Безмятежность и доверие

Она обернула свои ноги вокруг его стройных бедер, а руки вокруг его шеи, невзирая на легкое тянущее ощущение в швах на левой руке. Он подхватил одной рукой ее за спину, а другой рукой схватился за кованую железную боковину дивана.

Он накрыл ее губы, глубоко проникая языком в ее рот, и затем по-настоящему начал двигаться. Больше никаких медленных прелюдий, никаких спокойных и ласковых движений. Теперь он старался угнаться за своим собственным удовольствием, как и за ее тоже. Шерлок жестко толкался внутрь нее, издавая грубые стоны каждый раз, когда он глубоко проникал внутрь нее.

Наконец, она смогла присоединиться к нему, Сэди схватилась за него так крепко, как только могла, и дублировала его движения своими бедрами, идеально подстраиваясь под его ритм, заставляя его толчки ощущаться еще глубже. Острые ощущения пронзали и испепеляли ее, мышцы пылали, а ее нервы словно пронзали электрическими импульсами. Она держалась за его голову и отвечала на поцелуй с такой же отчаянной страстью, с какой он целовал ее, ища его рот, сплетаясь с ним языками. Она держалась, издавая стоны и задыхаясь, упиваясь гладким скольжением их покрытым потом тел, наслаждаясь тем, какие звуки издавали ножки дивана об пол.

Он отстранился от нее с рваным стоном и проскрежетал:

— Кончай. Кончай еще раз, Сэди. Мне необходимо чувствовать твое освобождение на моем члене.

В основе всей этой внезапной поразительной встречи было полное ее подчинение его указаниям. Но у нее уже дважды было два невероятных оргазма, и ей потребовалось бы чуть больше времени, чтобы получить третий. Она была почти на финишной прямой, не было никакого сомнения, что третий станет таким же головокружительным, как и первые два, но она, пока еще не чувствовала его приближения. И она не знала, что делать с этим. Она чувствовала, что могла подвести его, если бы у нее не получилось кончить прямо сейчас.

Он решил ее проблему, выпустив из своей хватки кованную железную боковину кровати и проскальзывая рукой между их телами. Огрубевшая кожа его пальцев на ее чувствительном клиторе дала им двоим то, в чем они нуждались, она мгновенно кончила, издавая громкие и нечеловеческие крики, чувствуя свое влажное желание. Когда наслаждение накрыло ее, она завела руки назад и ухватилась за кованую спинку, трахая его так сильно, как только она могла, как позволяла ее поза.

В тот момент, когда Шерлок кончил, крикнул ей в ухо. Он вдалбливался в не снова и снова, издав крик еще раз, и затем его тело замерло, а голова откинулась назад.

Когда ее тело избавилась от оргазменного оцепенения, он взглянул вниз на нее, его глаза были широко распахнуты. Казалось, он был столь ж ошеломлен, как и она.

Она улыбнулась и поднесла руку к его лицу, проворя пальцами по его красивой бороде.

— Милостивый Господи, я и не думала, что такое случится со мной.

Она удивила его, и он искренне рассмеялся, более наполненным эмоциями смехом, чем она слышала от него до этого момента. Его тело затряслось от силы смеха.

— Ох, ты мне нравишься, маленькая преступница. На самом деле нравишься.

Она подняла голову, и он встретил ее движение поцелуем, которого они оба так сильно хотели. Сэди начала думать о том, как бы хотела провести остаток дня. Она хотела валяться в кровати и разговаривать. Она хотела принять вместе с ним душ. Она хотела заказать пиццу или что-нибудь другое, и когда бы еду доставили, то они бы ели ее в кровати. Она хотела спать с ним. Она никогда до этого момента не спала ни с кем. Ни разу за всю ее жизнь она не просыпалась ни с одним мужчиной, который бы обнимал ее всю ночь напролет. Она хотела всего этого с Шерлоком. И прямо сейчас.

В тот момент, когда она только отрыла рот, набравшись смелости, чтобы сказать ему о своих желаниях, зазвонил его телефон в кармане его джинсов.

— Бл*дь, — пробормотал он и потянулся к своим джинсам. Он был все еще внутри нее, он так и не предпринял попытки выйти из нее. — Да, — рассеянно пробормотал он.

Она лежала очень спокойно, ожидая, отталкивая беспокойство, которое заполняло ее голову из-за того, что он просто ответил на телефон.

Он слушал говорившего внимательно примерно минуту и затем проговорил:

— Да, хорошо. Да. Я в Риверсайде. Дай мне примерно тридцать минут. Даже меньше, если я смогу, — он закончил звонок и положил свой телефон поверх джинов.

Он собирался уйти.

По крайней мере, он снизошел до того, чтобы выглядеть виноватым.

— Прости, милая. Мне нужно уйти.

Нет, это все было полной херней. Он все еще находился внутри нее. Теперь беспокойство расцвело пышным цветом, и ее кровь забурлила еще сильнее, чем до этого.

— Ты не можешь! Ты еще внутри меня! Ты просто не можешь вытащить свой член из меня и уйти, — она ударила его плечу тыльной стороной руки. — Придурок!

— Сэди! — его голос прозвучал резко и властно. — Успокойся. Мне нужно уходить. Но я не хочу уходить. Чувствуешь разницу? Поверь мне, я не готов уходить от тебя. Но мне нужно. Это дела клуба. Я нужен там.

— Прямо сейчас? — борьба в ней утихла, но вот шипение в крови — нет.

— Прямо сейчас, милая. Прости меня.

— Я просто не понимаю.

— Я знаю, поэтому прости меня, — он поцеловал ее лоб. — Можно мне прийти после того, как я закончу? Я заберу тебя, и мы поедем ко мне домой, где у меня есть двуспальная кровать.

Немного более оптимистично, она проговорила:

— Если этот диван потянуть, то он разложится. Я тоже могу сделать из него двуспальную кровать. Просто у меня не было причины делать этого. И у тебя отвратительно. Как часто ты меняешь простыни?

Его улыбка заставила ее почувствовать себя немного лучше.

— Тогда я могу вернуться к тебе?

Она кивнула. Может быть, она сможет воплотить в жизнь вещи, о которых мечтала.

— Хорошо.

— Хорошо, — ответил он и прижался в легком поцелуе к ее губам. Затем он неспешно вышел из нее. Даже несмотря на то, что его член обмяк, ощущение его движения внутри нее заставило ее задохнуться и застонать.

Он поднялся на ноги и стянул презерватив. Когда он стоял, осматриваясь вокруг, чтобы избавиться от него, она указала ему на дверь в ванную. Он повернулся к двери, и она увидела слово «БАНДА», которое было вытатуировано на спине от плеча к плечу.

Когда он избавился от презерватива, то возвратился в комнату и начал одеваться. Сэди все еще не двигалась, она лежала на том же месте и наблюдала за ним. Он натянул свои джинсы, застегнул ремень, сел на стул и надел носки и ботинки. Когда он подошел к кучке вещей, где лежали его майка и футболка, Шерлок подцепи пальцем майку и кинул ее Сэди.

— Я оставлю это тут, если ты не против.

Это была всего-навсего простая дешевая майка, которая обычно продается в упаковке по две штуки, но это заставило ее почувствовать себя намного лучше, потому что он носил ее. И она пахла им. Когда он надел футболку, она присела, поднесла майку к своему лицу и втянула его запах. Когда она вновь посмотрела на него, он наблюдал за ней, его глаза были серьезными.

Одевшись, он взял свой байкерский жилет, затем подошел и присел на край дивана. Ей пришлось подвинуть свои ноги, чтобы предоставить ему достаточное количество места.

— Я вернусь так скоро, как только смогу. Если тебе что-то понадобится за то время, пока меня не будет рядом, если тебе хоть что-то понадобится, у тебя есть мой номер. И у меня есть твой. Я позвоню тебе, если что-то изменится, хорошо?

— Постой... откуда у тебя мой номер?

Он усмехнулся.

— Я же уже говорил тебе. Моя работа — узнавать разные детали.

— Все равно странно.

Он положил ладони на ее бедра с каждой стороны и придвинулся ближе.

— Ты жалеешь, что я узнал твой адрес?

Нет, она совершенно не жалела об этом. Она усмехнулась и опустила голову.

— Что я и думал, — он поцеловал ее макушку, затем поднялся на ноги и надел жилет. — Хорошо, увидимся позже.

Ей необходимо было кое-что узнать, то, что бы успокоило ее кровь. Когда он уже подошел к двери, она выкрикнула ему вслед:

— Шерлок, постой.

Он остановился и повернулся к ней.

Шерлок ждал.

— Зачем ты вернешься? Что такого произошло тут?

Он улыбнулся, и его глаза заблестели.

— Потому что ты мне нравишься, Сэди Баллард. И очень. А что произошло тут? Я думаю, что нам это предстоит выяснить.

Он знал ее фамилию. Ну, конечно же, он знал. Она, должно быть, шла вместе с ее адресом.

— Как твоя фамилия? Или мне необходимо самой это выяснить?

— Могу поспорить, что я более искусный хакер, чем ты, но мои данные не секрет, как и твои. Моя фамилия Холмс.

Она рассмеялась.

— Тебя зовут Шерлок Холмс. И твоя работа добывать информацию? На самом деле?

Он открыл дверь.

— На самом деле. Будь хорошей девочкой, пока меня не будет, Сэди Б.

И затем он ушел.

А она осталась одна. Вновь чувствуя шипение, которое распространялось по ее телу.

Глава 9

Шерлок

— Так, ладно, вот что я нашел, — Шерлок спроецировал изображение со своего планшета на заднюю стену комнаты, где проходило их собрание. Появилось фото, на котором был запечатлен мексиканец в возрасте примерно под тридцать. Коротко стриженный, крепкого телосложения, с очками «авиаторами» в золотистой оправе. — Гаэль Леандро. Он младший из внуков, бывшего главаря картеля Пабло Леандро. Банда Леандро была уничтожена уже давненько, когда Гаэль еще был ребенком.

Хусиер прорычал.

— Я знаю их.

— Именно Леандро похитили мою мать, — прибавил Коннор хриплым голосом, полным противоречивых эмоций.

Бл*дь. Шерлок должен был догадаться. Никто никогда не говорил об этом, и это не было известно широкой аудитории, но будучи парнем, который имеет ко всему в клубе прямое отношение, он знал, что Хусиер не раз менял клуб, и в первый раз это произошло по причине того, что Биби, его старуху, сильно зацепило клубное дерьмо. Если бы он копнул чуть глубже и сложил все части головоломки воедино, он бы, несомненно, нашел эту связь и представил эту информацию в другом ключе. Но он спешил — его мысли были далеко, он до сих пор не мог сосредоточиться после визита к Сэди. Иисус, когда он трахнул ее, это перевернуло его мир вверх тормашками. Она была чертовски идеальна. Она давала ему в точности то, что он хотел, она следовала его указаниям, и ей, мать вашу, это нравилось. Как будто все, что он делал, было в какой-то мере откровением для нее. Когда они закончили, зазвонил его телефон, в это самое время его член все еще находился в ней, он на самом деле подумывал проигнорировать звонок. Но после того, как он ответил, и ему сказали, что он должен срочно приехать в клуб, он все еще боролся с отчаянным желанием отклонить неотложную просьбу.

И, в первую очередь, из-за того, как она смотрела на него, ошеломленно и расстроено, когда он сказал, что ему нужно срочно уйти. Даже после того, как он пообещал, что обязательно вернется, в ее взгляде застыло недоверчивое сомнение. По правде говоря, он немного волновался. Она явно не была самой стабильной женщиной, с которой ему приходилось когда-либо встречаться.

Бывшая наркоманка на стадии реабилитации вкупе с ее безрассудным поведением. Скорее всего, ей не нужно было связываться с таким парнем, как он. Как офицер разведки клуба он проводил больше времени в «тылу», чем непосредственно на «линии фронта», но не сказать, что он занимался лишь бумажной работой. В него не раз стреляли, он был практически при смерти, его закапывали, он делал то же самое преступное дерьмо, что и его братья. И, в большинстве своем, именно он и планировал это.

Не говоря уже о приличной разнице в возрасте.

Но, не смотря на факты, которые говорили против них связи, она ему нравилась. На самом деле нравилась. Шерлок не мог припомнить ни одной женщины, которая бы так привлекла его внимание. И ему, определенно, нравилось, что она, казалось, нуждалась в нем — если и не в нем конкретно, то в ком-то. Но почему этим кем-то не мог быть он? Ему нравилось то, как она нуждалась в нем, то, как она чувствовала необходимость его присутствия, хотя и отрицала это. А ему, в свою очередь, нравилось проявлять заботу о ней.

Шерлоку многое нравилось в этой стойкой девушке. Ему нравилось, как она ощущалась. Ему нравилось, как она говорила, звук ее голоса, манера изъясняться. Он наслаждался видом ее красивого рта, слишком большого для ее небольшого личика, ее глазами редкого фиалкового цвета, ее аккуратными, дерзкими грудками, небольшой задницей, которая помещалась в его ладонях. Но что ему понравилось еще больше, что она выглядела удивленной, когда он пришел к ней. Она была загадкой, она была сложным паззлом, в котором было множество деталей, но он не привык пасовать перед трудностями.

Он пришел в клуб, все еще ощущая ее запах на себе. Ему даже пришлось пойти в ванную и ополоснуть свою бороду, чтобы он смог хоть как-то держать под контролем свой стояк.

Да, он отвлекся.

