Безмятежность и доверие

Утром второго дня «Банда» обедала, рассеянно глядя на еду перед ними.

Шерлок отодвинул свою тарелку и повернулся к Хусиеру.

— Всё ещё не так много известно об этой группировке — «Бессмертные Грешники». Пока о происшедшем ни слова в местных и федеральных источниках. Пока над нашими головами не поблескивает гигантский маячок, мы можем успеть добраться домой. Не похоже, что кто-то поднял шумиху. Прошло немногим больше месяца с тех пор, как они привлекли наше внимание в Айдахо, и это было их первой точкой на карте, которую мы стёрли, поэтому у меня не было никаких заметок на долгосрочную перспективу.

Встрял Барт.

— Похоже на то, что они сформированы исключительно для того, чтобы преследовать нас.

— И вы думаете, что им в действительности нужна Ла Зорра? — спросил Шоудаун. Большинство «Банды» из Миссури оставались молчаливыми, следуя за Южно-Калифорнийским руководством. Миссури не участвовали в этих событиях, и, в конце концов, не они потеряли старого члена МК и проспекта.

Отвечая на вопрос Шоу, Хусиер кивнул.

— Выбор времени засады совпал с нашим расширением на север, и тут появляется совершенно новая команда, причиняющая нам беспокойство? Тяжело поверить в то, что это не взаимосвязано. Хотя, я думаю всё сложнее… чем это. Одним из парней, с которым мы столкнулись в Айдахо, был Леандро.

— Это имя, которое мы должны знать? — встрял Баджер.

Ответил Коннор:

— У нас личная история с Леандро. Из давнего прошлого.

Шерлок не был так уж убежден в правоте Хусиера, но южно-калифорнийский президент не хотел отпускать эту мысль. Казалось, он хотел, чтобы это было возвращение Леандро, и он хотел пристрелить его. Типа вражда семей или что-то в этом вроде. Однако рискуя навлечь гнев Хусиера, Шерлок покачал головой.

— Мы не узнаем, заходит ли это так далеко, пока не вернёмся домой и я не смогу копнуть глубже. Все мы наверняка прямо сейчас понимаем, что очевидно — это было сообщение нам. То, как они зарезали Лакоту? И Джерри? Сняв скальп? Это служит уведомлением.

Коннор сделал тонкое режущее движение рукой, и Шерлок заткнулся, как только шеф полиции Стерджиса достиг их стола, встав прямо за ним.

«Банда» немного знала шефа Ланса Бергера с прошлого дня или около того. Он был стойкий мужик, сам байкер, хотя и был наездником только в свободное время. Как хранитель закона Стерджиса, он понимал людей, которые ездили, и понимал клубную жизнь. Через всё сумасбродное безумие и пьяные выходки, что составляли «Неделю байкеров», реально плохое поведение обычно было минимальным, изобиловали добрые дела. Это было место, чтобы увидеть байкеров в их лучшей форме. Бергер был союзником, даже точно не зная, кто и что представляла из себя «Ночная банда».

Их собственный шериф в графстве Сан-Бернардино был таким же дружелюбным к клубу, хотя его близость была вызвана скорее толщиной его бумажника, чем с его эстетическим выбором. Монтойя не катался, но он любил конверт, который получал каждый месяц, и он обожал то, как «Банда» регулярно вносила взносы в фонд «Вдов и помощи детям», и много жертвовала на всё что угодно под эгидой шерифа.

Шерлок мог быть подозрительным с человеком, чьи интересы были исключительно финансовыми, — вся «Банда» была такой… но Монтойя также любил то, что «Банда» решала проблемы, не беспокоя офис шерифа, а затем позволяла Монтойе упиваться славой.

Они держали свою территорию чистой, а свои грязные делишки вели в стороне. Когда враги пересекали их границы, «Банда» быстро решала свои проблемы — полностью и далеко.

Бергер слегка наклонился в сторону Шерлока и спросил:

— Не против, если я присяду на минутку?

Хусиер кивнул Бергеру и щелкнул рукой Киану. Молодой член МК встал и принёс пустой стул от соседнего стола, и «Банда» освободила место для шефа среди хаотично сдвинутых столов и стульев.

— Есть новости, шеф? — спросил Коннор.

— Кое-какие. Также у меня есть вопросы. Скорее, даже просьба. Но сначала новости. Судмедэксперты готовы отдать те… ваших братьев. Я связался с семьёй Вест из нижнего Соснового Хребта, а именно с его сестрой… — Бергер залез в карман за своим блокнотом.

— Лиа, — тихо подсказал Ронин. Кстати, мужчина хранил молчание с тех самых пор, как все они стояли в Чипе вокруг тех носилок. Однако было одно напряженное сухожилие в его шее, натянутое как длинная веревка, которое не расслабилась уже больше суток. Шерлок подумал, что Ронин был воплощением «сдерживаемого напряжения», но, если бы не этот толстый шнур под его ухом, никто бы этого и не узнал.

— Правильно. Лиа, — так или иначе, Шеф вытащил свой блокнот. — Она едет сюда на опознание тела.

Несколько членов «Банды» отреагировали на это, но Бергер отмахнулся от них.

— Я понимаю, что мы установили личность. И она не вызывает сомнений. Но нам необходимо подтверждение кровного родственника, если хоть один существует.

— Так что вы собираетесь заставить его младшую сестру увидеть его, даже если абсолютно уверены в его личности? Из-за грёбаной формальности? — Фарго не озаботился отфильтровать голос, в нем отчетливо слышался гнев, и Бергер направил на него осторожный взгляд.

— Мне жаль. Судмедэксперты сделают это… легче для неё, насколько это возможно. С близкими родственниками Джеральда Клеппа у меня проблема. Вест внесён в лист как его экстренный контакт. Они были связаны?

Хусиер устало ответил:

— Лакота был поручителем Джерри в клубе. Они не кровные родственники. У Джерри не было семьи, кроме нас.

Шерлок знал об этом, конечно же знал, однако это тяжело потрясло его. У Джерри никого не было, кроме «Банды». Он был проспектом в течение более чем двух грёбаных лет, и они никогда не предлагали ему его высший рокет. Он не был лучшим в мире проспектом, он не был особенно ярок, и его легко можно было запугать и притушить его инициативу, но он был предан, как чёрт, горел желанием делать любое дерьмо, что они поручали ему, без колебания.

В запоздалом проблеске понимания, Шерлок осмотрелся вокруг и задался вопросом, сколько же из его братьев уже переросли своих рокеты, перед тем как они получили их. Больше, чем несколько, он мог бы поспорить.

Сам он был одним из таких. Хотя у него есть интеллект, преданность и инициативность, Шерлок не был лучшим наездником, или лучшим борцом, или лучшим механиком. Он не был самым сильным или самым бесстрашным. Во всех этих категориях он думал о себе просто как о компетентном брате. Его технические навыки — полная тайна для его братьев — проложили ему путь.

Джерри, вероятно, добился чистого патча. Но он пострадал из-за окутавшего его подозрения Джесси, брошенного на него за столом. Однако из-за жала того ужасающего предательства, никто не желал открывать «Запертые двери» для любого с меньшим статусом чем супергерой, и они оставляли Джерри стоять в одиночку на холоде, наливать им пиво и чистить их туалеты.

Дерьмо. Шерлок уронил голову.

Бергер произнес:

— Окей, я отдам его тебе, Хусиер.

Он вздохнул, и Шерлок поднял взгляд, чтобы увидеть шефа, обдирающего себе колени, когда ему пришлось произнести следующие слова:

— А теперь у меня есть просьба. Мы можем свободно здесь разговаривать?

Шерлок знал, что тут можно говорить о чем угодно, поскольку они глушили пространство. Даже если и был жучок на Бергере, только лишь стационарный сможет сделать запись. Он кивнул.

Бергер подарил ему косой взгляд и улыбку.

— Мне нужна кое-какая помощь. У нас никогда ничего подобного не происходило здесь… дольше, чем я могу вспомнить. Полиция штата дышит мне в затылок, а также федералы. Они все ищут причину для требования исключительной юрисдикции. Снять скальп с чистокровного Оглала? Это ё*анное преступление на почве ненависти. Но этот знак, что они вырезали на их головах? Никто не видел такого прежде. Единственная причина, почему я всё ещё веду это дело, — они не могут сильно раздуть факты. Тем не менее, они пытаются, и мне нужна ваша помощь. Я знаю, что вы хотите разобраться с этим своими методами, и я не склонен вмешиваться в это. То, что те ублюдки сделали, — это выворачивает мой живот. Но мне нужно решение. Мне нужна легенда, чтобы удержать это дело в моих руках. И я знаю, у вас что-то есть.

— Ничего, что поможет удержать это в ваших руках, шеф, — ответил Хусиер. — Хотя мы ценим то, что ты делаешь. Сообщи нам, что тебе надо. В точности.

— Мне нужно, чтобы причина была в байке.

Он имел в виду байк Трика. ХАЛ — что был уничтожен при нападении. Они разгромили его на хрен (трейлер и приз тоже) — всё, а затем сожгли обломки. Именно огонь привлек внимание к телам, брошенным у деревьев в лесу.

Трик высказался.

— Вам нужен рассказ о том, как кто-то явно проявлял неуместный интерес. Возможно он… они… приехали после того, как я победил.

Бергер перевёл глаза на Трика и задержал на нём взгляд.

— Это бы поспособствовало, ага. А если ты сможешь примешать туда проклятые символы, то да — это поможет.

— Я могу это сделать, — кивнул Трик, а затем слегка кивнул в сторону Коннора. — Коннор был со мной, когда они столкнулись со мной.

Коннор кивнул.

— Так и было.

— Как это отвлечет внимание от версии преступления на почве ненависти? — «Банда» из Миссури хранила молчание, что было правильным, но Нолан только что задал чертовски хороший вопрос.

— Не отвлечет. Вот, что это было. Но я могу попытаться минимизировать ущерб, продать это, прибавив к обвинениям вместо очевидного мотива.

— Тогда история была именно такой, — начал Коннор. — Дай нам немного, чтобы четко понять направление, и мы в деле.

Именно тогда, Ронин встал и покинул стол. Беседа прекратилась, пока они все смотрели, как он выходит из закусочной.

Они сидели на некотором расстоянии от окна, но с места Шерлока был достаточно хороший вид, так что он увидел, как Ронин встретил, а затем и обнял молодую женщину с черными волосами до плеч. Она была невысокой и худенькой, и на долю секунды Шерлок подумал, что Сэди приехала в Стерджис. Когда пара разделилась, Шерлок увидел, что женщина была с более тёмной кожей и более экзотическими чертами, чем Сэди.

Е*ать. Это была Лиа — сестра Лакоты.

Которая достаточно хорошо знала Ронина, чтобы поприветствовать его объятием. Шерлок обвел взглядом стол, чтобы увидеть, как его южно-калифорнийские братья также были удивлены этому. Насколько близки были Лакота и Ронин?

Пока они все наблюдали, как будто купили билеты на шоу: рука Ронина потянулась к её лицу, как будто он смахивает слезу. Затем он поцеловал её в щеку и взял за руку.

Вместе они вошли в закусочную и подошли к их столу. Все мужики поднялись.

Девочка была очень экзотичной. Она была потрясающе красива — и не девочка. Лакота… был на год моложе Шерлока. Лиа, очевидно, была его младшей сестрой, но она выглядела, как будто ей чуть за тридцать. Маленький рост заставлял её выглядеть более молодой на расстоянии.

Лиа было той, кто заговорил. Она проигнорировала «Банду» и обратила своё внимание на шефа Бергера.

— Я Лиа Вест. Я пришла за моим братом.

~oOo~

Резервация «Сосновый хребет» была беднейшим сообществом во всех Соединенных Штатах. Ежегодный доход составлял нескольких тысяч долларов на душу населения. Алкоголизм взрослой части населения и зависимость от ставок составляла более 80 процентов. В резервации была самая низкая продолжительность жизни в Западном полушарии, — так говорилось в одном из исследований этой разрухи. По крайней мере, тридцать тысяч людей обитали здесь. Нет, здесь они влачили своё существование. Они существовали здесь.

Сосновый хребет был одним из участком у ручья Вундед-ни (прим.: место, где происходило последнее крупное вооружённое столкновение между индейцами Лакота языковой семьи сиу и армией США в 1890 году). Когда «Банда» въехала в колонне позади катафалка, что вёз тело их брата, Шерлок изучал разбитые лачуги, грязных детей, своры собак, несущихся по пыльным мёртвым полям, и подумал, что битва у ручья Вундед-ни происходила здесь каждый день, начиная с 1890-го.

Лиа приехала на автобусе в Стерджис, а теперь она ехала на заднем сиденье Ронина, во главе колонны сопровождения перед катафалком. Они проехали через маленький городок, мимо домов в состоянии от ветхих до изношенных, но опрятных, мимо маленького коммерческого района, который состоял из торгового центра и бензоколонки, и, наконец, свернули на грунтовую дорогу.

В конце дороги стоял самый лучший дом, что они увидели. Ничего особенного, но надёжный. Ухоженный одноэтажный дом (Шерлок мог бы поспорить на деньги) был сборно-разборным сооружением. Два классических «мобильных дома», также в хорошем состоянии, стояли по краям большого дома. Три хороших, но стареющих, автомобиля и архаичный ржавый погрузчик были припаркованы в опрятном ряду на гравийной дорожке.

Пока катафалк и все байкеры парковались, старый мужчина с длинным седым «конским хвостом» вышел из дома, сопровождаемый двумя ещё более старыми женщинами — одна старше другой. А затем ещё больше людей вышло из мобильных домов, пока «Банду» не поприветствовало более дюжины людей: мужчины, женщины и дети. Они все были молчаливыми и мрачными. Мужчина с «конским хвостом» вышел вперед.

Лиа слезла с байка и подошла к нему. Он положил руку на её плечо и посмотрел мимо неё. Его глаза оглядели «Банду» и зажглись на Шоу, а затем перешли на Хусиера — самого старого из них.

Заговорив с Хусиером, он произнёс:

— Моё имя — Эверетт Вест. Дэвид — мой сын. Спасибо, что привезли домой моего сына упокоиться с миром.

~oOo~

В соответствии с традициями племени, похороны Лакоты круглосуточно продолжались три дня и две ночи. Место проведения — школа-гимназия резервации, его гроб был установлен перед типи (прим.: коническая разборная палатка — жилище индейцев; состояла из деревянного каркаса, обтянутого бизоньими шкурами), так чтобы его предки могли собраться и провести его к миру духов.

