Безмятежность и доверие

Пребывание в этом доме представляло опасность для нее, особенно в ее нынешнем изможденном состоянии. Прямо сейчас Сэди была вновь на грани рецидива, еще больше, чем тогда, когда только начала программу по реабилитации.

Она пребывала в растерянности, но была обязана оставаться стойкой и сильной.

— Господи, — пробормотала она. — Тут должно быть была просто охренительная вечеринка.

И в этот момент он снял свои солнечные очки... его глаза... его глаза были насыщенного зеленовато-голубого цвета, подобно бирюзе, чертовски яркие, обрамленные густыми и темными ресницами, от чего создавалось впечатление, что глаза были подведены по контуру черной подводкой. Взгляд не поддавался описанию, он буквально поглощал, не давая надежды на спасение.

— Присядь. Сними мою спортивную рубашку, — затем он указал рукой в сторону восхитительного стола «Formica», который, казалось, был сделан в середине прошлого века, он был белого цвета с узором из красных бумерангов. В комплект к нему были подобраны металлические, с красными виниловыми сиденьями стулья. Она легко рассмеялась, ей понравился стол.

Он заинтересованно склонил голову к плечу.

— Кухонный стол и стулья просто потрясающие. Тебе стоит обращаться с ними более бережно, — совершенно удивительный стол фирмы «Formica» был погребен под горой коробок из-под пиццы и различных электронных деталей.

Она попыталась снять его футболку, не причиняя руке убийственной боли, затем выдвинула один из стульев и присела на него. Но когда он открыл дверцу забитого до отказа всякой всячиной кухонного шкафа и достал оттуда коробку, которая с виду напоминала коробку с рыболовными снастями, Сэди заволновалась о чем-то более серьезном, чем просто угроза рецидива.

— Ты знаешь, мне не хотелось бы, чтобы твоя помощь обернулась для меня гангреной или чем-то подобным. У тебя нет почище места, где ты мог бы оказать мне помощь?

Он подошел к ней и поставил коробку на стол. Скидывая свою байкерскую кожаную жилетку, он заверил ее:

— Все будет в порядке. Тут все стерильное.

— Эта комната не видела уборки хрен знает сколько времени.

Вместо того чтобы ответить на ее комментарий, Шерлок повесил свою жилетку на спинку стула, снял массивные кольца с длинных пальцев, затем направился к раковине и помыл с мылом руки над горой грязных тарелок. «Фу, мать вашу». Следом, он стряхнул свои руки от воды, на полпути схватил полупустую бутылку Джека и подошел к столу.

Сэди с опаской покосилась на бутылку. Она никогда не напивалась, но наркоманы на стадии реабилитации не то, чтобы обладали огромным выбором, поэтому они выбирали вещества, которые им стоило или не стоило принимать самостоятельно. Она не была уверена, спровоцирует ли выпивка последующий срыв, но все предупреждали ее воздерживаться от алкоголя, потому как он мог стать прекрасным заменителем наркотиков, впоследствии провоцируя новую зависимость.

Он открыл коробку и вау... та и права была под завязку набита различными средствами первой помощи.

— Я не думаю, что смогу сделать многое с твоими сквозными огнестрельными ранениями, кроме как тщательно промыть их, но вот эту глубокую рану нужно зашить. Я не доктор и даже не медбрат, но мне доводилось пару раз накладывать себе швы. Поэтому я могу наложить вполне приличные швы. Ты согласна?

Она кивнула. Нет, на самом деле, она была не согласна, но у нее не было выхода. Она не хотела звонить Гордону по поводу этой проблемы. А так ее друзья проживали не в этом штате или... Черт, Блэйк! Она была так напугана, что совершенно забыла про Блэйка с того момента, как он заставил ее убежать

— Черт! Мне нужно позвонить... — она выудила телефон из своих потертых джинсов, стараясь использовать только здоровую руку. Пока Шерлок подготавливал необходимые медикаменты, она набрала Блэйка — ее звонок сразу же был перенаправлен в режим голосовой почты. Ну, естественно. Копы забрали его телефон. Чееерт. Возможно, они ранили его еще сильнее. Оказали ли они ему первую помощь? Паника поглощала ее, и она начала делать глубокие вдохи, чтобы попытаться вновь начать разумно мыслить.

Но это был чертовски неподходящий момент, чтобы полностью сосредоточится и начать вновь разумно мыслить. В этот момент ей лучше было бы полностью отключить свои органы чувств.

Она сделала еще один глубокий вдох. И затем Шерлок протянул ей две крохотные розовые таблетки на раскрытой ладони. Она могла видеть огрубелые мозоли, что покрывали его ладони. И внезапно она испытала странное желание ласково провести по ним кончиками пальцев.

— Что это? — она рассмеялась, когда с ее губ слетели эти слова. Она прекрасно знала что это.

— «Окси 20». Тебе стоит проглотить этих малышек и запить их хорошей порцией Джека, прежде чем я начну зашивать тебе руку.

Теперь она рассмеялась сильнее. Ее пальцы буквально покалывали от желания схватить эти розовые таблетки.

— Понятно, нет. Со мной и без них все будет в порядке.

— Нет, не будет. Поверь мне, ты не захочешь, чтобы тебе зашивали рану без обезболивающих, — он придвинул ладонь ближе к ее лицу, но она в ответ на его действия лишь прикрыла глаза. — Поверь мне. Я знаю.

— Нет, — твердо проговорила она, продолжая держать глаза закрытыми и делая глубокие вдохи, считая про себя, пока ее не отпустит это состояние.

Он вел себя тихо в течение долгого времени. Когда она, наконец, открыла глаза, то обнаружила, что он пристально, с любопытством смотрел на нее. Его взгляд был таким... яростным, что она невольно вздрогнула.

— Сколько времени ты уже «чиста»?

— Что?

Он не стал повторять свой вопрос. Они оба прекрасно понимали, что ему и не нужно.

Не было никакого смысла изворачиваться и врать. Возможно, если бы он знал это, он бы прекратил махать перед ней искушением.

— Триста девяносто три дня.

Он стремительно развернулся и убрал «окси» обратно во флакончик.

— Это хорошо. Это был «окси»?

— Опиаты в целом. Начала с «экстази», но сидела на «окси» и героине.

Кивая, он открыл упаковку и достал стерильные латексные перчатки.

— Мет полностью подчинил моего брата. За прошедшие десять лет он и месяца не выдерживал «чистым».

— Черт. Это отстойно. Мет еще тот говнюк.

— Героин тоже не игрушка, — он развязал бандану на ее руке и начал как можно аккуратнее очищать раны.

— Ах, мать твою, — пробормотала она, когда ощутила резкое пронзительное покалывание от антисептика.

Он прекратил на мгновение и пристально посмотрел ей в глаза.

— Ты же понимаешь, что это будет *хуенно больно, предупреждаю сразу. Ты точно хочешь, чтобы это сделал я?

Она постаралась выдавить вымученную улыбку.

— Ты же говорил, что не причинишь мне боли. Помнишь?

Он улыбнулся, и она в это же мгновение была отвлечена от боли мощным желанием, что накрыло ее, словно лавина, желанием наклониться вперед и втянуть его нижнюю губу с этим пирсингом, что был посредине губы, в свой рот.

— Я постараюсь делать это как можно аккуратней.

— Тогда, хорошо. Попытайся сделать это как можно более аккуратно

— Не могу ничего обещать. Но ведь шрамы — это сексуально?

Его улыбка превратилась в усмешку, и она улыбнулась ему в ответ. Этот парень... Черт возьми.

Перво-наперво, он хорошо смазал мазью раны и затем свел края раны вместе, наклеивая пластырь с двух концов. Затем взял изогнутую иглу с темной нитью, вновь обильно обрабатывая глубокую рану антисептиком

Он воткнул иглу в ее кожу, и она закричала от внезапной боли:

— Мать твою!

Это был не слабый уровень боли. Ее взгляд устремился к бутылке виски. Может хоть немно....

Он повернул голову и проследил за ее взглядом.

— Ты хочешь немного выпить? А это не испоганит все то время, что ты держалась «чистой»?

— Возможно, нет, ничего не могу говорить наверняка. Или это будет долгая дорога в ад. Потому как я не знаю, смогу ли остановиться и не пить виски, если я почувствую облегчение, а не желание уколоться, когда буду пьяна.

— Так, если ты будешь подпрыгивать и кричать каждый раз, когда игла пронзает твою кожу, то будет такое ощущение, что первую помощь тебе оказывало Кожаное лицо*. И, возможно, тогда лучше мне начать пить, потому что это будет долгая песня (прим. Кожаное лицо — прозвище маньяка, главного отрицательного персонажа серии американских фильмов ужасов «Техасская резня бензопилой»).

— Ты часто это делаешь?

Затем игла пронзила противоположную сторону раны, и на этот раз она просто издала стон. Но, мать вашу, офигеть, как это было больно.

Он стянул первый стежок.

— Делаю что?

— Пьешь. Этот беспорядок тут не после огромной вечеринки. Это твое нормальное состояние. Ты выпил все это, не так ли? Один?

На этот раз она его разозлила своими заумными комментариями, поэтому он проткнул ее кожу иглой чуть сильнее. Она подскочила и вскрикнула:

— Ой!

Он проигнорировал ее слова и вновь пронзил иголкой кожу.

— Даже и не начинай со мной играть в эти гребаные «двенадцать шагов»* дерьма. Я это херню знаю, как свои пять пальцев. Проходил это не раз и не два с Томасом (прим. Двенадцать шагов — программа по реабилитации наркоманов и алкоголиков).

— Томас — это твой брат?

— Ага. Он у нас единственный с такой проблемой Я же просто неряха — не пьяница.

— Если, конечно, этот беспорядок тут копился целый год… Но мне кажется, ты — и неряха и пьяница… Ах, черт возьми! Ты же сказал, что будешь делать это аккуратно!

Если бы кто-нибудь сейчас предложил ей отрезать руку, то она, скорее всего, приняла бы помощь, чем терпеть эту штопку. По крайней мере, в этом случае боль была бы кратковременной.

— Урок на будущее: не стоит злить парня, в чьих руках игла, и следи за тем, что говоришь.

— Прости, — пробормотала Сэди, по-настоящему напуганная.

Они сохраняли молчание на протяжении следующих пары стежков. Сэди кривила лицо от боли. Но, не смотря на это, старалась сидеть спокойно. Эта гребаная боль была сильнее, чем то, что она когда-либо испытывала. Но, по крайней мере, он начал действовать аккуратно и нежно.

— Я не страдаю от алкоголизма, — пробормотал Шерлок, когда стягивал шов, а в ее голове звенела только одна мысль: «О, Господи, пусть это будут последние стежки». — Я так стараюсь преодолеть дерьмо, что навалилось на меня в последнее время.

Он пронзил иголкой кожу вновь. Бл*дь! Сэди посмотрела и поняла, что это были последнее стежки, потому что он был уже в самом конце раны.

— Именно так и начинается длинный путь, который я прошла. И твой брат тоже... Ох, черт! — она глубоко вдохнула, когда старалась сидеть спокойно, пока он затягивал последний шов. — Мы все искали что-то, что помогло бы нам справиться с этим дерьмом.

— Ничьи нравоучения не могут звучать круче, чем нравоучения бывшей гребаной наркоманки, которая все еще находится на стадии реабилитации,— пробормотал он немного язвительно, когда закреплял тонкую полоску бинта поверх швов. Сэди заметила, что они были довольно-таки ровными и даже не расходились. — Ты, мать твою, не знаешь меня, или моего брата, поэтому держи свои нотации и нравоучения при себе.

— Прости.

— Ага.

Он стянул перчатки и начал постепенно очищать беспорядок, что развел от своих манипуляций — размазанную кровь на ее руке. По крайней мере, он помогал ей очистить этот беспорядок.

Пока она не сводила с него глаз, до ее разума, наконец, дошло то, что произошло за последние пару часов.

— Черт возьми. Меня подстрелил коп.

Когда она проговорила эти слова, Шерлок усмехнулся ей кривоватой улыбкой, приподнимая вверх один уголок рта.

— Да, так и есть. Добро пожаловать в клуб, маленькая преступница.

Сэди была переполнена желаниями. Ее рука нещадно болела, но эндорфины, наконец, мало-помалу начали свое действие, и она пульсировала от желания. Ей было необходимо вычистить свой дом. Ей необходимо было сделать хоть что-то — что-то, что она привыкла делать. Боже. Она так хотела схватить эту бутылку с виски, она так отчаянно хотела эти таблетки оксикадона, что находились во флакончике.

Ей было просто необходимо, чтобы ее новый знакомый байкер прикоснулся к ней — и не только с иголкой в его руке.

Последний вариант казался ей самым безопасным, поэтому прежде, чем он сумел подняться на ноги, — потому он был слишком высоким, чтобы она смогла дотянуться до него, когда бы он распрямился в полный рост, — она стремительно встала, прижалась к нему и подняла свою здоровую руку. Затем резко схватила его футболку и поцеловала в губы.

Глава 5

Шерлок

У Сэди был чертовски потрясающий рот. Он был лишком большим для ее лица, но губы были восхитительные — полные, красные, нижняя губа была чуть больше, чем верхняя, которая была очерчена под чертовски острым углом.

Он уставился на ее рот, пытаясь сильно не концентрироваться на нем, мужчина принуждал себя делать это с того момента, как ссадил девчонку со своего байка в темной алее. И теперь он просто не мог оторваться от нее, глядя, как она втянула в рот и посасывает свою нижнюю губу. Бл*дь.

Оттолкнув ее назад, он попытался восстановить дыхание, взять под контроль свое отчаянное желание к ней, потому как его член получил бы удовольствие от ощущения ее губ на нем.

Но она была молодой и такой крошечной в сравнении с ним. Черт, ей, скорее всего, было примерно лет двадцать. А его возраст приближался к сорока; он был достаточно взрослым, чтобы быть ее отцом. Он взглянул на ее молодое, гладкое лицо — восхитительные глаза идеально дополняли красивую форму губ. Глаза у нее были великолепного и редкого фиалкового цвета, такие же, как говорили многие люди, были у Элизабет Тейлор. Крошечный курносый носик, а в левой ноздре у нее было тонкое серебряное колечко. Ее волосы были короткими и прямыми, длиной доходили до плеч, они были насыщенного черного цвета и некоторые локоны отливали синеватым оттенком. Все это вместе создавало эффект молодости. Она была слишком молода для него.