Он вновь принудил себя сконцентрироваться на происходящем и ответил на слова Коннора.

— Прости. Я не проследил связи. Ты думаешь, это может быть причиной?

Хусиер наклонился перед, его ладони сжались в кулаки на столе.

— Не знаю. Что случилось тогда — стало началом конца для этих мудаков, но я не был в игре после того, как вернул Биби обратно, и не был основным игроком до этого. И я, в любом случае, не носил цвета Банды. Даже и не знаю, могла ли меня настигнуть семейная месть, но, как мне кажется, если все остальные члены банды мертвы, тогда... все возможно.

В данный момент в комнате их было только трое. Барт и Лакота были в Вегасе, работали над пиар деталями приближающегося всеобщего благотворительного пробега. Поэтому МК был на данный момент была жалкой кучкой, особенно при том, что Демон, Мьюз и Киану участвовали в том самом пробеге, про который они говорили, а Барт с Лакотой были в Вегасе занимаясь организационными делами, а Джей Эр, Фарго и Ронин участвовали в юго-западном пробеге.

В данный момент они организовали встречу, потому что на их людей, для которых Шерлок составлял маршрут полторы недели назад, была устроена засада. При свете дня произошла перестрелка в дебрях Айдахо. Команда, обеспечивавшая защиту пробегу, в который входили парни из их Южно-Калифорнийского МК и Северно-Калифорнийского МК «Медные быки», чуть не потеряла товар на три миллиона долларов. Два брата из МК Быков были подстрелены, а также их собственный брат Кени. Все трое чувствовали себя хорошо, поэтому доставку товара продолжили, задержав всего на день. В течение этого дня они убирали тела, оставшиеся после перестрелки.

Мьюз прислал фотографии людей и их татуировок. Он был дерьмовым фотографом, но эти фотки были приличного качества. Татуировки были не знакомы ему, также Шерлок не смог пробить их по базе данных, что значило, что банда была образована недавно. Большинство из участников были никому не известными парнями. Единственной известной фигурой был Гаэль Леонардо.

Шерлок продолжил.

— Я ни хрена не нашел на этих парней. Из того, что я могу сказать, это было первое дело, в котором принимала участие банда. На всех трупах были одни и те же татуировки: изображение вил или же трезубца. Я полагаю, что это изображение символизирует католический крест. Кажется, они называли себя: «Los Pecadores Inmortales», что значит «Бессмертные грешники».

Это напоминало ему название отстойной организации, из тех, что занимались морскими млекопитающими, но опять же, названия большинства преступных организаций напоминали ему названия спецопераций или подобного дерьма, поэтому он не стал зацикливаться на этом. Кстати говоря, «Ночная Банда» тоже недалеко ушла от этих смехотворных названий.

— Айдахо находиться черт знает, где в северной глуши, и это определенно странный выбор места для первого налета молодой банды, — рассуждал Коннор, смотря на фото мертвого Ленардо.

— Могло ли быть так, что Ленардо был единственным мексиканцем в банде нападавших? Тем более, у меня нет фото-видео подтверждения или же снимков их других татуировок, по которым можно определить их национальные корни, за исключением той, которая говорила о принадлежности к банде. В любом случае, пока нет. Если же эта банда и правда имеет мексиканские корни, то какого хрена они забрались так далеко на север? Если мои предположения верны, то тут может скрываться лишь одна причина.

— Они имеют виды на Мексиканско-Канадский канал доставки товара, который принадлежит Ла Зорра.

— Согласен.

— Бл*дь. Это звучит хреново, — Коннор откинулся назад на стуле и сцепил пальцы на затылке. — Как она вообще пропустила такую угрозу?

— Не знаю, — растерянно проговорил его отец.

Но у Шерлока имелись соображения, почему банда Ла Зорры пропустила надвигающуюся угрозу.

— Что-то, что начинается с такого пустяка, очень легко не заметить. И не важно, насколько ты пристально следишь за происходящим. И чем ближе это подбирается, тем сложнее разглядеть угрозу. Это вполне может считаться знаком, что банда становится сильнее чем, того ожидала Ла Зорра.

Хусиер кивнул, поглаживая ладонью бороду.

— Ну что ж, теперь это дерьмо забралось уже на нашу территорию, что ставит нас под угрозу. Нам нужно уничижить это на корню, — он повернулся в Шерлоку. — Если Леандро... — он резко замолчал. — Бл*дь, я даже ненавижу произносить эту гребанную фамилию. Если этот говнюк был задействован в нападении в хрен знает где в Айдахо, тогда я не думаю, что он — силовое сосредоточение их банды «Бессмертных говнюков» или как себя называют эти членососы. Продолжай копать, брат. Достань всю информацию, которую только сможешь достать. И чем быстрее, тем лучше.

— Как раз этим и занимаюсь.

Когда Хусиер и Коннор поднялись на ноги и покинули комнату для проведения Собраний, Шерлок проверил время на своем планшете. Черт возьми, прошло уже хрен знает сколько времени с того момента, как он ушел от Сэди. Доставая свой телефон из кармана джинсов, он быстро набрал ей сообщение:

«Буду чуть позже. Но все равно хочу прийти к тебе».

Затем он убрал телефон, собрал свою технику и направился к себе в кабинет. Он надеялся найти нужную информацию на новую банду. А еще он мысленно уповал на то, чтобы это не заняло так много времени, как он предполагал. Он хотел успеть к Сэди.

~oOo~

Наконец, после того, как время на часах перевалило за полночь, Шерлок стоял перед дверью Сэди, ожидая, когда она отреагирует на его стук. Она не ответила на его сообщение после Собрания, или же на его недавнее сообщение, где он писал, что закончил дела и уже едет к ней. В настоящий момент он не понимал, отшивала ли она его или же ввязалась в какие-то неприятности. Тот ее прощальный взгляд заставлял его испытывать прямо сейчас крайнее беспокойство.

Он постучал вновь. Он знал, какую она водила машину — старенький БМВ-кабриолет 1992 года — потому что это было среди информации, которую он отыскал в базе данных. Машины было не видно снаружи, но жители дома никогда не парковали машины на улице перед домом, поэтому он не знал, была ли она дома или нет.

— Сэди, — громко позвал он ее еще раз. — Ты дома, милая?

Наконец, раздался характерный звук отрываемого замка, и дверь распахнулась.

Она только что приняла душ; ее волосы были мягкими и блестящими, кончики волос прелестно закручивались на концах у ее подбородка. На ней были надеты мужские — или же, вероятнее всего, подростковые — пижамные штаны. И его майка, которая смотрелась на ее крохотном теле достаточно широкой, обнажала сбоку округлость ее груди. Его пальцы зудели от нестерпимого желания прикоснуться к ней.

Она стояла в двери, придерживая ее рукой, загораживая ему вход в квартиру.

— Привет.

— Привет, маленькая преступница. Могу я войти?

— Зачем? — слово прозвучало слишком безразлично, чтобы напоминать вопрос.

— По той же самой причине, о которой я говорил тебе ранее. Ты мне на самом деле нравишься. Я не хотел покидать тебя еще в первый раз.

— Ох, но ты ушел.

— Да. Извини.

— Ты всегда так делаешь? Бросаешь все и убегаешь в спешке, когда звонит твой телефон.

— Когда звонит этот телефон, да. Мне приходится. Когда звонит этот телефон, это значит, что мой клуб нуждается во мне.

— А что, если я буду нуждаться в тебе в большей степени, чем они?

Он прекрасно знал, что, когда он трахал ее, между ними происходило что-то намного большее, чем просто секс. Он не гнал от себя понимание этого. Наоборот, ему понравилось это чувство. И оно также нравилось ему и сейчас. Но если ее вопрос в данный момент заключался в том — спустя считанные часы после их первого раза — почему он не выбрал ее, а не клуб, то это было слишком.

Но он также прекрасно осознавал, что сейчас было не время рубить с плеча, он подумал о более дипломатичном ответе.

— Мне кажется, это решение придется принимать тогда, когда наступит такой момент.

— Мне не нравится это, — проговорила она и поднесла руку ко рту, обгрызая ноготь на большом пальце.

Она до сих пор держала дверь открытой лишь настолько, чтобы в проеме могло поместиться только ее тело. Он чертовски устал. Это был долгий день, в течение которого ему пришлось серьезно думать и решать возникающие проблемы. Это казалось выше его сил — стоять прямо сейчас и рассуждать об их отношениях, которые в данный момент и отношениями-то назвать можно было с большим трудом. Поэтому, устав от ее пыток, он вздохнул и проговорил:

— Ты хочешь, чтобы я ушел, Сэди?

Вместо того чтобы ответить на его вопрос, она отошла в сторону и широко распахнула дверь.

Шерлок вошел внутрь. В ее квартире было темно и пусто, свет горел только над кухонной столешницей, а также комнату слегка освещал экран работающего телевизора. Экран был на паузе; она играла в тот же шутер, в который он играл в последний вечер, когда находился у Таррин дома.

Аромат лаванды, царивший в квартире, был еще сильнее, чем ранее. И ее диван был аккуратно заправлен и не разложен.

— Ты не разложила диван в огромную кровать, как предлагала ранее.

Она пожала плечами.

— Я была не уверена, стоит ли делать это.

Он подошел. Останавливаясь перед ней, он приподнял чуть согнутым пальцем ее подборок, принуждая ее посмотреть ему в глаза.

— Я сказал тебе, что вернусь. Разве я дал тебе причины сомневаться или не верить мне?

— Ты ушел.

— Сэди, — твердо произнес он ее имя. Господи, как же сильно он устал. Но, не смотря на это, он чувствовал вину и ответственность за эту хрупкую девушку.

Она дернула головой, поворачивая ее в сторону, прочь от его пальца, который приподнимал ее подбородок.

— Я ненавижу, когда ты произносишь мое имя таким образом.

— Каким?

— Словно я маленький, глупый ребенок, который огорчил тебя.

Откровенно говоря, именно так он и чувствовал себя. И вновь он искал способ, чтобы быть честным, но в тоже время не ранить ее чувства и хрупкое самолюбие.

— Да, я расстроен, я не буду этого скрывать, Сэди. Я думал о тебе целый гребаный день. Это мешало моей работе, мысли о тебе буквально не давали мне думать ни о чем другом. А теперь у меня такое ощущение, что ты меня наказываешь за что-то.

Он сказал все верно, сделал правильную ставку, он понял это в ту же минуту. Все изменилось в то же мгновение, начиная с ее выражения лица и заканчивая ее позой, хотя это было заметно не сильно, но эффект был по настоящему впечатляющий. Ее холодное отношение вмиг сменилось на теплое приветствие с блеском во взгляде.

— Ты думал обо мне? — когда она произнесла это, улыбка неспешно начала растягиваться на ее лице, пока не озарила своим светом ее черты лица. — Серьезно?

— Да, серьезно. Теперь не могла бы спрятать свои шипы? — он скользнул подушечкой пальца по ее восхитительно нижней губе.

— Извини. Я просто... до сих пор стараюсь разобраться, как мне жить таким образом, ведь это все в новинку для меня.

— Слишком много заявлений в одном предложении, милая. «Жить таким образом» — это как? И что для тебя в новинку?

Она повернулась, взяла пульт с полки. Выключая телевизор, она направилась на кухню, он последовал за ней и остановился у кухонной столешницы.

Стоя спиной к нему, она проговорила слегка дрожащим голосом:

— Чисто. Я принимала наркотики с того момента, как училась в средней школе. Я не принимаю их всего чуть больше года. И сейчас мир предстает передо мной в совершенно другом свете, — она открыла холодильник и достала две диетических колы. — А также это все в новинку для меня. Я никогда... — она замолчала, чтобы открыть содовую, затем она подошла, вновь к нему и протянула газировку. — Я никогда в жизни не подпускала к себе парня настолько близко.

В списке вещей, которых Шерлок выпил бы вместо колы, было все, что угодно, он даже бы проглотил с большим удовольствием рвоту или мочу. Поэтому он просто стоял, держа в руке банку, и ждал, когда Сэди сделает длинный глоток, прежде чем обратиться к ней:

— Никогда? В смысле, вообще никогда?

Это озадачило его. На данный момент они еще совершенно не сблизились. Но, опять же, она уже была у него дома, он привел ее туда, даже не задумываясь, а он никогда не приводил женщин к себе домой. Дом был его территорией, его крепостью, где он мог отдыхать и делать все так, как ему хотелось, не отчитываясь ни перед кем. Таррин была у него целых три раза, но два из них толком не считались, потому что она привозила ему вещи, которые он забыл у нее, при этом она даже не успевала дойти до входной двери, потому что Шерлок встречал ее на пол пути, забирая свои вещи..

В третий раз она провела у него дома несколько дней, в то время, пока ее дети гостили у отца, а в ее доме проводилась дезинфекция. Но это не был счастливый момент в их нестабильных отношениях. Она ненавидела гостить в его доме. А он ненавидел быть вынужденным терпеть ее там.

— Никогда, — заключила Сэди. — Я была слишком занята, будучи наркоманкой и прилежной студенткой, чтобы встречаться с парнем.

Он улыбнулся.

— Так вот, кто я для тебя, теперь? Так быстро?

Она смутилась, покраснела и отвела взгляд в сторону.

— Не смейся надо мной. Мне кажется, что ты мог бы им стать, — она вновь взглянула на него. — А ты как думаешь?