Наблюдательный ум Шерлока был очарован, несмотря на его собственную печаль и чувство потери. Ритуалы были сложными, но одновременно и простыми. Они были почтительные, мрачные, но не подавляющие. Ощущалось чувство потери, которое несли все похороны, но не было никакого чувства конца. Ритуалы были о продолжении жизни.

Члены семьи и другие по очереди били в похоронные барабаны. Звучали ритуальные песнопения. Но преимущественно там рассказывали истории. Хотя Лакота много лет назад покинул резервацию, но, как оказалось, у множества людей были истории о нём: как о ребёнке, так и добродушном, но беспокойном подростке, и даже о взрослом. Он остался близок со своей семьёй. Шерлок даже не осознавал, насколько близок.

Лакота большую часть денег отправлял домой. Он никогда не был экстравагантным, но Шерлок всегда думал, что он был одним из бережливых членов «Банды». Он никогда не занимал противоположную позицию, сколько Шерлок был с ним знаком. Он считал Лакоту одним из своих близких друзей, но, как оказалось, он весьма мало о нём знал.

Во время похорон никто очень подробно не обсуждал его финансовую помощь, но многие и многие из большинства современных историй были о его поддержке племени, о том, как он делал их жизни лучше. Он помог детям пойти в школу, послал пару подростков в колледж. Поддерживал Лиа от начала и до конца в годы учебы в аспирантуре.

Слушая эти истории, Шерлок чувствовал себя пустым. Конечно, он заботился о своей маме. Но большая часть его доходов откладывалась или вкладывались в его игрушки и технику. Он был эгоистичным сукиным сыном. Вся его жизнь была только для него. Он не жил для кого-то или чего-то иного. Он даже разочаровывался в брате, который вырастил его. Христос.

Его личный телефон завибрировал на бедре, сигнализируя о сообщении. Думая, что это от Сэди, которая была весьма молчалива, с тех пор как он позвонил ей, чтобы рассказать о том, что произошло, и послал её к Барту и Райли (где все были в безопасности и защищены), он встал, вытащил свой телефон, направляясь к входной двери из спортивного зала. Он ей перезвонит вместо того чтобы написать ответную смс-ку. Ему необходимо было услышать её голос. Он должен был услышать её потребность в нём.

Он остановился на полпути к двери. Это была не Сэди.

Это была Таррин.

«Соскучилась по тебе».

Шерлок уставился на эти слова — реальная вспышка гнева прошла сквозь его сердце. Это была их схема: она заканчивала отношения, они несколько месяцев не разговаривали, затем она писала ему эти слова. Реже он был тем, кто писал первым, но обычно это именно так и происходило.

Но тот последний разрыв был настоящим. Даже если теперь в его жизни не было бы Сэди, он всё равно с этим покончил.

Так что, он даже не хотел ей писать в ответ.

«Пошла на х*й, сука».

— Ты выглядишь злым.

Шерлок не заметил Лиа, подходящую к нему. Он убрал телефон.

— Личное дерьмо. Как ты держишься?

Она пожала плечами.

— Мне его не хватает. Я всегда буду скучать по нему. Но никто не удивлен тем, что он умер, нося эту кожу. Он был воином в известном смысле, каким не мог бы стать здесь никогда. Он жил и умер так, как он хотел, — как воин. И он помнил о своих людях. Наш старший брат умер, когда в бухом угаре отключился на конвертере и устроил в трейлере пожар. Дэвид бросил вызов подобной судьбе и вытащил нас обратно из этого. У него была хорошая жизнь и хорошая смерть.

Шерлок знал, что Лиа была осведомлена об обстоятельствах смерти её брата. Она видела его тело. Фактически, его гроб сейчас был открыт, и удивительно немного было сделано, чтобы скрыть сильные насильственные повреждения на нём. Всё сообщество знало, как надругались над телом Лакоты. Его положили покоиться в его жилете, его порезанное лицо и оскальпированная голова были выставлены напоказ, как будто все эти вещи были признаками смерти настоящего воина.

Тогда он понял, что именно этим они и были. Лакота был первой жертвой войны, которая была им объявлена.

~oOo~

Три дня спустя гроб Лакоты был вынесен из спортивного зала школы и доставлен на кладбище племени для похорон рядом с его предками. Прежде чем гроб был закрыт и вынесен, пока пожилой мужчина играл на похоронном барабане, каждый член его семьи: его бабушка, родители, Лиа, тети, дяди, кузены — поднялись один за другим и отрезали часть волос со своих голов и положили их в его гроб.

Эверетт Вест был последним. Когда он положил свою прядь волос в гроб своего сына, он развернулся и подошёл к Хусиеру. Низкий обеспокоенный ропот прокатился по комнате. Хусиер встал, и отец Лакоты вручил ему небольшой нож.

— Он называл вас братьями. Вы тоже его семья.

Хусиер глазел на лезвие в его руке. Затем он встретился глазами с Эвереттом и кивнул, затем подошёл к гробу Лакоты. Вся южно-калифорнийская «Банда» также встала. Миссури, кажется, осознали необходимость соблюсти дистанцию, и остались сидеть. Традиция «Банды» состояла в том, чтобы положить памятный артефакт в гроб почившего брата. Поскольку они хоронили Лакоту согласно традициям его кровной семьи, они не ожидали, что у них появится шанс почтить его таким способом. Но это ощущалось как большая честь — для их брата и для их клуба.

Диас держал свою голову гладко бритой, так что он отрезал кусок от своей бороды. Киану носил дреды и отрезал одну. У большинства других было достаточное количество волос, чтобы отрезать прядь, даже у Демона в последнее время были более длинные волосы, чем когда он был ребенком. Но у Ронина был только короткий ёжик волос и легкая щетина. Он был последним в очереди. Когда он взял нож у Мьюза, он взял его и посмотрел в гроб. Через мгновение он раскрыл свою левую руку и провёл лезвием по ладони. Затем он поднял левую руку Лакоты (разодранную из-за борьбы) поднял её и сжал.

Отец Дэвида «Лакоты» Веста подошёл к Ронину и мягко оттащил его назад. Затем он закрыл крышку гроба своего сына.

~oOo~

После того как Лакота был похоронен, его семья устроила огромные поминки для всех присутствующих на похоронах. Банкет продолжался до глубокой ночи.

Утром, хотя никто много не спал, «Банда» готовилась отправляться домой. Они попрощались с семьёй и друзьями Лакоты, а также расстались с чаптерами из Миссури и Южной Калифорнии.

Южно-калифорнийцам сначала необходимо было вернуться в Стерджис и забрать тело Джерри. У них был ещё один погибший брат, чтобы почтить его память.

И он был братом. Они проголосовали, чтобы посмертно дать ему патч. Это было маленькое искупление.

Глава 18

Сэди

Сэди почувствовала маленькую липкую ручку на своей голени. Она повернулась и увидела Лану, двухлетнюю дочку Фейт, смотрящую вверх своими огромными карими глазами.

— Обувь, — сказала маленькая умница и подняла свою ногу. На ее ножках была самая крошечная пара фиолетовых чаксов, которую Сэди когда-либо видела, с блестящими шнурками, один из которых развязался.

— Хочешь, чтобы я завязала твою обувь?

— Обувь, — повторила Лана

— Будет сделано, — она присела на корточки и завязала шнурок, добавив двойной узел для надежности.

— Хорошая леди, — кивнула Лана, а затем унеслась, ее светлые блондинистые завитки подпрыгивали при каждом движении.

Сэди рассмеялась. Это лучше, чем «спасибо».

Она сегодня присматривала за детьми, преимущественно потому, что играла в онлайн на своём ноуте, и Такер и Ян были в восторге, и вскоре комната была полна детей. Она не возражала; она была рада дать мамочкам передохнуть, а также было весело показывать детям все её укрепления, питомцев и всяческие штучки.

Она никогда по-настоящему не бывала в окружении стольких детей, по крайней мере, не с тех пор, как была предоставлена сама себе, перед тем как её маму и Бена убили. Однако за прошедшие несколько дней, оставаясь в доме у Эльстадов со всеми этими женщинами и детьми «Банды», она прошла ускоренный курс по детям. И по родительству. И, ну, по семье.

Это было самое странное (хотя они все заперты в этом доме, и это уже длилось несколько дней), но не то чтобы это было так уж трудно: дом был огромным, а сад размером с парк, потому что им, вероятно, угрожает опасность. Они не понимали всей тяжести причины, по которой собрались все вместе; они только знали, что им нужно быть всем вместе, поэтому и ладили между собой. Здесь было семеро детей: девятилетняя Лекси, великолепная и серьезная, и всегда старающаяся выглядеть старше своих лет; её семилетний брат Ян, плут и подстрекатель, и их трехлетний братик Дек, который старался не отставать от брата.

Все трое были детьми Эльстадов, это был их дом, и Лекси вела себя как будто всем заправляет. У двухлетней Ланы был почти шестилетний брат Такер, это дети Фейт и Демона, и Такер был своего рода большим братом, который решил, что это его работа — держать свою сестру в безопасности (не то, что Лана это ценила).

Сэди стало интересно, что будет делать Такер, когда его новый маленький братик или сестренка появится на свет. Фейт снова беременна, хотя она этого не показывала и не собиралась давать людям узнать об этом пока что. Но Биби была как разведывательная ракета. Сэди готова поклясться, что Фейт всего лишь раз зевнула, а Биби узнала — а затем уже вытянула правду из нее. Даже Демон ещё ничего не знал.

Люси была девочкой Джулианы и Трика, примерно того же возраста, что и Такер. По сути, Сэди думала, что между этими двумя завязалась детская любовь. Люси никогда не отходила далеко от Такера, и они часто держались за ручки. А ещё здесь был малыш Эзра, который здесь вел себя намного тише, чем когда Сэди оставалась у Сид и Мьюза. Он был все ещё капризный и никогда не улыбался, и иногда он мог кричать буквально часами, едва делая паузы. Но здесь была целая труппа женщин, которые менялись по очереди, чтобы заняться им. Разнообразие, казалось, по крайней мере, успокаивало его, и Сид выглядела на сто процентов лучше.

Не все женщины были матерями, но почти все они окунулись в материнские заботы сообщества. Даже Сэди обнаружила талант для разговоров с детьми. Она не знала никакого другого способа сделать это, поэтому она просто разговаривала с ними, как с маленькими человечками. Кажется, это сработало. Она даже провела некоторое время с Эзрой. Ему нравилось укачивания. Она обнаружила это случайно, просто ища некоторые виды движений, чтобы успокоить его.

Она также выяснила, что не важно, насколько спокоен он, укачивание после бутылочки — это ужасная идея.

Он был искусственником. По всей видимости, молоко Сид не пришло вовремя, или совсем не пришло – как-то так. У них состоялся целый большой разговор с Сид, хныкающей посередине группового объятия, о том, что это не означает, что она не является хорошей мамой и что это не её вина, что Эзра капризный, и еще про кучу всяких штук, которые до жути напугали Сэди. Можно ли быть плохой мамой для четырёх месячного ребёнка, если ты любишь его и стараешься делать все правильно? Было ли в этом нечто большее?

Она сидела с краю от этой толпы и грызла ногти. Пока все мамочки оказывали групповую поддержку, она, Веда и Пилар разделили этот неловкий момент «не моя сцена», встретившись друг с другом глазами и отведя взгляд.

Они были тремя не-матерями. Веда иногда казалась более огорченной по этому поводу. Пилар, казалось, просто чувствовала себя некомфортно. Сэди, впрочем, испытывала задумчивую грусть. Ей нравились дети. Ей нравилось играть с ними и говорить с ними, помогать с обувью, кормить и читать им. Она даже не возражала укачивать Эзру. И этот малыш пах ужасающе фантастично, так что не передать словами. Будто его запах притягивает что-то внутри неё.

Она никогда особо не задумывалась об этом (до недавнего времени ей не доводилось вести тот образ жизни, где она могла бы позволить себе задуматься о таких вещах, как будущее), но ей пришло в голову, что она, возможно, захочет своих детей, одного или двух. Ей стало любопытно, что бы Шерлок сказал по этому поводу.

Ухмыляясь себе от мысли, что, возможно, будет с Шерлоком достаточно долго, чтобы создать вместе семью, Сэди вошла на кухню Эльстадов, которая была больше, чем вся её квартира.

За столиком сидели два байкера, ели сэндвичи и пили пиво. Это были не члены «Банды», а «Красные бунтари». Биби объяснила, что «Бунтари» помогают, чтобы все члены «Банды» могли присутствовать на похоронах Лакоты. Пары сменялись с тех пор, как Сэди добралась сюда. Они были дружелюбными (парочка из них даже почти что немного флиртовала, но осторожным, практически платоническим способом), но они держались на расстоянии. Они были вооружены и проводили регулярные патрульные проверки здания и территории. И вообще, были не такими уж и общительными.

Опять же, Сэди была поражена странным несоответствием от того, что фактически была заключена в доме (для ее блага или нет), но все же была довольна этим. Она была способна работать и одновременно наслаждалась компанией и общением. Мысль о том, чтобы вернуться в свою маленькую квартиру-студию, где она жила, работала и могла провести целые дни, не видя ни души, заставила почувствовать себя одинокой в окружении других людей.

Джулиана стояла у стойки, нарезая канталупу (прим. канталупа — семейство тыквенных, разновидность дыни). Она была, так сказать, на экваторе беременности, достаточно для того, чтобы из-под её футболки показывался небольшой животик, и у нее, по всей видимости, была тяга к дыне, потому что она готова была есть ее целыми днями.

Она улыбнулась, увидев Сэди.

— Привет. Ты, случайно, не встречалась с Люси недавно?

— Она вместе с Таккером играла в магазин. Но Ла-зилла решила по-своему секунду назад, так что они сейчас, вероятно, играют в восстановление после землетрясения.

Любимая игра Ланы — сбрасывание вещей на пол. С размахом.

— Похоже на правду, — засмеялась Джулиана. — Хочешь немного канталупы?

— Нет, спасибо, — Сэди покосилась на кусочки дыни.

Зазвонил один из телефонов «Бунтарей». Каждый раз, когда такое случалось, все женщины замирали в ожидании. Даже сейчас, когда они знали, что «Банда» направляется домой, через весь дом проходила коллективная волна адреналина. Биби вошла в комнату, держа на руках Лану. Они наблюдали, как один парень (его имя Адил, он пакистанец или кто-то вроде того) встал и вручил телефон Биби.