Она все еще сжимала в руках его футболку, он положил свою ладонь поверх ее.

— Сколько лет тебе, милая?

— Двадцать пять, — пробормотала она. Но это была ложь.

Когда он приподнял бровь, чтобы выразить свой скептицизм по поводу ее ответа, она улыбнулась ему чертовски сияющей улыбкой.

— У тебя просто нереальные глаза. И я всегда с тобой была честна, на протяжении нашего непродолжительного общения. Мне будет двадцать пять в августе, осталось совсем недолго. А что такое, у тебя проблемы с тем, чтобы спать с молодыми девушками? — она сверкнула на него дерзким взглядом. — Сколько тебе лет?

Он задумался. Двадцать пять. Она была старше того возраста, что он предполагал, но все равно. У них была разница практически в тринадцать лет. И их также разделял большой жизненный опыт, что был у него за плечами. Он не знал, почему именно в этот момент, именно с этой девушкой все перечисленное имело такое значение. Он растерялся. Шерлок трахал и более молодых девушек в клубе, которым едва ли исполнилось двадцать. Но клубные девочки никогда не сидели в его кухне с раненной рукой, из которой капала на пол кровь, задавая надоедливые вопросы о его брате и пытаясь давать ему советы. Эта девушка пробуждала в нем целый вихрь ощущений: от желания до злости, у него даже немного закружилась голова, потому как эти ощущения устремлялись к каждому нервному окончанию его разгоряченного тела. Женщины почти никогда не заставляли его чувствовать себя таким образом, точнее, еще не было такой женщины, которая бы заставила его чувствовать себя так.

— Тридцать восемь.

В ответ на его вопрос, она сделала шаг вперед, становясь между его бедрами.

— Что ты делаешь?

— Ты не старый. Ты чертовски горячий, а я невыносимо возбуждена. Мне нужно что-то, чтобы полностью уничтожить желание уколоться, поэтому мне необходимо кончить. Выбор невелик: или ты, или таблетки окси, — она склонилась и поцеловала его вновь, потираясь носом о его бороду. — Я так хочу почувствовать тебя.

Его член был полностью возбужден с того момента, как она втянула его нижнюю губу в свой рот, теперь он болезненно пульсировал. Но это была чертовски хреновая идея. Наркоманка на стадии реабилитации, плюс ко всему незнакомка, к тому же раненная. Такая девушка в его доме, в месте, которое было его крепостью, его святилищем, его личным пространством.

Он не контролировал ситуацию. А Шерлоку нравилось контролировать и иметь всю власть в своих руках, особенно там, где был задействован секс. А секс в данный момент был чертовски плохой идеей.

Опуская ладони на ее бедра, он оттолкнул ее и поднялся на ноги. Ее футболка обтягивала тело, но едва ли доходила до пояса обрезанных шорт, его пальцы зудели от отчаянного желания прикоснуться к ее коже живота. Она была стройной, но не лишена мягких, соблазнительных форм. Ее тело ощущалось приятно мягким, оно с легкостью подчинялось движению его рук, словно воск. Несколько раз он краем глаза замечал металлический блеск под ее футболкой: в ее пупке был пирсинг. Теперь, когда ее одна рука была поднята, крепко удерживая материал его майки, ее футболка приподнялась, обнажая покачивающийся, усыпанный стразами серебряный череп, который она специально на данный момент обнажила, чтобы поддразнить его. Он провел большим пальцем по сережке пирсинга еще до того, как осознал, что делает. Ее живот слегка дернулся, и кожа покрылась мурашками.

— Мне следует отвезти тебя домой.

— Почему? Я просто хочу трахнуться с тобой, перед тем, как уйду, — она вновь прижалась своим соблазнительным телом к нему. — Я же чувствую, что ты тоже хочешь меня.

Она старалась сильно не двигать своей травмированной рукой, но сейчас медленно подняла ее, чтобы ее ладонь могла коснуться его промежности, обтянутой материалом джинсов. Его желудок сжался под ее прикосновением. Он стремительно перехватил ее руку, отводя прочь, не отпуская при этом из своей хватки. Она вздрогнула и зашипела от боли.

— Прости, Сэди...

Прежде, чем он смог произнести остальное предложение, она отпустила его майку и отошла назад, притягивая свою раненную руку к себе, Шерлок тут же ее отпустил, пока не сделал еще раз больно.

— Ладно. Я все поняла. Как бы там ни было, будет намного лучше, если я вызову такси, так мне не придется держаться за тебя своей травмированной рукой.

— У меня также есть пикап. Я могу подвезти тебя.

— Нет, я луч... — она не смогла произнести дальше ни слова, потому что он склонился и поцеловал ее. Как только она отошла от него, желание захватило его. Это была его фишка, он прекрасно знал, что это было странно: он должен был быть тем, кто делает первый шаг. Он хотел вести. Ему не нравилось, когда ему велели что-то делать, ему не нравилось подстраиваться под кого-то, ему не нравилось принимать приказы. Он был тем, кто любил их отдавать. Ему не нравилось давить на женщин или принуждать их к чему-то, но он хотел руководить всем процессом. Именно поэтому он и Таррин отлично понимали друг друга в постели: там и только там ей нравилось подчиняться.

Его поцелуй не имел ничего общего с ее. Сэди целовалась нежно, словно пыталась узнать его в поцелуе, Шерлок же схватил ее за талию, заставляя ее немного наклониться назад, и сразу же властно проник языком ей в рот. Она издала тихий звук — может, в качестве протеста, а может, и просто стон. Шерлок крепко держал Сэди, пока исследовал ее рот. Она шире раскрыла для него губы, не желая отпускать это опьяняющее и всепоглощающее чувство. Ее целовали и раньше, но она никогда не испытывала ничего подобного. Затем ее здоровая рука вновь сжала его майку, и она потянула его к себе, словно желая ощутить его еще ближе. Его нежная ласка и грубая настойчивость создавали опьяняющую нужду, которая, как она надеялась, никогда не закончится.

Одна его рука все еще была на ее животе. Он приподнял футболку и проник под нее рукой, накрывая ладонью ее грудь. Она была небольшой, меньше, чем его большая ладонь, но он явственно ощущал твердый пик ее соска под шелковым бюстгальтером, у которого не было подкладки. И мужчине это пришлось по душе. Очень даже. Он слегка сжал твердый сосок между своими пальцами, и она подпрыгнула в его руках. Шерлок зарычал, и она почувствовала, как этот звук завибрировал у нее под кожей.

Он поднял голову, продолжая посасывать язык столько, сколько это еще было возможно. Сэди застонала и шире открыла рот, поощряя его действия. Когда, наконец, они отстранились друг от друга, она распахнула глаза и восторженно прошептала:

— Черт возьми.

— Я не играю, Сэди. Я отвезу тебя прямо сейчас домой, но если ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, я так и сделаю. Но ты должна знать, во что ты ввязываешься.

Она нахмурилась и постаралась встать прямо. Он медленно опустил ее, убедившись, что девушка твердо стоит на ногах. Когда он сделал это, она спросила:

— Что это значит? Я не собираюсь играть во все это странно-необъяснимое дерьмо с веревками и плетками. Мне не нравится, когда мне другие люди причиняют боль.

Он отметил, с каким странным выражением она проговорила последнее предложение, но решил не зацикливаться на этом.

— Я тоже не фанат этого. Я не получаю удовольствие ни от своей, ни от чужой боли. Но ты должна подстраиваться под меня, делать то, что я говорю. Вот как я трахаюсь.

— Фанат контроля.

— В сексе, да. И во многом другом тоже. Так ты хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

Ему следовало сделать это как можно скорее — отвезти ее домой. Она была слишком молода для него. А также слишком проблемная. И ко всему прочему, она была всего год «чистой», а это не так уж и много.

Она молчала в течение пары мгновений, казалось, уставившись на его живот, и Шерлок уже задумался о том, чтобы вызвать такси, чтобы то отвезло ее домой. Затем Сэди подняла взгляд, и неожиданно хитрое выражение затаилось в глубине ее глаз.

— Что ты хочешь, чтобы я делала?

Оценивая выражение ее глаз, Шерлок позволил себе поддаться тому искушению, что не давало ему покоя с того самого момента в темной аллее.

— Хорошо, — он повернулся и запустил руку в аптечку первой помощи. Когда он нашел то, что искал, он достал две таблетки из одного пузырька, затем из другого.

— Во-первых, я хочу, чтобы ты приняла эти таблетки.

Свет в ее взгляде погас, и она нахмурилась.

— Эй...

— Антибиотики, милая. И тайленол.

— Ох.

Он взял ее руку и высыпал в нее таблетки.

— Я принесу тебе воды. Тайленол немного снимет боль, ты не должна терпеть такую боль.

— Я надеюсь, в чистом стакане, — она бросила подозрительный взгляд в сторону раковины.

— Принесу в бутылке. Подожди, — он подошел к холодильнику и достал охлажденную бутылку воды без газа.

Она последовала за ним, поэтому ему нужно было только повернуться и протянуть ей бутылку воды. Когда она взяла ее, то проговорила:

— Ты же знаешь, что все это дерьмо, что произошло, было из-за защиты окружающий среды, не так ли? Я просто хотела, чтобы ты знал это.

— Ты защитница природы? Из-за этого все было дерьмо сегодня?

Она пожала плечами, вздрагивая, когда движение вызвало острую боль в травмированном плече.

— Сегодняшний день был посвящен огромной, дерьмовой компании, которая отравляла людей, которая была повинна в том, что дети рождаются без частей тела или без множества частей тела. И эта бутылка служит доказательством того, что компании уходят от ответственности за все дерьмо. Люди не обращают пристального внимания на это за счет удобств, на которых они зациклены, пока не начинают кровоточить их глаза или пока не рождаются трехногие младенцы.

Пока она проглатывала таблетки, он рассмеялся.

Она нахмурилась.

— Это что забавно?

— Это мило. И так наивно, ты наивна. Возможно, даже в этом есть неуловимый шарм глупости, которым от тебя разит, — он зло усмехнулся, словно она не понимала элементарных вещей. — То, что ты считаешь, что, стоя на ступеньках здания суда с мегафоном в руках, можно что-то изменить.

— Сегодняшний день имел большое значение, сегодня все было по-другому. Люди могли видеть, что механизм полицейской системы государства пожирает свои же винтики, то есть уничтожает своих же людей. Сегодня все, что произошло, полностью на совести полиции. И люди обязательно увидят это!

Черт, он не знал что сказать, она действительно была так молода и наивна.

— Господи. Люди увидят только то, что по вине демонстрации они опоздали на ужин. Вот, что они увидят.

Он терпеливо достал свой телефон из кармана джинсов и вышел в интернет. Система быстрого поиска загрузила видео с сегодняшней демонстрации. Ему даже не понадобилось включать его, заголовок в верхней части экрана над видео, гласил: «Акция протеста у здания суда; 3 офицера ранены». Он повернул телефон таким образом, чтобы она могла видеть.

Она подняла здоровую руку и прижала ее ране на травмированной руке.

— Бл*дь. Этого просто не может быть. Они были инициаторами насилия. Они начали палить из своих автоматов в разные стороны. Они избили Блейка и стреляли в меня. В этом я точно уверенна.

— Прости, маленькая преступница. Обычные мамы и папы не хотят знать этого. Если они позволят себе понять это, то все изменится. Но люди не любят перемен. И ничего не изменится, потому что люди не хотят этого, — он убрал свой телефон в карман, в то же мгновение она достала свой из кармана обрезанных джинсовых шортиков, которые были не более, чем простые коротенькие шорты, которые едва ли скрывали ее задницу. На ее стройных ногах под шортами были надеты черные кружевные колготки. На ее ногах красовались серебристые Dr.Martens с блестящими шнурками. Интересный выбор наряда для акции протеста.

— Мне нужно связаться с друзьями. Я не могу поверить, что я просто забыла об остальных людях, которые вместе со мной сегодня участвовали в этом, — казалось, что в ней погасла искорка возбуждения, и Шерлок подумал, что то влечение, которое зарождалось между ними, пропало.

— Ты все еще остаешься?

— Конечно. Ты по-прежнему горяч, а я по-прежнему чувствую, что внутри меня все шипит.

— Чего? Шипит?

— Ага... я так называю ощущение, когда нуждаюсь в... том, чтобы принять дозу.

Что-то в том, как она это проговорила, привлекло его внимание, резануло его глубоко, и он потянулся ней и положил теплую ладонь ей на щеку, ласково погладив ее. Он подалась вперед и прильнула к его ласке только на секунду, затем отстранилась.

— Делай свои звонки. Я пока уберу аптечку.

В то время, пока он избавлялся от окровавленных салфеток и убирал аптечку, Сэди вышла из комнаты с телефоном, прижатым к уху. Ему не понравилось это. Возможно, он и не следил за состоянием своего личного пространства, но он относился к его нарушению очень щепетильно. Но он предположил, что она нуждалась в уединении, и неохотно принудил себя держать свой рот на замке.

Как только он избавился от всего и выкинул в мусор, а аптечку убрал в шкаф, сразу проследовал за ней в гостиную, где она стояла, больше не говоря по телефону.

Она повернулась к нему, улыбаясь широкой, ослепительной улыбкой.

— Матерь Божья. Ты чертов настоящий гик.

Он оглядел комнату. Комната была в еще более запущенном состоянии, чем кухня, он обычно убирал остатки еды из гостиной, но это было до того, как он потерял мотивацию что-либо убирать из-за последних событий. Пара банок из-под пива валялась на кофейном столике, полупустая бутылка «Куэрво» стояла возле его игровой приставки. Несколько толстовок валялись на полу возле переполненного гардероба. Запасная пара ботинок стояла возле дивана.