Он вновь задумался, было ли вообще это хорошей идеей. Для беспристрастного свидетеля то, что происходило между ними, могло напоминать катастрофу в момент ее зарождения. Сами посудите: наркоманка на стадии реабилитации, которая резала себя, к тому же Сэди была сломленной, а так же наивной в вопросах любви и каких-либо отношений между мужчиной и женщиной. И взрослый байкер, который все еще пытался оправиться от ужасающего разрыва отношений. Мужчина, чья жизнь, без преувеличения, пребывала в состоянии хаоса, как и его жилище, и чья преданность была отдана на сто процентов к клубу.

Да, на самом деле, их зарождающиеся хрупкие отношения были похожи на катастрофу. Поймав ее переполненный надеждой юный взгляд, он мог озвучить, по крайней мере, дюжину причин, по которым ему следует вести себя соответственно взрослому мужчине — поцеловать ее по-отечески в лоб и уйти немедленно прочь.

Но он не хотел делать этого, она нравилась ему. Очень. Ему нравилось, что она наслаждается теми же вещами, что и он, что она интересуется теми же вещами, что и он. И ему особенно нравилась то, как она заставляла его чувствовать себя. Он просто обожал то, с каким взглядом она смотрела на него сейчас. Так, словно он мог все сделать лучше, только одним своим словом «да».

Он протянул руку и поставил банку с колой на столешницу. Затем он забрал у нее из рук колу и сделал то же самое. Потом он заключил ее лицо в ладони и проговорил:

— Да.

Ее улыбка озарила комнату, и он склонился и поцеловал ее восхитительный рот. Когда он скользнул языком между ее мягких губ, она издала стон и сжала в ладонях борта жилета, прижимаясь к его телу.

Она приподнялась на носочках, стараясь забраться на него, отвечая жадно на его поцелуй. Сэди обвила руки вокруг ее шеи и с легкостью приподняла свое тело вверх, принуждая его сжать в ладонях ее задницу. Она обернула свои ноги вокруг его бедер и расположилась в его сильных руках. Он чувствовал, как ее тело стремится к нему, страстно желая ощутить ту безопасность, что он предлагал.

Ему нравилось это, и он стоял так на протяжении долгого времени у кухонной столешницы, с ней, заключенной в его объятия. Бл*дь, держать ее таким образом ощущалось так же потрясающе, как и все остальное. Так же возбуждающе, как чувствовать ее язык, сплетающийся с его. Так же всепоглощающе, как и слышать ее учащенное дыхание. Так же приятно, как и ощущение ее рук, удерживающих его голову.

Бл*дь. Это было выше его сил.

Он развернулся и направился в сторону ее смехотворно крошечного дивана.

Она втянула его нижнюю губу с пирсингом в рот — это ощущение заставило его член дернуться и запульсировать — и отстранилась.

— Постой. Я разложу его. Он не достаточно большой для нас двоих.

— Да пошло оно. Не хочу ждать больше ни минуты. Нам просто нужно будет теснее прижаться друг к другу.

Сэди улыбнулась ему улыбкой, которая дала понять Шерлоку, что он сказал ей больше, чем планировал, и она еще сильнее прижалась к нему.

— Хорошо.

Как и ранее днем — вчера днем — он опустил ее на диван. Она была босой, поэтому он сразу потянулся к резинке ее пижамных штанов. И, как и до этого, она схватила его за руку и проговорила:

— Стой.

— Полегче, милая. Твои шрамы не волновали меня прежде, не волнуют и сейчас.

— Нет... это... черт. Хорошо, — она отпустила его и приподняла бедра, позволяя ему стянуть свои пижамные штаны по ногам.

С внутренней стороны бедра была прикреплена небольшая марлевая прямоугольная повязка, примерно два дюйма в ширину и четыре дюйма в длину. Едва заметные следы крови проступали через повязку.

Шерлок поднял взгляд и посмотрел ей в глаза. Она вновь выглядела напуганной.

— Ах, Сэди. Почему? — он провел пальцами по повязке.

Потянувшись, чтобы убрать его руку, она проговорила.

— Ты ушел. А я не смогла дозвониться до Гордона. Я вычистила все. И затем пошла на пробежку, но этого было недостаточно, — уголок ее губ застенчиво приподнялся в улыбке. — И почувствовала себя лучше после этого. Это заставило меня почувствовать лучше. Оно всегда дает мне такое ощущение.

— Почему?

Она пожала плечами.

— Когда я чувствую, что вещи начинают ускользать из моих рук, это заставляет меня ощущать страх. Мой куратор говорит, что я делаю это, чтобы восстановить ощущение контроля над моим телом. Просто иногда у меня появляется такое ощущение, что я могу его потерять. И затем на меня наваливается усталость.

Вся ситуация начала казаться чрезмерной для понимания. Шерлок не знал, что ответить ей. Он хотел задать ей тысячи вопросов. Он хотел все понять. Но он также задумался о том, как они занимались сексом. Он думал, что ей нравилось подчиняться ему, отдавать себя ему, и он абсолютно точно знал, что именно так оно и было. И понимание этого никак не вязалась с ее объяснением.

— Почему именно сегодня? Я же сказал, что я обязательно вернусь?

Он приподнялся, присаживаясь.

— Это не твоя вина, — сказала она

— Я прекрасно знаю это. Но я пытаюсь понять, — он присел на край дивана и положил ее ноги к себе на колени.

— Это случилось потому, что я ушел, или из-за того, чем мы занимались?

— Мне нравится то, чем мы занимались. Я никогда не занималась ничем похожим на то, что было между нами. Это было по-другому. Я не чувствовала, что я теряю контроль над собой. Это ощущалось так, будто я сама тебе отдаю его. Я сделала это не под твоим давлением. Если это имеет для тебя значение, конечно. То, что произошло между нами, было чертовски горячо.

Это имело для него еще одно значение. Эта была именно та причина, по которой он занимался сексом таким образом — он получал сексуальную разрядку именно, потому, что ему вверяли себя, проявляли крайнюю степень доверия, предоставляя себя, свою душу и тело без остатка.

— Тогда почему? Объясни мне почему?

Она вновь пожала плечами.

— Когда ты ушел, точнее то, как ты это сделал... я не знаю. У меня было такое чувство, будто тебя и не было здесь, будто ты был моей иллюзией, — она показала на его майку. — А затем тебя все не было, а во мне все продолжало увеличиваться это шипение. Ну, как я уже и сказала, — она рассмеялась, и ее щеки покрылись нежным румянцем. Затем она прибавила: — Я знаю, это звучит ненормально. Но я обещаю, что я не такая сумасшедшая, как это может показаться. Просто это все для меня в новинку. И у меня еще остались ужасные привычки. Я пытаюсь больше не возвращаться к ним, но я могу справляться лишь с одним отчаянным желанием за один раз.

— Что произошло с тобой, милая? — он потянулся рукой и погладил ласково ее по щеке, горевшей румянцем.

— Нет. Не сейчас, — она сжала его руку, крепко удерживая. — Я опять разрушила момент?

Нет, она не сделала этого. Как и ранее, что бы он не испытывал к ней, это чувство лишь только усилилось. Ему нравилась ее хрупкая сторона.

— Ты не разрушила момент. Но... — он указал кивком на ее внутреннюю сторону бедра и позволил своей другой руке скользнуть вверх от ее щиколотки. — ... Я не хочу причинять тебе боль, а эта рана находиться прямо между твоих бедер, на внутренней стороне.

Ее лицо покинула робкая настороженность, и она одним движением стянула его широкую майку через свою голову и опустила ее на пол.

— Ты трахаешься только в миссионерской позе? — затем она легла на бок, ее раненной рукой вверх, и подвинулась к краю дивана, оставляя для него место позади себя.

Она озорно улыбнулась, и он ответил на улыбку.

— Нет. Не только, — погладив ладонью ее колено, он поднялся на ноги, снимая одежду. Повесил жилет на стул с высокой спинкой и сложил остальную одежду в кучу рядом. У него оставалась еще пара презервативов в бумажнике; он достал их и взял их с собой, когда лег на кровать позади нее.

Когда он оказался позади нее, то положил одну руку ей под голову, а другой притянул ее за талию поближе к себе. Утыкаясь бородой в нежное местечко между плечом и шеей, сильно посасывая его, и, в конце концов, нежно прикусывая кожу, проговорил:

— У тебя был мой номер. Ты могла бы мне позвонить или написать.

У нее вырвался резкий вздох, и, сосредоточив все свое внимание на его словах, она произнесла.

— А ты бы пришел?

Только в том случае, если бы ситуация была неотложной, но он сомневался, что такое могло случиться. Потому что теперь он собирался быть с ней рядом. И ему нужно было научиться получше понимать ее.

— Я бы поговорил с тобой. Я бы написал тебе.

Она вздохнула, он почувствовал, как она полностью расслабилась в его объятиях.

— Я не хочу казаться нуждающейся.

Он оставил поцелуй на ее шее, в местечке за ухом, затем легко прикоснулся губами к мочке ее уха, втягивая в рот ряд из многочисленных сережек на ее ухе. Затем он пробормотал:

— Ты не нуждающаяся. Тебе просто необходимо чувствовать поддержку. Это совершенно разные вещи, — он переместил руку вверх и нежно сжал ее грудь, слегка перекатывая сосок между пальцами и щипая его до того момента, пока все ее тело не задрожало, а кожа не покрылась мурашками.

— И ты не против этого? — ее голос стал мягким, наполнившись другого рода потребностью.

— Похоже, что нет. Закинь свою ногу на мое бедро.

Она сделал в точности так, как он велел ей, затем Шерлок сжал ее ладонь в своей и опустил их переплетенные руки между ног. Держа ее пальцы, он неспешно двигал ими по ее покрытому влажным желанием клитору. Она старалась сопротивляться, словно была поначалу немного шокирована откровенностью ласки, но затем она издала стон, и ее рука расслабилась, подчиняясь его движениям. Она позволила его пальцам свободно двигаться поверх ее, потом он расположил ее руку у лона и принудил ее проскользнуть в себя пальцами. Он ласкал ее так, пока она не начала всхлипывать от удовольствия, потом он поднял ее ладонь и облизал каждый ее палец. Ее дыхание вырывалась из груди пронзительными, прерывистыми вздохами.

Бл*дь, то, как она ощущалась в его руках. Он не мог понять, откуда появилось такое мощное ощущение, но оно буквально обрушилось на него с силой цунами, — она идеально ощущалась в его руках. Что не имело никакого смысла. Сэди была практически ниже его на целый фут. Но она ощущалась в его руках такой мягкой и умиротворенной, так же, как и когда она обняла его, так же, как и сейчас. Когда он находился позади ее крошечного тела, каким-то образом ощущалось, что она была словно создана специально для него. Это было необъяснимое чувство. Когда они были вдвоем, отсутствовал любой намек на неловкость, или же какого-хрена-творят-твои-руки негодования. Их тела подходили друг другу. Их души, казалось, нашли незримый баланс. Их сердца бились в унисон. Все было идеально. Все было правильно.

Это распалило его еще больше.

Потянувшись себе за спину, он взял презерватив и попытался раскрыть и раскатать его по челну одной рукой, в то время как другой он ласкал ее прелестную грудь. Когда презерватив был на месте, он вновь взял ее руку и направил между ее ног.

— Ласкай пальчиками свой клитор. Делай то, что тебе доставляет удовольствие.

Ему нравилось наблюдать и чувствовать, что она полностью расслабленна в его руках, а не сосредоточена на каких-то размышлениях, что заполняют ее хорошенькую головку, не старается перехватить инициативу, и не торопит его. Когда он почувствовал, что она полностью готова, убрал руку и обернул пальцы вокруг своей возбужденной длины.

То, как ее мышцы стиснули его член, ощущалось практически болезненно. Она была узкой, а он широким и длинным. Таким образом, поначалу ей нужно было немного времени, чтобы привыкнуть к его размеру. Он вышел из нее и затем вновь аккуратно, неторопливо вошел, на этот раз скользнув немного глубже. Ее голова склонилась вперед, и она издала всхлип, который больше походил на болезненный, чем на наполненный удовольствием и желанием. Ее пальцы продолжали ласкать твердую жемчужину клитора.

— Дыши, милая. Делай глубокие вдохи.

Она кивнула и сделала судорожный вдох.

— Хорошая девочка.

Он выскользнул из нее, а затем без предупреждения вошел до самого основания.

Гребаный ад, а она была тугой. Когда его тело продолжало двигаться в ней — входя и выходя из ее лона — она откинула свою голову назад на его левое плечо. Она начала дрожать и извиваться всем телом, и он ощутил, как стенки ее лона неистово сжались вокруг его члена. Ее освобождение наступало слишком быстро. Ее рука двигалась в бешеном темпе на ее клиторе, и она начала стонать и двигать бедрами, в попытке настигнуть свое удовольствие, трахая его.

Он резко отбросил ее руку в сторону и сжал ладонью ее бедро, заставляя замереть на месте. Она издала стон полный разочарования и вскрикнула:

— Черт! Пожалуйста!

— Когда мы трахаемся, я заставляю тебя кончать. И никак не по-другому. Понятно?!

Он перевернул их, одним резким движением, заставляя ее лечь на живот, соблюдая осторожность с ее ранами. И затем он полностью приподнялся, держа свое тело на руках и неистово подаваясь вперед бедрами, глубоко вонзаясь в ее тело. Она была такой чертовски сексуальной и тугой, что он просто не знал, сколько он еще продержится, но освобождение, которое до этого практически обрушилось на ее тело, вновь неминуемо подступало к ней.