— Хусиер хочет тебя.

— Спасибо, милый, — поблагодарила Биби и взяла телефон, осторожное облегчение проступило на ее лице. Когда она поднесла телефон к уху и подошла с Ланой к Сэди, и та забрала её.

— Привет, детка, — сказала Биби в трубку. Она слушала с минуту, затем сказала: — Окей… Окей... Да... Люблю тебя сильнее, — затем она разъединилась. Вручив телефон обратно Адилу, она развернулась и с яркой ухмылкой произнесла: — Они в Калифорнии. У нас будет полный дом народу к ужину. Давайте, девочки, нам ещё нужно наготовить еды!

~oOo~

Все женщины и дети ждали в дорогущей прихожей, когда «Банда» с рёвом ворвалась на подъездную дорожку. Райли направилась к двери. Когда она открыла её, Барт забрался по лестнице и подхватил её. Их дети начали выкрикивать:

— Папочка! Папочка! Папочка! — и после этого начался хаос.

Их не было около двух недель. Половину этого времени женщины и дети провели в этом доме. Когда Шерлок прокладывал свой путь через переполненную комнату к ней, Сэди подумала, что сейчас она поняла значение слова «семья» совершенно по-новому.

Он выглядел вымученным: круги под глазами, борода нехарактерно взъерошена. Но он улыбнулся, когда добрался до неё.

— Привет, маленькая преступница.

Она не ответила, просто не могла. Вместо этого она раскинула руки, и он подошёл, заключив ее в крепкие объятия. Когда он поднял её с пола, она уткнулась лицом ему шею под бородой, и он удержал её.

— Боже, я скучал по тебе, — пробормотал он.

Она чувствовала, как слова двигались в его горле, и ещё крепче обняла его. В этой комнате, прямо сейчас, было все, что она хотела в своей жизни. Все это.

~oOo~

Оставлять этот дом позже этим вечером — словно покидать родной дом, как бы странно это ни казалось. Во время ужина между всеми установилась прочная связь, начиная с проявления глубоко почтения Лакоте и Джерри, а затем заканчивая смехом и духом товарищества. Фейт сказала Демону, что она беременна, и он был в восторге весь вечер.

Шерлок был тише, чем большинство его братьев. Он казался истощенным и оторванным от всех. Наконец, он наклонился и тихо произнёс ей на ухо:

— Поехали домой.

Это было слишком расплывчатое заявление для них, так как они не разделяли вместе дом.

— В который?

Он напрягся, как будто бы его ужалил ее вопрос.

— В мой.

~oOo~

Они вошли через заднюю дверь, и Шерлок включил свет над столом и бросил ключи на поверхность, которая, для разнообразия, была пустой. Сэди услышала вибрацию его личного телефона. Он достал его из кармана, провёл по экрану, а потом грубо бросил его на стол рядом с ключами. Ей стало интересно, кто же ему пишет, что ему так ненавистного это.

Пока он снимал свою жилетку и вешал её на спинку стула, Сэди опустила свои вещи и огляделась. Кухня была заметно менее отвратительной, чем обычно. Грязная посуда все ещё стопками стояла повсюду, но это выглядело словно он, по крайней мере, нашёл время убрать остатки еды и мусор, прежде чем уехал на пару недель.

— Ты прибрался... в некотором роде.

Он отстраненно приподнял одно плечо.

— Я однажды уехал на неделю и вернулся к гнили и тараканам. Я, чёрт побери, ненавижу тараканов. Так что теперь я выношу мусор перед отъездом.

Как будто его ноги просто сдались, он упал на виниловый стул у стола. Затем схватил её руку и притянул ближе, размещая её между своих ног. Он обернул руки вокруг ее талии и пристроился лбом к её животу.

— Ты такой уставший, — прошептала она, перебирая пальцами его волосы. Там был локон, который был странно короче остальных, и она поиграла с ним мгновение.

— Аха. Мне нужен душ и кровать. Сэди, скажи мне, что любишь меня.

Её рука замерла; казалось, это появилось из ниоткуда.

— Я люблю тебя. Ты же знаешь, что люблю.

Его руки напряглись вокруг её талии.

— Скажи мне, что я тебе нужен.

Её сердце забилось. Нуждаться было совершенно иным, чем любить. Нуждаться — было устрашающей вещью для Сэди, тем, что она старалась контролировать. Она нуждалась в нем — она это знала. Не для того, чтобы жить, но чтобы чувствовать себя цельной. Было что-то в том, чтобы любить его, от этого она чувствовала себя... просто лучше. Впрочем, от мысли о том, чтобы сказать это вслух, у нее кружилась голова. И появлялось шипение.

Но он никогда не был таким прежде... уязвимым. Нуждающимся в ней.

Когда она не ответила, он поднял взгляд. Его красивые и яркие зелено-голубые глаза были печальными и утомленными.

— Сэди.

В том, как он произнёс её имя, не было никакой снисходительности, ни тени разочарования. Только нужда. Так что она поглотила своё шипение и честно ответила.

— Я нуждаюсь в тебе.

Его глаза удержали её взгляд.

— Скажи мне, что я хорош для тебя.

— Шерлок, что происходит?

— Сэди, пожалуйста. Пожалуйста. Скажи мне.

Боже, он умолял. Она охватила его лицо ладонями, зарывшись пальцами в его бороду.

— Ты хорош для меня. Я люблю тебя. Я нуждаюсь в тебе. Я ощущаю себя правильной, когда нахожусь с тобой. Я хочу, чтобы моя жизнь прошла с тобой, — все, что она сказала, должно было наполнить ее тревогой, но вместо этого она почувствовала себя… сильной.

Он положил руки на её талию и встал, поднимая её с собой, пока она не закинула ноги ему на бедра. Затем он повернулся и направился через прихожую.

— Куда мы идём?

— Я говорил тебе. Мне нужен душ и кровать. Мне нужна ты в обоих местах.

Ванная Шерлока удивила её, впервые она вступила в неё не как во что-то, вышедшее из игры «Сайлент Хилл». Она не была показательной — на зеркале и раковине засохли брызги воды и, вероятно, зубной пасты, и рабочая поверхность была усыпана различными средствами для ухода за волосами и бородой, а корзина была доверху наполнена использованными полотенцами.

Но здесь не было плесенного монстра, плодящегося повсюду. Она была в беспорядке, но не грязной, как можно описать почти весь его дом. За исключением кухни — там обычно было просто мерзко.

Под всем этим беспорядком скрывалась на самом деле приятная, современная ванная. На месте ванны был обычный, выложенный плиткой душ, рассчитанный на двоих. Плитка была разнообразных земляных тонов, выложенная в запутанный, необычный рисунок. Они выполнили пол и другую половину стены в более спокойном узоре. Коричневая как какао краска покрыла остальную часть стен. Это была приятная комната.

Когда она похвалила комнату, Шерлок засиял тихой гордостью; он проделал всю работу сам.

Сэди не обращала внимания на дорогую плиточную работу или бронзовую фурнитуру, когда Шерлок внёс её в комнату. Она сосредоточила все своё внимание на резком поглаживании его губы с пирсингом и носовой перегородки напротив её губ, в сплетении их языков, на нежном покалывании его бороды на её щеках и подбородке.

Этим вечером было в нем что-то иное, и это была не только сбивающая с толку нужда, которую он позволил ей увидеть на кухне. Это была срочность, которая была связана с нечто большим, чем нетерпение. Такая неопытная в сердечных вопросах, Сэди не понимала этого. Но она понимала, как это заставляло её чувствовать: взбудоражено. Что бы не двигало им, это привело его ещё ближе к ней.

Он стоял у раковины долгую минуту, удерживая её вокруг себя, целуя её, как будто не мог заставить себя оторваться. Наконец он это сделал и опустил её вниз, целуя её в нос.

Он ухватился за низ её футболки, и, понимая, чего он хочет, Сэди подняла руки над головой, чтобы он мог снять её. Затем он проследовал пальцами по её маленькому голубому бюстгальтеру, спустил бретельки, и нежное касание его большого пальца привело её всегда чувствительные соски в заостренное состояние под шелком.

— Я люблю, когда они такие, — задохнулся он, теперь поглаживая пальцами её соски. Глубокая морщинка между его бровей рассказала о его глубокой концентрации… на ней.

Сэди застонала и качнулась вперед, её глаза моргнули и невольно закрылись.

Он прекратил касаться её, и она снова открыла глаза. Когда её глаза встретили его взгляд, он сказал голосом столь низким, что она, возможно, и не услышала бы его, если они находились бы в любой другой комнате дома:

— Сэди, моя жизнь... Отнесись нормально к ней. Я буду держать тебя в безопасности. Я буду. Доверься мне. Я буду держать тебя в безопасности.

— Шерлок, — она не знала, как что сказать. Она хотела спросить его, что не так, но это казалось глупым вопросом. Он только что похоронил кого-то близкого ему. Но она не понимала, что эта боль и потеря делает с ним. Он сам на себя не походил.

— Сэди, заткнись и скажи, что веришь мне.

— Я верю, — пока она не произнесла это, она не была уверена, что это правда. — Я чувствовала себя в безопасности, пока тебя не было. Я никогда не чувствовала, чтобы так много людей заботились обо мне когда-либо ранее.

Он наклонился и поцеловал её снова, более яростно, чем когда-либо прежде, и начал срывать с нее одежду. Она помогла ему, пытаясь сделать так, чтобы удержать их рты вместе, пока она выскальзывала из своих джинсов и сбрасывала кеды.

Когда она была обнажена, а он все ещё оставался одетым, он опустился на колени и прижал её ближе. Она обернула свои руки вокруг его головы и позволила ему помолчать мгновение.

Шерлок был старше, намного опытней практически во всем. Он любил покомандовать, особенно в постели, и иногда у него был такой тон в голосе, который сводил её с ума, потому что звучал по-отечески. По сути, однажды она выдала «Хорошо, папочка» в ответ на этот тон... что он воспринял очень плохо, поэтому она больше никогда так не делала снова.

По всем этим причинам и вероятно ещё по десятку раз, Сэди никогда не ощущала полного равенства в этих отношениях. Она чувствовала, будто он понимал больше, чем она, будто она нуждалась в нем больше, чем он в ней. Даже хотя он и первым произнёс «я люблю тебя», даже хотя он всегда был более прямолинейным, она чувствовала себя более выставленной на показ, чем он.

Но вот он, на коленях перед ней, облокотившийся своим телом на её, и она поняла, что он нуждался в ней тоже, прямо так же, как она нуждалась в нем.

— Я люблю тебя, Шерлок, — прошептала она и наклонилась, чтобы поцеловать его голову.

Он вздохнул и поцеловал её живот, всасывая подвеску «сахарный череп», свисающую с ее пупка. Затем он встал и обнажил себя так же, какой уже была и она. Он развернулся и открыл дверцу душа.

Когда он подготовил душ, то протянул ей руку. Она приняла её и позволила ему завести её внутрь.

Они и раньше принимали душ вместе, но все этим вечером ощущалось особенным, словно они пересекли какой-то барьер. Сердце Сэди сильно билось о ребра, но она не ощущала шипения.

Под горячими струями он удержал её голову и снова поцеловал, пока его огромный эрегированный член тут же уткнулся в её живот. Одурманенная паром (буквально и фигурально), Сэди оттолкнула его назад и взяла шампунь. Она наполнила свои ладони, а он опустился вниз и позволил ей помыть его волосы.

Он позволил ей помыть все, стоя с закрытыми глазами, его грудь тяжелела с каждым слышимым вдохом. Каждый раз, когда ее пенистые руки проходили по его гладкому телу, его член покачивался, а бедра дергались вперед. Она наблюдала, очарованная, пока он не запрокинул голову назад и не смыл с себя шампунь и мыло. Его член казалось, вытянулся в поисках её прикосновения.

Но когда она двинулась, чтобы обернуть вокруг него руки, чтобы дать ему освобождение, в котором он так очевидно нуждался, он удержал её запястья.

— Мне нужно быть внутри тебя.

— Не здесь. Нет презерватива, — ей на самом деле нужны противозачаточные. Она отказалась от них во время лечения и не возвращалась к ним после. Но презервативы были такой морокой сейчас, с Шерлоком.

Мысли Сэди о противозачаточных запнулись, когда она заметила, как он смотрит на неё сейчас. Настойчиво.

— Позволь мне.

— Что? Шерлок...

— Сэди, мне нужно больше в моей жизни. Я хочу семью. Давай начнём сейчас.

Пока он говорил, его рука пришлась по её телу, вниз к груди. Он наклонился и поцеловал уголки её рта, вода из душа капала с его бороды.

— Я люблю тебя, маленькая преступница. Давай создадим с тобой семью.

— Шерлок, я не понимаю, о чем ты говоришь. Я не думаю, что ты понимаешь, что говоришь. Ты пугаешь меня.

Что испугало её больше? Насколько эта мысль взбудоражила её. Часть её, растущая и расцветающая в груди, грозилась взять верх, желая так сильно сказать «да».

Резким движением он подхватил ее и удержал наверху, его член уперся между ее бедрами. Душ, распыляемый по его плечам, создал своего рода ореол вокруг него.

— Ты думаешь, что я не знаю, о чем говорю? Я знаю. Я знаю, чего я хочу. Я жил этой глупой, пустой жизнью, думая, что хотел того, как все шло, все разложено по своим полочкам? Но это брехня. Я хочу семью. Я хочу иметь кого-то, для кого жить, о ком заботиться. Я хочу что-то значить для кого-то.

Сэди боялась, и он делал ей больно, удерживая её так крепко под руки, сжимая каждый раз ещё крепче, когда её скользкая кожа выскальзывала из его захвата.

— Ты значишь кое-что для меня. Ты значишь все для меня.

— Тогда пожалуйста.

Какой бы наивной она не была, но она знала, что это, на самом деле, дурацкий способ решиться на ребёнка. Но она испытывала искушение. Возможно, это связано с днями, проведенными с матерями и детьми «Банды», двумя беременными женщинами, со всеми этими разговорами о детях, уютным гнездышком той семьи. Может это из-за её беспокойства о Шерлоке, пока он отсутствовал, и беспокойства за него сейчас. Может быть, все потому, что она чувствовала уже некоторое время, словно её жизнь была слишком ограниченной и простой.

Нет. Ничего из этого. Шерлок был тем, кто повлиял на её решение. Его глаза. Всегда такие интенсивные, иногда такие пугающие, сейчас они прожигали ее неприкрытой нуждой.

