Безжалостный наследник

ГЛАВА 30

Джорджия

— Ты собираешься сказать мне, куда мы направляемся?

Андрей смотрит в мою сторону, его присутствие тяжелое и ощутимое, но вместо этого я заставляю себя смотреть в окно, благодарная, что он, по крайней мере, не завязал мне глаза. Я выдыхаю. Напряжение в джипе удушает, наша обычная химия заполняет маленькое пространство. Но сегодня это нечто большее. Вот так мы все и оставили вчера вечером.

Медленно, не отрывая взгляда от дороги, он говорит:

— Я везу тебя к твоему отцу.

— Серьезно? — Я ошеломлена. Из всего, что, как я думала, он может сказать, я определенно этого не ожидала. — Я думала, что для меня слишком рискованно видеться с отцом прямо сейчас?

— Да. Но я кое-что придумал. — Его слова резки, но даже при этом он не может скрыть скрывающуюся за ними нежность.

Я бы спросила, почему он это делает, но я знаю, почему. Возможно, это последний раз, когда я снова увижу отца. Никто не осмелится высказать правду, но меня отпустят обратно в тюрьму к опасному человеку, которому нечего терять. Я больше не боюсь, я просто реалист.

— Спасибо, — бормочу я. Я хочу сказать ему, как много это для меня значит, как я благодарна, но ему не нужны мои слова сегодня. Он не хочет иметь со мной ничего общего.

Большую часть прошлой ночи я пролежала без сна, пытаясь понять, как я рассталась с Андреем. Ему было ясно, что он никогда не хотел этой связи между нами. Он боролся с этим с самого начала, поэтому я была уверена, что он будет благодарен, что я покончила с этим сейчас. Чистый перерыв. Вот только он этого не говорит. Или что-нибудь еще, если уж на то пошло. Он тихий, задумчивый и взвинченный, как пружина. Его плечи приподнялись над ушами.

Я не знаю, что сказать, чтобы снять напряжение между нами, поэтому ничего не говорю, просто продолжаю смотреть в окно, наблюдая, как сельские дороги сменяются длинными участками пустынного шоссе. Мы все еще на Лонг-Айленде, но сидим в машине уже больше часа.

Я не могу не спросить:

— Мы собираемся ко мне домой?

Он проводит большим пальцем по нижней губе, но его красивое лицо остается стоическим.

— На Брайтон-Бич для тебя небезопасно. Олег никогда не должен узнать, что ты была с нами. — Его голос холоден и безразличен, пронизан сталью. — Команда Джулиана допросит тебя завтра, когда у нас будет больше информации.

Тиски вокруг моего сердца сжимаются сильнее. Я хочу сказать ему больше, но окончательность в его тоне не оставляет места для продолжения. Он покончил с этим разговором, со всеми моими приставаниями и, если быть честной, со мной.

Через полчаса мы подъезжаем к одноэтажному рыбацкому домику, обшитому деревянной черепицей, у кромки воды. Это простое строение, ничего особенного. Никакого гаража на несколько автомобилей, никакой патрульной охраны, ничего, что могло бы указать на то, что здесь проводит время самый опасный гангстер города. Просто уютный домик в окружении дубов, орехов и вишен.

Я отстегиваю ремень безопасности, но не двигаюсь.

— Я никогда не воспринимала тебя как любителя рыбалки.

— Может быть, ты не так уж хорошо меня знаешь, — говорит он, прежде чем выйти из джипа и захлопнуть за собой дверь.

Его оскорбление попадает в цель — стрела в сердце, ком боли расширяется в моей груди. Может быть, он прав, и я его вообще не знаю. Но это неправильно. Я знаю Андрея как свои пять пальцев. Я знаю коллекционера произведений искусства, человека, который отчаянно хочет найти свою сестру, обиженного маленького мальчика под всеми этими слоями, который не смог спасти свою мать, как бы он ни старался.