Но Сэди даже не обратила внимания на беспорядок. Вместо этого она пристально смотрела на игровую стену. Он покрыл всю эту часть стены фотообоями, на которых был изображен Млечный путь. На стене висел рулонный проекционный экран, под ним были расположены его игровые приставки: каждая видео игровая приставка, которая была выпущена в производство, начиная с Atari 2600, и все они были в рабочем состоянии (прим Atari 2600 - Atari VCS, позже названная Atari 2600, появилась к Рождеству 1977 года и стала доминирующей игровой приставкой конца 1970-х — начала 1980-х. Модель обычно поставлялась с двумя джойстиками либо двумя paddle-контроллерами и одной игрой — сначала это была Combat, а затем Pac-Man). Ему пришлось немного попотеть, переоборудовав его ультрасовременную аудио-видео систему, чтобы она могла работать с раритетными приставками, но все отлично работало. Стена, расположенная перпендикулярно к заклеенной фотообоями стене, была полностью заполнена полками с различными видеоиграми для разных игровых приставок.

То, чем Сэди так была впечатлена, было коллекцией, которую он начал собирать, когда ему исполнилось всего восемь лет. Работа длиной в целую жизнь. Его драгоценное имущество, которое была даже более ценным, чем его компьютеры.

Но он ждал неотвратимого момента, когда услышит, как она будет насмехаться над ним.

Но она сказала вопреки его ожиданиям:

— Черт. Я, кажется, влюблена в тебя.

Она сделала пару неуверенных шагов в направлении консольного экрана, с вытянутой рукой, но остановилась в паре шагов, словно боясь прикасаться к его приставкам.

— Ты играешь? — спросил он, затаив дыхание.

Она кивнула.

— Мои родители купили мне и моему брату PS3, когда она только вышла. Моя первая игра была Oblivion (прим. Sony PlayStation 3 (игровая приставка седьмого поколения, третья в семействе игровых систем PlayStation (не считая PlayStation Portable). Главными конкурентами консоли являются Xbox 360 от Microsoft и Wii от Nintendo. С помощью PS3 можно играть, смотреть фильмы, слушать Музыку).

— Когда она вышла? Тебе тогда сколько было? Пять?

Еще один кивок.

— Это была такая крутая игра.

Он кивнул в ответ, соглашаясь.

— Ты что, играла в Oblivion, когда тебе было пять лет (прим. Oblivion - дословно «Забвение», компьютерная ролевая игра, часть в серии The Elder Scrolls, дословно «Древние свитки»)?

— Ага. Мне кажется, что мои родители считали, что это достаточно спокойная, милая игра, — она повернулась к нему, на ее губах играла коварная улыбка. — Они даже понятия не имели, сколько крестьян я убила.

Шерлок был впечатлен. И он был более чем готов к общению с ней. Его член был готов разорвать материал джинсов, настолько он был твердым.

— Ты сделала свои звонки?

— Я позвонила одному из наших. Насколько мне известно, всех отпустили, кроме Блэйка. Никто ничего не слышал о нем.

— Блэйк? — уже во второй раз он слышал от нее это имя. Насколько бы отчаянно Шерлока не влекло к ней, он не имел ни времени, ни желания влезать в отношения между парой. Он уже проходил это с Таррин, и ничего хорошего в итоге не вышло, все только усложнилось настолько, что он собирал себя по частям после последней ссоры с ней.

— Мой друг, просто друг. Он что-то вроде нашего лидера. Его арестовывали уже много раз. Он говорит, что он знает, что нужно делать.

Он кивнул. Хорошо. Этого вполне было достаточно.

— Сэди. Иди ко мне.

Ее губы растянулись в хитрой усмешке:

— С этого момента ты начинаешь мне говорить, что делать?

Когда он не ответил, она подошла к нему. Хитрое выражение лица вдруг сменилось на застенчивое, когда она встала перед ним и подняла взгляд, так она казалась еще более молодой и еще более невинной. Он перевел взгляд на ее руку. На повязке, что покрывала ее сквозную рану, начала проступать кровь.

— Как твоя рука?

Она взглянула на нее.

— Болит, но болит не так сильно, она практически онемела. Я думаю, что могу привыкнуть к такой боли.

— Хорошо. Сильно не двигай ей, а то разойдутся швы.

Она должна была поместить ее в бандаж, но у него не было этого самого бандажа, чтобы предложить ей.

Последняя мысль, что пронеслась в его разуме, была: «Какого хрена он делает?»

Шерлок наклонился и завладел ее ртом вновь. Она подалась к нему со стоном, позволяя своей голове откинуться назад, отдаваясь полностью поцелую, предлагая себя ему. Все, чего он хотел, это подчинение. И, черт побери, он не мог припомнить, когда в последний раз он хотел кого-то так отчаянно. Не просто в плане секса; он желал ее просто так все это время. Всецело ее. Он обернул свои сильные руки вокруг ее тонкой талии и рывком поднял ее вверх.

— Оберни свои ноги вокруг моей талии.

Когда она сделала, как ей было сказано, также обернув свою здоровую руку вокруг его плеча, он изменил свою хватку, усаживая ее в своих руках. Он был удивлен, когда оказалось, что она весила больше, чем ему казалось, примерно килограммов на десять. Ее ноги были стройными, и ее тазовые косточки упирались ему предплечья.

— Что ты собираешься делать? — спросила она на выдохе.

Он развернулся по направлению к кухне.

— Я собираюсь вести себя как взрослый и рассудительный мужчина и отвезти тебя домой.

~oOo~

Поначалу она пыталась бороться с ним, стараясь из-за всех сил вырваться из его крепкой хватки, но он был намного сильнее ее и, ко всему прочему, его не подстрелили. Он крепко держал ее до того момента, пока не подошел к своему грузовику и не усадил ее на пассажирское сидение. После того, как пристегнул ее ремнем безопасности, он склонился над ней, его лицо практически прикасалось к ее лицу.

— Сиди спокойно, маленькая преступница. Я пытаюсь поступать правильно, — он оставил поцелуй на ее лбу, и она прекратила сопротивляться.

Кроме как сообщив, куда ему ехать, она больше не проронила ни слова. Она сидела и смотрела в окно, пока он не подъехал к дому, который, как она сказала, был ее домом.

Она жила в одном из тех домов, который создавал имитацию многоквартирного дома, недалеко от университетского кампуса. Шерлок был удивлен; эти квартиры были недешевыми, а она не выглядела, как кто-то, у кого стабильный месячный доход. Но в тоже время он припомнил, что ее телефон был ультрасовременным и отличного качества, только теперь он задумался над этим. Он повернулся и взглянул на нее в новом свете. Она что, жила с родителями? Черт.

Но это вряд ли — эти квартиры были, преимущественно, студиями или однокомнатными квартирами, если, конечно, она не жила в пентхаусе.

— Я провожу тебя до двери, — он закатил глаза от своих же слов, он звучал как придурок. Это не было окончанием гребаного свидания. Но он не хотел оставлять ее на обочине. Он волновался о ней. Чувствовал за нее ответственность. Все было так странного, потому как он встретил ее только сегодня вечером. Чаще всего он не заморачивался о таких вещах, но сейчас все каким-то образом ощущалось по-другому.

Он тяжело вздохнул.

— Нет, все в порядке… Я выйду прямо здесь, — она не сказала, что именно имела в виду под словами «прямо здесь». Она расстегнула ремень безопасности и положила ладонь на ручку двери, но затем повернулась к нему.

— Я не шутила. Я на самом деле в беде. Я мне так нужно...

Он потянулся рукой и стиснул ее ногу.

— Именно поэтому, милая. Трахаться с незнакомцем — это плохая идея, когда ты находишься в таком состоянии. У тебя есть куратор?

Она кивнула.

— Позвони куратору. Когда ты себя чувствуешь подобным образом, ты должна звонить куратору. Ты не должна искать замену «дозы», тем более в виде секса.

— Это что, теперь алкоголик в завязке будет меня наставлять? — фыркнула она.

Яростный укол гнева пронзил его позвоночник, он в то же мгновение отдернул руку.

— Это тебе говорит парень, у которого проведено до хрена времени со своим братом-наркоманом. Позвони своему куратору. Я посижу здесь с тобой, пока ты будешь делать это. Я подожду его с тобой.

— Нет! Пошел в задницу, — Сэди стремительно выскочила из грузовика, практически чуть ли не выпав из машины, не учтя высоту салона, и затем громко захлопнула дверь. Когда он не двинулся с места, она показала ему средний палец и прокричала: — Ну же, вали!

Он завёл пикап и уехал прочь. Она не была его ответственностью.

Когда он посмотрел в зеркало заднего вида, прежде чем повернуть за угол, она все ещё стояла на том же месте, где он ее высадил.

~oOo~

Он помнил, как завел свой будильник, и поднялся с кровати, когда тот прозвонил на следующее утро. Шерлок присел на край кровати, держа голову в руках, до того момента, пока комната не прекратила кружиться и раскачиваться. Когда он почувствовал, что снова может ходить ровно, то поднялся на ноги и начал вновь свою похмельную рутину: холодный душ, жирный завтрак, много кофе.

Затем он направился в спальню, которая служила ему в качестве главного офиса и домашнего кабинета, уселся за ряд мониторов. Два огромных монитора, которые представляли собой экраны его компьютера, и двадцать восемь мониторов, которые были расположены на стенах и передавали изображения с внешних камер перед клубом, мастерской и домами Хусиера, Барта, Коннора, Лакоты и его собственным. Только у офицеров МК имелись камеры внешнего наблюдения, которые были расположены перед домами и транслировали съемку сюда, в его кабинет, и в офис клуба. По большому счету, потому что у него просто напросто не было достаточного количества места, чтобы следить за всеми членами клуба, и потому что именно офицеры подвергались особому риску.

Эти установки поглощали огромное количество энергии сети, и она могла перегреваться. Поэтому он изолировал и установил защиту в двух направлениях от инфракрасного поиска, только так он мог сделать то немногое, что бы немного скрыть поглощаемую мощность. Также на крыше его дома и на крыше клуба имелись солнечные батареи, но даже этого было не достаточно. Правильный человек мог с легкостью определить, что он делал что-то, что поглощало хренову тучу энергии.

Пока он сидел за столом, составляя маршрут в оба направления, его разум был переполнен мыслями о маленькой преступнице. Сэди. Он совершенно не мог сосредоточиться на деле, которое делал. Обрек ли он ли ее тем, что оставил, на рецидив? Следовало ли ему трахнуть ее?

Он очень хотел. Черт возьми, он на самом деле хотел этого. Он мог только представлять, каким бы было маленьким, податливым, мягким ее тело в его руках. И она полностью подчинилась его власти.

Она тоже хотела его. Ему следовало трахнуть ее.

Нет. Он поступил правильно, что не воспользовался случаем. Она ничего не понимала в тот момент, кроме отчаянного желания, а это не лучшее место, откуда стоит начинать принимать решения. Он не мог понять, почему он так сильно волновался за ее выздоровление, ведь она была всего лишь незнакомкой, которая втянула Шерлока в эту всю ситуацию.

Нет, это было неправдой. Сидя за столом, удерживая рукой голову, он прекрасно знал, почему он не мог оставить ее в покое и не возвращаться к мыслям о ней. Она напоминала ему Томаса. Не потому, что они были похожи, а именно потому, что они были такими разными. Томас даже не пытался ничего делать. Он прикладывал немного усилий, чтобы лишь казалось, что он старается что-то сделать, когда их мать решалась отказаться от него в очередной раз. Но он, на самом деле, никогда не прикладывал усилий для борьбы.

Сэди была так не права насчет его брата. Томас начал употреблять наркотики не потому, что он нуждался в помощи. У него была неплохая жизнь, даже без отца, только с матерью, которая постоянно пропадала на работе, чтобы обеспечить им хорошую жизнь. И они жили хорошо, им было комфортно втроем. Он начал употреблять только потому, что хотел показаться крутым.

Шерлок мог видеть, возможно, в ее взгляде, или в том, как она вела себя, что-то, что говорило ему, что у нее на самом деле в жизни было много дерьма, с котором необходимо было как-то справляться. И она справлялась. Она боролась, пыталась стать лучше. Она даже пыталась сделать мир вокруг лучше, возможно, своим глупым, чуть наивным, идеалистическим способом.

Он искренне уважал ее. И он невероятно волновался за нее.

После того, как Шерлок закончил составлять маршрут, он отрыл базу данных, чтобы поискать кое-что о той, кто его так интересовал.

Глава 6

Сэди

Сэди была в ярости. И унижена. Она стояла на обочине и смотрела в след на его идиотский огромный, потребляющий много горючего пикап, который уезжал прочь от нее. На улице стремительно темнело, и его задние фары загорелись ярко-красным светом, словно прощаясь с ней, когда он включил поворотник, чтобы повернуть на перекрестке.

Он просто запихнул ее в пикап и грубо высадил, как какой-то пещерный человек. Он действовал в обратном порядке, вместо того, чтобы унести к себе, он стремительно вынес ее из своей «пещеры», чтобы поскорее избавиться от нее.

За пару секунд до того, как он обрушил на нее новость, что он везет ее домой, она на самом деле наслаждалась тем, что была в его руках. Никто еще не держал ее в руках таким образом — с того момента, как она повзрослела. Она чувствовала себя в безопасности в его объятиях. И ощущение шипения начало понемногу сходить на нет. И затем он обрушил на нее новость, что отвезет ее домой, шипение в ее крови вновь вернулось, завладевая ее телом с новой силой.

Ну что ж, как бы то ни было, он предупредил ее заранее, что он помешен на контроле.

Он нравился ей. Он спас ее, а также был невообразимо нежен с ней, и, кроме всего прочего, был невероятно горяч, а плюсом ко всему — компьютерный гик. И, как ни странно, он был байкером. Одним из МК «Ночная банда». Очень горячим, и плюсом ко всем вышеперечисленным достоинствам отлично целовался. Ей также нравилась мысль, что он мог быть властным в постели. Это очень заводило ее, по правде говоря, она была ошеломлена. В большинстве случаев она была инициатором секса. С того момента, по крайней мере, как она того хотела. Это обеспечивало ей огромное чувство безопасности — быть той, кто инициировал секс.