— Хорошо, — прошептала она, слово повисло между ними.

Он с силой шлепнул её о плиточную стену и был внутри неё ещё до того, как она смогла восстановить дыхание, которое он выбил из неё... И любая мысль о том, чтобы снова задышать, потерялась в ощущении его внутри неё таким способом. Он был так горяч. Она чувствовала себя обожженной изнутри.

Он трахал её сильно, резко ворча при каждом толчке, звук эхом отскакивал от плитки. В этом не было его обычного внимания к ней, к тому, что он делал, как она отвечала. Это было словно он упивался ею. Он держал её близко, напротив стены, прислонив свой лоб к плитке рядом с её головой, издавая эти животные звуки у её уха, пихаясь в нее.

И это было так невероятно горячо, что Сэди подумала, что она бы могла умереть прямо здесь, в душе, что её нервы могли буквально взорваться. Все это… то, как плитка терлась о ее лопатки, эхо каждого порочного ворчания, болевые отпечатки его пальцев на ее бедрах, неописуемое обжигающее скольжение его члена, врывающегося глубоко снова, снова и снова.

— Блядь, Шерлок! — выдохнула она, повиснув на нем, пытаясь погрузиться в его плечи своими короткими ногтями. Она не знала, сколько ещё она могла бы выдержать, её нервы были оголены.

— Кончай, Сэди. Кончай. Кончай. Чёрт возьми, кончай! — зарычал он, вдалбливаясь в неё так сильно теперь, что её глаза, казалось, вылезут из орбит.

Он сменил положение, и это дало ему то, что он требовал. Она рухнула с обрыва и начала яростно трястись, потому что её оргазм завладел каждой клеточкой, каждым нервом, прошёлся через все мышцы. Он кончил с криком сразу же после неё, потеряв ритм, а затем чувство ног, отчего они оба рухнули в кучку на душевой пол.

Сэди была ошеломлена... от секса, который они только что разделили, и от решения, которое они только что приняли.

Ничего из этого не имело смысла. Она лежала на полу, пока душ брызгал ей в лицо, и не могла сдвинуться.

Что они сделали? Что это значит? На что теперь будет похожа её жизнь?

Шерлок встал, застонав, и выключил воду.

— Сэди? Ты в порядке?

Речь была не подвластна ей, но она могла кивнуть, и она сделала это. Она думала, что была в порядке, хотя она и не знала, что на самом деле значит «быть в порядке».

Он наклонился и сграбастал ее в объятия. Затем обернул её в полотенце и отнес в постель.

~oOo~

— Сэди. Давай, милая. Открой свои глазки.

Она открыла, в почти темной комнате. Шерлок склонился над ней, убирая волосы с её лица.

— Прости. Но мне нужно в клуб.

Это разбудили её, и она поднялась на локтях.

— Что? Который час?

— Немногим за два часа. Мне позвонили. Нужно помочь кое с чем справиться.

Посреди ночи? Это могут быть только проблемы.

— Опасно?

Он улыбнулся и поцеловал её.

— Нет, маленькая преступница. Не опасно. Но мне нужно идти. Вернусь так быстро, как смогу.

— Ты оставляешь меня здесь?

— Конечно. Я вернусь. Возможно, даже до того, как ты проснёшься утром.

Она была слишком уставшей, чтобы выяснять все те причины, почему ощущала себя такой напуганной, поэтому только кивнула.

— Окей. Будь осторожен.

— Всегда. Я поставлю сигнализацию и оставлю ключи от моего грузовика, на всякий случай. Ты знаешь, где находятся пистолеты. На всякий случай.

Перед тем как уехать в Южную Дакоту, он взял её на стрельбище и заставил научиться стрелять. Ей не хотелось ехать, но когда она оказалась там, то отлично провела время. По сути, это было довольно сексуально.

Он снова поцеловал её, на этот раз более глубоко.

— Засыпай.

Она кивнула, все ещё наполовину сонная, и устроилась вновь на подушках.

~oOo~

Когда было девять часов утра, а Шерлока все ещё не было дома, у Сэди началось шипение. Он не ответил на два смс, и она не знала, что делать. Она позвонила Биби, которая сказала, что все было отлично, но после этого её стало беспокоить то, что Биби знала, что все было отлично, потому что Хусиер ей так сказал, а Сэди не знала, потому что Шерлок не написал ей в ответ.

Оставленный на произвол судьбы, её мозг хотел разлететься на части от сумасшедшего решения, которое они приняли в душе, — и усугубленное еще дважды, прежде чем они уснули.

Боже правый, что если она забеременела? Что тогда? Было ли это так же сумасшедше, как и казалось? Ей нужно, чтобы он вернулся. Им нужно поговорить. С ясными головами.

Расхаживание туда-сюда в этом беспорядочном доме сделало её ещё более безумной.

Боже, он был таким неряхой.

И затем она поняла, как сжечь шипение и убить время, пока он не вернётся домой, и они смогут поговорить... После того как она прибьет его за то, что не дал ей знать, что был в порядке.

Она отыскала ключи от его грузовика в пластиковой коробочке-органайзере на кухонной стойке, в которой не было ничего, о чем можно было бы сказать, что это как-то упорядоченно лежит…

Ей нужны кое-какие принадлежности.

Глава 19

Шерлок

Он солгал Сэди. Он сказал ей, что его дела в эту ночь не были опасными. Когда Коннор, Мьюз и Диаз приволокли бессознательные тела двух латинцев в магазин, эта мысль промелькнула голове Шерлока. Он пережил эту ночь без царапинки, они все, но это следующая глава в войне, а войны никогда не бывали не опасными. Для всех.

Хусиер подошёл к нему, наблюдая, как инфорсеры «Банды» (прим. член банды, принуждающий жертву к выполнению воли главаря или приводящий в исполнение приговоры) заковали пленников и подвесили их на стальные балки в потолке. Один громко застонал, когда его ноги оторвались от пола, и Коннор, поскольку был повыше ростом, врезал ему в лицо кулаком, который стал еще тяжелее от кучи железных перстней, заставляя того замолчать.

— Мне понадобится любое дерьмо, которое сможешь найти. Когда они начнут говорить, мне нужно, чтобы ты вытащил из них все, что только сможешь, — прорычал Хусиер.

Шерлок кивнул, изучая экран перед собой. У мужчин не было никаких документов, никаких опознавательных знаков, кроме тех, что были написаны на их телах. Он запустил фотографии их новых друзей через программу распознавания лиц, любезно предоставленную Правительством Соединённых Штатов. Не то чтобы люди из правительства были в курсе, что у них гость… У него, вероятно, максимум десятиминутное окошко, прежде чем кто-либо войдёт в программу и поймает его. И он уже прошёл пятиминутную отметку.

Смотря одним глазом на экран, другим на часы, он спросил:

— Где Барт? Было бы быстрее, если бы мы занимались этим оба.

— Барт... Работает ещё кое над чем.

Это секундное замешательство показалось более весомым, чем случайная, не проходящая потребность Хусиера в подборе слов. Шерлок повернулся и изучил своего Президента.

— Все в порядке?

Хриплый пустой смех ответил на его вопрос, а Хусиер махнул в сторону мужчин, болтающихся под потолком.

— Нет, сынок. Нет.

Шерлока разбудил звонок Коннора, сообщивший ему, чтобы встретил их у похоронного дома Мадрона и Парка, куда они ранее сопроводили тело Джерри. Чарли Девис, управляющий похоронным агентством, был другом клуба; его сын Чип, помощник управляющего, ошивался поблизости несколько лет и до сих пор время от времени заглядывает на вечеринки.

Чип работал в ночную смену, подготавливая тело Джерри, восстанавливая его от времени, проведенном на льду в морге Южной Дакоты и от переезда в Мадрон. Фарго находился на месте, присматривая за всем. У них был Нейт и самые наиболее преданные хенгэраунды, которые присматривали за их семьями, Киану в клабхаусе, а Фарго — с Джерри. Хусиер добавил эту последнюю деталь практически в последний момент, решение оказалось дальновидным.

Со своей позиции под прикрытием Фарго увидел четырёх мужчин на тяжелых переделанных «Харлеях», колесивших по кварталу, где располагался похоронный дом, за ними следовал темный грузовик. Действуя больше на инстинкте, чем на чем-то ещё, он поднял тревогу, позвонив Коннору, который вызвал Мьюза, Диаза и Шерлока.

У Фарго также оказался превосходный инстинкт; к тому времени как Коннор и остальные прибыли на место, Чип был без сознания, а Фарго проигрывал бой против четырёх вооружённых мужчин.

Грузовика поблизости не было. Но из четырёх мужчин, что пришли в похоронный дом, теперь остались только эти двое. Джей Эр и Ронин избавлялись от остальных.

На всех четырёх был трезубец «Бессмертных Грешников». То, что «Банда» еще не ответила на атаку в Стержисе, должно быть, сделало этих выскочек более дерзкими.

Сегодня они ответят. Шерлок знал, что его бы не вызвали на эту сцену, если бы не три вещи: Демон физически находится вдалеке от Мадрона, Трик отошёл от внезаконной деятельности, а Лакота покоится в земле Южной Дакоты. Не то чтобы он не был способен на жестокость, просто он был мозгом, а не мускулами. При обычных обстоятельствах ему бы позвонили, чтобы он встретил их здесь, в лагере, чтобы сделать то, чем он занимался прямо сейчас.

Коннор Демону; он встретит их здесь. Он будет частью следующего этапа. Коннор, Демон, Мьюз и Диаз надели одноразовые защитные комбинезоны; остальная часть ночной работы, без сомнений, оставит тут настоящий бардак.

Коннор расчехлил свой нож и встал перед меньшим из двух мужчин. Сжав рукоять в кулак, он указал острием в грудь мужчины; закованный в цепи, тот дернулся назад. Но Коннор только провёл лезвием вдоль пуговиц его выцветшей рубашки, отсекая их, пока рубашка не распахнулась.

На груди мужчины спускался к животу тот самый трезубец: на данный момент, самый большой образец из тех, что они видели. Это необязательно должно что-либо значить, но могло указывать на то, что мужчина является лидером. Потребовалось бы иметь настоящие яйца для обычного бойца, чтобы наносить татушку, подобную этой, рискуя вызвать подозрение, что его преданность была сильнее, чем кого-то выше его по званию.

Лидер или нет, этот мужчина определённо был во главе рейда на похоронный дом. И, исходя из этого, нападения в Стержисе.

Коннор проследил кончиком лезвия по тату, врезаясь глубоко в плоть мужчины. Они хотели, чтобы пленные говорили, поэтому убрали кляпы. К счастью, здесь не было необходимости в кляпах — у магазина была звукоизоляции свыше 75 Дб; они могли посадить чертов бомбардировщик «Харриер» прямо здесь, и никто бы не услышал.

Но мужчина, уже тяжело избитый, мог только стонать, пока Коннор резал, а кровь омывала его живот.

— Мне не нравится эта татушка. У неё есть ужасная привычка показываться в местах, которые просто выбешивают меня.

Коннор ещё не задал вопроса, только прорычал это утверждение, и Шерлок начал задаваться вопросом, будет ли вообще допрос.

Им это было необходимо. У них ещё ничего нет на этих ублюдков; Шерлоку нужен небольшой кусочек информации, который он мог бы использовать, чтобы вклиниться и выяснить, откуда появились эти мудаки и что, чёрт подери, они хотели.

Они могли бы начать с того, какого черта те решили нагрянуть в похоронный дом. Они уже убили Джерри. Какую ценность его тело могло бы иметь?

Шерлок приостановил свои мысли и отмотал назад. Какую ценность имеет его тело? Вот в чем вопрос. Единственная причина нанести удар по похоронному дому Мадрона — забрать тело Джерри. У них был грузовик, должно быть, именно для этого.

Но зачем забирать тело? Джерри был всего лишь проспектом, насколько они могли знать. Он был приемным, его единственная семья — «Банда».

Им нужно было тело как своего рода доказательство. Что значит, что у них кто-то потребовал подтверждения.

Подтверждение чего? Что они убили одного из «Банды»? Этот факт передавали по национальным новостям.

Нет, не подтверждение. Сообщение.

Это был Джерри, потому что он единственный вернулся домой.

Краем глаза Шерлок поймал вспышку экрана. У них есть совпадение.

— Диаз, мне нужен тройник для орбиталки.

Дерьмо. Коннор серьезно на него нацелился. Он хоть что-то успел уже спросить парня?

Шерлок позвал:

— Кон. Попридержи лошадей.

— Есть что-то?

— Да. Имя. Может, больше. Дай мне пару минут, — он осмотрел истекающего кровью мужчину, чьё имя он теперь знал. — Я предлагаю тебе покипятить его на медленном огне. Он тот, кто нам нужен.

Коннор кивнул, поняв его слова. Пока Шерлок начинал творить свою магию, он слышал, как его братья поменяли свои приоритеты. Затем звуки шлифовальной машинки. И глубокие, мучительные, прожигающие душу крики.

Он поднял взгляд. Тот, что крупнее и менее значимый «Грешник», был голым распластан на полу. Коннор, надев шлем сварщика, с орбитальной шлифмашинкой в руках сводил с мужчины наколку.

Другой мужчина, Мигель Акеведо, свисал, натянутый как лук, с потолка. Мьюз сковал его лодыжки и вздернул их позади него. Чтобы получился такой резкий изгиб, вероятно, нужно было сломать спину, но он не был парализован. Шерлок знал, потому что Акеведо сопротивлялся веревкам. Он так же кричал вместе со своим подельником, хотя гул и помехи работающей шлифовальной машинки перекрыли все звуковые потуги мужчин.

Шерлок не чувствовал ничего по поводу крови и запаха гари, исходившего от мужчины, прикованного к бетонному полу, и он не чувствовал никакого сострадания к этим мужчинам, которые нанесли ужаснейшие раны братьям «Банды». Но шум и запах отвлекали, а ему нужно сосредоточиться. Он сделал глубокий вдох и сузил свой обзор, превращая все, что не являлось его работой, в чёрное пространство и белый шум.

Хусиер, зная, что Шерлок не может работать, когда кто-нибудь стоит у него за плечом, находился в нескольких футах от него и следил за другой работой в магазине.

Когда Шерлок нашёл то, что ему нужно, мужчина на полу был мёртв; Коннор протер его тело машинкой прямо до кости.

— Кон!

Коннор вручил шлифмашинку Демону и приподнял очки со шлема.

— Да, мужик, — он подошёл к нему.