Он знал, что в этом положении с каждым толчком достигал ее шейки матки. Ее громкие стоны были свидетельством мучительного удовольствия, когда он вновь и вновь проникал в ее лоно, они только подтверждали его догадки. Затем дрожь стенок ее лона вокруг его члена превратилось в неистовое ритмичное стискивание, и ее стоны сменились отрывистыми словами. Он знал, что она уже близко, он знал, что скоро удовлетворение накроет ее с головой.

— Да... бл*дь... да... Господи, да.

И вновь она словно утратила способность произносить слова и просто издавала громкие протяжные стоны. И в тот момент Шерлок перестал себя контролировать, он позволил себе полностью ощутить шелковистые, тугие, пульсирующие стенки ее лона, позволил, наконец, себе увидеть, как ее ладони стискивали простынь, позволил себе полностью раствориться в ее криках наслаждения и запахе секса, который наполнял воздух. Он, наконец, позволил себе чувствовать нужду в ней.

Его яйца подтянулись, ощущаясь, словно тугие узлы у его тела, и освобождение, как вспышка молнии, пронзила его, заставляя мышцы по всему телу — ото лба до кончиков на пальцах ног — болезненно сократиться и наполнить его видение мириадами сверкающих и кружащихся звезд. Каждая мысль покинула его разум. Он не знал и не чувствовал ничего, кроме этого момента. И он хотел, чтобы этот момент длился вечность, чтобы он всецело поглотил их.

Спустя некоторое время, когда оргазм схлынул, и Шерлок мог сосредоточиться на чем-то другом, он заметил, что плечи Сэди вздрагивают. Бл*дь, она что, плакала?

— Сэди?

— Святое дерьмо, — она рассмеялась, щекой все еще прижимаясь к дивану. — Мать твою за ногу, а ты хорош во всем, что касается секса.

— Мать твою за ногу? — он громко рассмеялся, но в следующий момент они оба издали стоны, когда он двинулся, заставляя член толкнуться еще раз внутри нее. Затем он приподнялся, и как можно аккуратней выскользнул из нее. Потом он помог ей вновь улечься на бок. Она выглядела совершенно измотанной. У него самого едва хватило энергии стянуть презерватив и завязать его. Мысль о том, чтобы направиться в ванную и выбросить его ведро, показалась ему запредельной. Это было, черт побери, слишком, он не мог, он слишком выдохся, поэтому не стал париться и опустил его на пол.

— Отвратительно, — пробормотала Сэди, но без какого-либо намека на продолжение этого диалога.

На спинке дивана висело сложенное узорчатое покрывало, он потянулся к нему и укрыл их, полностью расслабляясь рядом с ней. Затем он поцеловал ее плечо, обернул руку вокруг ее талии и прикрыл глаза. В собранном состоянии этот диван напоминал односпальную кровать, поэтому его ноги свисали с края, но у него не было ощущения, что он хотел чего-то большего. Ему было хорошо, он чувствовал спокойствие.

Он почувствовал, как Сэди повернулась к нему лицом и крепко обернула свои руки и ноги вокруг его тела, заставляя тем самым еще крепче обнять ее. Шерлок улыбнулся. Ему нравилось спать вот так, в теплых объятиях дружеских отношений, которые с неистовой скоростью развивались во что-то большее, во что-то более прекрасное.

Глава 10

Сэди

Сэди проехала мимо парковки и нашла место за углом на улице, где можно припарковаться. Машина дернулась и двигатель «чихнул», когда она заглушила его. Машине было больше тридцати лет, но она принадлежала ее матери, поэтому Сэди хотела сохранить ее так долго, как это будет возможно. Но, кажется, подходило время для нового технического осмотра, и в свою очередь маячил не за горами капитальный ремонт машины.

Она опустила тент кабриолета — Сэди уже узнала на горьком опыте, что когда тент оставляешь поднятым и закрываешь кабриолет, это, в свою очередь, служит своеобразным приглашением для некоторых придурков, которые специально так и норовят разрезать тент — взяла свою сумку и направилась в сторону ресторана, приглаживая волосы.

«Blue Sky» был новомодным рестораном в Мадроне, который обнаружил ее отец пару лет назад, и теперь он был его излюбленным местом. Сэди подозревала, что именно сюда он водил своих любовниц. Он начал встречаться с женщинами, когда она училась еще в старших классах средней школы, но она никогда не видела женщин, с которыми он проводил время. Она видела пару фотографий; время от времени ее отец попадал на страницы светской хроники местной газеты. Но он всегда создавал впечатление мужчины, который женился лишь раз по любви и который больше не повторит данного опыта. Теперь он искал только дружеское общение.

Сегодня она будет его спутницей. Это был ее двадцать пятый день рождения, и он пригласил ее на ужин и спектакль.

Метрдотель проинформировал ее, что ее отец уже прибыл и сидит за столом, а затем направился с ней к столику. Они не видели друг друга со встречи, которая была посвящена ее чистому году без наркотиков. Тогда они провели не самое приятное время вместе, но он поднялся на ноги с улыбкой на лице, когда увидел, что она приближается к нему. Он выдвинул стул из-за стола, метрдотель едва заметно поклонился и направился обратно на свое место.

— Ты выглядишь восхитительно, Сэди. Очень элегантно.

— Спасибо, папа, — она поцеловала его в щеку и присела на стул, который он выдвинул для нее.

Ее отцу обычно не нравилось, как она одевается — если говорить начистоту, то ему не нравилось многое из того, что она делала и какие решения принимала, даже если они совершенно никоим образом не влияли на ее жизнь. Сэди задалась вопросом, а как ее отец отреагирует на известие о том, что она встречается с Шерлоком. Она была готова держать пари, что не очень хорошо.

Но сегодня был не один из тех дней, когда ее отец будет расстраиваться от мысли, что она совершенно не походит на свою мать. Сегодня должен был быть день, когда ее отец будет доволен и счастлив находиться с ней рядом. Она надела простое черное маленькое платье без рукавов, подол которого едва доходила до ее колен, и обычные черные туфли-лодочки. Ее волосы были насыщенно черного цвета, макияж — классическим и едва заметным, маникюр аккуратным — ноготки блестели красным лаком, а так же она надела ожерелье, состоящее из трех ниток жемчуга и подходящий к нему браслет. В каждом ухе у Сэди красовались по шесть серебряных сережек, а так же колечко в носу с левой стороны. Их было настолько лень снимать и надевать вновь, поэтому она этого никогда не делала.

Джонсон Баллард был членом руководства в консалтинговой фирме. По настоящий день Сэди не была уверена, что понимала, в чем именно заключалась его работа, но у него была должность — первый заместитель директора, а также у него был кабинет с большими окнами. И каждый день он ходил на работу, чтобы делать так называемые важные дела, которые большая половина работников его фирмы выполняла удаленно из дома, а его удерживали в офисе по двенадцать часов кряду.

Но когда он бывал дома, он старался быть хорошим отцом. Мать Сэди была домохозяйкой, но после того, как она и брат Бен умерли, отец Сэди научился готовить и стирать, и когда он был дома, то всегда помогал ей с домашними заданиями и водил ее в кино и на выставки в Музеи по выходным. Он старался. Он старался быть хорошим отцом.

Она прекрасно знала, что он делал все возможное. Сэди могла видеть, что он был одиноким и печальным, но, несмотря на это, он всегда, каждую минуту, каждый час дня старался сделать ее счастливой и позаботиться о ее безопасности. Поэтому она старалась из-за всех сил держать свои постыдные факты и секреты при себе, и позволяла ему думать, что у него все получается.

Их отношения полностью изменились с того момента, когда он узнал, что она все это время скрывала от него многие вещи, и теперь Сэди совершенно не представляла, как пересечь расстояние, что их разделяло. Между ними пролегла ужасная пустота, и каждый раз, когда она пыталась начать сближение, он делал шаг назад. Они были словно два человека на противоположных берегах реки.

Ее планы на сегодня были: никаких напряженных разговоров, никакой странной одежды. Она будет такой, какой он хотел, чтобы была Сэди. Она будет Сарой Элизабет Баллард, которая делила свое имя со своей матерью.

Он пил виски с содовой. Когда официант пришел, чтобы принять ее заказ на напитки, она заказала «Сан-Пеллегрино» с лимоном. Ее отец полагал, что диетическая кола считалась слишком скучным напитком, чтобы являться частью ужина (прим. «Сан-Пеллегрино» с лимоном — знаменитый освежающий газированный напиток с соком лимона. Напиток производится с 1960 года и стал одним из любимых освежающих напитков в мире. Напиток производится из сока сицилийских лимонов, количество которого в лимонаде значительно превышает минимальную норму и составляет 16%).

Когда официант ушел, он спросил:

— Ты не пьешь? Я полагал, что мы закажем шампанское чуть позже, чтобы отпраздновать твой день рождения.

— Я так не думаю, папа, — несмотря на ее намерения, им, по-видимому, придется поднять неприятную тему, и прямо сейчас.

— О, но ты же не алкоголик. Не так ли?

— Я зависимая. Мне кажется, выпить — это не очень хорошая идея.

Он кивнул, затем посмотрел на свой собственный бокал.

— Прости, мне не стоит...

— Нет, все в порядке. Меня даже не тянет, — виски был отвратительным, и как бы то ни было, она чувствовала себя прекрасно. Но если бы он положил на стол приспособления для изготовления наркотиков или пакетик с Окси, разговор бы принял другой оборот. Но она сдержала эти неприятные рассуждения при себе.

На протяжении нескольких следующих минут они сосредоточено изучали свои меню и совершенно не разговаривали друг с другом. Официант возвратился к их столику с «Сан-Пеллегрино» и принял их заказы — филе с кровью для него и портобелло с ризотто для нее — и затем им не осталось ничего, кроме как начать разговор.

— Как ты... — начала Сэди.

— Как ты... — проговорил ее отец одновременно с ней.

Они неловко рассмеялись, как это делают люди, которым вместе совершенно не комфортно, затем Сэди откинулась спиной на стул и сделала знак рукой, давая ему тем самым понять, что он может начинать первым.

— Я просто гадал, не подумала ли ты над моим предложением.

Он хотел, чтобы она пошла работать к нему в компанию; он считал, что ее работа была недостаточно серьезна и ориентирована на построение карьеры. Мысль о том, что она проводила большинство своих рабочих дней в кровати, сводила его с ума. Если бы он увидел, как она общается со своими коллегами — включая ее босса — у него бы разорвался тромб.

— Нет, папа. Мне нравится моя работа. Это то, что мне нужно.

Он отхлебнул глоток своего виски и покачал головой.

— Это не работа, она совершенно не подходит для твоего будущего.

— Папа, я занимаюсь техподдержкой. Я постоянно узнаю что-то новое о потребительской сфере, а также у меня есть доступ к информации о разнообразных технических новинках. Моя работа заключатся в том, чтобы знать, как работает техника, а также в умении наладить ее бесперебойный рабочий процесс. Моя работа стоит на втором месте по актуальности, естественно, после создания пространственного генератора, и она как нельзя лучше ориентирована на будущее.

— Я сейчас не говорю о научно-фантастическом будущем. Я говорю конкретно о твоем будущем. Продвижение по карьерной лестнице в компании. Успех. Ты не состоишься никоим образом, сидя в своей квартире.

Ее отцу было пятьдесят восемь лет. Он работал всю свою жизнь в двадцать первом веке, но он рассматривал будущее с точки зрения двадцатого века. Не в первый раз Сэди отмечала про себя, что его мировоззрение остановилось на том промежутке времени, когда погибли ее мать и брат, и он до конца свой жизни будет жить таким образом. А с момента их гибели прошло уже шестнадцать лет.

Она без проблем могла получить продвижение по службе. Она могла стать главным администратором, даже не напрягаясь и не предпринимая кардинальных перемен в своей жизни. И это был огромный шаг для нее. Также, может быть, она когда-нибудь примет решение уйти работать куда-нибудь в другое место. Возможно, когда-нибудь это и случится. Но сейчас ее полностью устраивало, что она делала и где она находилась, и поэтому менять она ничего не собиралась. Быть кем-то, кем ты не являешься, было слишком утомительно, а проживать не свою жизнь было ужасно глупо. Поэтому она сделала только на сегодняшний день исключение, решив стать на один день той Сэди, которую хотел видеть ее отец.

— Папочка, я хочу, что бы ты понял, что я счастлива там, где я есть на данный момент. Я оплачиваю свои счета, и мне нравится работать с теми, с кем я работаю, и делать то, чем я занимаюсь. Я такая, какая есть, и другой меня уже не сделаешь.

— Но смогла бы ты оплачивать свои счета без тех денег, которые оставила тебе мать?

Да, она смогла бы. Она знала это. После первого взноса за квартиру, деньги на который она взяла из тех, что оставила ей мать, к остальным она вообще не прикоснулась. Как бы то ни было, ее работа хорошо оплачивалась. Но этот разговор не на шутку разозлил ее. Она старалась быть для своего отца Хорошей Сэди, но он оставался тем же, он не стремился стать лучше ради нее. Все, чего он хотел, это разбирать ее ошибки и, по его мнению, не правильные решения в ее день рождения.

Поэтому она проговорила:

— Папа, сегодня мой день рождения. Можем мы поговорить о чем-то приятном?

Медленно выдыхая, он улыбнулся ей виноватой улыбкой.

— Прости. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Сэди. Это все, чего я когда-либо хотел.