На самом деле, она была той, кто сделал первый шаг навстречу чего-то большего с Шерлоком. Но затем он каким-то образом развернул ситуацию и сделал так, что он оказался главным. И, в конце концов, отверг ее.

Сэди была смущена, если не сказать, что сбита с толку. И у нее были большие неприятности. Она испытывала эмоциональную перегрузку от того, как он поступил, от того, что случилось ранее. Она боялась идти в свой дом. Она боялась оставаться наедине с собой. Не потому, что у нее находились дома наркотики, — сильнее аспирина дома ничего не было, — а потому что дома находились другие вещи, которые она использовала, чтобы справиться. Но она не желала ими пользоваться, только не сегодня, она просто устала.

Она достала свой телефон и открыла список контактов.

Прокуренный голос Гордона раздался на другом конце трубки после второго гудка.

— Привет, всезнайка.

— Горд, у меня неприятности.

— Где ты находишься? Ты участвовала в той потасовке около здания суда?

— Я возле дома. И да.

— Черт возьми. Буду через десять минут, Сэди. Стой на месте.

— Хорошо, спасибо.

Она закончила разговор и присела на последнюю ступеньку лестницы у обочины, которая вела к ее дому. Вечер был жарким и спокойным, и даже несмотря на то, что последние луч заходящего солнца грели не так сильно, жар все равно волной поднимался от поверхности асфальта. Она обернула свою здоровую руку вокруг коленей и опустила на них голову.

Что за странный гребаный день.

~oOo~

Сэди жила в паре кварталов от кампуса Калифорнийского университета в Риверсайде, и когда студенты были на занятиях, припарковаться здесь было большой проблемной. Все здания в этом квартале делили парковку этого дома, которая находилась позади здания. Гордон мог с легкостью припарковать свою огромную старую Acura на том же месте, что и Шерлок свой пикап десять минут назад (прим. Прародитель компании Acura (Акура), специализированного подразделения концерна Honda, появился на свет в 1986 году в Калифорнии. Оcновное отличие моделей марки Acura (Акура) от аналогичных автомобилей Honda – спортивным обликом, интерьером, экстерьером, а также базовой комплектацией).

Когда он подъехал, она поднялась на ноги и подошла к машине. Автоматический замок на двери издал тяжелый громкий звук, как раз в тот момент, когда она потянулась рукой к двери. Прежде, чем она успела усесться в салоне его машины на прохладном от кондиционера кожаном кресле, Гордон проговорил:

— Что, во имя всего святого, с тобой случилось?

Кровь на ее одежде уже покрылась коркой. Ей, скорее всего, следовало бы пойти домой и переодеться. К счастью, вся одежда, что была надета на ней, была черного цвета.

— Это длинная история. День был долгим.

Машина медленно тронулась с места.

— Тогда пристегнись, всезнайка. Тебе нужно хорошо поужинать, чтобы снять стресс.

Она прекрасно знала, куда он направлялся: Гордон вез ее в то же самое место, куда он возил ее, когда девушка звонила ему: в закусочную «Голубой Лотос», огромное кафе, в котором, если судить только по названию, подавали китайскую еду. Но, на самом деле, в их ассортименте было все: начиная от китайской и корейской еды, суши, и заканчивая пиццей, пастой, жареной курицей, плюс большими порциями салата и десертами. И цена была фиксированной на все блюда, поэтому Гордон всегда наполнял свою тарелку, по крайней мере, дважды за ужин, а от нее требовал, чтобы она наполняла ее хотя бы один раз и съедала все, что было на тарелке.

Когда они уселись за столик у окна, потягивая диетическую колу и посматривая на горы еды, что заполняли их тарелки. Гордон, в конце концов, проговорил:

— Начинай с самого начала.

Сэди рассказала ему все: как они организовали все у здания суда, насколько они волновались, когда увидели эту огромную толпу, которая пришла на акцию протеста, как почти большую часть дня все проходило в пределах нормы. Она даже не поленилась припомнить, насколько ей наскучило в один момент стоять там и раздавать листовки, четко направляя людей с транспарантами по местам, куда ей сказал их расставить Блэйк, чтобы они все находились в одной огромной группе, и средства массой информации и люди смогли сделать как можно больше фотографий. Поскольку послеобеденное время двигалось неспешно к вечеру, Блэйк проводил все больше времени с портативным мегафоном, заводя толпу, когда стороны, задействованные в процессе, начали покидать здание суда.

Представители компании Valiant Energy пытались всеми силами перенести рассмотрение дела в другой суд, но у них ничего не получилось. Именно поэтому к ним на акцию протеста пришло достойное количество людей, а так же Блэйк сказал, что большинство городов, которые были задействованы в этом, находились в округе Сан-Бернардино. Люди, принимавшие в этом участие, кто знал кого-то, кто знал о чем-то, или, по меньшей мере, слышали городские толки, которые быстро распространялись. Это ощущалось как что-то личное, как что-то, что затрагивало интересы близких людей.

Во время их стратегических встреч, Блэйк заявлял о шансе, который был у них.

И было похоже на то, что он был прав. Но затем раздался выстрел. И затем начали звучать выстрелы отовсюду.

— Я все еще толком не знаю, что произошло, но Хлоя и Грант сказали, что, по крайней мере, одиннадцати протестантам понадобилась медицинская помощь. А также я видела онлайн, что три полицейских были ранены. И никого ничего не слышал о Блэйке до настоящего момента. Последнее, что я видела, как его ударили прикладом автомата по лицу.

Гордон потянулся и накрыл ее ладонь своей.

— Тоже слышал это. Несколько людей арестованы. Я слышал, что цифра колеблется от ста до ста сорока трех. Это хорошо, что тебе удалось скрыться.

— Блэйк заставил меня бежать, а потом я бежала, потому что была страшно напугана. Полицейский преследовал меня всю дорогу, пока я бежала вниз по улице. И он стрелял в меня, — она положила ладонь поверх повязки на своей руке. Вся рука ощущалась как кусок раскаленного железа, который был прикреплен к ее шее.

— Господи, Сэди, — вздохнул и пробормотал Гордон. — Где тебе помогли обработать и зашить раны?

Здесь то и начиналась самая сложная и невероятная для рассказа часть истории.

— Эм... Я бежала, а этот полицейский все никак не отвязывался от меня, а вокруг была ужасная пробка, которая совершенно не двигалась. И затем... на пешеходную дорожку выскочил большой и хромированный мотоцикл, он был прямо передо мной, поэтому я... я запрыгнула на пассажирское сидение за байкером и прокричала, чтобы он гнал на полную. Он увидел полицейского, и мы сорвались с места. Он... ээ… как бы это сказать... он привез меня к себе и позаботился обо мне и моей ране.

Глаза Гордона распахнулись, но он не произнес ни слова. Сэди потупила взгляд и взяла немного риса с креветками.

— Он был... он был милым.

— Сэди... есть что-то еще. Я слышу это по твоему голосу.

Да, там было кое-что еще. Намного больше, чем она рассказала Гордону… Или, возможно, не так уж и много, все зависело от предстоящей перспективы. Сэди взяла в рот соломинку и с жадностью начала пить диетическую колу.

— Мне нужно еще колы. Тебе взять?

Со вздохом, за которым он подразумевал многие несказанные вещи, Гордон махнул в сторону своего почти пустого стакана.

— Конечно, почему бы нет. Но ты не отделаешься так просто.

— Я знаю, мне просто необходима минутка, — она поднялась и направилась к автомату с прохладительными напитками.

Когда она возвратилась, Гордон вновь выпрямился и принялся за ужин с нескрываемым удовольствием.

— Так. Ну, ладно, — проговорил он, поглощая ролл «Калифорния». — Рассказывай остальное.

Поэтому она рассказала ему все остальное. Все, вплоть до того момента, как она стояла и смотрела вслед уезжающему пикапу.

Гордон во время ее рассказа полностью сосредоточился на еде, словно совершенно не слушая последнюю часть повествования. Наконец, она проговорила:

— Я боялась, если я вернусь домой, то достану свою маленькую коробочку. Поэтому я позвонила тебе.

Он сделал глоток своей содовой, затем вытер бумажной салфеткой губы и руки и откинулся назад на спинку стула. Она знала, что Гордон понимал, что значила эта коробочка. Он был единственным за пределами центра реабилитации, кто знал об этом.

— Ты не хотела принять наркотики?

— Нет, тогда, когда окси нет поблизости, я не хочу.

— Тогда ты хочешь трахаться, а когда не можешь получить это, ты испытываешь желание резать себя.

Было достаточно странно слышать слово «трахаться», которое исходило от Гордона. Ему уже было примерно пятьдесят, и его волосы были цвета серебра от седины, что их покрывала. От этого он выглядел старше, чем был на самом деле. И на нем была надета спортивная куртка поверх рубашки, и складывалось впечатление, что он намеревался отправиться на ужин.

— Да, думаю, что так и есть.

Он посмотрел на нее искоса.

— Я пытаюсь решить, есть ли у тебя прогресс. Ты пытаешься обращаться к своим механизмам психологической адаптации, и это хорошо. Но, мне кажется, тебе нужны более эффективные адаптационные механизмы, всезнайка. Те, которые у тебя в данный момент, они разрушающие. В первую очередь, они действуют отрицательно на твой дух. Ты счастливица, что тот байкер не оказался отморозком. Ты же понимаешь, что он был прав. Он все сделал правильно, он привез тебя домой. Конечно, ему следовало бы остаться с тобой, но, подозреваю, что ты сама приложила все усилия, чтобы сделать для него невозможным этот вариант. Как я могу догадываться, он тоже не святой, поэтому он принял наиболее правильное решение — уехать.

Сэди сильно покраснела и провела креветкой, которую удерживала китайскими палочками, по гарниру из риса.

— Ну да.

— Тебе нужно найти что-то, что принесет мир твоей душе, и сосредоточиться на этом, Сэди.

Она бросила палочки и пристально посмотрела в глаза Гордону.

— Я пытаюсь. Я стараюсь справляться с оздоровление-саморазвитие-самопознание херней для реабилитации, а также я стараюсь настраиваться на естественный ритм жизненных сил и равновесия. Естественный ритм и равновесие понятны для меня, но на все из вышеперечисленного мне наплевать, когда я хочу этого. Я пыталась быть благоразумной сегодня днем, но я была в центре гребаной странной ситуации, в которой, на самом деле, я не хотела быть. Я совершенно не знаю, как вести себя по-взрослому благоразумно или адекватно. Я бегаю и занимаюсь спортом столько, сколько могу, и да, это помогает, но я не могу бегать весь день напролет. Я связалась с группой Блэйка, потому что ты мне сказал, что мне необходима цель, чтобы я не оглядывалась на то, какой я была, но теперь посмотри, в какой я ситуации. Предполагалось, что я буду проводить информационную работу, а не бегать от полиции, которая будет стараться подстрелить меня. В меня стреляли, Гордон. Дважды! И это ужасно больно. По крайней мере, когда я режу себя, я знаю, когда я начну это и когда закончу. Это ощущается хорошо, ты знаешь это. Так я могу держать все под контролем

Голос Гордона был тихим и добрым, когда он заговорил:

— Ты тоже фанат контроля, Сэди.

Она рассказала ему все, что произошло с ней за день. Даже это. И в ответ на комментарий Гордона она рассмеялась.

— Похоже, и в этом я потерпела неудачу.

— Да, так и есть. Тебе необходимо найти что-то, что будет помогать тебе сосредотачиваться и держаться подальше от неприятностей. Возможно, как мне кажется, тебе стоит подумать о том, чтобы выйти из этой группы.

Она сразу же мысленно отбросила эту идею.

— Я не могу просто сказать: «Простите. Все это дерьмо для меня уже слишком. Я должна покинуть вас».

— Почему нет? Ты не подписывалась на то, что произошло!

— Потому что борьба всегда имеет значение. И это не вина Блейка, что так произошло.

Гордон взял еще один рол своими палочками. Затем он спросил:

— Ты уверена в этом? — и на этих словах он отправил в рот еще один рол.

— Что ты имеешь в виду? Это все копы, они начали стрелять. Я была там.

Все еще пережевывая рол, он ответил:

— Да, ты была. Но там же было много людей. Огромное множество. И ты точно не видела, кто начал первым стрелять, не так ли?

— Нет. Но копы были единственными, у кого я видела оружие.

События дня стали медленно проноситься перед глазами Сэди. Видела ли она еще у кого-то у кого оружие, за исключением людей в защитном снаряжении для борьбы с уличными беспорядками? Нет. Она была уверенна, что не видела таковых. Или все-таки видела? Она не могла точно сказать.

— Все, что ты видела, так это то, что кто-то в толпе начал стрелять? Это могло бы объяснить многое, но не оправдать. Тогда объясни мне: почему копы пошли на такие крайние меры. Что им сообщили такого, что они начали стрелять по толпе.

Несмотря на ее подозрительное отношение к копам из-за произошедшего ранее днем, она полагала, что это могло оказаться правдой. Но даже если так, это было не столь важно.

— Даже если так, Блэйк тут не при чем.

— Возможно, и нет. Но имя Фрэда Блэйка упоминали в дневных новостях. Похоже, что он участвовал во множествах акций протеста с проявлением насилия. А вот, к примеру, доктору Кингу не нужно было прибегать к этому, он виртуозно владел своим словом (прим. доктор Кинг он же Мартин Лютер Кинг — самый известный афроамериканский баптистский проповедник, яркий оратор, лидер Движения за гражданские права чернокожих в США. Кинг стал национальной иконой в истории американского прогрессивизма. Мартин Лютер Кинг стал первым активным деятелем чёрного движения США и первым ярким борцом за гражданские права чернокожих в США, борясь с дискриминацией, расизмом и сегрегацией. Также активно выступал против участия армии США в войне во Вьетнаме).