— Смотри, — Шерлок махнул ему на экран, где было загружено фото пожилой латиноамериканки, одетой в её лучший воскресный наряд, маленькая малышка в длинном белом платье сидела на её коленях. Ещё трое детей, все красиво одетые, разместились у её ног. Все радостно позировали на заднем дворе. Хусиер стоял позади своего сына и также смотрел на экран. Шерлок взглянул на Президента.

Хусиер, понимая вопрос в его глазах, кивнул, и Шерлок вернул внимание к Коннору.

— Это семья твоего взломщика. Он местный. Фото сделано в Помоне, — он ткнул на картинку женщины. — У его дома. Её адрес тот же. Также есть жена.

Он нажал на экран, и маленькое окошко появилось поверх фотографии, показывая адрес.

Коннор стянул перчатки и порылся в рабочем комбинезоне, чтобы выудить свой одноразовый телефон из джинсов. Затем провёл по экрану и поднес телефон к уху.

— Ронин. Вы закончили? Задержитесь с Джей Эром, но не входите. Я отправлю Диаза, чтобы встретил вас в грузовике, — это привлекло внимание Диаза, когда Коннор продолжил: — Мне нужно, чтобы вы отправились по адресу: 738 Виппурвилл Корт. Помона. Привезите каждое дышащее тело из этого дома в магазин. Чего бы это не стоило.

Диаз кивнул и начал стаскивать себя защитную форму.

Мигель Акеведо, который до этого провалился в агонизирующее оцепенение, стал необычайно оживлённым.

— Нет! Нет! Е*ать вас гребаные гуэро, ху*сосы. Нет!

Коннор усмехнулся и подобрал свои перчатки.

— Хорошая работа, брат. Отличная гребаная работа.

~oOo~

Несколькими часами позже, пока семья Мигеля Акеведо (мать, жена и дети) вероятно, занимались своей обычной утренней рутинной, не осведомленные тем, что мужчина их семьи был недавно кремирован в похоронном доме, в который он вломился, «Банда» сидела на Собрании.

Личный телефон Шерлока снова прожужжал у его бедра, и он сжал кулаки. Таррин, привыкшая к тому, что он всегда возвращался, когда она звала, и, очевидно, не способная смириться с новым развитием событий — отсутствием интереса с его стороны, писала ему смски круглосуточно, по крайней мере, раз в час. Он собирался заставить ее прекратить все это, к чертовой матери, тем или иным способом, но прямо сейчас один взгляд на все её смски просто выбесит его, а он не мог позволить себе отвлечься. Он перестал даже смотреть на них несколько часов назад.

Он находился за столом, поэтому выкинул жужжание у бедра подальше из головы и обратился к братьям.

— Принцип Битвы Окава: наименее сложный ответ практически всегда самый верный. Дело в Ла Зорре. Но это не мелочное движение. Это кое-кто с такой огромной силой, что они могут двигаться, не поднимая волн. Поначалу я думал, что это может быть какой-то союз. Но в союзах много беспорядка. Единственный способ, что все проходило так тихо до этого самого момента, только если за этим стоял один единственный человек. Теперь мы знаем главу, — он повернулся к Хусиеру. — Это не имеет никакого отношения к Леандросам, През. Единственным связующим звеном был Гаэль Леандро, и это было эпизодично — молодой головорез, считающий, что может упрочить имя своей семьи в их старой игре. Это не касается тебя. И, на самом деле, не совсем касается нас. Это касается Доры Веги. Впрочем, ты был прав, что старая птичка возвращается в курятник.

Акеведо, который идентифицировал себя как капитан «Бессмертных Грешников», практически тут же, после угроз его семье, сдал имя, когда Коннор сообщил, что «Банда» прибыла к его дому, и дал мужчине последний шанс оставить его семью спокойно спящими в их кроватях. Этим именем было Эмилио Запата. Однажды он был главой картеля с силой, способной конкурировать с Ла Зоррой, колумбийской организации Запаты нанесли ущерб десятилетием ранее, и Дора поднялась на спине его последней попытки утвердить себя в торговле. Она похоронила его, а затем похоронила и остальных.

Возможно, ей следовало похоронить его буквально, как она сделала это с его старшим братом, Рамоном. Вместо этого она подчинила его организацию и оставила его в качестве субподрядчика. Если информация Акевадо верна, а, по всей видимости, так оно и есть, тогда решение оставить Запату дышащим, позволяя ему работать для неё, было либо ужаснейшим просчетом, либо частью намного более масштабного плана.

Шерлок думал о последнем. Он обсудил это с Бартом, когда тот вернулся перед собранием, и ВП внимательно присмотрелся к нему, вновь изучив информацию, а затем произнес:

— Святое дерьмо. Ты прав.

Он оглядел стол.

— Ла Зорра снаряжалась для войны уже больше года. Я думаю, мы только что назвали её врага. Я также думаю, что она уже точно знала, кем он был. Возможно, она даже планировала, чтобы все пошло подобным образом. Она была готова форсировать события, потому что хотела север. Взятие канадской торговли дает ей эффективную монополию на всю североамериканскую торговлю наркотиками. У нее в руках каждый продукт. Она заключила контракты или устранила каждого производителя. Ее сеть продаж сглаживает конкуренцию. И теперь у нее есть своя последняя граница… она также заняла порты западного побережья. Она как гребанная Королёва Виктория наркотиков. Но то, как она делает это, не имеет никакого смысла — она берет управление над тем, что убивает. Это могло бы показаться отличной возможностью для кого-то, кто хочет свергнуть ее.

— Что? — спросил Хусиер.

Барт продолжил:

— Мы не смогли выяснить, что она делает. Она вытряхнула все дерьмо из своих производителей, и в то же время расширялась, увеличивая спрос, отчего производители могут продержаться в течение длительного времени. Такое дерьмо бывает у новичков, а она не новичок. Она берет контроль над всей страной... и даже больше этого. Она добилась статуса монополиста по производству наркотиков на двух континентах, — Барт приостановился и оглядел стол. — Это похоже на то, что она пытается разрушить всю индустрию до основания. И настраивая своих врагов на то, чтобы они подумали, что она мешкает, и они могут прийти за ее головой.

— Иисус, гребаный, Христос — выругался Коннор.

Демон рассмеялся.

Но Трик сказал:

— Она как-то сказала мне, что она не наркоборон, а полководец. Теперь я понимаю это. Так что… Что? Мы же не можем быть пушечным мясом в ее гребаной войне?

Коннор ответил своему другу.

— Мы её авангард. Это то, как она видит нас. Мы возглавляем фронт.

— Но если Шерлок и Барт правы, — влез Фарго, борясь говорить через его недавно вставленную на место челюсть, — мы не там. Мы козлы отпущения. И она может продать нас в любой момент.

Хусиер вздохнул.

— Мы только что потеряли двух братьев. Мы потеряли ещё больше, с тех пор как это дерьмо началось. Это то, как ведутся войны, и то, как живут вне закона, но я ненавижу это. Ты прав, Дора не новичок. У неё есть план. Если вы правы в том, каков этот план, значит, нам нужно быть готовыми к тому, что это дерьмо может пойти... пятнадцатью разными способами не в ту сторону. Если она решит продать нас, мы все жёстко скатимся на дно. Приводите дела в порядок, братья. Закапайте своё дерьмо. Подчистите свои дома. Давайте не упрощать задачу.

~oOo~

Шерлок думал, что он был уставшим, когда подъезжал к дорожке особняка Барта в конце их долгого, долгого пробега. Подъехав к своей дорожке перед домом спустя двадцать часов, он подумал, он, возможно, также перешел на совершенно новый уровень сознания. Галлюцинации не заставят себя долго ждать…

Когда он снимал шлем и убирал его, подошел Стафф.

— Все хорошо? — спросил он дружеского хенгэраунда.

— Да, да. Она брала твой грузовик примерно на полчаса… Просто прокатилась до Сейфвэя и обратно. Не думаю, что она знала, что я тут шастаю в округе.

— Хорошо, — он не знал, почему просто не сказал Сэди, что он приставил к ней охрану. Она, кажется, не особо возражала, чтобы её охраняли, но он был просто так рад, что она получала удовольствие, проведя время, как ей думалось, наедине с собой.

Он вытянул руку.

— Спасибо, приятель. Дальше я сам.

После того как Стафф отъехал, Шерлок зашёл через заднюю дверь своего дома, чувствуя, как тонны груза свалились с его плеч от одной только мысли, что его девочка ждёт его внутри.

Взрыв лаванды ударил по нему, как только он пересек порог. Даже в своем утомленном состоянии он точно знал, что случилось, и из него вырвался смешок. Его кухня была чище, чем когда бы то ни было. Пол блестел, стойки сверкали. Иисус, на его столе были красные тюльпаны.

Он повесил свою жилетку на стул и отправился к холодильнику в поисках пива… И обнаружил пиво и свежую еду, а также упаковку из двенадцати банок диетической колы, все это выставлено на кристально чистых стеклянных полочках. Там даже был десяток яиц в маленьком специальном держателе. Он был чертовски уверен, что не использовал держатель для яиц ранее.

— Сэди? — позвал он, когда открыл пиво. Хотя он и привил себе привычку не пить рядом с ней, он просто нуждался в этом... И она купила для него пиво, так что очевидно, что она будет в порядке с этим. Он пересек гостиную. И также не обнаружил её.

— Сэди? Милая?

На журнальном столике была маленькая бумажная сумочка, похожая на пакет для ланча, только закрытая. Как только вещица привлекла его внимание, Сэди появилась из коридора. Она была потной и грязной, с милыми маленькими пятнами на обеих щеках.

— Где, чёрт возьми, ты был? Я отправляла тебе смски трижды! У меня все шипело и шипело в голове! И у меня уже закончились варианты, что бы ещё очистить!

Боже, он ни разу не подумал, что некоторые из этих смсок, которые он получал на протяжении всей ночи и утра, могли быть от Сэди. И, бл*дь, он ни разу не подумал, чтобы позвонить и проверить, как она. Он сказал, что не задержится надолго, но вот уже полдень. Он поставил своё пиво рядом с этим маленьким пакетом и притянул ее в свои объятия. Она немножко посопротивлялась, а затем сдалась ему полностью, хватаясь за его футболку.

— Я так беспокоилась.

— Я говорил тебе, что это было безопасно.

— Но тебя не было так долго, и я ничего не слышала от тебя.

— Я был просто... занят. Впрочем, я прошу прощения. Я не привык к тому, что у меня есть кто-то, кого нужно предупреждать, проверять, — он приподнял её голову и поцеловал. — Спасибо тебе. Не думаю, что дом выглядел так хорошо, когда я въезжал сюда.

— Мне нравится убираться. Иногда это помогает мне держать мысли в порядке.

— Это делает тебя просто идеальной женщиной в моем понимании, — он поцеловал её лоб и поставил обратно, ощущая необходимость в ещё одном глотке пива. Когда он поднимал бутылку, он так же подцепил маленький мешочек. — Что это?

— Нет, подожди... — сказала Сэди, потянувшись за пакетом, что было самым подозрительным из всего того, что она могла бы сделать. Однако Шерлок был слишком уставшим, чтобы чувствовать что-то большее, чем просто любопытство. Он отвел пакет из зоны её досягаемости и открыл его. Экстренная контрацепция.

Он не думал о том, что сказал в душе, с тех пор как покинул дом среди ночи, но он имел в виду каждое гребаное слово. Он знал, что был нечестен по отношению к ней, может, даже подтолкнул ее к молчаливому согласию, но он говорил серьезно. Он любил её. Он хотел семью, некий смысл в его глупой жизни, и он хотел это с ней. Он раскрыл себя, обнажил и, бл*дь, умолял. У него было желание поговорить об этом спокойно, но он не принимал решения прошлой ночью, о котором бы сожалел сегодня.

Впрочем, похоже, у Сэди все это было несколько иначе. И она что-то предприняла по этому поводу. Не поговорив сперва с ним.

Шерлок был вымотан, усталость, казалось, обосновалась в самых глубинах его тела. Таррин преследовала его весь гребаный день, и многими днями ранее, и он все ещё не разобрался с этим дерьмом. Таррин, которая убила его ребёнка и заставила его отступить в сторону, чтобы позволить этому случиться, даже не дав ему шанса принять решение. И теперь Сэди сделала ту же глупость.

Он швырнул своё пиво через комнату. Бутылка ударилась о стену рядом с моделью Мастера Меча, разбилась вдребезги, и пиво разбрызгалось повсюду. Сэди подпрыгнула, а затем попятилась назад. Он схватил её руку, прежде чем она смогла уйти из зоны его досягаемости.

— Что, чёрт подери, ты сделала?

— Ничего! Ой, прекрати. Ты делаешь мне больно!

Пожалуй, его захват стал только крепче; он не смог контролировать это.

— Тогда что, чёрт возьми, это такое?

— Шерлок, пожалуйста! Пожалуйста! Больно! — она начала плакать, и он наконец-то отпустил её. Она прижала руку, которую он поранил, и забилась в угол... Худшее место для неё, если бы он действительно угрожал ей, но он не угрожал. Попытка борьбы умерла в нем, и он тяжело опустился в ближайшее кресло.

Спустя некоторое время она проговорила, по-прежнему находясь в углу:

— Та хрень, что тебя интересует, запечатанная коробка с утренней противозачаточной таблеткой. Я не принимала её. Я купила это, потому что мы сделали нечто сумасшедшее прошлой ночью, и нам нужно поговорить об этом, и я хотела, чтобы она была у меня в случае, если мы решим, что это было слишком большим сумасшествием. Теперь я знаю, что так и было.

Шерлок вытащил коробку из пакета. Да, не распакованная. Бл*дь.

— Прости меня.

Она не ответила, поэтому он поднял взгляд и увидел её, сжавшуюся в углу и потирающую руку. Он мог увидеть яркий красный отпечаток его руки на её светлой коже. Он закрыл глаза и пальцами впился в лоб, как будто не мог стереть эту картинку из своего мозга.

Он встал, и она забилась ещё глубже в угол.

— Боже, Сэди. Мне жаль. Я так, на хрен, устал. Мой мозг больше не может думать. Я не собираюсь причинять тебе боль. Я... Я слишком бурно отреагировал.

Она испустила ехидный смешок.

— Серьезно? Почему?

Он не мог говорить о Таррин, не сейчас.

— Это сложно. Я говорил тебе, я устал. Это была череда дней, один дерьмовее другого, и я на пределе, но и это еще не конец…

Она сделала осторожный шаг вперёд.