— Я знаю, — она потянулась через стол и взяла его руку в свою. — Я счастлива. Дела идут отлично. Я тебе клянусь.

Он поднял голову и чуть развернул ее руку в сторону.

— Господи, что произошло с твоей рукой?

Бл*дь. Кажется, сегодня вечером не было возможности избежать невыносимых разговоров с отцом.

Ее рука хорошо выздоравливала. Круглые раны выглядели хорошо, они затягивались, и ей казалось, что данный фасон платья отлично скрывал их. На месте той раны, которую зашил Шерлок, осталась небольшая красная полоска. Он проделал отличную работу, позаботившись о ней. Она нанесла немного консилера на шрам, но, вероятно, не достаточное количество, раз отец смог заметить.

Но она была совершенно не настроена на обсуждение этой темы с ее отцом, не сегодня, ни когда-либо впредь. Сэди ослепительно улыбнулась и проговорила:

— Ох, мелочи. Просто порез. Хорошо заживает.

Он нахмурился, но прежде чем смог сказать больше, официант принес их салаты. Оставшуюся часть ужина Сэди сосредоточила свое внимание на еде.

~oOo~

— Как, бл*дь, я устала от этих долбанных пауков. Больше никогда не сунусь в это подземелье вновь.

Она нажимала на кнопки, сражаясь с четырьмя гигантскими ядовитыми пауками, в итоге она уничтожила их всех, но до этого один из них нанес ее персонажу серьезный урон. Персонаж Шерлока оказался позади нее, как только она разобралась со всеми. Он тоже терпел урон.

Они были вместе, на самом деле вместе; у нее были настоящие отношения уже на протяжении трех недель, в зависимости, откуда начинать считать. Он считал начало их отношений с момента протеста. Она же считала — с того момента, когда он появился у нее на пороге и оттрахал ее. Поэтому примерно месяц по его подсчетам и три недели по ее. Он приходил к ней четыре или пять ночей в неделю, настолько часто, что она перестала собирать диван.

Когда они не проводили время вместе, они начинали вместе играть. Он издал расстроенный вздох в гарнитуру.

— Это ты захотела тащиться в это подземелье и сменить класс героя, вместо того, чтобы взять своего основного героя и пойти в мой город и стать частью гильдии (прим. Существует примерно три основных класса: воин ака охотник (хантер), лучник, маг. Сменить свой класс вы можете в любой момент. Для этого необходимо взять в руки оружие, соответствующее определенному классу и найти необходимые умения).

— Я в этой гильдии уже 6 лет и точно знаю, что твоей не нужен очередной хантер.

— У тебя шмот лучше, чем у нашего топ-хантера. И по статам его уделаешь. Я бы мог их убедить взять тебя в гильдию.

— Да, только я не хочу никого выкидывать из рейда. Я не такая стерва (прим. Гильдия — объединение игроков; Шмот — экипировка персонажа; Хантер — класс персонажа; Статы — характеристики (урон, защита и т. д.); Рейд — группа игроков, которую набирают для прохождения ивентов или квестов, обычно с определенными ролями (одни бьют, вторые принимают удар монстров, третьи лечат и т.д.).

— Ну, даже и не знаю... сегодня ты ведешь себя вполне стервозно.

— Пошел в задницу.

Он рассмеялся.

— Вот то, о чем я и говорил. Что происходит сегодня?

Они очистили подземелье от гигантских пауков, уничтожив их, и теперь начали собирать лут (прим. лут — любые предметы, ресурсы или деньги, выпадающие из НПС (неигровых персонажей — монстров) после их убийства, которые игрок может забрать себе).

— Тупая ночь. Мой отец пригласил меня на ужин в честь моего дня рождения...

— Бл*дь. Оно сегодня. Прости меня.

Она пожала плечами, не то, чтобы он видел это, но все же она сделала это.

— Да ничего. Я никогда толком не говорила тебе, что сегодня был мой день рождения, ты сам узнал. Ты — шпион.

— Разведчик.

— Пфф. Сталкер.

Он рассмеялся, но не стал продолжать дальше словесную перепалку. Она продолжила рассказывать:

— Как бы то ни было, это было хреново, и между нами случилась вроде как... странная ссора. Мы не сказали друг другу ничего обидного, но в то же время наговорили множество вещей, что разозлили нас. Я не знаю. Просто отношения между нами складываются странным образом с того момента, как отец узнал, что я была наркоманкой на протяжении долгого времени.

— Когда это произошло?

— Он узнал вместе со всеми. За день до того, как он меня оправил в реабилитационную клинку.

— Серьезно? Ты принимала наркотики со средней школы, и никто не знал? Ты уверена в этом?

— Уверена. Я была заядлой наркоманкой. Я держала себя в руках до того дня, пока по нелепой случайности не потеряла контроль над собой… — она рассмеялась. — Именно поэтому мои ноги выглядят таким образом.

В ее гарнитуре стояла тишина. Она посмотрела на экран, но герой Шерлока не двигался. «Он что, прекратил играть?»

— Шерлок?

— Сэди. Иди ко мне.

— Что? Куда? Мы и так рядом, — их персонажи в игре стояли рядом друг с другом. Но, с другой стороны, они находились на расстоянии больше десяти миль друг от друга.

— Ко мне. Сюда ко мне. Сюда.

— Ты хочешь, чтобы я приехала к тебе домой. Сейчас? — времени было практически час ночи.

— Да, именно этого и хочу.

— Почему?

— Разве не ясно? Потому что я хочу увидеть тебя. У тебя был дерьмовый день рождения, и ко всему прочему, еще и я забыл про него, именно поэтому я хочу сделать для тебя что-то приятное.

— Тем, что заставляешь меня приехать в твой ужасно грязный дом посреди ночи? Ага, я просто пищу от счастья.

Он тепло рассмеялся. Этот звук заставил ее низ живота затрепетать.

— Спрячь колючки, маленькая преступница. Ты все еще одета?

Она взглянула на свое черное платье, в которое все еще была одета и на жемчужный браслет на своем запястье. Когда она пришла, то просто сбросила туфли и сразу же вышла онлайн, желая как можно быстрее найти Шерлока.

— Значит, бери ключи и езжай ко мне.

— У тебя на кровати чистые простыни?

— Вопреки твоим представлениям, я меняю свои простыни каждый раз, когда стираю белье. Но я сменю их специально ради тебя. На чистые и свежие. Приходи. Ко мне.

— Ты мне собираешься говорить, что делать?

— Именно это и собираюсь делать.

Она тоже хотела этого:

— Хорошо. Я приеду.

— Хорошая девочка.

~oOo~

Когда он открыл дверь, его брови приподнялись в удивлении.

— Черт побери. Я не заказывал Одри Хепбёрн (прим. Одри Хепбёрн — британская актриса, фотомодель и гуманитарный деятель. Получила «Оскар» в 1954 году за лучшую женскую роль в фильме «Римские каникулы»).

Она усмехнулась, до нелепого довольная его сравнением с Хепбёрн, но все же проговорила:

— Придурок, — не давая ему тем самым расслабиться, потому как, несмотря на комплимент, он сравнил ее со шлюхой.

Он сделал шаг назад, и она прошла в его дом, потом он сразу же поцеловал ее. Она любила то, как он целовал ее. Не только, как его губы ощущались на ее, что, между прочим, было просто потрясающе, а также то, каким образом он притягивал ее тело к своему, что ей приходилось отклоняться назад, то, как он склонялся и нависал над ней, за счет его более высокого роста. Он заставлял ее чувствовать себя полностью окруженной его присутствием. Давал ей почувствовать, как ощущались настоящие объятия.

Когда он отстранился и улыбнулся ей, она провела пальцами по его восхитительной бороде. Мать вашу, она просто с ума сходила по ней.

— У меня есть кое-что для тебя. Ничего особенного, но все же.

— Что? Ты же сказал, что забыл.

Круглосуточный супермаркет Safeway находится ниже по дороге.

— Как я уже и сказал, ничего особенного, — он провел ее в гостиную, которая была чище, чем она запомнила. Немного чище. На пустом кофейном столике стоял небольшой круглый торт. Один из тех тортиков на двоих, которые продавали во всех супермаркетах. С белой глазурью и двум желтыми розами. Сверху он воткнул в торт пластиковый топпер, на котором было написано: «С днем Рождения» (прим. топпер — украшение для праздничных блюд и кондитерских изделий).

Это был самый трогательный, удивительный, банальный, идеальный во всех смыслах маленький торт, который она когда-либо видела, и на долю мгновения ей показалось, то она может расплакаться.

— Твой отец, вероятно, уже заказывал для тебя торт сегодня на ужине, — он стоял позади нее так близко, что она могла ощущать, как его дыхание касалось ее щеки.

Она взглянула на свой торт, затем покачала головой.

— Нет. Он заказал крем-брюле (прим. Имеется в виду десерт из сливочного крема с карамельной корочкой).

— Я забыл свечки. Прости. Я немного спешил.

— Ничего. Шерлок, он восхитителен. Спасибо тебе.

— Хочешь кусочек?

Разрезать его — значило, что они должны были испортить такой восхитительный подарок. Она повернула голову и встретилась с ним взглядом, смотря на него через плечо.

— Не сейчас. И не этого.

Понимая ее намек, он усмехнулся и прикусил нижнюю губу, двигая колечко в губе, и взял ее за руку.

— Не снимай жемчужное ожерелье и туфли.

~oOo~

На следующее утро Сэди проснулась в кровати Шерлока. Он могла чувствовать тепло и вес его тела позади нее. Лежа спокойно, она не преминула воспользоваться спокойной минуткой, чтобы осмотреться вокруг насколько это было возможно, лежа на боку.

Она была удивлена, что его комната была довольно-таки чистой — захламленной и заставленной вещами, но не грязной. В небольшой комнате главное место занимала кровать, двуспальная кровать (с матрасом, который в миллион раз был удобнее, чем ее), с двух сторон от которой стояли прикроватные тумбочки. Она рассмеялась прошлой ночью, когда он включил свет, и лампы на тумбочках загорелись. Основания ламп были выполнены в виде чудовищ из фильма «Чужой».

Она всегда считала себя повернутым гиком. Но в сравнении с ним — она была дилетанткой.

Но, несмотря на это, от чего бы она не отказалась, так это от пары часов в компании с ведром с мыльной водой, парой тряпок, а также пылесосом. И, вероятно, защитным костюмом для уборки на кухне. А так же в ванной.

Она хотела в туалет, но решила все-таки потерпеть.

Его одежда висела на стуле у стола, а так же была пара куч с одеждой на полу, плюс две корзины, заполненные бельем. Одна, как она предполагала, была с грязным бельем, а другая с чистым. Также в комнате не было никакого комода с зеркалом или чего-то подобного, но дверь его стенного шкафа была приоткрыта, и она увидела там встроенный шкаф с парой ящиков и секциями для белья и всего остального. Она улыбнулась от мысли, что такой неаккуратный парень имеет встроенный шкаф с секциями для вещей, скорее всего, он уже был установлен, когда он приобрел дом.

Двигаясь как можно более аккуратно, чтобы не разбудить его, она перекатилась на другой бок, чтобы иметь возможность видеть его. Он лежал на спине, одна рука была закинута за голову. Это было привычно для них: они заснули, обнимаясь, но по какой-то причине он ночью лег на спину. Она всегда спала спокойно, не ворочаясь, поэтому обычно она просыпалась в том же положении, в котором и засыпала. Если конечно Шерлок не будил ее и не принуждал сменить позу.

Спасть с кем-то было замечательно. Он не храпел — слава тебе Господи — и по его словам, она тоже не храпела. Она находила теплым и приятным засыпать с человеком, который тебе не безразличен.

Обычно он просыпался до нее. А она любила понежиться в кровати настолько долго, насколько это было возможным, но он становился дерганным, если просыпался и не начинал заниматься своими делами. Смотреть на него спящего, при дневном свете, было практически непозволительной роскошью.

Одеяло лежало у него на животе; она стянула его, желая увидеть большего его. Боже, как же она любила его тело. Прежде чем она встретила Шерлока, она считала, что тридцать восемь — это средний возраст. Но он выглядел молодо и невероятно мужественно. И он был намного энергичнее ее. Ни на его теле, ни в его волосах на голове не наблюдалось ни одного седого волоска, и его тело было крепким и красиво подтянутым. Его тело покрывало множество шрамов, самый ужасный был тот, который он показал ей в ее квартире. Его руки грубыми и мозолистыми, но она считала, что это из-за работы, а не из-за его возраста. Единственный признак, что ему было около сорока — морщинки, что испещряли его кожу под глазами и расходились в стороны, словно лучики солнца, когда он улыбался, а также когда он хмурился, между его бровями залегала глубокая морщинка.

У Шерлока всегда царило на лице хмурое выражение, именно поэтому он выглядел так напряженно. Но когда он улыбался, то выглядел ближе к ее возрасту, чем своему.

Она положила свою ладонь на его грудь и провела ей до пупка, затем ниже, скользя рукой к темно рыжим волосам, которые окружали его член. Все-таки он немного обстригал волосы вокруг члена, но совсем немного, чтобы все смотрелось аккуратно, и ей нравилось это. Когда она провела пальцами по коротеньким волосам, его член дернулся и начал подниматься. Она взглянула на его лицо, но он все еще спал, ни одна часть его тела не двигалась.