— Ты что, пытаешься сказать мне, что он это все устроил? Нет. Ни за что. Он слушает Майлза Дэвиса и курит электронные сигареты (прим. Майлз Дэвис — американский джазовый музыкант. Внес значительный вклад в развитие многих направлений джаза). Он пацифист (прим. Пацифи́зм — идеология сопротивления насилию ради его исчезновения. Пацифистское движение, движение за мир — антивоенное общественное движение, противодействующее военным методам решения политических конфликтов, в частности осуждением аморальности таких методов).

Гордон поднял вверх руки в жесте капитуляции.

— Хорошо. Я встречался с этим парнем всего один раз, что я могу о нем знать. Но я говорю тебе о том, что было бы разумно уйти оттуда, особенно с учетом того, что произошло сегодня днем. Особенно из-за того, что происходит в твоей жизни на сегодняшний день. Знаешь, как говорят:

«Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви,ибо любящий другого исполнил закон» (прим. послание к Римлянам).

Он взял стакан с содовой и сделал громкий глоток

— И что мне делать потом?

—

Я даже не знаю, всезнайка. Как там говорится? Найди свое призвание? Вот и тебе необходимо найти свое призвание.

— Никогда не смей писать книгу по самосовершенствованию, Гордо. Ты в этом профан.

~oOo~

Блэйк был освобожден на следующий день после того, как его жена внесла за него залог, таким образом, Сэди узнала, что у Блэйка была бывшая жена. Он созвал всех на встречу в тот же вечер. Поэтому после работы она приняла душ, тщательно избегая раненной руки, потому как краснота сошла вокруг ее ран, которые на данный момент выглядели очень хорошо — не красными и не припухшими. Шерлок отлично справился со своей работой. Она достала свой поддерживающий бандаж для руки, который был у нее уже долгое время, еще с тех времен, когда она вывихнула локоть на гимнастике. Теперь она чувствовала, что руке стало легче, когда она поместила ту в поддерживающий бандаж.

Она оделась в первый раз за день и направилась к Блэйку. Она попыталась управиться с рычагом переключения передач левой рукой, но это оказалось труднее, чем представлялось, поэтому она вытащила руку из повязки и сделала это ей.

Хлоя и Грант были уже на месте, как и еще пара человек, которые были совершенно не знакомы Сэди, — женщина, которой приблизительно было около сорока, и мальчик-подросток. Лицо Блэйка было разбитым, опухшим месивом, а также на его переносице виднелись швы, но он был в отличном настроении.

— Сэди! Привет, девочка! Я слышал, тебя тоже зацепило. Дай-ка я посмотрю, — он ухватился пальцами за бандаж, но она успела увернуться от него. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Как бы то ни было, слова Гордона, которые были сказаны прошлой ночью, каким-то образом пробрались в ее мысли и не хотели покидать их.

— Я в порядке. Просто царапина. Как ты?

— Вот та причина, по которой мы называем этих отморозков свиньями. Но я в порядке. И мы добились восхитительных результатов. Хлоя сегодня просмотрела все источники информации и пришла к выводу... ох, кстати, это Иоланда, моя ж... точнее, моя бывшая жена, а это наш сын, Броди.

Сэди приветственно кивнула им обоим, затем вновь сосредоточила внимание на Блэйке, который держал в руках планшет Хлои.

— Посмотри на это — про нас без перерыва говорили по всем новостям. Ты понимаешь, как это все важно? Про нас рассказали не только в местных новостях, но и в международных. Люди прислушиваются и обращают внимание. Это был нереально важный день в наших жизнях.

Сэди подняла взгляд на Блэйка. Она знала его меньше года, но он всегда ей очень нравился. Она уважала его. Он был страстно преданным тому, во что верил и чем занимался. Но его энтузиазм по поводу произошедшего накануне днем испугал ее.

— Люди пострадали, Блэйк!

Он махнул рукой на ее слова, не утруждаясь даже посмотреть на нее.

— Никто не умер — и ладно. Предполагается, что все пойдут на поправку.

Почему он не был зол, что копы открыли огонь по невинным, не представляющим угрозы людям?

— Ты что, это все спланировал?

Теперь он повернулся и опустил взгляд, чтобы встретиться с ее глазами. Но моргнул прежде, чем ответил на ее вопрос, и то, каким образом бегали его глаза, то, какое неуловимое, пристыженное выражение стояло в них, зародило в ее душе сомнение.

— Ну, естественно, я планировал саму акцию протеста. Как и ты. И Хлоя, и Грант.

Он прекрасно понимал, что она имела в виду, но намеренно строил из себя дурака.

— Нет, ты планировал бунт? Был ли кто-то в толпе с оружием, и было ли тебе известно об этом?

Он моргнул вновь, и она получила ответ на свой вопрос. Уже не имело никакого значения, что бы он ответил. Она прекрасно знала, что не важно, что говорили люди, иногда достаточно замешательства, которое могло продлиться лишь долю секунды, а ты уже подсознательно мог чувствовать ответ, поэтому ей были не важны слова.

— Конечно, нет. Почему ты меня расспрашиваешь, Сэди?

Она не имела понятия, зачем расспрашивала его, но он был не тем, кем она его считала. Думая о своем диалоге с Гордоном, она вдруг ослепительно улыбнулась.

— Хорошо. Прости меня. Все это слишком для меня. Я, пожалуй, пойду.

И она просто развернулась и направилась на выход. Блэйк спешно направился за ней до двери и прокричал ей вслед:

— Сэди! Сэди, да ладно тебе! У нас много работы!

~oOo~

Сэди нравилось бегать в самую жару. Она обычно замерзала, пока температура на термометре не показывала примерно 90 градусов, поэтому ей не нравилось бегать по утрам, когда воздух пустыне отдавал холодом (прим. 90°F=32°C). Ее рабочие дни начинались по Центральному времени США, потому как головное отделение ее рабочего офиса находилось в Далласе, поэтому она завтракала примерно в десять тридцать или одиннадцать, а затем бегала. По выходным она пробегала определенное расстояние, стараясь подготовиться к марафону в ЛА, который должен был состояться на будущий год. Сначала она полагала, что попробует поучаствовать в марафоне в этом году, но он должен был пройти в сентябре, поэтому она думала, что не совсем готова к нему. Так перед ней и образовалась новая цель.

Между тем она участвовала в более скромных по размеру соревнованиях по бегу на скорость. Она пробежала уже пять тысяч километров. Но это не удовлетворило ее. Поэтому ей нужно было поставить новую, более сложную задачу перед собой. Ей нужно было что-то более позитивное, чтобы сосредоточиться на этом.

Она не бегала целую неделю после акции протеста или вооруженного бунта, или как это можно было еще назвать, потому что ее рука невыносимо болела. А когда она бежала, и сердцебиение учащалось, рука начинала болеть еще сильнее. Но три дня спустя она вновь начала мало-помалу бегать, и пришла к выводу, что она не потеряла форму с прошлых выходных.

Она чувствовала себя отлично и сохраняла приличный темп, когда повернула за угол на свою улицу и увидела огромный, черный и хромированный харлей, который был припаркован перед ее домом.

Она остановилась и уставилась на байк в течение минуты, пытаясь убедиться, принадлежал ли байк Шерлоку. Она не знала многого о мотоциклах, и, если честно, она совершенно не обращала никакого внимания на них, кроме того, что этот был большим хромированным и черным. Но что-то внутри нее говорило, что этот байк принадлежал именно ему. Она подошла ближе и увидела аэрографическую надпись (или как это называлась) на бензобаке: МК «Ночная Банда».

Но его не было нигде поблизости. Она осмотрела улицу в двух направлениях. Нет, его не было. Затем она спешно направилась к своему дому.

Она жила на втором этаже четырехэтажного дома. В доме был лифт, но она едва ли им пользовалась. Лестница, которая вела на второй этаж, была широкой и открытой и находилась возле входной двери. И сейчас Шерлок спускался вниз, его тяжелые ботинки

—

не

Dr.

Martens

,

которые были на нем в тот день, а военные ботинки на шнуровке

—

издавали громкие звуки о бетонно-мозаичную плитку.

— Привет, — проговорил он спокойно, как будто в этом не было ничего такого — просто заскочить к ней. И почему он был в ее доме и спускался со второго этажа, на котором она жила? Она не говорила ему конкретно, где она жила.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел, чтобы проверить твои швы.

— Как ты узнал, где находиться моя квартира?

— Это то, чем я занимаюсь: узнаю детали.

— Ага, и это совершенно не странно, — иронично прибавила она.

Вместо того, чтобы ответить на ее комментарий, он указал кивком головы вверх по направлению лестницы.

— Я просунул записку тебе под дверь. Твой сосед сказал, что ты пошла на пробежку.

— Сосед?

— Ну, полный парень. Лысый.

— Точно. Бёрт.

Бёрт жил напротив нее. Он был на пенсии или, может, просто достаточно обеспеченным, он был тем, кто в их доме постоянно совал нос не в свои дела.

Она испытывала болезненное ощущение от его отказа — несмотря на то, было ли это продиктовано тем, что он был джентльменом, или же героем, или же святым во плоти, это все равно чертовски ранило.

Она спешно направилась вверх по лестнице.

— Ладно, все понятно, мне необходимо возвращаться к работе.

Он перехватил ее здоровую руку, когда она проходила мимо него.

— Не смей меня отшивать, маленькая преступница. Я хочу взглянуть на твою руку.

Вырывая свою руку из его хватки, она фыркнула:

— Не указывай, что мне делать. Никогда. Ты упустил свою возможность в этом. И не называй меня этим тупым прозвищем.

Вообще-то, ей оно очень даже нравилось. Каждый раз кода он называл ее так, тело покрывали мурашки. Именно поэтому оно казалось ей тупым.

Шерлок улыбнулся, и она заметила пирсинг в его губе. Она отметила, что у него привычка захватывать его зубами и двигать его взад вперед.

— Я упустил свою возможность? Что, серьезно?

Ну что за высокомерный придурок.

— Это ты высадил меня на обочине и уехал прочь.

— Мне кажется, тут необходимо немного предыстории, — проговорил он, все еще ухмыляясь. У него были отличные зубы. И эти глаза, черт бы их побрал.

Его волосы падали ему на лоб в день протеста. Сегодня они были аккуратно зачесаны назад. Она предпочитала, чтобы они находились в беспорядке, по крайней мере, ей так казалось. Но сейчас, когда они открывали его глаза, они казались еще более яркими и пронзительными. Она задалась вопросом, какими они были бы, когда он был по-настоящему зол. Она могла практически представить ледяное презрение, которое бы излучали бы его лаза.

— Чего ты хочешь, Шерлок? Если, конечно, это твое настоящее имя.

— Самое реальное из всех существующих. Я тебе уже сказал — я пришел проверить, как заживают твои швы. Я волновался.

— Как будто меня подстрелили, и какой-то странный парень зашил мои раны у себя на кухне.

Теперь улыбка исчезла с его лица, и он полностью повернулся ней лицом.

— Сейчас я говорю серьезно, Сэди. Швы нормально заживают?

— А какое тебе дело до этого?

Затем на его лице отразилось отеческое разочарование, таким же был его тон.

— Да ладно тебе. Сэди.

— Не хочешь оставить свой покровительственный тон? Потому как ты, определенно, что-то упускаешь.

В следующую секунду она расценила его действия, как намек на то, что он невероятно зол. Он сделал резкий шаг вперед и прижал ее своим телом к стене. Он стоял на ступеньку ниже ее, но, несмотря на это, Шерлок почти на голову возвышался над ней. Он приблизил свое лицо к ней, таким образом, они оказались лицом к лицу, настолько близко, что его густая борода касалась и щекотала ее лицо, когда он заговорил с ней.

— Это ты привлекла мое внимание к себе, когда самовольно запрыгнула на мой байк, маленькая преступница. Я охренительно рисковал собой, когда вывозил тебя из самого пекла, и после, когда привез тебя к себе домой и зашил твои раны. А сейчас ты, мать твою, бесишься, потому что я не трахнул тебя, когда ты того хотела, но и в тот момент я только лишь заботился о тебе. Теперь все, чего я хочу, это убедиться, что моя работа отлично держится, и швы не разошлись, и, возможно, рана зажила настолько, что можно снять их. Если ты хочешь, я могу и тут взглянуть на них, меня это совершенно не парит.

Сэди четко понимала насколько он хорошо пах — его запах не был достаточно резким, чтобы быть похожим на парфюм или лосьон после бритья. Возможно, это был его шампунь или то, что он использовал для того, чтобы зачесать свои волосы назад. Это ощущалась невероятно соблазнительно, чем бы это ни было. Он, казалось, относился более внимательно к своему внешнему виду, чем к содержанию своего дома.

Она так же четко осознавала, что только что пробежала несколько миль, и что она, скорее всего, пахла не очень приятно.

Она оттолкнула его печи, и он сделал шаг назад.

— Ты можешь войти.

— Хорошая девочка, — был его лаконичный ответ.

Глава 7

Шерлок

Когда они подошли к двери, Сэди вытащила визитку, что он просунул под дверную раму.

Она прочла, что было написано на внешней стороне визитки, и недоверчиво пробормотала.

— У твоей байкерской банды, что, есть визитки?

— Мотоклуба. И да, — он взял визитку из ее руки. Они отличались от визиток «Виртуозных Мотоциклов», которые были у всех членов МК, что там работали. На этих визитках была изображена эмблема МК «Ночная банда Южная Калифорния», указана их дорожная должность, общие номера, а также почта клуба.

Визитки были идеей Лакоты, идея родилась вскоре после того, как была проведена рекламная компания клуба. Он предложил их как часть патруля хорошего впечатления, о котором говорил все время Хусиер: идея заключалась в том, чем больше клуб сделает хорошего для общества, чем больше будет оказано положительного влияния на соседей, тем меньше эти же соседи будут замечать неблагонравные дела клуба. Поэтому они участвовали в большинстве благотворительных акций в округах, особенно в Мадроне и ее окрестностях, они помогали людям, которые в этом нуждались — помогал, как и сам клуб, так и каждый по отдельности.