— Мне следует принять эту таблетку.

— Нет! — он убрал коробку назад, даже хотя она и не была достаточно близко, чтобы забрать её у него. Он не собирался принуждать ее, ему было ненавистно то, как она подпрыгнула. Прежде чем он заговорил снова, он сделал вдох и успокоился. — Я знаю, мы должны больше поговорить об этом, но, милая, я хочу этого. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Создай со мной семью. Мы нужны друг другу, — он кинул коробку на кресло позади себя и сделал шаг к ней. Когда она не отпрянула назад, он попытался улыбнуться. — Я люблю тебя, маленькая преступница. И я хочу провести жизнь с тобой.

Он увидел, что её отношение к нему снова потеплело, понял, что это значит, когда её тело потеряло свою решительную жесткость.

— Шерлок...

Его телефон зажжужал в кармане, и он вздрогнул. Сэди бросила взгляд из-под приподнятых бровей на его карман.

— Это твой личный. И он просто сходит с ума с тех самых пор, как ты вернулся. Он никогда не издавал так много шума.

Ему ли не знать. До Сэди, единственные люди, которые когда-либо использовали этот номер, были его мама и брат. И Таррин.

С тяжёлым вздохом разочарования он вытащил эту хрень и открыл. Экран был просто набит смсками:

«Скучаю по тебе»

«не будь таким, детка»

«дети спрашивали о тебе»

« У Дилана новая игра»

«Тим, ну же. Ты же знаешь, все будет в порядке, если ты просто уступишь».

И так далее. Это продолжалось днями. Смска, которая пришла только что, была с фотографией: голая Таррин, стоящая на руке и коленях, держащая телефон сверху за её спиной и улыбающаяся через плечо на камеру.

Гребаный Христос.

Он стер все это и наконец-то ответил ей: «Между нами все кончено. Двигайся, бл*дь, дальше». Затем он кинул телефон на диван. Если он загудит на его бедре еще хоть раз, он может с таким же успехом просто свихнуться.

Сэди пристально смотрела на него.

— Из-за чего сыр-бор?

Он покачал головой.

— Семейное дерьмо, — сократив последнее расстояние между ними, он подхватил её на руки и прижал к своей груди. — Моя семья — дерьмо. Твоя семья — дерьмо. Я не преувеличивал, когда говорил, что хочу жить и создать семью с тобой. Я прожил достаточно долго, чтобы узнать, что я хочу, когда у меня это появилось, и это ты. Пожалуйста, не принимай эту таблетку.

Долгое, долгое, мучительно долгое время она просто стояла там, смотря на его руки, обнимающие ее. Шерлок стоял молча и позволял ей обдумать или прочувствовать, или что бы там ей не требовалось сделать. Он желал ей принять правильное решение; он почти чувствовал, как его ум физически подталкивает его к ней…

Наконец, она подняла свои глаза к его лицу. Они были большими, круглыми и фиалковыми, и он увидел, что у него все ещё есть ее доверие, даже при том, что знал, что, если бы он посмотрел, он увидел бы отпечатки пальцев, которые уже обрели красный цвет на её предплечье.

Она кивнула, и он притянул её ближе, держа крепко, но нежно.

~oOo~

Тремя днями позже они похоронили Джеральда «Джерри» Клеппа со всеми почестями брата, в жилетке с патчем, которого они так никогда не дали ему шанса надеть при жизни.

Сэди была с Шерлоком большую часть дня, за исключением того времени, когда они прощались с Джерри так, как это принято в клубе. Впрочем, это больше, чем просто пребывание там, она была частью этого дня. Она была одной из старух, заботившихся о людях, которые пришли попрощаться.

Их было немного; у Джерри, и правда, не было никого, кроме «Банды». Хотя, пришли также и друзья «Банды» — представители из ближайших клубов, некоторые люди, у которых были дела рядом с клабхаусом. Все же, Шерлок чувствовал очередную волну неправильности за Джерри, за то, что его жизнь закончилась так, как закончилась, а затем увидеть столь немногих, кого это событие волнует в достаточной степени, чтобы прийти. Опять же, Шерлок ощутил тягу к тому, чтобы сделать свою жизнь значимой. Кто у него есть, кроме «Банды», кто заботится о нем, кто оплачет его, когда этот день придёт? Его мама. Возможно, его брат.

Сэди. У него есть Сэди. И, возможно, уже кое-кто еще. С его места на одном из потертых диванов он наблюдал, как она поменяла на жаровне какое-то блюдо. Она надела своё платье под Одри Хепбёрн, без жемчуга в этот раз. Он обожал то, как правильно она могла выглядеть в любом виде одежды — стильно, как сегодня, или как шпана, как в тот день, когда он встретил ее; буднично, в джинсах и футболке, что преобладало в ее образах, или мило, в ее милой пижаме и всегда соответствующем по цвету нижнем белье. Она была просто Сэди, несмотря ни на что. Она носила свою одежду, а не наоборот.

Она простила его за то жестокое поведение в тот день и не поднимала тему с таблеткой снова. Время её эффективности прошло, и они не хранили целомудрие тем временем. Они занимались сексом, и это напоминало о решении, о котором он не жалеет. Он думал, надеялся, что это было так же правдой для Сэди, что она не просто уступила его желанию.

Он понимал, что сделал все не по порядку; он попросил её о ребенке раньше, чем принять его татуировку. Они не говорили о том, чтобы поменять их условия проживания, хотя она и не спала в своей квартире с тех самых пор, как он вернулся в город, и теперь его дом всегда чист. Она не познакомилась с его мамой или Томасом; он не познакомился с её отцом. Есть столько всего, что им нужно обсудить, но ни один из них, похоже, не желал быть тем, кто начнет разговор. Они перешли со сверхскоростью к этой отметке, а затем остановились и замерли.

Шерлок знал, почему не начинал диалог. Таррин слегка отвалила после его смс, но только с точки зрения количества. Вместо этого несколько раз на дню она посылала длинное сообщение, вдаваясь в детали о том, как хорошо им было вместе, сообщая ему новости о Челси и Дилане. Он должен был сделать что-то, чтобы ответить на ее новую тактику; но он знал, что это должно быть что-то, что привлечет ее внимание. Он был занят попытками сделать Сэди беременной и не мог позволить Таррин повиснуть над их головами.

Но его голова была все ещё полна забот. Он решил, что похороны Джерри станут финальной точкой, до которой он мог бы избежать неприятного разговора с Таррин — его прошлым, а затем надеялся на более приятный разговор с Сэди — его будущим.

~oOo~

Они провели дома тот вечер (вечер после поминок и похорон) в спальне. Сэди сидела посередине заправленной постели — он даже не знал, что у него есть наволочки, подходящие к одеялу, но, очевидно, они были на полке его шкафа с постельными принадлежностями — с её большим игровым компьютером перед ней. Они вместе играли онлайн, прокачивая своих персонажей. Одно из того, что он любил в них, было то, что они могли наслаждаться этим вместе, что Сэди понимала его с этой стороны. Был определённый язык и культура в играх, конкретно в онлайн играх, и это значило многое для него — то, что он нашёл женщину, которая была частью этого.

Они вместе бежали в темницу, когда прозвенел дверной звонок. Затем снова. И снова.

Шерлок открыл ящик в столе и вытащил девятимиллиметровый «Смит и Вессон». Он встал и повернулся к Сэди, чьи глаза распахнулись от беспокойства.

— Оставайся здесь. И не шуми.

Затем он покинул комнату, закрыв за собой дверь.

К тому времени, как он ступил в коридор, дверной звонок замолчал, и кто-то молотил уже по двери. Едва он ступил в гостиную, Таррин начала выкрикивать по другую сторону двери.

— Тим! Тим! Я знаю, что ты дома! Открой чертову дверь!

Уставившись на пистолет в своей руке, Шерлок на мгновение серьёзно задумался о том, чтобы воспользоваться им. Звук выкрикнутого его настоящего имени (имени, данного при рождении) послал горячую пульсацию прямо к левому глазу. Тот ущерб, который эта сука могла нанести прямо сейчас, если Сэди...

— Шерлок?

Бл*дь. Она вышла из спальни. Игнорируя возрастающую истерию Таррин, Шерлок повернулся.

— Отправляйся обратно в спальню, милая. Прошу.

— Нет. Кто это?

Он вздохнул и положил пистолет на ближайшую полку.

— Это Таррин. Моя бывшая. Я говорил тебе о ней. Отправляйся обратно в спальню. Я разберусь с ней и сразу приду.

— Нет. Впусти её.

— Сэди.

— Клянусь Богом, ты зае*ал с этим тоном голоса. Это ведь она звонила и писала все это время, верно? Это то «семейное дерьмо», которым ты отшил меня, когда я спросила, да? — она скрестила руки. Стоя в коридоре в своих маленьких пижамных шортах и топе, с этими бедрами в шрамах и милыми голыми ножками, она умудрились выглядеть одновременно хрупко и яростно. Её сердце стучало так сильно и быстро, что он мог видеть пульсацию вены на ее нежном горлышке.

Странно, но от этого она казалась более сильной, не слабой. Возможно, потому что она все еще стояла неподвижно, заметна была лишь эта почти незаметная пульсация.

— Я пытался игнорировать её, пока она не отвалит.

— Думаю, я вижу недостаток в твоём плане.

Он усмехнулся; она не ответила. Его ревнивая девочка. Еб*ть, это было плохо.

— Впусти её, Шерлок.

Таррин все ещё сходила с ума снаружи. Теперь это звучало так, будто она нашла что-то, чем можно протаранить дверь. Это была новая территория — Таррин Вилкес, определённо, могла быть сукой, но она никогда не была психичкой ранее. Правда, он также и не игнорировал её раньше.

У него на самом деле не осталось никакого другого выбора, кроме как впустить её.

— Ладно. Просто… Дай мне немного пространства, окей?

Сэди не ответила. Шерлок сдался и отправился к двери. Он отключил сигнализацию, но оставил цепочку на двери и повернул ручку.

Таррин была растрепана от своей истерики, и её рыжие волосы разлетелись вокруг лица. На ней была надета мешковатая футболка и трико, тот тип вещей, которые она обычно носит дома.

— Какого черта ты хочешь, придурошная?

Он мог видеть её попытки сгладить выражение лица и попытаться придать ее появлению вид соглашения, а не угрозы.

— Я просто хочу поговорить. Я не могла добиться твоего ответа на звонок или смс, поэтому это все, что я могла сделать.

— Я ответил. Я сказал тебе, что это конец.

— Это безумие, Тим. У нас была черная полоса. У нас всегда были черные полосы, и мы всегда возвращались друг к другу. Шесть лет. Нам просто нужно поговорить. Я скучаю по тебе, детка. Челси и Дилан скучают по тебе как сумасшедшие. Челси нарисовала тебе картинки.

Он закрыл дверь и снял цепочку. Когда он открыл дверь снова, то мог видеть, что Таррин подумала, что она выиграла. Совершенно другая женщина стояла на пороге. Спокойная и улыбающаяся.

Таррин была на несколько дюймов выше Сэди. Когда она победно переступила через порог, то поднялась на цыпочках, схватила голову Шерлока, притянула к своей и поцеловала его, все в спешке, засовывая свой язык глубоко в его удивленный рот.

Чувствуя тошноту, он выпрямился и оттолкнул её от себя так быстро, как мог.

А затем услышал безошибочный, тяжёлый щелчок от взводимого курка пистолета позади себя. Таррин этого не слышала и решила продвинуться глубже в дом. Шерлок схватил её и удержал её, заслоненной его телом.

На самом деле, он не защищал Таррин. Он знал, что позади него Сэди подобрала пистолет и взвела курок. Он полагал, что оружие было направлен прямо на них. Что он не мог предположить, так это выстрелит ли она в ту же секунду, когда у неё появится возможность. Он не хотел, чтобы она несла это на своей совести.

В это время Таррин подумала, что он схватил её, чтобы удержать ее с любовью, и она буквально обернулась вокруг него.

Шерлок подумал, что есть реальный шанс, что его ревнивая хрупкая девочка, решит расправиться с ними обоими.

— Сэди, — сказал он спокойно, но чётко. — Милая, это плохая идея.

Таррин посмотрела вверх на него.

— Кто такая Сэди?

Он проигнорировал её и повернул голову, недостаточно, чтобы увидеть происходящее позади себя, но достаточно, чтобы убедиться, что она могла его услышать.

— Сэди. Ну же, маленькая преступница. Это не то, чем кажется. Она не угроза тебе, милая. Я люблю тебя. Я никогда не любил её.

— И все же ты лгал мне днями. Может, всегда. Кто такие Челси и Дилан?

Бл*дь… Она думала, что это его дети.

— Они её дети. Не мои. Клянусь. Таррин избавилась от моего ребёнка… И это к лучшему, потому что теперь у меня есть ты. Здесь нет ничего, кроме опечаленной отчаянной женщины, которой нужно убедиться, чтобы другие чувствовали себя дерьмово, так, чтобы она смогла почувствовать себя хорошо. Ты опустишь пистолет, и я повернусь вокруг. Никакой стрельбы сегодня, ладно?

Она не ответила, и ему придётся рисковать. Он хотел, чтобы Таррин отцепилась от него... Это точно никак не помогало, и она слышала каждое слово, которое он только что произнёс, и снова раздражалась. Так что он оттолкнул её и повернулся к своей девочке.

Которая все ещё целилась на дверь. На него. Он поднял руки вверх.

— Ну же, Сэди. Все в порядке.

Он подумал, что наконец-то понял, что она имела в виду, когда говорила, что внутри «шипит». Что-то происходило в её глазах, то, что полностью подходило под это описание.

— Я думала, ты был честен. Я думала, я могу доверять тебе. Я, возможно, беременна от тебя, а ты все лгал, лгал и лгал.

В совершенно не подходящее время и на удивление без малейшего инстинкта самосохранения, Таррин, теперь находящаяся позади него, рассмеялась.

— Так вот в чем дело? Все ещё бесишься, что я не захотела твоего ребёнка, поэтому ты сбежал и обрюхатил первую попавшуюся сучку, которую смог?

А затем Сэди нажала на курок.

Глава 20

Сэди

Шерлок просто дернулся, когда взрыв выстрела пистолета заполнил комнату, и женщина, закричав, упала на пол. Сэди никак не могла понять. Она могла видеть свежую дыру в стене рядом с дверью. Это она сделала эту отметину? Она целилась в голову рыжей суки, но пистолет был значительно больше того, что он давал ей в тире.