На протяжении всего времени, когда они трахались, вся власть сосредотачивалась в его руках, за исключением пары раз, когда она прикасалась к нему. И за все это время она еще никогда не заставляла его кончить. Теперь, видя перед собой реальную возможность, она чуть опустилась вниз и взяла его член в ладонь, оборачивая пальцы вокруг него.

На ее руке до сих пор красовался жемчужный браслет матери, она улыбнулась от вида классически украшенного браслета, в то время как ее рука прикасалась к этому огромному парню. Его член был таким большим, что между большим и средним пальцем, что она обернула вокруг его длины, оставалось свободное расстояние примерно в дюйм.

Бросая еще один взгляд на его спокойное спящее лицо, она склонилась и втянула головку в свой рот. Только самый кончик; она сосала и ласкала ее языком, пока его член не дернулся в ее хватке, и затем она начала сосать жестче, так сильно, как только могла. На вкус его член ощущался, как презерватив, но в большей степени преобладал его солоноватый вкус.

Она положила другую ладонь на его живот, в то время как сосала его член, теперь она почувствовала, как его рука поднялась, когда он сделал глубокий вдох. На выдохе, он пробормотал:

— Да, сладкая. Возьми меня глубоко.

Его слова заставили ее рассмеяться вокруг его члена. Она и так взяла его так глубоко, как только могла. Его член был внушительных размеров. Но он все же подался своими бедрами вверх, толкаясь членом глубже в ее рот. Испытав волнение, она в тот момент отстранилась.

— Полегче. Я не могу.

Его глаза вперились в нее; все его выражение выражало мучительное ощущение. Это заставило ее почувствовать себя немного расстроено, нет, не расстроено и нервно. И она не знала, почему.

— С твоим-то ртом? Конечно, ты сможешь.

Она покачала головой, начиная чувствовать себя еще более нервно. А, возможно, даже она ощущала шипение.

— Нет. Ты слишком большой, — уперто пробормотала она.

— Я могу тебе показать, как это сделать. Хочешь?

— А ты хочешь?

— Я не хочу, чтобы ты делала что-то, чего ты не хочешь делать.

Он присел и накрыл своей ладонью ее руку, что так и продолжала лежать на его животе.

Она верила ему, и это ее немного успокоило.

— Это не то, что я спросила.

— Тогда да. Я хочу этого.

— А если мне понадобится остановиться...

— Значит, мы остановимся Сэди. Без вопросов.

— Хорошо, — она присела. — Что мне делать?

Он взял подушки и подложил их себе за спину, чтобы он мог сидеть в полусидячем положении у спинки кровати.

— Присядь между моих ног. Тебе будет так удобнее всего.

Она выбралась из-под одеяла и сделала так, как он сказал.

— Подожди. Иди ко мне, — он поманил ее подползти ближе к нему, и она чуть придвинулась, подаваясь к нему всем телом до того момента, пока он не дотянулся до застежки на ее затылке. — Ты не захочешь, чтобы это мешало тебе, поверь мне.

Забирая его к себе в ладонь, он потянулся себе за спину и положил ожерелье на тумбочку, у основания лампы с чудовищем.

Затем он мягко улыбнулся и заключил ее щеки в свои ладони.

— Просто расслабься. Глубоко вдохни, начинай медленно, отстраняйся, когда почувствуешь, что больше не можешь принять, затем сделай еще один глубокий вдох, и прими член чуть глубже. Я буду направлять тебя, когда ты будешь делать минет.

— Ты уже учил женщин делать его?

— Ты что, на самом деле хочешь, чтобы я сейчас ответил на этот вопрос?

Нет, ей не нужен был ответ на вопрос прямо сейчас. Он не нужен был ей вообще. Но его реакция разозлила ее.

— Нет. Спрашиваю только потому, что мне нравится, как звучит мой голос.

Сердитое рычание, что вырвалось из ее горла, оставило неприятное ощущение в нем.

Он нахмурился.

— Спрячь колючки, милая. Если ты не хочешь делать этого, тогда мы не будем.

Но она хотела этого. Просто в данный момент она была напугана, но не знала, чего именно она боялась, но она обязательно хотела сделать это. Она хотела хоть раз быть ответственной за его удовольствие.

— Я хочу. Но не двигайся. Позволь мне сделать это самой.

— Хорошо, — прозвучал простой ответ

Присаживаясь вновь на колени, она взяла его член в ладонь и втянула его в рот.

В тот же момент из его горла вырвался громкий стон.

— Вот так. Дыши через нос и расслабься, Сэди.

Это ощущалось так, словно головка его члена в то же момент ударилась о заднюю стенку ее горла, но она сделала так, как он сказал ей, и сразу же отстранилась. Она не боялась, что ее вырвет на него; она никогда особо не страдала от рвотного рефлекса. Эксперимент с булимией и в старших классах средней школы был провальным для нее, потому что она просто-напросто в большинстве случаев не могла вызвать у себя рвоту.

— Расслабься милая, выбрось все из своей головы, — пробормотал он нежно. — Все нормально, если ты хочешь остановиться.

Нет! Она не хотела останавливаться и пасовать перед этим. Поэтому она продолжила, руководствуясь его подсказками: всасывая его, отстраняясь, затем брала его до горла чуть глубже, затем вновь отстранялась, напоминая себе не забывать расслабляться. Он бормотал подбадривающие слова, но звуки его удовольствия были самой лучшей мотивацией. Ее рот был заполнен слюной, и когда она начала тянуться нитками и капать, стекая на член, он издал мучительный стон и произнес: «Бл*дь, да», она посчитала, что это был хороший знак.

Когда он, наконец, толкнувшись, ударил головкой члена по задней стенке ее горла, это ощущалась совсем иначе — это было менее страшно и пугающе, чем ей казалось поначалу. Словно невидимые границы, что находились в ее голове, были пересечены, в тоже время это наделило ее уверенностью. Особенно, когда с его губ сорвался хриплый стон удовольствия.

Когда она вновь втянула его член, он удивил ее тем, что положил ладонь на ее горло. Он нежно массировал его пальцами и делал это до того момента, пока она не ощутила возбуждение, которое охватило ее. Когда она опомнилась, то осознала, что он был глубоко в ее горле, своими действиями он помог ей расслабиться и отвлечься. Это осознание удивило ее, и она рефлекторно она сглотнула.

— Бл*дь, — прокричал он странным, напряженным голосом. — Отстранись... мне нужно кончить.

Она отстранилась, он выскользнул из ее теплого горла, затем сжал член в ладони и начал жестко поглаживать его. Но она хотела быть той, кто подарит ему удовольствие, поэтому Сэди стремительно убрала его руки прочь и обернула свои ладони вокруг его члена. И он позволил сделать это, откидываясь обратно на подушки, руками хватаясь за простыни.

Когда он кончил, он сделал это, издавая невероятный рык, и из его члена дугой выстрелила сперма и приземлилась на его живот и верхнюю часть бедер.

Сэди была чертовски горда собой. Она не только поборола свой страх, но плюс к этому она проделала довольно таки отличную работу, чтобы заставить его кончить. Поэтому прямо сейчас она ощущала нечто похожее на восторг. Она улыбнулась, смотря на него, и облизала свои пальцы. На вкус он был солоноватым, не сказать, чтобы это ощущалось противно

Его глаза заблестели.

— Господи Иисусе, маленькая преступница, — он тяжело дышал. — Ты быстро учишься.

— Способная студентка, помнишь? Хотя у меня не получилось взять тебя полностью.

Он улыбнулся и потянулся за футболкой, которая лежала в одной из куч одежды на полу.

— Мы поработаем над этим еще, — он вытерся и бросил футболку вновь на пол.

Улыбаясь ему, она втянула свой палец в рот и облизала его. Он сел и схватил ее руку, вытаскивая палец из ее рта. Потом он поцеловал ее.

— Теперь я хочу доставить тебе удовольствие, — проговорил он громко, когда перекатился вместе с ней, подминая ее под себя и прижимая ее тело к матрасу.

Глава 11

Шерлок

Стук в дверь его домашнего кабинета удивил его. Никто и никогда не стучал в эту дверь прежде, по сути, это была вторая спальня. Шерлок поднялся на ноги, разблокировал замок на двери и открыл ее. На пороге была Сэди. Она стояла в коридоре, одетая вновь в свое симпатичное платье. Сейчас ее волосы были влажными, зачесанными назад, а ее подвеска, вероятно, находилась в сумке.

Он хотел принять с ней душ, но ему позвонили. Сэди не сказала ему ни слова, но взглядом она метала кинжалы. Эту проблему им придется решить, он прекрасно понимал это. Он не хотел, чтобы между ними стояла клубная жизнь, но он не мог позволить девушке встать между ним и «Ночной» Бандой. По возможности, он хотел, чтобы эти две важные части его жизни совершенно не пересекались. С Таррин у него это отлично получалось: она никогда не была в клубе, и только пара его братьев видела ее. Нет, он не прятал ее, просто ему нравилось разграничивать свою личную и клубную жизнь. А Шерлок делал всегда то, что нравилось только ему, поэтому так же и на данный момент, он не собирался менять ничего в своей жизни. Ни ради кого.

Но в то же время, он должен был признать, что они с Таррин не давали друг другу никаких обещаний, не договаривались брать никаких обязательств. Но с первого мгновения знакомства между ним и Сэди все было по-другому.

В следующую пару недель его клубная жизнь должна была завладеть всей его реальной жизнью и вниманием. Ему придется долго отсутствовать, и он не собирался ей ни хрена объяснять.

Но, так или иначе, должно было быть найдено равновесие в этой ситуации. И не смотря на его упертость, он не собирался терять ее. Они были вместе уже на протяжении месяца, если говорить начистоту, принимая в расчет все ситуации в его жизни, где были задействованы женщины, то это был самый лучший месяц в его жизни. Он не собирался спешить с ней, у него не было намерения бросаться в омут с головой, но пошло все хрен. Он хотел быть с ней каждый раз, когда ему выпадала такая возможность.

Ему в ней нравилось абсолютно все, даже ее колючки. Возможно, особенно ее колючки, он буквально терял голову только от одного ее хмурого взгляда, понимая, что это никуда не уйдет. И, Господи Иисусе, то, как она отдавала ему всю себя, даже когда они просто целовались. Она тянулась к нему. И это тоже чертовски заводило его. Он знал, почему Сэди так хорошо ощущалась. Она нуждалась в нем, доверяла ему во всем, не было ничего, что она бы старалась утаить от него. Это чувствовалось крышесносно. Это делало его цельным. Но не отменяло того факта, что он вел себя совершено эгоистично, стараясь преследовать только лишь свои цели.

Шерлок видел, как она нервничала, и насколько сильно ей завладел страх, когда он находился глубоко в ее горле. Но, не смотря на ее неуверенность, Сэди сделала это, потому ему этого хотелось. Она сделала это, и она смогла взять его глубоко. Она не была первой женщиной, которая могла делать ему минет, принимая его член глубоко в свое горло, но для нее это ощущалось более значимо. Шерлок пришел к выводу, что она была первой... кто делал это из любви к нему.

Шерлок никогда не сможет забыть ощущение того, как она делала глотательные движения вокруг его члена, заставляя тем самым сжиматься свое горло и стискивать его член, и то, как она издала вздох, когда он находился глубоко внутри ее горла.

Когда он вышел в коридор и закрыл позади себя дверь в кабинет, она нахмурила брови.

— Ты закрыл свою дверь? От меня? Что ты там делал?

— Просто работал.

Это была спальня, которая использовалась им как кабинет. В ней находилось практически тридцать мониторов, с помощью которых он мог наблюдать за собственностью «Ночной Банды» и братьями, чего ей не нужно было видеть.

Он провел ладонью по ее руке, нежно поглаживая.

— Прости, что не смог принять душ с тобой.

Все еще недовольная происходящим, Сэди принялась грызть ноготь на большом пальце.

— Ага. Ну, что ж, мне нужно идти. У меня тоже есть работа, которая не ждет.

Шерлок отвел ее руку от ее рта и сжал ее.

— Мы можем поговорить минутку? — поскольку ей было уже известно насчет «Ночной Банды», ему, по-видимому, следовало бы рассказать ей и все остальное.

— Меня уволят, если я войду в сеть позже положенного времени.

Большим пальцем он нежным движением разгладил морщинки, что появились на ее лбу, если бы он только мог так же избавить ее от этого подозрительного и загнанного выражения в глазах.

— У тебя есть пять минут, — он взял ее за руку и повел в гостиную.

Ее праздничный торт все еще стоял посреди кофейного столика. Только теперь он был наполовину съеден, они ели его на завтрак, кормя друг друга с рук, пока это не кончилось все слизыванием глазури друг с друга и сексом на полу. Он до сих пор чувствовал липкость на коже от глазури, от которой его должен был избавить совместный душ, который обломался благодаря его работе. По крайней мере, он помыл лицо и бороду; он ненавидел остатки еды в своей бороде. Шерлок всегда очень внимательно относился к своему телу.

Он усадил ее на диван, улыбаясь, когда она, прежде чем присесть на диван, внимательно осмотрела его, чтобы не присесть на что-нибудь отвратительное. Он чувствовал, что в любой момент, она могла попросить его навести порядок в этом доме, он чувствовал, что это приближалось. И он бы с радостью позволил ей это. Он не был неряхой из каких-то корыстных или же философских побуждений; просто он считал уборку не самой нужной из всех работ на земле. Он жил один, поэтому не мог найти ни единой причины, по которой это могло тревожить его. Он убирался на кухне, когда там образовывалась полнейшая свалка; он мыл посуду, когда у него заканчивалась чистая посуда, из которой можно было есть и пить. Хотя нельзя игнорировать тот фат, что это у него занимало больше времени, чем у других, но тут уже ничего не поделать.