Лакота полагал, что это будет хорошей идеей, когда член МК остановится и, к примеру, окажет помощь водителю-инвалиду или же мотоциклисту, или же сделает что-то полезное и достойное, затем они могли бы вручить визитку и сказать: «Звони, если мы сможем помочь». Хусиер полагал, что это было бы восхитительной идеей.

Поэтому теперь они все носили с собой визитки.

Он перевернул визитку, на обратной стороне которой была самая важная часть, и вновь передал ее Сэди.

— Это мой личный номер. Так ты можешь связаться со мной.

— Зачем мне это делать?

Чувствуя себя утомленным и растерянным, он вздохнул. Громко.

— Гребаный Господи, милая. Спрячь свои колючки. Я пытаюсь быть сейчас хорошим парнем.

— Почему?

Искушение вскинуть руки, спуститься по этой лестнице и уйти прочь из жизни этой миниатюрной девушки неистово захлестнуло его. Но она ему нравилась. Большую часть прошлой недели он провел в замешательстве и в размышлениях о ней. Также он меньше пил. Эта взаимосвязь не имела никакого отношения к его действиям, но ее также было нельзя отрицать. Она зацепила его.

Не сказать, что у него были проблемы с алкоголем. Это было просто личным наблюдением, которое он сделал. Прошла почти целая неделя с того дня, как он просыпался в состоянии похмелья.

— Потому что я хороший парень. Потому что я наложил на твою рану эти швы, и я хотел убедиться, что они хорошо заживают, — он улыбнулся в попытке смягчить ее отношение к нему и накрыл ладонью ее щеку. — Потому что ты мне нравишься, маленькая преступница. Со своими колючками и всем остальным.

Ее глаза — они были не фиалкового оттенка в ярко освещенном коридоре, теперь они приобрели сине-зеленый оттенок — пристально впились в него. Он улыбнулся и позволил своему взгляду скользнуть по ее телу. Она была взмокшей от пота. На этот раз пряди ее волос не отдавали так сильно синим оттенком, как до этого, сейчас они прилипали к ее голове, а ее свободная влажная футболка прилипала к телу. Сейчас июль в Штатах, но она носила эластичные штаны для бега, которые доходили до самых щиколоток. Ее кроссовки были ярко розового и неоново-желтого цветов.

— Я уже и не знаю, как избавиться от тебя,— наконец проговорила она.

— Я что, дал тебе причину считать, что я проблема? Я имею в виду, кроме того, что я не стал тебя трахать, — как я и сказал, я тогда пытался себя вести как хороший парень.

— Это было унизительно. И никак не помогло.

— Но, тем не менее, было ли это неправильным поступком?

И вновь она пристально смотрела на него, не отводя глаз в течение пары мгновений. И до сих пор не открыла дверь. Наконец, она скользнула рукой в карман на ее поясе и достала оттуда ключ. Когда она вставила его в замочную скважину, то проговорила:

— Нет, не было, — затем отворила дверь и прошла вовнутрь. — Проходи.

Ее квартира, казалось, словно взорвалась вокруг него. Вокруг него было буйство цветов и огромное количество тканей. В ее декоре царила необычная эстетическая красота: немного Вест-Индии, возможно, большая часть азиатского и что-то южно-американское. Яркие краски и картины были повсюду. И все было абсолютно чистым. В квартире был легкий беспорядок, но все было чистым. Все вещи лежали на своих местах; ничего не валялось. Даже стоя у двери, он уже мог это сказать.

Ее квартира была студией: все находилось в одном жилом пространстве. Дизайн квартиры был выполнен по высшему разряду: потолки из деревянных балок, роскошные деревянные полы и открытая кирпичная (что, скорее всего, являлось просто декоративной кладкой поверх стены) стена. Кухня располагалась в углу, у кирпичной стены, которая выходила на улицу. Маленькая, но высококлассная, с каменными кухонными рабочими поверхностями и высокими полками для посуды. С другой стороны пространства располагался длинный, необычный стол из чистого дерева, который был окружен шестью стульями яркого цвета. Почетное место посреди стола занимала ваза, полная красных тюльпанов.

Большее количество остального пространства было приспособлено под гостиную комнату с лоскутными коврами, которые лежали встык друг другу. Он нигде не замечал кровати, и в первое мгновение ему показалось, что квартира была однокомнатная, а не студийная. Затем до него дошло, что диван служил ей в качестве кровати.

Из всего необычного интерьера, выполненного в бохо стиле (прим.: основные особенности стиля Бохо – это сочетание множества элементов, присущих богемному стилю и стилю хиппи), что Шерлоку понравилось больше всего, так это телевизор. Конечно, не такой большой, как его, но он стоял над тремя новыми игровыми приставками, и над этим всем на стене висел большой распечатанный плакат того, кто, скорее всего, являлся ее героем в многопользовательской ролевой онлайн-игре, в которую он тоже играл. Ее персонажем был Ши Ра, отлично тренированный тролль-охотник.

У него был похожий плакат в его рабочем кабине в клубе. Он играл бессмертного священника под именем Бенедикшн.

Осматривая комнату вновь, мужчина увидел компьютер, но был огорчен, отметив, что это обычный компьютер, не игровой.

— Что ты ищешь? — проговорила она, и Шерлок понял, что он все еще стоял там и осматривал все с особой тщательностью. Он изучал все, попавшее в поле его зрения. Он впитывал информацию, обрабатывал и делал выводы. В этой квартире было много всего, на что интересно было посмотреть. Огромное количество того, что помогло бы лучше узнать Сэди.

— Я знаю, что ты не играешь на этом, — он кивком указал в сторону ее стола.

Она прошла в направлении его и уселась на стул.

— Нет. Я играю на том, что стоит у окна, там, — кивком указав на дальнюю стену гостиной, она ударила пальцами по клавиатуре. — Подожди немного. Я должна была вернуться в сеть еще десять минут назад. Мне нужно дать им знать, что я пробуду оффлайн чуть дольше.

Когда Шерлок повернулся, чтобы посмотреть, на чем она играет, он проговорил.

— А чем ты занимаешься?

— Я специалист по технической поддержке.

Он остановился и повернулся к ней.

— Какой именно?

Она ответила, пока что-то набирала на клавиатуре.

— Второго уровня. Все, что можно сделать удаленно... подожди, — раздался оживленный звук удара по клавишам. — Дай мне пять минут, хорошо?

— Конечно, — ответил он и развернулся обратно, чтобы посмотреть на игровую приставку. На подоконнике он нашел современную модель игрового ноутбука. Он лично не играл на компьютере, на нем обычно не хватало мощности, но если бы он играл, то это был бы именно такой.

Черт, он, что, нашел девушку, которой нравились те же вещи, что и ему? И, возможно, она могла на самом деле понять то, чем он занимался?

За единственным исключением — Барта, который был таким же отличным хакером, как и он, правда, у каждого из них были свои сильные стороны, — всем его братьям казалось, что они делают что-то подобное магии вуду. Он давно оставил попытки объяснить, как он достал ту или иную информацию или где были пределы его возможностей, потому что они тупо начинали пялиться на него во все глаза. Они все поголовно бывали шокированы теми вещами, которые он мог узнать, и проявляли нетерпение, когда он говорил им, что не может просто нажать пару клавиш и достать им всю информацию в этом привычном для него мире. Взлом требовал времени. Он требовал стиля. А также изобретательности и огромного терпения.

А женщины? Забудьте о них. Он никогда за всю свою жизнь не встречал такой, которая не считала бы его интересы глупыми и незрелыми. Поэтому он оставлял эту сторону жизни только для себя.

Возможно, до этого момента. Конечно, Сэди была молода. Может быть, даже слишком молода, она даже не прикладывала никаких усилий, чтобы скрыть следы своей незрелости. Но ему было по хрену.

Он пересек комнату и встал позади нее. Когда он положил свои ладони на ее плечи, она напряглась, ее пальцы на клавиатуре замерли, она глубоко вздохнула, затем вновь вернулась к тому, что набирала на клавиатуре.

Не имея желания следить за ней, просто поддаваясь своей постоянной потребности в получении информации и ее обработке, он ненароком взглянул на экран. Она была в чате, на аватарах участников чата стояли картинки из старого телесериала «Святлячок». И они все общались в стиле героев. Сэди была Кейли и, согласно манере общения своего персонажа, она говорила им, что ей нужен выходной после обеда (прим. «Светлячок» — культовый американский научно-фантастический телесериал в жанре космического вестерна, премьера которого состоялась в США и Канаде 20 сентября 2002 года. Кейуиннит Ли «Кейли» Фрай (Джуэл Стэйт) — механик корабля. Самоучка, способная содержать Серенити в рабочем состоянии благодаря природному дару механика. Кейли влюблена в Саймона Тэма, хотя их отношения развиваются очень медленно. Она – весьма открытый и жизнерадостный человек, и её любит вся команда).

Очарованный, он рассмеялся, и она бросила на него взгляд из-за плеча.

— Кыш!

— Прости, — проговорил он и вновь вернулся к осмотру ее квартиры. Черт возьми, тут было чертовски чисто. Все место блестело, и тут даже пахло каким-то чистящим средством. Ему казалось, что лавандой. Он знал только это, потому что у Таррин были большие лавандовые кусты в переднем саду. Они привлекали пчел как сумасшедшие, и в прошлом году Челси даже ужалила одна. Таррин пришлось быстро везти ее в больницу скорой помощи, где они обнаружили, что она была подвержена аллергии на укусы пчел.

У него на самом деле не было никакого желания думать о Таррин и ее детях прямо сейчас.

— Хорошо. Сделано.

Он повернулся, обнаружив, что она стояла позади него. Он усмехнулся и потянулся к ее здоровой руке.

— Свободное время после обеда, м?

Она не стала сопротивляться, когда он захватил ее запястье в ладонь и притянул ближе.

— Я все еще не знаю, как избавиться от тебя.

— Давай посмотрим, как все пойдет дальше. Прямо сейчас я хочу осмотреть твою руку, — он подвел ее к обеденному столу и выдвинул стул цвета лайма. Когда она уселась на него, он произнес: — А теперь давай посмотрим, что у нас тут.

У нее была наложена чистая, аккуратная повязка на раны.

— Ты хорошо следила за ней, — проговорил он, когда снял пластырь, что удерживал марлевую повязку на сквозной ране. Эта рана почти полностью затянулась. Слева осталось немного рубцов — и это должно было оставить шрам. Он не был уверен, как можно было сшить рану, не натягивая кожу. Хотя кто-то с медицинским образованием, возможно, мог сделать это. — Эта тоже хорошо выглядит.

— Нет, эта выглядит ужасно. Но рана заживает.

— Прости. Я сделал все, что мог.

— Это не твоя вина. Ты не стрелял в меня.

— Верно, — эта рана была намного меньше, она полностью зажила и была чуть больше красной точки на ее лопатке. — Ты счастливица, что пуля не задела ничего, кроме мягких тканей. Которых у тебя сравнительно немного.

— Похоже, что так. Странно думать о пулях, которые прошили мое тело в контексте со словом счастливица.

— Тоже испытывал на своей шкуре такое, мне стреляли в живот, — он положил повязку на стол. — Я не думаю, что на эти нужно накладывать повязки. Они полностью зажили.

Когда он развернулся, она смотрела на него широко распахнутыми глазами.

— Тебя ранили в живот?

— Да, — он поднял свою футболку и майку и показал ей шрам на левой части живота, который был на пару дюймов ниже ребер. — И это ранение не было сквозным. Меня положили на поверхность бара, пока кто-то вытаскивал пулю с помощью охотничьего ножа и плоскогубцев с длинными щипцами.

Это случилось в старые дни разборок с Перро. Он надеялся, что Ла Зорра не превратится в еще одного жадного до власти психопата. Хусиеру казалось, что такой вариант нельзя было отметать, а он никогда не ошибался.

Все мысли о Ла Зорра и Хусиере в один миг испарился из его головы, когда Сэди потянулась и положила свою маленькую ладошку на его живот, подушечки ее пальцев прикоснулись к его шраму. Ее ногти были окрашены в ярко-голубой цвет; лак у края ногтя облупился, а сами ногти были обгрызены до основания. Но ее прикосновение было удивительно сексуальным. Ее ладони были мягкими и теплыми, они настолько сильно отличались от его шероховатых. Когда ее ладонь прошлась в ласковом прикосновении вверх и вниз по его животу практически до уровня его пояса джинсов, он прикрыл глаза.

— Сэди... — его голос надломился на середине ее имени, и он прочистил горло.

Она сразу же убрала руку.

— Прости.

— Не извиняйся, — он опустил свою футболку и потянулся к повязке на ее последней ране.

Швы хорошо заживали, и кожа не была красной и воспаленной. Он аккуратно надавил сверху на рану, наблюдая по выражению ее лица, причинило ли его действие ей боль. Оно не причинило. Но Шерлок не был уверен, что шов будет держаться, если вытащить нить.

— Этот выглядит достаточно хорошо. Не воспаленный и аккуратный, говорю точно. Не уверен, что швы можно снимать сейчас. Возможно, через пару дней.

Повязка была влажная от ее пота, поэтому он убрал ее и положил к остальным.

Она взглянула на свою руку.

— Все в прядке. Она меня больше не так уже тревожит, и я смогу снять швы сама — может, в понедельник? Когда будет две недели?

— Конечно, можешь. Но я сделаю это сам, — когда она взглянула на него, он стал узнавать этот взгляд — неприятно напряженный — и добавил: — И не спрашивай меня, почему.

— Ты что, мне снова говоришь, что делать? — спросила она, и на ее губах растянулась широкая ухмылка, и Шерлок подумал, что они закончили с медицинским осмотром и, возможно, могли перейти к более приятному времяпрепровождению в ее свободное время.

Он ответил улыбкой на ее улыбку и провел ласково пальцами по ее щеке.

— Ты хочешь, чтобы я говорил тебе, что делать?

— Я думаю, что хочу. Могу я только сперва принять душ. Я воняю.

Он отступил назад, чтобы она могла подняться на ноги, что она и сделала.

— Хочешь компанию?

— Нет. Не в наш первый... раз. Момент, или чем бы это ни было. Я не задержусь. Чувствуй себя как дома. В холодильнике есть диетическая кола и вода в кране.