Её целью была голова женщины.

Твою мать. Она только что подстрелила человека?

Нет… та дыра. Но женщина лежит на полу.

Сквозное ранение. В руку.

Но тогда там должна быть кровь?

Твою мать. Она только что подстрелила человека?

Она уставилась на пистолет в своих руках, не совсем уверенная в том, как он попал туда. Все мысли в её голове носились вперёд и назад, и ни одна из них не задерживалась достаточно для того, чтобы действительно можно было подумать.

— Сэди. Полегче, милая.

Шерлок шёл прямо к ней, прямо на пистолет, который, как казалось, она просто не может опустить. Когда он добрался до неё, то положил свои руки поверх её. Они были тёплые и сильные. Их грубая кожа, по каким-то непонятным причинам, всегда заставляла её чувствовать себя в безопасности.

— Сэди. Всё в порядке. Ты можешь опустить его.

— Я… — она замолчала, не в силах что-либо произнести, в ее голове не было ни одной мысли.

— Понимаю. Всё будет хорошо. Просто опусти.

Она так и сделала, позволяя своим рукам ослабнуть и безвольно упасть.

Он выхватил пистолет у неё, сделал что-то с ним, а затем тихо засунул за пояс. Затем притянул её в свои руки и обнял, целуя в макушку.

— Мне так жаль. Прости.

В знакомой защите его тела, Сэди просто ощутила усталость. Её мозг практически отключился, и она могла просто вырубиться в любой момент.

Затем с пола возле входной двери раздалось:

— Вы меня разыгрываете? Тупая мелкая шалава стреляла в меня, а ты успокаиваешь её? Какого хера, Тим?

Сэди рассеяно поинтересовалась: кто же такой этот «Тим». Хотя Шерлок напрягся и отодвинулся от неё.

— Я должен об этом позаботиться. Я сейчас вернусь, — он прижался губами к её лбу. Его борода пощекотала ей нос.

Затем он развернулся и направился к двери. С беспристрастным интересом Сэди наблюдала, как он протянул руку женщине на полу.

— Ты ранена?

Она взяла руку и встала, Шерлок грубо проверил её на предмет травм. Отодвигая его в сторону, она сказала:

— Конечно, мне больно. Какая-то тупая сука только что подстрелила меня!

— Следи за своим языкам. И она промазала. Ты в порядке. Теперь ты должна выслушать меня. Мы расстались, Таррин. Навсегда. У меня есть тот, кого я хочу, и это не ты.

Женщина посмотрела мимо Шерлока на Сэди. Та почувствовала, как в позвоночнике начали зарождаться темные болезненные ощущения.

— Христос всемогущий, Тим. Она — ребенок. Что ты делаешь?

Шерлок открыл дверь и схватил женщину за руку.

— Моя жизнь — не твоё дело, Тар. Уходи и держись подальше. Если ты скажешь хоть слово кому-нибудь когда-либо о том, что здесь произошло, я прослежу, чтобы ты поплатилась за это.

Пока он выталкивал её в спину через дверь, она сопротивлялась и кричала:

— А что насчёт детей? Они нуждаются в тебе!

Шерлок молчал в течение пары секунд, и этот тёмный вихрь, зародившийся в позвоночнике, ударил Сэди в живот.

А затем он произнёс:

— В течение ряда лет ты не позволяла мне относиться к ним по-отечески. Годами ты говорила мне, что они не нуждаются во мне. Сейчас ты не сможешь изменить правила игры. У них есть отец, как ты любишь на это указывать. Выметайся, Таррин. Сейчас же, прежде чем я закончу то, что начала Сэди. Тебя не желают здесь видеть.

Он вытолкнул её за дверь и с грохотом закрыл ее.

Пока он запирал все замки, раздался ещё один сильный грохот, как будто женщина что-то бросила в дверь, а затем наступила тишина. Шерлок и Сэди оба стояли, не шевелясь, как будто заморозились в ожидании. Наконец, он включил сигнализацию и повернулся к ней лицом.

— Сэди.

— Я… я хотела убить её. Я попыталась убить её, но пистолет был слишком большим, — вся сложность ситуации наконец-то со всей силой обрушилась на неё, и она начала задыхаться. — Я пыталась её убить.

Он подошел к ней. Она сделала шаг назад, затем другой, её ноги запутались друг о друга, и она начала падать, но, так или иначе, Шерлок подхватил её на руки, прежде чем она бы упала на пол.

— Я держу тебя, держу тебя, я держу тебя, — повторил он много раз, сильно прижимая её к своей груди. — Я держу тебя.

Он приподнял её в своих руках и отнёс в гостиную, где сел на диван, уютно устроив ее у себя на коленях.

За всю свою жизнь Сэди никогда не чувствовала себя такой истощенной. Она понимала, что есть мысли, которые необходимо обдумать, но у них всех были длинные острые зубы и когти. Отдыхая на груди Шерлока, она могла слышать только его сердцебиение. Устойчивое и медленное, как будто мир только что не обрушился на его голову. И она позволила этому ощущению соблазнить её, позволила приковать её к месту.

И она уснула.

~oOo~

Когда Сэди проснулась, она была в кровати. Шерлок лежал сбоку от неё, погруженный в крепкий сон и отвернувшись в другую сторону.

Она ничего не помнила с того момента, как сидела с ним на диване, но он, должно быть, в какой-то момент отнёс её прямо сюда и уложил.

Перекатываясь на бок, она изучала великолепную спину Шерлока, вытатуированное в форме рамки слово «БАНДА» тянулось по его плечам. Она знала каждый дюйм его тела, он был единственным человеком в мире, о котором она могла так сказать.

Но она не знала его, не так, как думала. Так или иначе, было бы глупо думать, что она уже знает его. Они были вместе всего лишь два месяца. Как она могла узнать его? Как она могла быть такой глупой?

Возможно, не глупой, но точно наивной. Слаборазвитой. Недалекой. Поскольку она доверяла ему, верила ему. Когда он что-то говорил ей, у неё то не вызывало сомнения, что это не правда, или что это могло быть только наполовину правдой — недосказанной историей.

Было намного больше между ним и той женщиной, чем она даже сейчас узнала. Сэди могла чувствовать это. То, как та женщина была уверена, что Шерлок вернётся к ней, то, как она назвала его «Тимом», тот разговор о детях, как будто он долго присутствовал в их жизни. Она сказала — шесть лет. Сэди всего лишь была подростком шесть лет назад. Второкурсница колледжа, живущая дома. Эта женщина была одного возраста с Шерлоком. У них что-то было общее. Что-то большее, чем подразумевал Шерлок, когда отбросил её в сторону как «бывшую», ту, которая не важна. Эта женщина знала его. По-настоящему знала его.

Сэди сказала Шерлоку, что она любит то, как он заставлял её чувствовать себя рядом с ним, и это была правда. Когда они были одни наедине, она всегда ощущала себя лучше — более сильной. Даже когда он пришёл к ней наутро после противозачаточной таблетки, даже тогда, когда он пугал её, причиняя ей боль, она всё ещё чувствовала возможность всё уладить. Она в миллиард раз больше ощущала «шипучесть», когда он был далеко, вне досягаемости, чем когда он был рядом и вопил на неё.

Но она ненавидела то, как ощущается ревность: кислая и разрывающая. Она срывала все те хорошие чувства и оставляла на их месте ощущение потери. Она делала её безумной, испуганной и сумасшедшей.

Настолько сумасшедшей, что она направила заряженный пистолет на человека и спустила курок. Настолько сумасшедшей, что она хотела поразить свою цель. Она хотела убить человека.

Это было так неправильно для неё, она даже не знала, как это принять.

И, возможно, она беременна. Скорей всего, так и есть. У них был секс примерно дюжину раз или около того, с тех пор как он попросил её позволить ему не пользоваться презервативом. Если она всё же выяснит, что ещё не беременна, то, скорей всего, что-то не так с её телом, точно так же, как и неправильно с её головой.

Сэди лежала в сумерках, глазея на спину Шерлока, и задавалась вопросом: как её жизнь превратилась в такой бардак. Она была более собрана, будучи грёбаной наркоманкой, чем прямо сейчас.

Это было неправильно. Всё было неправильно. Она не могла с этим справиться, поскольку всё это было неправильно, даже когда ощущалось таким правильным. У неё в руках долгое время было это правильное чувство, и этого было достаточно, чтобы понять всю силу, чтобы теперь она ощущала себя просто пустой и напуганной.

Всё было просто неправильно.

Сэди повернулась на спину на одеяле и осторожно вылезла из постели Шерлока так, чтобы не нарушить его сон.

~oOo~

— Скажи привет, Леди-Сэди. Как дела, котёнок? Я рад, что ты позвонила. Прошло всего пять минут, как ты заскакивала.

Ага, конечно, прошло всего пара минут. Больше похоже на четыре сотни шестьдесят с чем-то дней. Она прекратила точно считать на каком-то этапе.

— Привет, Гейдж.

Гейдж отступил в сторону, освобождая проход в свой дом.

— Ладно, заходи, скажи, в чём ты нуждаешься.

Когда она зашла в его гостиную — обычную гостиную, характерную для среднего-класса, ничего такого что покажут мам по телевиденью или кино, уж поверьте. Сэди заткнула кричащий голос в её голове, который отчаянно хотел, чтобы она лучше подумала над тем, что она делает. Мысли и втянули её в неприятности. Она ничего не понимала достаточно хорошо, чтобы подумать.

— Только «окси». И, возможно, несколько ЛСД.

Это было всё, что ей нужно. Просто что-нибудь, что успокоит её кровь, заставит прекратить болеть и вибрировать её руки и ноги, ладони и ступни, её сердце и голову.

Гейдж издал своего рода шипящий звук, всасывая дыхание через зубы.

— Проклятье, Котенок, у меня сейчас плохо с запасами. «Окси» закончился.

— Дерьмо. Дерьмо. Окей.

Была ещё пара других мест, в которых она могла бы попытать удачи. Сейчас было немного больше полуночи, но дилеры никогда не спят.

— В любом случае, спасибо.

Она развернулась обратно к двери.

Но Гейдж поймал её за руку.

— Эй-эй. Не уходи так быстро. В этом нет необходимости. У меня нет «окси», но я знаю тебя. Я только сегодня вечером расфасовал кое-какое новое дерьмо, — он притянул её ближе и провёл пальцем по носу. — Как насчет того, что я устрою тебе половину дозы героина. Устроим вечеринку.

Сэди трахалась с Гейджем много месяцев тому назад. Всякий раз, когда он хотел, что практически случалось каждый раз, когда она приходила. Они заключали сделку, она вмазывалась, а затем залезала к нему на колени и трахала его, пока ловила приход.

Она думала, что это она трахала его, но в действительности всё было по-другому. Она никогда ничего не контролировала так, как она думала. Никогда.

Мгновение она просто стояла там и позволяла ему прикасаться к ней, она была в ловушке своего внутреннего хаоса из-за героина, который он предлагал, что едва ли заметила, когда его рука залезла под её топ и обхватила грудь.

Она быстро одевалась в темноте и не нашла лифчик. Когда он сжал её сосок, она наконец-то поняла, что происходит, и дёрнулась назад.

— Нет... не надо.

Он попытался снова к ней подойти, но она отбросила в сторону его руку.

— Гейдж… реально. Остановись.

Гейдж нахмурился, затем стёр с лица это выражение.

— Это круто. Я просто рад тебя видеть. Всё во мне радо, — он схватил её за руку и прижал к промежности, заставляя её пальцы сжаться вокруг его эрекции. — По-настоящему рад.

Боже, она ненавидела, когда парни так делали, клали её руку туда, где они хотели, чтобы она находилась. Она так сильно это ненавидела. Отдергивая свою руку прочь, она произнесла:

— Боже! Прекрати, бл*дь!

Он ударил её. Сильно.

Это должно было вывести её из себя или испугать, или что-то ещё. Заставить её убежать, заставить её сопротивляться или делать что-нибудь. Но это сломало её. Она упала на колени, зарыдав и спрятав лицо в руках.

— Дерьмо. Дерьмо. Сэди, чёрт возьми. Не плачь. Дерьмо. Прости. Е*ать, прекрати плакать. Дерьмо, — Гейдж присел перед ней на корточки, бесполезно бормоча, но Сэди едва его замечала. Она прятала лицо. Раскачивалась. И плакала.

Он схватил её за плечи и встряхнул.

— Чёрт возьми, сука! Соберись! Я едва прикоснулся к тебе!

Сэди сильнее заплакала. Её разум утонул в слезах. И всё перестало иметь смысл.

Наконец-то слезы сами собой исчезли, и она затихла. Гейдж всё ещё сидел перед ней. Когда она подняла взгляд, он потянулся и мягко смахнул влажные следы с ее щек:

— Прости, котенок.

— Я так облажалась.

Его улыбка стала практически сладкой.

— У меня есть кое-что от этого. Позволь мне поделиться кайфом с тобой. Я угощаю. Мне не следовало бить тебя.

Тот кричащий голос должен был утонуть в слезах, хотя они уже практически высохли. Сомнение в этом выборе ушло.

— У меня больше нет комплекта.

— Ты же знаешь, что это не проблема, котенок. Я — универсальный магазин.

— Окей. Но я не могу сделать это здесь. Я должна пойти домой. Я должна быть одна.

Мысль о Гейдже, прикасающимся к ней, пока она находилась бы под кайфом, вызывала у неё тошноту.

Он поднял её руку и поцеловал.

— Ты можешь сделать это где захочешь, Леди-Сэди. Ты уверена, что не хочешь компанию?

Две истины она осознавала совершенно чётко, и только две: ей надо вмазаться, и она должна быть одна.

— Ага.

— Клиент всегда прав, — он улыбнулся и встал, протягивая ей руку, также как Шерлок протянул свою руку той женщине. Сэди приняла её, позволяя поднять её на ноги.

~oOo~

Часом позже она сидела за своим собственным обеденным столом в своей небольшой квартире-студии, подёргивая резиновый жгут, который был частью стартового набора Гейджа. Она никогда не ширялась в руку, ни разу, даже в первый раз. Она знала места куда ширнуться, так, что никто не узнает. Она взглянула туда. Сейчас у неё были отвратительные шрамы между пальцами ног, но вообще никаких следов от уколов, даже после стольких лет употребления наркотиков.

На столе перед ней лежало содержание стартового комплекта Гейджа, разложенное в аккуратный ряд, и половина грамма героина. Вообще-то, немного. Просто кое-что, что даст ей кайфануть.