— Что случилось? — проговорила она, и ее глаза сузились.

Он присел на диван рядом с ней.

— Ничего не случилось. Просто мне необходимо сказать тебе, что в ближайшие две недели мне предстоит целая куча работы, которая потребует моего участия, и меня часто не будет рядом.

— Могу я узнать, что за работа?

Ей уже было заведомо известно, что он не сильно откровенничал с ней по поводу его работы, поэтому он догадывался, что она заполняла пробелы, касаемо информации о его работе, используя свое богатое воображение. Он предполагал, что она могла спросить что-то вроде этого.

— Ничего плохого. Просто пробеги и встречи, которые посвящены отдыху. Также близится благотворительный пробег, который пройдет в Л.А. Это национальный праздник, куда съедутся байкеры со всего округа Колумбия в Л.А, поэтому это важный слет, и мы являемся одним из ближайших клубов к конечному пункту назначения. Поэтому на протяжении пары дней к нам будут непрерывно съезжаться байкеры.

— Да, точно Я читала об этом онлайн. Мили улыбок, так? Где байкеры дарят больным детям игрушки.

— Ага. Именно. Они будут останавливаться в больницах в процессе поездки по маршруту, будет большая гонка в Л.А в субботу, а так же вечеринка тем же вечером в Малибу.

— В Малибу? — ее удивление полностью стерло остатки подозрительности.

Следовало признать, что Малибу казался для обычных людей, не задействованных в байк-херне, странным местом для слета байкеров.

— Там есть байк-бар. Так или иначе, байкеры начнут приезжать в пятницу, и они будут размещены на ночевку в двух разных местах, включая также и наш клуб. Поэтому там будет происходить нечто безбашенное. И мне необходимо там находиться постоянно. Потом сразу после этого многие из нас направятся в Южную Дакоту, на слет байкеров в Стерджисе. И меня не будет в городе примерно пару недель.

— Получается, ты будешь тусить большую часть времени? Это и есть твоя «работа»?

— Все намного сложнее, чем кажется, но да, будет много вечеринок. Поэтому я ничего не говорил тебе раньше. Это место не для тебя.

— Когда ты говоришь безбашенные... это обозначает, что там будут: наркотики, выпивка и голые девушки?

— Не заморачивайся на этот счет, милая.

Она рассмеялась, но не тем смехом, который предполагал намек на нечто забавное.

— Ну, и как сильно ты собираешься «работать»? — она, определенно, произнесла слово «работать» в ироничном контексте.

Он взял обе ее ладони в свои.

— Сэди, послушай меня. Я тебе еще раз говорю — не заморачивайся насчет этого. То, что происходит между мной и тобой — нечто особенное для меня. Поэтому доверься мне, — он не имел понятия, почему он просто не закончил разговор на том, чтобы пообещать не изменять ей, по какой-то причине ему казалось неправильным обещать ей такое. Он не мог понять, какого хрена ему казалось это неправильным, но почему-то эти слова так и остались крутиться на кончике его языка. Вместо этого он просто попросил ее, чтобы она доверилась ему.

— Ты собираешься выпивать там? Напиваться? — он не пил при ней; он мог пересчитать по пальцам одной руки, когда он был при ней пьян с того момента, как они познакомились. Ну, с того момента, как они впервые переспали.

— Безусловно. Я могу тебе гарантировать, что я обязательно напьюсь. Причем сильно, — он сдержался, чтобы не ляпнуть, что выпивка для него не проблема, потому как он чувствовал, что доказал, что не является алкоголиком, как она подумала о нем в начале их знакомства. Он мог бы напиться в любое время.

— Наркотики?

— Марихуана будет точно. Возможно, спиды, когда мы будем ехать. До Стерджиса предстоит долгая поездка. Ничем другим я не балуюсь (прим. спиды — это стимуляторы амфетаминового ряда (амфетамин/метамфетамин) в виде порошка).

— Но все это будет вокруг тебя.

— Да. Именно поэтому для тебя там не место.

Она принялась грызть ноготь на большом пальце.

— Скажу откровенно, мне это совершенно не по душе.

— Я тебя понимаю. Но что есть, то есть.

— Это так глупо говорить «что есть, то есть», — она повторила его слова голосом полным издевки. — Что это вообще значит?

Не было ни единого шанса, что этот разговор мог закончиться тем, что он не уедет на две недели от нее, полноценно окунувшись в жизнь клуба, поэтому он позволил ей задавать вопросы и насмехаться, но вместо того, чтобы ответить, Шерлок вновь задал встречный вопрос.

— Ты мне доверяешь?

Она выпрямилась и пристально посмотрела на него, затем сузила глаза и сжала губы в тонкую линию, вздыхая.

— Я доверяю тебе. Но мне это все не нравится, мне не нравится, как это заставляет меня чувствовать, и я не понимаю этого, но да, я определенно доверяю тебе.

Он поднес ее ладони к своим губам и провел бородой по ее костяшкам, пока она не вздохнула вновь, только теперь на иной манер. Звук больше напоминал стон, чем сердитый вздох.

— Все будет в порядке, маленькая преступница, — он поцеловал ее руки. — Я останусь с тобой включительно по ночь четверга, и затем я уже вернусь, когда приеду со Стерджиса. Мы будем созваниваться, и все будет в полном порядке.

Она резко отдернула свои руки из его ладоней.

— Ладно. Мне пора на работу.

~oOo~

В четверг днем Шерлок хотел было заехать на своем огромном GMC пикапе на подъездную дорожку своей матери, когда заметил, что развалюха Томаса загораживала въезд, он пробормотал раздраженно «Бл*дь» и припарковался на дороге.

Живая изгородь толокнянки уже так разрослась, что была на подъездной дорожке. Он подрезал изгородь весной, но Томас, очевидно, ни хрена не делал с того момента, кроме как, вероятно, пару раз прошелся газонокосилкой по передней лужайке.

Его мать и брат жили от него менее чем в тридцати милях езды, и он прекрасно понимал, что ему следовало бы навещать их чаще. Но день, проведенный здесь, не предвещал ничего, кроме работы, разочарования и депрессии, и, вероятно, поэтому ему было проще занять себя чем-либо другим, чем ехать сюда.

Но когда он полностью забивал на все, это место превращалось в помойку.

Их мать уже течение долгого времени находилась на инвалидности. Она всегда была тучной женщиной, сколько ее помнил Шерлок, а работа, связанная с постоянным нахождением на ногах, только прибавила ей огромный список медицинских проблем, которые имели место из-за очевидной причины — лишнего веса. У нее был целый букет: диабет, высокое кровяное давление, смещение позвоночных дисков и бесчисленное множество остальных болезней. Она передвигалась неплохо, но только на протяжении небольшого периода времени. В настоящий момент радиус ее перемещения был ограничен в пределах мили по главной улице города до «Walmart» и больницы, которая находилась на том же удалении от ее дома, только в противоположном направлении от супермаркета.

Томас, его сорокатрехлетний брат, перебрался вновь домой, когда его мать получила официальное подтверждение о постановке на учет по инвалидности, чтобы заботиться о ней. Но все обстояло совсем не так. Еще в течение первого года Томас совершенно прекратил всякие попытки работать, кроме случайных заработков, и его более или менее непостоянное употребление мета переросло в полнейшее пристрастие, которое выпило всю кровь из их матери.

Томас на протяжении долгого времени воспитывал Шерлока. Их мать перестала платить соседской девчонке за то, чтобы она сидела с ними, когда Томасу было десять, а Шерлоку — Тиму в то время — пять. Он забирал его каждый день из школы и провожал до дома, защищал его от старших парней, учил его, как нужно защищать себя, готовил ему, помогал с домашними заданиями, читал ему комиксы перед сном, учил, как нужно строить крепость из одеял, куда не смог бы забраться во сне монстр.

Преимущественно их мать появлялась только под утро, все еще одетая в медицинскую форму. Она старалась быть с ними утром, чтобы разбудить их, насыпать им на завтрак хлопья, поставить подпись под школьными замечаниями, взъерошить им волосы и отправить их в новый день. Но к тому времени, когда они возвращались со школы, она уже уходила на работу.

Шерлок любил своего брата так, как только мог любить мальчик, которого растил брат. На протяжении долгого времени он испытывал подавляющее чувство вины за пристрастие Тома. Он делал все, что мог. Он использовал связи клуба, чтобы найти ему работу, которые тот постоянно отвергал. Он оплачивал курс реабилитации три раза, которые брат бросал в течение недели. Он даже пытался прибегнуть к реабилитации, к которой прибегали у них в клубе, что подразумевало под собой вытащить его посреди ночи за шкирку из кровати, запереть в комнате отеля и принудить его полностью отказаться от употребления наркотиков под угрозой убийства, если тот вновь решится употреблять их. Но эта угроза не имела основания под собой; он бы не смог причинить боль Томасу. Он бы просто не смог сделать этого с их матерью, он прекрасно понимал, что это убьет ее.

На данный момент, все его эмоции в отношении Томаса сводились к озлобленности. Его брату было наплевать на все в той же мере, в которой он отчаянно желал ширнуться. Поэтому в большинстве случаев Шерлок просто старался игнорировать эту херню, и именно поэтому он пустил всю ситуации на самотек, уповая на то, что это как-то, да разрешится, даже пусть и смертельным исходом для брата, но в тоже время он пытался уберечь свою мать, как только мог. Он оплачивал ее счета, старался убедиться, что у нее были все необходимые лекарства и полезные продукты, которые доставлялись ей каждую неделю. Он прекрасно понимал, что Томас забирал у нее большее количество пенсии по инвалидности, если не всю, но Шерлок спускал это на тормоза. Он делал все, что мог, чтобы позаботиться о матери.

Он направился к подъездной дорожке, отпинывая и отпихивая заросли толокнянки со своего пути, Шерлок отчетливо чувствовал ярость к Томасу, что таилась в его груди и с каждым мгновением становилась все больше и больше. Особенно с того момента, как он познакомился с Сэди. Она была наркоманкой со стажем, плотно сидевшей на наркотиках в течение многих лет, но она не причиняла никому боли даже в то время, когда принимала их. А когда она начала свою реабилитацию, она намертво вцепилась в нее руками и ногами. Она хотела покончить со всем. Она была сильной. Такая малышка, а в сотни раз сильнее и крепче характером, чем его брат. Том был долбанной тратой денег.

Когда Шерлок уже был готов повернуть на дорожку перед домом, он замер. Какое-то движение позади насторожило его. Томас был там. Копал. Он развернулся и продолжил идти по подъездной дорожке, проследовал мимо автоприцепа, который сегодня был его целью. Всем байкерам, которые начнут уже приезжать завтра, понадобятся места, где можно будет спать.

О чем он, между прочим, говорил матери и Томасу, что заедет сегодня днем. И что было бы круто, если бы его брат не стал загораживать долбанную подъездную дорожку своей «Тойотой», которая представляла собой ржавый кусок дерьма.

Том вырыл яму в заднем саду его матери, около гаража, которая была примерно четыре фута в длину и три-четыре фута в глубину. Даже пользуясь длинной лопатой, ему приходилось нагибаться очень низко, чтобы достать землю, которая была на дне ямы. Вскоре ему понадобилось бы забраться в яму самому. Куча земли, которую он вырыл, доходила ему почти до пояса.

— Какого хрена ты делаешь, Томас?

Его брат повернулся и улыбнулся, грязный пот стекал дорожками по его лицу. Томас выглядел именно так, как подобает человеку, который уже десятки лет сидел на мете: он был на пару дюймов ниже Шерлока, весил он примерно сто тридцать килограмм. Его зубы были в ужасном состоянии. Слезящиеся голубые глаза впали, а его болезненная, покрытая воспаленными пятнами кожа дрябло свисала на скулах. Длинные, засаленные седые волосы свисали неаккуратными прядями с его головы, а также на его щеках виднелась седая щетина. Он выглядел, как хранитель склепа (прим. хранитель склепа — герой детского мультсериала по названием «Байки Хранителя склепа»).

— Привет-привет, младший братишка. Ну и как твое ничего, Тимбо? — он вытер свою праву руку о грязную футболку и протянул ее Шерлоку, которой пожал ее без энтузиазма, мозоли на ладонях Томаса вскрылись, но он, кажется, совершенно не замечал этого.

— Приехал за жилым автоприцепом. Ты, кажется, обещал мне, что ничего не будет загораживать подъездную дорожку.

— Ага. Прости, мужик. Совсем забыл. Долбанное корыто не заводится. Не смог отогнать ее.

Шерлок не собирался уезжать без автоприцепа, но он также не собирался оплачивать или же ремонтировать пиявке-брату-наркоману ремонт его колымаги. Он решил, что прицепит долбанный трос и отбуксирует его хреново корыто ниже по улице.

Не было никакого смысла произносить вслух, что он был намерен сделать. Поэтому он просто повторил свой вопрос.

— Что ты делаешь?

Небрежно делая взмах рукой в сторону небольшого кустика в пластиковом горшке, который был примерно в фут высотой, Томас проговорил:

— Вот, купил для матери подарок в «Home Depot» куст сирени, — он повернулся к Шелоку, светясь гордой улыбкой, обнажая его черные сгнившие зубы. Его зрачки были огромными, почти полностью поглотив белок глаза. Да, какой сюрприз!