Это холодный и расчетливый босс-братвы, который готов убивать, обманывать и воровать, чтобы добиться своего. Человек, который использует меня как средство для достижения цели. Который всегда намеревался использовать меня и не скрывал этого.

Но все эти стороны делают его тем, кто он есть. И я его знаю. Я чертовски хорошо его знаю и хочу называть его своим. Даже если это невозможно.

Папа ковыляет в комнату, выглядя старше и слабее — его нога, которую раздавили Антоновы, никогда полностью не заживет, но яркая улыбка на его лице компенсирует все.

— Папа, — плачу я, сердце колотится в груди. — Сколько лет, сколько зим.

Он крепко обнимает меня, его знакомый запах — смесь Old Spice и табака — обеспечивает комфорт. В тот день, когда меня привезли домой к Олегу, я в последний раз видела отца, и общение практически отсутствовало. У меня не было телефона или доступа к компьютеру. Люди Олега время от времени позволяли мне писать по электронной почте, но они внимательно следили за любым общением. Я всегда делала вид, что все хорошо, что я там почти счастлива. Я уверена, что папа знал, что это далеко от истины, но я не хотела, чтобы он волновался больше, чем сейчас. Вина за сложившуюся ситуацию съедала его душу.

Когда мой отец обнимает меня и повторяет мое имя, как мантру, в мои волосы, я не могу сдержать горячие слезы, которые текут по моим щекам, когда все эмоции, подобные американским горкам, накопившиеся за последние два месяца, обрушиваются на меня, как волна.

Папа прижимает меня к себе и говорит, что все будет в порядке, пока я не успокоюсь и не сосредоточусь на том факте, что он сейчас со мной, во плоти. Возможно, время и стресс сказались на нем, но он все еще жив. Как и я.

Андрей откашливается позади нас, и я поворачиваюсь и вижу, что он стоит у входной двери каюты. Темно-янтарные глаза смотрят мне в душу.

— Прости, — говорю я, смахивая слезу. — Я немного увлеклась.

На его лице появляется жестокое выражение. Он делает шаг ко мне, затем останавливается. Его тело напряглось, когда его глаза впились в мои.

— Наталья организовала для тебя обед. Когда будешь готова, он будет на задней палубе. Я оставлю тебя догонять твоего отца. — Он многозначительно смотрит на меня. Он уже сказал мне, что я не могу делиться с отцом подробностями, а только общей картиной. Честно говоря, я бы не хотела, чтобы он знал, что меня ждет впереди, это бы его ужаснуло.

Я говорю «спасибо», и он кивает, прежде чем уйти. Мое сердце бешено бьется галопом, охваченное даром снова увидеть отца и осознать, что мой предполагаемый похититель сохранил его в безопасности.

Я жестом предлагаю папе сесть на один из двух винтажных диванов, стоящих у задней стены домика напротив дровяной печи. Я сворачиваюсь рядом с ним и беру его хрупкую руку в свою.

— Как твои дела? — Мое сердце сжимается, когда я замечаю глубокие морщины на его лице и седину, которая почти полностью покрыла его волосы. Он выглядит так, словно постарел на несколько лет с тех пор, как я видела его в последний раз.

— Я очень волновался за тебя. — Он касается моей щеки рукой. — Так приятно видеть тебя, Джорджия. Боже, я не знал, увижу ли я тебя когда-нибудь снова. Это все моя вина, дорогая. Если бы не я…

— Нет, папочка, не надо. Какой выбор у тебя был? Если бы ты не взял кредит у Антоновых, ресторан бы прогорел… и где бы мы тогда были?

Горькая слеза скатывается по его щеке.

— Если бы я знал, чего мне это будет стоить, я бы никогда не позволил ему забрать тебя. — Он склоняет голову. — Твоя мать никогда бы меня не простила.

Когда я вижу отца таким обездоленным, мое сердце сжимается в груди. Он мучил себя этим, и я могу сказать, что это съедало его изнутри.