А также её жетон однолетнего воздержания, свисающий с брелока ключей. Если бы это была какая-то случайная металлическая штука, то, возможно, она запихнула бы её в ящик, и к этому моменту у неё бы уже началась ломка. Но она покончила с этим и сделала из него брелок для ключей.

Так что теперь она сидела там, дергая жгут, смотря поочередно на небольшой мешочек белого порошка и бронзовую монету, свисающую с её ключей.

Что, если она беременна?

Нет. Это не важно. Быть беременной — тупо, тупо, тупо, так, бл*дь, тупо. Это не могло произойти. Если всё же она и была, то она предпримет что-нибудь на этот счёт, чтобы больше не быть.

Голос в её голове, который не хотел, чтобы она входила в дом Гейджа, по-тихому повторял о ярости Шерлока, когда он подумал, что она приняла противозачаточную таблетку на следующий день после их незащищенного секса, и то, как он прорычал слова о том, что та женщина избавилась от его ребёнка. Если она беременна и прервёт это, то между ней и Шерлоком всё будет тоже кончено. Она точно знала это.

А разве уже всё не было кончено? Не поэтому ли она сидела здесь в своей квартире, не из-за этого ли она прокралась из его кровати в середине ночи? Не поэтому ли она позвонила Гейджу?

Гордон говорил — охренеть… становилось слишком тесно и шумно в её голове. Окей, позвони мне. Почему ты не звонишь мне? Это худший раз, умник. Ты нуждаешься во мне.

Она нуждалась в нём. Ей нужен был Шерлок. Она нуждалась в дерьме, лежащем на её столе. Но она так устала нуждаться.

Было легче быть наркоманкой. Тогда у неё был контроль над тем, что она скрывала ото всех. Она чувствовала себя сильной, гордилась собой из-за того, что таскала за собой своё пристрастие, куда бы ни пошла. И когда этого стало слишком много? Ладно, у неё было место, куда можно было пойти вне зависимости от всего.

И у неё не осталось больше этого места. И то, что она скрывала ото всех, открылось. Теперь она была насколько слабой, маленькой и испуганной.

Но у неё было это место. Оно было прямо перед ней.

Но что, если она беременна?

Неважно.

Но что, если так?

Её телефон тоже лежал на столе. Она могла бы позвонить Шерлоку. Он бы приехал к ней. Последнее, что она помнила, как он сказал ей «я держу тебя». Он повторял это много раз. Но сидя здесь, в своей квартире, она не могла поверить в это. Она могла бы позвонить Гордону. И он бы помог ей. Он мог бы сделать всё лучше.

Вместо этого она встала и пошла в свою ванную, подальше от всех этих искушений и ужасов, и поближе к тому, что всегда срабатывало.

~oOo~

Она ненавидела яркий холодный свет обычных огней в ванной, так что электрик вмонтировал в её потолок небольшую кристаллическую люстру, которую она нашла на распродаже в магазине. Танец граней света нравился ей, когда она находилась в состоянии, где удовольствие становилось реальным.

Сэди разделась, аккуратно свернула одежду и положила её поверх небольшой тумбочки, в которой хранила свои банные полотенца. Затем открыла ящик тумбочки и из его задней части вытащила жестяную коробку. Не очень большую, примерно шести дюймов длиной, трёх шириной и одного глубиной.

Хотя она и жила одна, начиная с первых лет в колледже, когда переехала из дома своего отца, она продолжала по-прежнему прятать эту коробку. Она не была уверена, почему, но это заставляло её чувствовать себя защищенной. Так же, как ношение этой крошечной коробки с лезвиями в рюкзаке помогало ей в средней школе. Несмотря на психический водоворот, в котором она оказалась в течение всех лет средней школы, ей никогда не приходилось резаться, когда она находилась вдали от дома. И она думала, что причина тому, почему она была в состоянии избежать этого, то, что у неё всегда с собой были средства для этого, так на случай экстренной необходимости. Наличие выбора придавало ей сил, чтобы избежать их использования.

Это, вероятно, не имело бы смысла для кого-то другого. Но она точно не знала, так как никогда никому об этом не рассказывала.

Но она всегда прятала коробку. Она была вне поля зрения, как будто сокрытие коробки заставляло её думать об этом значительно меньше. Прятать — это так знакомо, это дарило ей успокоение.

Голая, с коробкой в руке, Сэди залезла в пустую ванну, села и вытянулась.

Она открыла коробку, рассмотрев свои запасы. Существовала целая схема — ритуал, который был частью всего, что заставляло это сработать. Она не просто резала себя. Это была методика. Существовала цель и намерение. Должен был выбран правильный инструмент и правильное место.

Иногда порезаться не было тем, в чём она нуждалась. Иногда это была игла, скользящая в плоть её бедра с этим странным горячим зудом, который возникал вокруг места проникновения, была тем, что нужно. У неё также было несколько небольших зажимов типа «крокодил», иногда их зубастый укус был правильным лекарством. Эти приспособления не оставляли долгосрочных следов и не проливали слишком заметно крови.

Тем не менее, сегодня вечером она нуждалась в крови и отметинах. Для этого также у неё были разные приспособления — штуки, которые причиняли разные виды порезов от царапин до чего-то более глубокого.

Она выбрала единственное обрамленное лезвие, а затем закрыла коробку и потянулась, чтобы поставить её на плитку пола.

Оно было хорошим. Оно было правильным. Оно было тем, чем она сможет удержать этот бронзовый медальон на своём месте на брелоке для ключей. Она сможет обрести здравый смысл. Когда всё снова обретёт смысл, она поймёт, что делать дальше.

Хотя было сложно найти место на её бёдрах, чтобы боль, в которой она так нуждалась, смогла просочиться и дать ей больше.

В поле её зрения попал шрам на её левой руке. Ему уже два месяца, но он всё ещё оставался розовым. Шов был прямым и тонким, Шерлок проделал хорошую работу, зашивая её.

Сэди улыбнулась. Он ей понравился с того самого момента. Как только она увидела его глаза. Но сейчас она по-настоящему его любила.

Она провела лезвием по шраму. Вскрывая его и омывая свою руку яркой кровью.

Глава 21

Шерлок

Шерлок подбежал к двери Сэди и подергал за ручку. Заперто. Это прикончило его самообладание, и он начал стучать в дверь обоими кулаками.

— Сэди! Сэди! Впусти меня!

Не ожидая, что она это сделает, но зная в своём сердце и в своих кишках, что что-то не так, он отступил и приготовился выбить на хрен её.

— Шерлок! — Гордон поднимался по ступеням, ведущим на второй этаж. — Какого хера ты творишь, сынок?

— Она там, — они оба знали это, её автомобиль стоял на парковке. — У меня нет проклятого ключа!

— У меня есть. Дыши, сынок. От того, что ты прямо сейчас делаешь, нет никакой пользы, — Гордон закопался в переднем кармане своих брюк цвета хаки и вытащил ключ на пластмассовом брелоке.

Никогда Шерлок не чувствовал того, что ощущал прямо сейчас. Он отчаянно пытался пробраться через эту дверь, добраться до Сэди, но он был в абсолютном ё*анном ужасе тоже… своего рода страх, которого он никогда не знал. Он проснулся час назад один в своей кровати. Дом был тёмным, и Сэди ушла. Её старый бумер не был припаркован перед домом. Она уехала, не сказав ни слова, и последнее, что он в ней увидел, – она была близка к кататонии (прим.: импульсивное кататоническое возбуждение остро развивающиеся, действия становятся стремительными, часто жестокими и разрушительными, носят общественно опасный характер), а затем без сознания.

Первым делом он ей позвонил. Её телефон даже не издал гудка, а сразу перешёл на голосовую почту. Она выключила его. Затем он позвонил Гордону, который дал ему свой номер, когда они столкнулись в клабхаусе после вечеринки перед пробегом.

Гордон также ничего не слышал о ней, и именно тогда Шерлок впервые запаниковал. Гордон предложил встретиться здесь, у её квартиры, и начать отсюда. Вид её бумера на парковочном месте должен был успокоить Шерлока, но вместо этого в его желудке разлилась кислота. Он не знал, почему настолько полностью этот страх и уверенность возобладали над ним, но он знал… знал… что бы ни происходило с другой стороны двери… это…

Гордон повернул ключ в замке, и дверь распахнулась. Шерлок протиснулся мимо более старого мужчины и осмотрел пустую комнату. Она была опрятной, как и всегда. С тех пор как он вернулся из Южной Дакоты, она находилась здесь только чтобы отработать смену или забрать несколько вещей. Он начал относиться к своему дому как к их общему дому, даже не осознавая этого.

— Ах, умница, нет, — пробормотал Гордон сбоку от него, и Шерлок повернулся, чтобы захватить взглядом вторую половину квартиры.

Приспособления для употребления наркоты были разложены на столе.

О, Боже.

— Сэди! Е*ать, нет! Что ты наделала?

Боже! Е*ать!

Пока его мозг пытался установить контроль над этим новым уровнем паники, он понял отсутствующий компонент в этой картине — Сэди не было. Повернув голову к двери в ванную, он увидел ореол света вокруг косяка и практически пролетел через комнату. По крайней мере, эта дверь не была заперта. Но то, что он увидел внутри, заставило его завопить от отчаяния.

Она голая в позе эмбриона лежала на дне ванны без воды, но в собственной крови, которая была разбрызгана и размазана по всей белой поверхности фаянса и по ней самой — по её лицу, волосам, телу.

Так много крови. Столько не могло быть просто от пореза. Это выглядело так, как будто она вытекала из её рук. Он всё ещё мог видеть свежую пульсирующую кровь на её коже.

Её пальцы держали лезвие. Он всего лишь смог разглядеть металлический блеск среди крови.

Всё, чего он боялся, произошло.

Он схватил банное полотенце с вешалки на стене (оно было белым, но ему было пох*й) и упал на колени сбоку от ванны.

— Нет! — вскрикнула она, скручиваясь в ещё более плотный шар. — Уйди! Пока не сработало! Нет!

Он проигнорировал её, но едва ли услышал что-то из-за охватившего его чувства облегчения, что она в сознании и достаточно сильна, чтобы вопить. Он выхватил у неё лезвие, а затем прикрыл её тело большим полотенцем. Он дразнил её из-за декадентского вкуса к банным полотенцам — они были огромные, толстые и создавали впечатление, что она ещё меньше, когда заворачивалась в них после ванны или душа. В свою очередь, его полотенца она называла «салфетками».

Удовлетворённый тем, что толстое покрывало прикрыло её, он наклонился в ванную и начал вытирать с неё кровь, начинаясь с рук — на них была тёмная красная густая кровь.

Она боролась с ним, её борьба приводила к выбросу свежих потоков и брызг, и он залез в проклятую ванну, стоя на коленях, так чтобы он мог угомонить её.

— Господи Боже, — посетовал Гордон позади него. — Я вызываю 911.

— Нет! Нет! Нет! — закричала Сэди, безуспешно пытаясь избавиться от хватки Шерлока.

У него было полотенце и руки, обхватившие её, и этого должно быть достаточно, пока она не успокоится. Обнимая её, прижимая близко и крепко, он просмотрел через плечо на куратора Сэди.

— Она сильная. Дай мне минуту посмотреть, сможем ли мы справиться с этим. Они госпитализируют её, если мы вызовем скорую.

Гордон тяжело взглянул на нее, а затем с очевидным нежеланием кивнул.

— Одну минуту. Тут слишком много грёбаной крови.

— Пролитая кровь выглядит намного больше по количеству, чем есть на самом деле, — ответил Шерлок и повернулся обратно к напряженной, борющейся девочке в его руках. Это была правда. Также правда заключалась в том, что ему не нравилось, сколько там было крови. Достаточно, чтобы покрыть дно ванны.

— Думаю, тебе известно об этом лучше, чем мне, — изменившимся тоном добавил Гордон.

Облегчение ударило по нему так быстро, что его голова упала и столкнулась с её. Он понял, что она прекратила бороться.

— Сэди, милая. Позволь мне помочь тебе. Позволь мне посмотреть, что ты наделала.

— Уходи, — простонала она. — Пожалуйста, уйди.

— Прости, но это никогда не произойдёт.

Кровь насквозь пропитала полотенце. Он должен был посмотреть, перерезала ли она свои грёбаные запястья.

— Что ты сделала, милая?

— Я пыталась сделать как лучше.

Теперь, когда она притихла в его руках, он отдернул в сторону полотенце. Первый порез, который он увидел, был на шраме от пулевого ранения, который он зашил. Она перерезала его, и он всё ещё кровоточил.

— Е*ать, — пробормотал он, а затем поднял её руку, готовя себя к тому, что он ещё увидит.

Она не вскрыла вены, ни одной необратимой раны. Вместо этого она провела ряд двухдюймовых глубоких порезов на мягкой части своего предплечья, начинаясь от локтя. Каждая глубокая рана была почти точной копией следующей, и расстояния между ними были одинаковыми. Это было как образец шрамов, что покрывали её бёдра. Он предположил, что внизу у неё закончилось место.

Тем не менее, порезы были глубокими, несколько сильно кровоточили, как будто в них, в итоге, перерезали вены.

Он сместил её в своих объятиях (она не сопротивлялась, но и не помогала) и проверил её правую руку. Выглядело так, как будто он прервал её работу над этой стороной. Она была правшой, и несколько глубоких ран были не контролируемые.

Проверка остальной части её тела не показала никаких других ран.

— Я думаю, что мы сможем справиться с этим здесь, милая. Хотя мне нужна кое-какая помощь.

Он снова переместил ее в своих объятиях и вытащил телефон из кармана. Затем нашел нужный контакт и позвонил.

— Джей Эр, Сэди поранилась. Ты мне нужен. Принеси свой комплект.

Получив согласие Джей Эра, он дал ему адрес Сэди и закончил звонок.

— Окей, маленькая преступница. Давай посмотрим, сможем ли мы остановить кровотечение. Я собираюсь задолжать тебе пачку новых полотенец.

Гордон всё ещё маячил в дверном проеме.

— Что я могу сделать?

— Мне нужно вытащить её из этой ванны. Расстели её кровать и постели полотенца. Она держит их в том комоде. Также мы должны приложить лёд к тем порезам, что ещё кровоточат.

Гордон кивнул и принялся за работу. Шерлок сел в ванну и притянул Сэди на свои колени, обхватывая руками поверх полотенца вокруг самых худший из ее само причинённых ран.