Он подумал, что у нее не было ничего такого, что он мог бы по-настоящему выпить.

— Я в порядке, спасибо.

— Не суй нос во все. Я скоро буду.

Она поднялась на носочки. И он встретил ее на середине, наклоняясь к ней, чтобы она могла поцеловать его щеку. Такой милый жест удивил его. Он заключил ее в свои объятия и поцеловал в губы. Он любил ощущение этого рта.

Она обняла его раненной рукой за талию, а здоровой рукой за шею, страстно лаская его рот языком, исследуя и пробуя на вкус, он выпрямился и приподнял ее от пола. Сразу же, она обвила ноги вокруг его бедер. Она идеально походила ему в такой позе.

— Примешь душ позже. Я снова заставлю тебя попотеть, — прошептал он у ее губ, прежде чем вновь завладел ее ртом в поцелуе. Она углубила поцелуй, сильнее сжима его в своих объятиях, и он полностью принял ее подчинение. Бл*дь, это была очень интересная сторона этой сломленной девушки. Он развернулся и направился, как он надеялся, в сторону раскладного дивана. Шерлок сомневался, что диван был достаточно большим для него по размеру, но он решил, что обязательно постарается уместиться на нем. Сэди стоила усилий.

Он добрался до раскладного дивана не без изящества и положил ее на мягкую поверхность. Она обвила его тело руками, будто отказываясь отпускать, ее язык кружил и сражался с его, их рты сомкнулись во взаимном удовольствии. Отстраняясь со стоном, он проговорил ей:

— Хватит, маленькая преступница. Теперь будет по-моему. Ляг. Я собираюсь раздеть тебя.

Усмехаясь, она позволила своим рукам и ногам спокойно раскинуться на поверхности, и он, наконец, спокойно уложил ее тело на диван.

Когда он поднял свою футболку, чтобы показать ей шрам, то осознал, что на нем все еще одета его байкерская жилетка. Теперь, пока она лежала распростертая перед ним, он снял жилетку и аккуратно повесил ее на спинку кресла с подголовником. Он сделал то же самое со своей футболкой и майкой и вновь возвратился к ней с обнаженным торсом. Когда ее глаза вспыхнули, она потянулась к нему, но он убрал ее руки в стороны с улыбкой.

— Лежи спокойно.

— Ты красивый,— прошептала она, продолжая тянуться к нему, и он перехватил ее руку и склонился, чтобы поцеловать ее.

— Лежи спокойно, Сэди. Расслабься, — он отпустил ее руки и нагнулся, чтобы снять с ее ног забавные ярко розовые кроссовки.

Он снял ее кроссовки один за другим, затем ее носки. Он опустил их на пол у своих ног. Ногти на ее ногах были покрашены в тот же яркий голубой цвет, но ее педикюр на ногах не был таким испорченным, как ее маникюр, кожа между пальцами была чуть заметно темнее, чем остальная. Ее ноги были изящные и прелестные, пальчики длинные. Она сжала их в его ладонях.

Опуская ее ноги на кровать, подавшись всем телом к концу дивана, Шерлок скользнул руками по ее ногам, облаченным в эластичные штаны, сжимая ладони вокруг ее щиколоток, и затем поднимаясь вверх до ее коленей, ласково проводя ладонями по ее стройным бедрам, затем обводя ладонями вокруг ее бедер. Когда он достиг резинки штанов, она внезапно подскочила и схватила его за руки.

— Стой.

Она осмотрела комнату; он не мог понять, что она искала.

— Что такое?

— Свет... — была первая половина дня; он не думал, что можно было сделать что-то со светом, — не то чтобы он и хотел что-то делать. Ему нравилось наблюдать за тем, что он делал. Понимая, что комнате, не смотря на это, будет довольно светло, она покачала энергично головой, словно отталкивая подальше противную ей мысль. — Эмм. Хорошо.

— Успокойся, — проговорил он вновь, и она улыбнулась ему. Полуулыбкой, если быть точным.

Он схватил за резинку пояса штанов и спустил их, наблюдая за тем, как собирается эластичный материал. Он стянул их с ее ног и бросил к остальной кучке одежды, которая находилась с краю дивана.

Когда он вновь поднял глаза, то понял ее внезапный порыв стеснительности — почему она носила колготки под шортами, и почему она носила длинные эластичные штаны посреди жаркого лета. Ее бедра, начиная на пару миллиметров выше коленей и на протяжении всей длинны ног до туловища, были покрыты шрамами. Длинными бороздами шрамов, все примерно были одной длинны: примерно дюйм или полтора. Их было сотни, ему казалось, что некоторые из них были старыми; остальные новыми. Некоторые новые, казалось, продолжают старые. У парочки был заметен розоватый оттенок недавнего заживления.

Она резала себя. И это происходило на протяжении долгого времени. Что было не так с ее молодой жизнью?

Он поднял голову и встретился с ее глазами. Она вновь выдавила из себя полуулыбку.

— Это убивает весь настрой, не так ли? Я обычно трахаюсь в темноте, — она двинулась в сторону, чтобы перекатиться к краю кровати, так, словно намеревалась встать. — Все нормально. Я успокоюсь, я хотела избежать этого момента, ты не должен был их видеть. Мне просто нужно надеть мои штаны опять.

Это не отбило его настрой. Немного изменило, возможно. Усилило. Он резко сжал ее за бедра и удержал на месте.

— Я сказал, лежи спокойно.

Удивленная, она в тоже мгновение легла обратно и успокоилась. Он скользнул своими ладонями вверх по ее бедрам покрытыми шрамами, никуда не спеша, наслаждаясь моментом, массируя большими пальцами ее мягкие, изящные бедра. Она внимательно наблюдала за ним, глядя с подозрением, и было что-то еще в ее глазах, чего он не мог объяснить. Когда он достиг ладонями верхней части ее бедер, то, наконец, заметил ее киску. У нее был небольшая аккуратная полоска темных волос, которые уже были влажными. Шерлок провел большими пальцами по ней до того момента, пока Сэди не застонала и не приподняла бедра от дивана.

— Спокойно, милая. Я дам тебе знать, когда я захочу, чтобы ты двигалась.

Она позволила своим бедрам опуститься на кровать, и он переместился и уселся на край дивана, просовывая руки под ее футболку, ласково проводя ими по ее животу. Она была мягкой и гибкой, но такой худенькой. Он не мог понять, как ей удавалось сочетать это, почему ее кости не выпирали со всех углов. Когда он скользнул ладонями вверх по ее ребрам, то ощутил пальцами, как ему показалось, край спортивного бюстгальтера.

— Поднимись. Сними это.

Она сделала так, как он и просил, обнажая свои небольшие, прелестные груди, с мягкими сосками которые были чуть более нежного розового оттенка, чем ее кожа. Опуская бюстгальтер на пол, она вновь легла на кровать и посмотрела на него, ожидая дальнейших его действий.

— Хорошая девочка.

— Тебе на самом деле нравится командовать, не так ли?

— Шшшш, — это было его единственным ответом, и он положил ладони на ее грудь. Поначалу он не делал ничего, кроме как сжимал и массировал их в своих ладонях, но даже от этого она ахнула и выгнула спину, прильнув к его прикосновениям. Он ощутил, как ее соски стали твердыми у его ладоней.

Ему нравилось командовать. Но это не касалась того, чтобы заставить действовать так, как он хочет, его власть была направлена на то, чтобы она сама захотела делать так. Ему нравились женщины, которые предлагали себя ему. Ему нравилось подчинение. Ему нравилось, когда женщина ждала его, позволяла ему вести, действовать. Доверяла ему, что он доставит ей удовольствие.

И все эти чувства усиливались с Сэди, которая чувствовала себя уязвленной и униженной с того момента, как он отверг ее в машине в тот день. Смотреть на нее, лежащую здесь, покорную и ожидающую его, от вида этого его член запульсировал от желания, а его сердце забилось быстрее.

Он склонился и втянул ее нежно-розовый сосок в свой рот, она подняла руки и запуталась пальцами в его волосах. Он не возражал, так же как не возражал, когда она притянула его ниже и прижала к своей груди, издавая сладостные стоны. Не отстраняясь от ее груди, он обернул свои сильные руки вокруг ее талии и подвинул ее к дальней стороне дивана, а сам занял места с краю дивана

Отстраняя свой рот от ее кожи не более, чем на дюйм, он пробормотал:

— Разведи свои ножки в стороны для меня.

Она так и сделала, приподняла ногу и поместила поверх его ноги, а он вновь захватил губами ее сосок, скользя рукой по ее мягкой коже живота, проводя пальцами по небольшой полоске волос на ее киске, затем ласково касаясь подушечками пальцев ее клитора.

Она была уже, чем он ожидал; Сэди толкнулась бедрами на его пальцах и ахнула, когда он проскользнул пальцем внутрь нее и наружу, поглаживая шелковистые стенки изнутри. Он добавил еще один палец и вновь толкнулся внутрь нее, тогда-то он и начал немного волноваться, будет ли она готова к нему. Его член был большим, а она была настолько узкой, что стискивала, словно кулак, два его пальца.

Он выпустил сосок из своего рта и поднял голову, чтобы посмотреть на ее лицо.

— У тебя не было секса уже какое-то время, милая?

Ее глаза были прикрыты, сомкнуты, что выглядело так, словно она сосредоточилась на чем-то, Сэди захватила зубами нижнюю губу, терзая ее. Он проник в ее лоно пальцами, и она вновь издала стон и распахнула свои глаза.

— Несколько месяцев, — выдохнула она. Затем улыбнулась. — Я старалась взять под контроль мое безрассудное поведение.

Он склонился вниз и провел своим подбородком по ее щеке; от него не укрылось, что ей нравилось ощущение его бороды.

— А то, что между нами происходит прямо сейчас, это ощущается, как безрассудное поведение?

Когда он задал свой вопрос, она внезапно стала совершенно спокойной и тихой, даже несмотря на то, что его пальцы продолжали двигаться в ней, лаская внутренние стенки. На мгновение Сэди пристально посмотрела на него, ее глаза были полностью сосредоточенны на его взгляде.

— Нет. И я не знаю почему.

— Потому что я хороший парень, я хороший, — ответил он и поцеловал ее.

Глава 8

Сэди

Причина, по которой Сэди нравилось быть инициатором секса, была в том, что она нуждалась в полном контроле. То, как она познакомилась с сексом — полностью опьяненная под действием наркотика, совершенно не способная ничего сделать — спровоцировали ее страх быть контролируемой, особенно во время секса. Это даже было нечто большим, чем простой страх. Это была фобия. Поза, в которой происходило большее число ее сексуальных контактов, — сидя у парня на коленях. Она начинала заниматься с парнем сексом и таким образом контролировала ситуацию на протяжении всего полового акта. Но никогда она не находилась под парнем, обычно она даже не раздевалась.

У нее было много случайного секса. Огромное количество. Еще одна вещь, которую Дарси и ее парень сотворили, так это внушили ей ощущение того, что секс — единственная вещь, которая могла заинтересовать в ней людей. Она привыкла опираться на эти суждения в ситуации, когда кто-то сосредотачивал свое внимание на ней. Оргазм для нее был синонимом ощущения освобождения и моментального обретения покоя — вот тогда то она и добавила секс к своему багажу быстрых самоисцеляющих уловок.

Но она никогда не состояла в настоящих отношениях. У нее была парочка почти бойфрендов в старших классах школы и в университете, но ее школьные занятия, ее работа и ее пристрастие, а также усилия по поддержанию фасада благополучия высасывали с нее всю энергию. Она проводила все свое свободное время обнаженной в пустой ванне, разрезая свои ноги, чтобы продолжать чувствовать себя в порядке настолько, чтобы справиться со своей собственной жизнью. И ни в одном парне она не была заинтересована настолько, чтобы дать ему свободу действий и продвинуться дальше поцелуя у двери.

В ее жизни не было места парню, который бы заботился ней. И даже если она нуждалась в сексе, она не хотела того, кого бы знала, того, кто мог задать вопрос, кому было бы небезразлично состояние ее ног.

Но вот где она была в данный момент — лежала спокойно на кровати, наполовину покрытая телом парня, который был намного старше нее, которого она не знала, и при всем этом совершенно не испытывала страха или неуверенности. Ее накрыл краткий миг сомнения, когда она позволила ему снять с себя штаны для бега, но он едва моргнул при взгляде на ее ноги. И затем он повел себя так, словно ему не было дела до того, что было с ее ногами. Он вернулся к ласкам, его ладони скользили по ее изуродованным ногам, даря прекрасные ощущения.

И она на самом деле чувствовала себя хорошо. Это ощущалось хорошо — просто лежать и наслаждаться, позволять ему вести. Никогда в жизни она не могла предположить, что такое могло случиться с ней. Это ощущалось удивительно — не знать, что произойдет дальше. Это было подобно божественному откровению.

Она полагала, что это было связано с Шерлоком, с тем, как он позволял ей расслабиться. Она доверяла ему. Сэди ощущала к нему доверие еще с того момента, когда позволила ему отвезти ее к нему домой. И, скорее всего, именно поэтому она чувствовала такую злость и унижение, когда он отверг ее. Это ощущалась, словно он предал ее доверие, что было глупо. Потому как она только что познакомилась с этим парнем. Кроме того, Гордон — и сам Шерлок, если уж на то пошло — сказал, что его поведение заслуживало большего доверия. Его вес ощущался на ней хорошо. Его обнаженная грудь ощущалась на ее груди просто фантастически. Она знала еще с того момента в аллее, когда он отдал ей свою футболку и остался в одной майке, что у него было восхитительное тело. Когда он поднял свою футболку и майку, показав ей свой шрам, она видела, что его кубики пресса были рельефными, их покрывали яркие татуировки, но когда он обнажился до талии и направился к ней, она была ошеломлена. Он был прекрасно сложен, но не был испещрен венами, как накаченный бодибилдер, такие парни заставляли ее испытывать дискомфорт и страх. Его тело было жилистым и подтянутым и, казалось, на нем не было волос, за исключением светлых, чуть рыжеватых волосков на руках. Глядя на то, какой густой и большой была его борода, она была удивлена, что на его теле не было волос. Возможно, он удалял их, что нисколько не тревожило ее, возможно, он просто уделял себе и своей внешности много времени. Но не сказать, что ей это нравилось в мужчинах. Когда же он накрыл ее тело своим, она могла чувствовать, что он не делал эпиляцию с помощью воска или же не брил их. Он был просто идеальным для нее. И, мать вашу, а этот мужчина чертовски хорошо умел целоваться. Он точно знал, что делать со своим языком, как нужно было взаимодействовать с ее языком, когда немного отстраниться и втянуть ее губы, или же просто легким касанием прикоснуться к ее губам. А его пирсинги. А его борода. Господи Иисусе, он ощущался чертовски хорошо.

