрыми сиськами. И что? Вы знаете, Льюис, весь этот случай начинает вызывать могучую скуку, и если все, что мы собираемся сделать, это раздуть сенсацию и уволить бедного старого Филлипсона – я предпочел бы прекратить это дело.

– Это не получится, вам не захочется отступить, сэр.

Морс угрюмо рассматривал промокашку.

– Это просто не моя работа, не моего типа, Льюис. Я знаю, что не хорошо так говорить, но я расследую дело лучше, когда у меня есть тело – тело, которое умерло от неестественных причин. Это все, что я прошу. И у нас нет тела.

– У нас есть живое тело, – тихо сказал Льюис.

Морс кивнул.

– Я полагаю, что вы правы.

Он прошел через комнату и встал у двери, но Льюис остался сидеть за столом.

– В чем дело, Льюис?

– Я просто не могу успокоиться, пока не узнаю, где она находится, сэр. Вы понимаете, в эту самую минуту она должна быть где-то, и если бы мы только знали, мы могли бы просто поехать туда и найти ее. Забавно, не правда ли? Но пока мы ее не найдем, я не хочу сдаваться. Я просто хочу, чтобы мы смогли найти ее, вот и все.

Морс вернулся в комнату и снова сел.

– Мм. Я не думал раньше об этом в таком плане... Я был настолько уверен, что она умерла, что на самом деле не думал о ней как о живой. И вы правы. Она где-то... в эту самую секунду она где-то сидит.

Серые глаза Морса снова засветились, и Льюис почувствовал себя счастливее.

– Это может быть достаточно сложной задачей, не так ли, сэр?

– Э-э... Может быть, это не такая уж плохая работа, в конце концов – погоня за такой молодой телкой, как Вэлери Тэйлор.

– Вы думаете, значит, что мы должны постараться?

– Я начинаю думать, что да, мы должны.

– Откуда же мы начнем?

– Откуда же вы думаете, черт возьми? Она почти наверняка сидит в какой-нибудь роскошной квартире, выщипывая брови.

– Но где, сэр?

– Где? Где вы думаете? В Лондоне, конечно. Какой там был штемпель? EC4, не так ли? Она в радиусе нескольких миль от EC4. Конечно, так и должно быть!

– Но на втором письме, которое она написала, был не этот штемпель.

– Второе письмо? Ах, да, а что там был за штемпель?

Льюис слегка нахмурился,

– W1. Разве вы не помните?

– W1, да? Ну, я бы не стал забивать себе голову вторым письмом, Льюис.

– Вы бы не?..

– Нет, я бы не беспокоился о нем вообще. Видите ли, Льюис, это я написал второе письмо – себе.