— Ты не позволил ему, папа. Это был мой выбор. И не все было плохо, — говорю я тихо. Правдивость моих слов нервирует меня, и мои мысли обращаются к Андрею. — Мы сейчас под защитой Козлова.

— Я знаю. — Его губы сжимаются. — Недавно приходил джентльмен по имени Джулиан, и мы долго и приятно беседовали. Я так понимаю, ты сейчас на них работаешь.

Я пожимаю плечами и смотрю в окно на скалистый берег, покрытый полевыми цветами. Такое красивое место для мужчин, которые ведут такой отвратительный бизнес.

— Не совсем работаю на них. Скорее, работаем вместе с ними. У нас одна цель — уничтожить Олега Антонова.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — говорит он, нахмурившись. — Как можно помогать гангстерам? Эти люди — русская мафия, Джорджия. Они так же опасны, как и Олег Антонов, а может быть, и более опасны.

Я качаю головой, издавая невесёлый смешок.

— Это не так просто. Я изменилась, пап, и хочу им помочь. Это единственный способ освободиться от Антоновых. Ты не хуже меня знаешь, что Олег никогда не простит твоего долга. Я буду его пленником навсегда.

Папа вздрагивает. Мои новости могут быть неприятными, но это не шок. Мой отец понимает, что заключил сделку с дьяволом. Об одном он сожалеет, но сожаление не вернет нам свободу.

— Тебе угрожает опасность со стороны этого человека? — Глаза моего отца устремляются к окну, где Андрей стоит снаружи, расхаживает и разговаривает по мобильному телефону.

— Нет, я обещаю, что это не так.

Просто есть опасность разбить мое сердце.

Глядя, как он ходит по улице под полуденным солнцем, я в растерянности. Андрей заставил меня хотеть того, чего я не имею права хотеть, чувствовать то, чего я никогда раньше не чувствовала. Я пыталась защитить нас обоих от горы боли, которая ждет впереди, но только причинила еще больше боли.

Мне хочется верить, что у нас есть другой вариант. Я просто не знаю, как он выглядит.

Мне кажется, я не могу так оставить дела с Андреем. Установившийся арктический холод между нами, не то какими я хочу, чтобы ощущались наши последние дни вместе.

Взгляд отца скользнул по моему лицу, под поверхностью скрывалось так много вопросов. Я наклоняюсь к его теплу, наслаждаясь его теплом и успокаивающим присутствием, на которое я полагалась всю свою жизнь.

— Я не могу рассказать тебе подробности того, что происходит, но все будет в порядке. Если я добьюсь успеха, Антоновы не будут угрозой, и мы сможем вернуться к нашей жизни. Я могу помочь в ресторане и…

Отец грустно качает головой.

— Нет, Джорджия, ничего уже не будет прежним.

Я молчу. Он, конечно, прав, но все, что я могу ему предложить, это комфорт моей руки в его руке.

С хрипотой я говорю:

— Может быть, это нормально, если все изменится. Если жизнь пойдет дальше.

Папа кивает, и узел в моей груди ослабевает.

— Пришло время вернуться в колледж и сосредоточиться на том, чего ты хочешь. Твои мечты. Тебе никогда не следовало присматривать за нашей маленькой семьей. — Я собираюсь возразить, но отец останавливает меня, сжимая мою руку. — Обещай мне, несмотря ни на что, будешь осторожна и не подвергнешь себя опасности. — В его голосе звучит умоляющая нотка.

Мой желудок сжимается, и я слабо улыбаюсь ему. Это все, что я могу предложить; что-либо еще из моих уст было бы ложью.

Время с отцом пролетает слишком быстро. Я бы хотела провести с ним больше времени. Черт, лучше бы мне никогда не прощаться, но после прекрасного обеда и прогулки на свежем воздухе в каюте появляется Джулиан и кивает мне головой. Нам пора прощаться. Я снова борюсь со слезами, обнимаю папу и обещаю ему, что все будет хорошо.

Гораздо труднее убедить себя.

— Я не хочу, чтобы между нами было так.