Не говоря уже про его руки, про то, где находились его пальцы, и как они двигались внутри нее. Она ощущала себя полностью наполненной им, она могла ощущать, как он исследует ее, приходит к пониманию, что из его действий ей нравится, как она отвечает на ту или иную ласку.

Он добрался до ее точки G, прижимая пальцы к ней и легко массируя ее, и Сэди приподнялась всем телом, чувствуя поразительное удовольствие и издавая странный, пошлый звук, который до этого момента она еще не слышала от себя.

Усмехаясь, потирая ее точку G, пока она извивалась и издавала стоны, он выпустил из плена ее губы.

— Вот она, не так ли? Именно тут, под моими пальцами. Полегче. Не спеши.

Что это значило? Она проигнорировала его слова и сосредоточилась на его наполненном страстью голосе, который был тоже переполнен желанием. Она могла слышать, что он хочет ее. Она могла чувствовать, как его эрекция, все еще покрытая джинсовой тканью, прижималась в ее ноге, но слышать его наполненный страстью голос было во много раз горячее. Она извивалась под ним, нуждаясь в большем, начиная отвечать на толчки его пальцев.

Его рука прекратила двигаться, и она распахнула глаза, видя то, как он пристально смотрит на нее, его глаза прожигали ее взглядом.

— Полегче, маленькая преступница. Ты слишком стараешься… Позволь всему идти своим чередом. Позволь мне доставить тебе удовольствие.

— Лежать спокойно? — ее голос донесся до ее слуха тихим бормотанием.

Он кивнул, и уголок его рта приподнялся в понимающей улыбке.

— Лежи спокойно.

Он хотел, чтобы она прислушивалась к его словам. Но она была в этом профаном. Не смотря на это, у нее было мощное желание угодить ему, она практически отчаянно нуждалась в этом, поэтому она сделала глубокий вдох и принудила свое тело расслабиться, пытаясь сделать так, как она училась, и расслабить все мышцы одновременно. Шерлок не двигался, пока она не расслабилась.

Потом он улыбнулся.

— Хорошая девочка. Теперь закрой глаза и чувствуй. Доверься мне.

Когда у нее, наконец, получилось сделать это — закрыть глаза, он начал двигать пальцами внутри ее тела вновь, исследуя и проникая раз за разом в ее тело, поначалу медленно, нежно. Желание вновь начало разгораться в ней, она могла чувствовать нестерпимую потребность, что росла в ее животе, словно огненный клубок, заставляя чувствовать напряжение в руках и ногах, но она смогла преодолеть его и остаться спокойной.

Потому что, ох, черт побери, как это ощущалось. Когда он начал двигаться быстрее, прижимать свои пальцы жестче, толкаться глубже, она начала судорожно хватать ртом воздух. Даже будучи спокойной, она больше была не в силах контролировать свое дыхание или звуки, которые она издавала на выдохе или же на вдохе. Она была так близка, так близка к освобождению, Господи Иисусе, она желала большего, она хотела ускорить его действия и настичь этот взрыв спокойствия, но она так же хотела делать того, чего хотел он, и поэтому она принудила себя оставаться спокойной.

Затем он прибавил третий палец, и она больше не могла терпеть. Она кончала и могла чувствовать, как влажное желание стремительно покрывает ее киску, ей пришлось сжаться вокруг него, придвинуться ближе, сжать его в себе, она стонала, словно гребаное животное, когда кончала, и кончала, и кончала...

Он оставался внутри нее, продлевая ее оргазм, пока она полностью не растворилась в пульсации. Затем он переместил ее — под ней образовалось чертовски влажное пятно — и она позволила его пальцам выскользнуть из ее киски. Пока она лежала, прикрыв глаза и пытаясь восстановить дыхание, он поднял свою руку и скользнул пальцами в ее рот.

Сначала она отстранилась, ошеломленно распахивая глаза, но Шерлок бросил на нее взгляд, в котором читалась неистовая потребность, и протолкнул пальцы глубже, немного потирая их о ее язык. Он не проронил ни слова, но когда она расслабилась и начала посасывать пальцы, которые были покрыты ее собственным желанием, он одобрительно кивнул. Затем он вытащил пальцы из ее рта и скользнул ими в свой рот.

Какого хрена это было так горячо?

Сэди не знала, почему, но она прекратила волноваться об этом, когда Шерлок накрыл ее тело своим и коснулся ртом ее груди. Господи, как прекрасно его рот — его полные губы, его пирсинг, его искусный язык — ощущался там. Восхитительные ощущения были везде, но ее грудь была невероятно чувствительной к ласкам, и она подумала, что это было бы вполне реально — заставить ее кончить, только лаская ее грудь и соски, посасывая так, как он это делал в данный момент. Все еще чувствуя убывающие сокращения после ее первого взрывного оргазма, она вновь ощутила прилив жара к своему лону, но напомнила себе о том, что она должна позволить всему идти своим чередом и позволить ему делать то, что он хотел…

Он удивил ее вновь, когда отстранился от ее груди и вместо того, чтобы сжать ее бедра в своих ладонях... Прежде, чем она поняла, что он делал, он соскользнул с дивана и одним движением развернул ее, приподнимая ее тело в сидячее положение, точнее в полу-сидячее положение, позволяя ее ногам свисать вниз с кровати. Он расположился на коленях на полу между ее ногами, и — милостивый Господи! В ее возбужденном состоянии одного лишь ожидания ласк его рта, ощущение прикосновения его металлического пирсинга, там, где он намеревался прикоснуться к ней, было бы достаточно, чтобы она кончила.

— Разведи ноги в стороны для меня, Сэди, — произнес он хрипло, его рот был так близко от ее киски, что она могла даже ощущать его теплое дыхание.

Она развела ноги в стороны.

Он рукой оттолкнул ее колени в стороны.

— Шире.

Она развела ноги так широко, как только могла.

Он положил ладонь на ее плоть, пальцами раскрыл складочки и удерживал их в открытом положении, затем она ощутила прикосновение его рта.

Звук, который она издала, напоминал практически крик, и она напряжено сжалась, приподнимая верхнюю часть своего тела, нависая над его головой. Сэди не могла ничего поделать. Его борода была такой мягкой и восхитительной, его пирсинг, его губы, его язык, его зубы — все это было для нее слишком. Намного больше, чем она могла вытерпеть.

Он отстранился и присел на пятки.

— Сэди.

— Я знаю, знаю, — пролепетала она, задыхаясь. — Лежи спокойно. Но Шерлок, черт...

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Я... я... — она не знала. Нет, она не знала. Но была ли она способна пройти через это? — Нет, я не хочу.

Он улыбнулся и легко оттолкнул ее назад.

— Ты хочешь, чтобы я тебе сказал, что собираюсь сделать?

Незнание было самой лучшей — и самой пугающей — частью. Она покачала головой.

— Хорошая девочка, — он взял ее ладони в свои и положил их себе на голову. — Ты можешь держать меня, — с этими словами он нагнулся вновь, и Сэди прикрыла глаза и постаралась расслабиться.

Но принудить свое тело расслабиться было не так уж и просто. Он втянул в рот ее клитор вновь, и кольцо на его губе соприкоснулось с ее мучительно чувствительным местечком в самой невероятной манере. Кольцо в его перегородке носа то и дело тоже касалось ее плоти. Это подтолкнуло ее к самому краю удовольствия за пару мгновений, и затем он просто оставил ее там, в зависшем состоянии, так, словно он мог точно сказать, насколько близка она была, и, по-видимому, у него не было намерения позволять ей утонуть в своем наслаждении.

Когда ее оргазм был практически неотвратим, она прекрасно понимала, что получит освобождение от любого давления его языка на ее клитор, не важно, какого — и, в этот самый момент он отстранился и проник своим языком в ее лоно. Ее клитор пульсировал и изнывал от мучительной боли, был припухшим от неудовлетворенного желания, и ее киска сжалась вокруг его языка, втягивая его глубже, когда он проникал в нее. Она сжала его волосы в кулаки и попыталась толкнуться на его языке, но он полностью проигнорировал ее действия.

Поэтому она решила оставить эту затею и сосредоточиться на его «не гонись за удовольствием» словах. Что она чувствовала на самом деле, так это уверенность, что она могла бы, вероятно, умереть, если бы он не позволил ей кончить.

В конце концов, она больше не могла терпеть этого, она разжала один кулак и потянулась ладонью между своих ног. Он перехватил ее запястье, прежде чем она успела прикоснуться к себе, и поднял взгляд на нее, сидя между ее ног.

Его борода блестела от ее влажного желания. Только одно это заставляло ее киску неистово пульсировать.

— Пожалуйста, — прошептала она.

Он улыбнулся, и эта улыбка была в равной степени и довольной, и доброй, и, все еще удерживая ее запястье, прижал рот к ее клитору и подарил ей освобождение. Когда она кончила, то вспомнила его слова о том, что ей нужно просто позволить этому случиться, и она резко откинулась назад, падая на кровать, словно тряпичная кукла, через которую пропустили разряд электричества.

Никогда, еще ни разу в своей жизни она не испытывала ничего подобного, сродни тому что только что пережила, — в ее квартире, в ее кровати, с Шерлоком.

И он еще не закончил с ней.

Она лежала неловко, вся покрытая потом и измотанная, поперек своей кровати. Он провел рукой по своей бороде и затем одним грациозным движением поднялся с коленей на ноги. Она наблюдала за ним, как он снимал свои ботинки и стягивал носки, потом расстегнул ремень и позволил джинсам упасть вниз по ногам. Он не носил белья.

Черт побери.

Татуировка поднималась вверх по его бедру, захватывая только бедро, больше на его ногах не было татуировок. Они были мускулистыми и на удивление волосатыми. Ей нравилось это. Она предпочитала мужчин, у которых на теле бы немного волос, но мужчины без волос на ногах это было странно, согласитесь?

Но не его ноги привлекли ее внимание. Привлекло то, что находилось между ними. Его длина была приличной — на самом деле, очень большой — но что ее удивило, так это его объем. Она никогда не сосала такой толстый член. Ужасающе толстый. Как вообще он натягивает на него презерватив?

Матерь Божья.

Он увидел, куда она смотрела и рассмеялся.

— Все будет в порядке. Ты готова для меня, милая. Обещаю.

Так это было связано с «лежи спокойно, позволь всему идти всему своим чередом» словами?

Склоняясь над ней, он крепко сжал ее бедро и развернул одним движением так, чтобы она легла вдоль кровати вновь. Затем он поднял джинсы и залез в карман. Она не была удивлена, когда он вытащил презерватив — самого большого размера, конечно — и потом бросил джинсы на пол.

Он стоял там и раскатывал по члену презерватив, при этом наблюдая за ней. Потом он сжал в ладони ее бедро, которое было ближе всего к нему, и развел ее ноги в стороны, чтобы бы он мог расположиться между ними.

В этот момент Сэди почувствовала себя более нервно, чем на протяжении всего времени, что он находился в ее квартире. По ее телу начало распространяться знакомое шипение.

Вероятно, что-то в ее выражение лица заставило его ощутить возрастающее беспокойство, потому как Шерлок перенес вес на одну руку, а второй потянулся вверх и взял в ладонь ее щеку.

— Все же было хорошо до этого, да?

Она кивнула. Это было ощущалось намного лучше того, что она испытывала ранее. Если бы она только могла остаться с ним здесь навсегда, она бы смогла излечиться от всего безрассудного поведения разом. Ей бы никогда не понадобилось ничего, кроме этого.

Может быть, поэтому она пребывала в таком нервном состоянии: когда он скользнет в нее членом, она хотела, чтобы он чувствовал себя так же хорошо, как и она. Она хотела, чтобы он нуждался в этом так же сильно, как и она.

Он склонил голову и поцеловал ее. На его губах она могла чувствовать свой вкус, его борода была все еще влажной от ее желания. Господи, мать вашу, это все было так интимно. Они находились так ужасающе близко. Когда он полностью накрыл своим телом ее, она почувствовала, как его член старается проникнуть в ее лоно, и вновь принудила себя расслабиться. Позволить этому случиться и просто насладиться происходящим. Довериться ему.

Ох, мышцы начали сильно растягиваться, когда он стал проталкиваться внутрь. Сэди отстранилась от их поцелуя и прикусила губу, когда он начал проникать в ее лоно миллиметр за миллиметром. Она могла чувствовать, как тряслись его руки по обе стороны от ее головы.

— Сэди, — издал он стон, когда она распахнула глаза и встретилась взглядом с ним, возвышающимся над ней. — Давай же, милая, расслабься.

Сделав глубокий-преглубокий вдох, она медленно выдохнула.

— Ты вся дрожишь, — тихо произнес он.

— Как и ты.

Издавая хриплый глубокий смешок, он кивнул.

— Полагаю, и я тоже. Ты ощущаешься чертовски хорошо.

Его слова подействовали на нее успокаивающе.

— Как и ты.

— Хорошо. Готова сейчас?

Как только она кивнула головой, он вошел в ее лоно до основания. Шерлок издал стон, когда глубоко вошел в нее, а она откинула голову назад и всхлипнула. Черт побери. Черт побери, черт побери, черт побери.

— Держись за меня, милая, — его голос был хриплым от напряжения, и он начал толкаться бедами вперед. — А теперь я хочу, чтобы ты держалась за меня и двигалась. Двигайся со мной.