Спина Андрея выпрямляется, но он не поворачивается и не смотрит на меня. Он сидит на стуле Adirondack, положив локти на колени, и смотрит на спокойную голубую воду перед собой.

Когда я подхожу к Андрею, его ледяной взгляд, наконец, находит мой. Он не говорит мне уйти и не приглашает меня подойти ближе. Он наблюдает, что я буду делать дальше. Храбрость, которая привела меня сюда, нигде не найти, и я быстро убегаю в присутствии Андрея. Но если месье Косе и научил меня чему-то, так это притворяться, пока не добьешься успеха.

Я не жду разрешения Андрея. Я ступаю между его ног, мое тело заслоняет вид на воду, которым он только что наслаждался. Хотя «наслаждение» было бы не самым подходящим словом — не с таким испуганным взглядом в его глазах.

— Спасибо тебе за это, — шепчу я. — За время, проведенное с отцом.

Тепло исходит от его тела, когда его руки скользят по задней стороне моих обнаженных бедер, заставляя мой пульс учащаться галопом.

— Тебе не за что меня благодарить. Ты рискуешь всем ради меня, а что я тебе дал? — Он наклоняется вперед, тяжело опираясь лбом на мой живот. Его ладонь продолжает ласкать мое бедро, сжимая мою плоть, его мозолистая ладонь поглаживает мою чувствительную кожу. Когда он говорит снова, его голос груб. — Я нехороший человек, krasotka.

— Мне не нужен хороший мужчина. — Мои бедра сжимаются, требуя большего. Нужен он весь.

Андрей совершил ужасные поступки, совершил преступления, о которых я не хочу знать. Тьма пульсирует от него, но я также знаю, что у этого человека есть и другая сторона. Он видит мой потенциал, женщину скрытую под всеми слоями ответственности и семейных обязательств. Может быть, поэтому он так хорошо меня понимает. Он несет такое же бремя. Он подтолкнул меня стать другой версией себя, лучшей версией. Я никогда не могла себе представить появившуюся на моем месте новую женщину, обладающую силой и стойкостью, о которых я и не мечтала.

Его мучительный взгляд встречается с моим.

— Ты была права, когда оттолкнула меня. Скажи, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Я тебе не подхожу, детка.

Похоже, он злится — злится на меня за то, что я выбрала его, хотя он явно не мой белый рыцарь в сияющих доспехах. Он злодей, который изобьет меня до крови и позволит броситься в логово змеи. Но я не девица в беде, и я сделала свой выбор.

— Я знаю, и я все еще хочу тебя. — Мои слова вырываются в бездыханном стоне, когда его умелые пальцы скользят под подол моего платья, без предупреждения проникая внутрь меня. Молния бьет по моим венам, когда он играет со мной, как на музыкальном инструменте, медленно и сосредоточенно трахая меня. Его большой палец танцует на моем клиторе.

— Что ты сделала со мной? Ты сводишь меня с ума, — рычит он.

Одна большая ладонь обхватывает мою челюсть, притягивая мою голову вниз. Наши языки соприкасаются, а его умелые пальцы продолжают ласкать мою самую чувствительную кожу, одновременно воспламеняя каждое нервное окончание моего тела.

Осмелившись, я отстраняюсь и падаю коленями на траву перед ним, завороженная очертаниями его члена на штанах.

— Я хочу взять тебя в рот, — хриплю я.

Его ответный стон ясно показывает его желание ко мне, но то, как он настороженно смотрит на меня, останавливает меня. Морщины его лица становятся напряженными, когда я кладу руки на его мощные бедра. Я смотрю вверх. Теперь он главный, а я в его власти и приказе — это невероятно воодушевляет. Он расстегивает молнию на штанах и приспускает их ровно настолько, чтобы обнажить свою великолепную мужественность. Боже, он большой.

— Это то, чего ты от меня хочешь? — Его голос — низкое рычание, янтарные глаза испещрены тьмой. Я киваю, отчаянно пытаясь попробовать его на вкус. Блестящая капелька влаги поднимается вокруг его кончика, и я жадно ловлю ее языком.

— Не так быстро. — Он отрывает меня от себя. — Руки за спину. Держи их там, иначе ты будешь наказана.

Его грязный приказ разжигает во мне огонь. Сцепив руки за спиной, я смотрю на него, ожидая, пока он возьмет на себя управление. Жажду этого. Он хватает меня за волосы, наматывая их на кулак и притягивая к себе.

Поначалу он относится ко мне легко, позволяя мне задавать темп. Провожу языком по его длине, чтобы смазать его слюной, прежде чем положить его в рот.

Я успеваю дойти до середины, прежде чем он покачивает бедрами и углубляет с каждым толчком свой член. Когда он откинул голову назад, из его груди вырвался гортанный звук. Его отчаянный ответ — единственное ободрение, которое мне нужно, чтобы затащить его глубже в рот, наслаждаясь его соленым привкусом. Но его нежный темп уступает место гораздо более настойчивым толчкам. Когда его впечатляющая длина касается задней части моего горла, у меня срабатывают рвотные рефлексы, и он замирает.

— Расслабься. Дыши через нос… да, вот и все. — Он издает тихие ободряющие звуки, пока я медленно расслабляю горло, в то время как он продолжает двигаться у меня во рту, неподвижно удерживая мою голову, схватив меня за волосы. — Ты такая чертовски хорошая девчонка.

Свободной рукой он проводит костяшками пальцев по линии моего подбородка, затем по ушной раковине. Подбадривая меня. Одно прикосновение такое нежное, другое грубое. Он показывает мне две стороны своей личности, Инь и Ян, и я очарована суммой его частей.

Мышцы его груди дрожат от напряжения, когда он удерживает меня на месте, томно трахая мой рот. Набирая устойчивый ритм, Андрей стонет низко и глубоко.

— У тебя так хорошо получается. Я хочу смотреть, как ты пропускаешь мою сперму себе в глотку.

Я напеваю свое согласие. Я никогда не думала, что это прозвучит для меня привлекательно, но Андрей заставляет меня жаждать самых бесстыдных поступков. Влага, скапливающаяся между моими ногами, является тому доказательством. Мое согласие высвобождает в Андрее зверя. Он толкается вперед, снова и снова ударяя меня по задней части горла. Но на этот раз я готова к нему. Я знаю, как расслабить мышцы и дышать через нос, делая это занятие таким же приятным для меня, как и для него.

— Этот рот, — рычит он, его движения становятся более резкими и настойчивыми. — Эти губы, обхватившие мой член, — едва ли не самая красивая вещь, которую я когда-либо видел.

Я внутренне стону от его слов, мое возбуждение стремительно возрастает, когда он трахает меня в рот так, как ему нужно. Моя голова горит от его крепкой хватки, но я также учусь проглатывать его, как профессионал. Его бедра трясутся, из горла вырывается отчаянный вой. Возможно, я не очень разбираюсь в мужчинах, но знаю, что он близок к освобождению. На мгновение я впадаю в панику. Смогу ли я проглотить его?

— Я собираюсь кончить для тебя. Проглоти все до последней капли, krasotka. — Его ствол утолщается между моих губ, и он выплескивает горячие струи своего семени мне в рот. Я пытаюсь выпить все до капли, но капля его спермы стекает по моему подбородку. С горячим выражением лица он выходит из меня, большим пальцем смахивает влагу с моего подбородка и подает ее мне обратно.

Он медленно выходит из моего рта, его дыхание все еще сбивчиво, когда он отпускает мои волосы и гладит мою щеку одним длинным пальцем, приглушенный лунный свет из окна танцует на его красивых, сильных чертах.

Я остаюсь там, где стою на коленях между его раздвинутых ног, пока он заправляет штаны. Обхватив меня за талию, он поднимает меня так, что я возвышаюсь перед ним на два фута.

— Залезай внутрь, — мурлычет он. — Я еще не закончил с тобой.