Когда Томас чувствовал желание работать, он направлялся рано утром в Home Depot, чтобы попытаться найти себе любую работу. Но, вероятно, вместо того, чтобы найти себе хоть какую-то работу, за которую можно получить деньги, он нашел увядающий куст сирени и дозу.

— Чувак, ты можешь посадить десяток таких в ту яму, что ты выкопал. Прекрати копать. Если не остановишься, то перекопаешь весь долбанный сад.

Томас опустил взгляд на свою работу.

— Ты так считаешь?

— Естественно, брат. По крайней мере, засыпь половину земли обратно.

— Точно, чувак. Так и сделаю, — с этими словами брат Шерлока вновь опустил лопату в яму, загребая ей гору земли, а Шерлок просто сдался и направился в дом.

Он увидел маму, которая сидела на своем привычном месте, в старом кресле качалке, которому было примерно столько же лет, сколько и Шерлоку. Телевизор, как всегда, работал, но она не смотрела его. Она копалась в своем телефоне, вероятно, играя в одну из дюжин своих любимых игр или же в игры в соцсетях, которые она тоже любила.

— Привет, мам.

— Тим. Привет, мой мальчик. Ты разве говорил, что приедешь сегодня? — она положила телефон на свой живот и улыбнулась ему

Он пересек комнату и поцеловал ее в щеку.

— Ага. Помнишь, я говорил, что мне нужен автоприцеп.

— Ох, точно. Для твоих друзей. Конечно. Они хорошо обращались с ним в прошлый раз.

Демон и Фей брали его прицеп летом пару лет назад, они жили в нем, пока в их доме велся ремонт. И если говорить начистоту, то прицепом пользовались больше всего тогда, потому что остальное время он просто стоял без дела.

Семья Шерлока за все время использовала автоприцеп всего три раза, с того времени, как ему исполнилось семь, им совершенно перестали пользоваться. Когда его отец еще жил с ними, они ездили пару раз на отдых на жилом автоприцепе, но когда Шерлоку исполнилось три года, отец ушел из семьи. У него не было ни единого воспоминания о жизни с отцом. Если верить Тому, то их отец был пьяницей, и когда он напивался, любил поколачивать мать, поэтому он не чувствовал никакого чувства потери или сожаления на этот счет.

К тому моменту, как Шерлоку исполнилось семь, за исключением случайных знакомых и соседей, больше никто не просил одолжить автоприцеп, поэтому только они и пользовались им. Она просили мать открыть его, чтобы они могли в нем переночевать. А в связи с тем, что они большую часть времени были одни, они пользовались им для ночевок. Шерлок до сих пор не мог понять, почему ему казалось в то время так круто оставаться ночевать там. Томас рассказывал истории про приведений, держа включенный фонарик у своего подбородка, и они ели сэндвичи и запивали газировкой из бутылки. Когда они оставались ночевать в автоприцепе, то представляли, будто ночевали в глухом лесу.

Шерлоку было одиннадцать, когда он впервые узнал, что его брат принимает наркотики. К тому моменту, как ему исполнилось четырнадцать, обычно он был тем, кто готовил ужин и наводил порядок дома.

Он посмотрел в окно. Томас все еще копал. Шерлок повернулся к своей матери и опустился со вздохом на диван.

— Ты в порядке, мам? — проговорил он с нежностью. — Я собираюсь подстричь кусты снаружи дома, пока я тут. Может нужно сделать что-то еще?

~oOo~

— Нолан! Рад видеть тебя, брат!

Нолан улыбнулся.

— Привет, Шерлок! — он только и делал, что переходил из объятий в объятия между братьями «Ночной Банды».

Не желая оставаться в стороне, Шерлок схватил пацана за жилетку и притянул его в крепкие объятия. Да, он уже не был пацаном — теперь Нолан был оружейным приставом (прим. Оружейный пристав — заместитель Президента по безопасности. Отвечает за соблюдение членами клуба его устава и правил, поддержание нормальной обстановки вне клуба, во время всех мероприятий внутри и вне клуба. Отчитывается о нарушениях Президенту и ВП.)

И Нолан был примерно одного возраста с Сэди, поэтому ему следовало бы прекратить думать о нем, как о ребенке. Что казалось ему просто замечательной идеей.

Шерлок отпустил его и в следующий момент ударил его в грудь по нашивке оружейного пристава.

— Ну и что, мать вашу, это такое?

Нолан пожал плечами.

— Моя новая нашивка, полагаю.

— Вы, парни, все еще ничего не перевозите, катаетесь налегке?

— Ага. В Сигнал Бенд сейчас все спокойно. Мы все отстроили заново, и больше ни хрена там не перевозят.

Примерно месяц назад Исаак и Лэн вышли из тюрьмы. Теперь их дорожный капитан был очень молодым. Шерлок был старше каждого их брата. Баджеру, их президенту, и Дому, который все еще был их офицером разведки, было только по тридцать. Дабл Эй был их вице-президентом, Нолан — оружейным приставом, и еще какие молодые парни, которых Шерлок не знал, или, по крайней мере, не помнил, Кэллен был их секретарем — им, как он полагал, было всего лишь по двадцать.

Это было чертовски круто, что Миссури, наконец, обрубили все преступные щупальца, потому что все опытные члены МК больше не сидели за столом. Шоудаун, Лэн, Иссак — теперь были не при делах, даже несмотря на то, что они все уже вышли из тюрьмы. Братья по-прежнему были членами МК и могли советовать, но они больше не стояли у руля, ничего не планировали. Шерлок не понимал этого. Опыт всегда должен был стоять во главе. Только это имело смысл в полном опасности мире МК.

Но это было не его делом. И Миссури в данный момент был уже совершенно не тем клубом, что он помнил, несмотря на то, был ли он головной чаптой или нет. Возможно, они и управляли городом, но уже не занимались ничем противозаконным

Даже Исаак и Лэн остались дома, подчиняясь правилам досрочного освобождения.

Когда Нолан заметил Фарго и Киану, он направился в их сторону, Шерлок осмотрел комнату. Везде было полно людей из союзных и дружественных клубов, они были повсюду: на парковке, в общей комнате, в комнатах, отведенных под ночевку. «Ночная Банда», «Медные быки», «Хищники», «Викинги», «Проповедники», «Отвязные ублюдки» и еще пара других клубов, члены клуба и их старухи, и все остальные. Они оттягивались так отчаянно, как только могли.

Старуха Коннора, которая работала пожарным, устроила скандал, когда Кон и Хусиер уселись с главным пожарным округа и стали обсуждать договоренность о том, чтобы меры безопасности в эти выходные были более гибкими.

К счастью, Стерва Кордеро была проблемой Коннора и только его.

Хусиер, Барт, Шоу и Баджер уселись на кожаных стульях в дальнем углу комнаты, со стороны создавалось впечатление, что они пытались разговаривать в самый разгар всеобщего веселья, когда Музыка буквально ревела в помещении. На краткое мгновение он задумался о том, чтобы схватить Дома за жилетку и направиться в ту строну. Но, честно говоря, Шерлок был навеселе и чувствовал себя хорошо, чтобы вообще заморачиваться или думать о чем-либо. Если бы было что-то важное, он бы знал об этом. Кроме того, это вряд ли была запланированная встреча членов клуба. Видно было, что парни просто собрались потрепаться.

Шерлок направился к бару. Он пил пиво, но сегодня вечером не было причин не упиться в хлам, поэтому на этом он и решил сосредоточиться. В конце концов, в этом была вся фишка таких слетов. Не было никакой работы, которую нужно было делать, пока байкеры продолжали пребывать, и ничего не могло отвлечь его от тусовки.

Он написал Сэди, что будет не доступен, чтобы она звонила только по неотложным делам, затем он убрал свой телефон, зная наперед, что она не ответит ему. Она была зла на протяжении всей недели, потому как была не в восторге относительно планов его клуба. У него было ощущение, что если бы он сказал, что направляется по делам, чтобы разобраться с кем-то, то она была бы более снисходительна. Он мог бы попытаться ее успокоить и задобрить, но отсутствие ее хмурого взгляда лишило бы происходящее своего очарования. Но когда он вернется из Стерджиса, им предстоит разораться во всем.

А прямо сейчас его целью был бар. У него не было ни одной причины, чтобы не пить до того момента, пока он не рухнет на пол.

Дом с Тиной, сидящей у него коленях, пил шоты, которые ставил между ее огромных сисек. Все девушки на вечеринке были одеты сегодня что-то вроде байк версии Оскара. Он еще никогда не видел столько крошечных блестящих предметов одежды, которые и предметами одежды было сложно назвать, за исключением «Шоу Сисек» в Вегасе. Биби активно пополняла ряды девочек в МК, чтобы обеспечить всем пребывающим байкерам достаточное количество «новых развлечений». На протяжении пары вечеринок двери были открыты для всех, особенно для новеньких девушек.

Шерлок состоял в клубе достаточно давно, чтобы знать, что девочки, которые считали сейчас, пока солнце все еще не зашло за горизонт, что они собираются хорошо провести время и повеселиться, будут абсолютно шокированы, когда обнаружат, насколько они заблуждались, когда наступит ночь. Просто сидя здесь за баром, он уже мог назвать тех девушек, которые брали на себя больше, с чем могли справиться. Он даже мог это слышать. Они хихикали. Настоящие клубные девушки не хихикали. Настоящие клубные девушки называли себя сучками и были именно такими.

— Налить тебе еще одну, Шерлок?

Он повернулся и увидел Шейли за баром, которая кивком указывала на его руку, в которой он держал пустой стакан. Он даже не помнил, что у него в руке был стакан с виски. Отношения с Сэди превратили его в гребаного слабака.

— Ага, крошка. Просто оставь бутылку.

Шейли улыбнулась ему. Она выглядела шикарно, ее губы обильно покрыты блеском. И ресницы тоже.

— Как скажешь. Может, что-то еще? — она подалась вперед. Шерлок мог видеть темные ареолы ее сосков, которые выглядывали из-за кромки блестящего голубого топа.

Он усмехнулся ей.

— Нет, Шэй. Я в порядке. Просто бутылку.

— Что ж, хорошо, — промурлыкала она и направилась, покачивая бедрами, к противоположному концу бара. У нее была потрясающая задница. Он знал, что сегодня она не задержится надолго на раздаче напитков. Кто-то да выкрадет ее в свое полное «пользование». И, кстати, Шейли была настоящей клубной сучкой.

Глава 12

Сэди

Знаете, какую глупость действительно не стоило совершать? Исследовать мотоклубы, встречаясь с байкером. Особенно когда этот байкер был вообще вашим первым парнем. Когда он только что уехал на несколько недель «слётов» и «пробегов» и оставил вас позади. Это было худшим моментом из всех возможных, чтобы начать исследовать то, что означает «клуб» и все, связанное с этим словом.

Не то, чтобы Сэди не слышала о МК «Ночная банда», прежде чем повстречала Шерлока, или каким-то образом сумела избежать всеобщего популярного увлечения байкерами и их преступной таинственностью. Но в пятницу, сидя за своим столом и копаясь в сети между звонками в техподдержку, она получила намного больше информации, чем в действительности хотела.

Материал о криминальной деятельности не беспокоил её слишком сильно. Там было мало конкретного про «Ночную банду», однако было много новостных репортажей и хронологически подобранных комментариев к статьям о других клубах, или о «культуре насилия», или о женоненавистничестве, или другие бесчисленные критические комментарии, и ничто из этого не стало новостью для неё. Она не жила в пещере. Как человек, проживший годы вне закона, или, по крайней мере, незаконно приобретавший и потреблявший наркотики, она имела некоторое представление о людях, ведущих этот бизнес. Её личная позиция была – наркотики не должны считаться незаконными вообще, и всё больше людей соглашались с ней.

Она не обвиняла производителей, наркоторговцев, дилеров или любого в наркобизнесе в своих проблемах. Она обвиняла себя, и она обвиняла Дарси и Брендона.

А что касается «культуры насилия», ну, в общем, её безо всякой на то причины подстрелил коп. Так что проехали. Люди – жестокие мудаки. Как правило.

Кроме того, на каждую историю о насилии и преступной деятельности, ассоциировавшуюся с байкерами, была другая история — об их защите детей от надругательств и издевательств, о вложении денег в поддержку кого-то, находящегося в отчаянном положении, или тому подобное. Они были людьми. Хорошими и плохими. Так что это не беспокоило её.

То, что полностью завладело ее вниманием, — это фотографии, страница за страницей беспорядочных изображений голых или почти обнаженных женщин. Во время массовых пробегов, вечеринок, на байках, на байкерах — казалось, что у каждой женщины, околачивающейся рядом с байкерами, одежда села от стирки или попросту слетела с тела. И у всех у них были огромный сиськи и совершенные задницы.

Это не совсем правда. Там также было множество изображений обычных людей, но её глаза прекратили видеть фотографии обычных людей и собрали воспоминания обо всей сексапильной обнаженности и услужливо сохранили их в умственной кэш-памяти.

И Сэди обнаружила, что она, на самом деле, ревнивая женщина. Пи*дец какая ревнивая. Пока она дистанционно чистила от хлама корзину какого-то идиота, который никогда-никогда не чистил эту папку ранее и имел в ней более чем два миллиона файлов для удаления, Сэди сидела и переживала слайд-шоу фотографий с последнего пробега «Мили улыбок» пятилетней давности. Пробег в Л.А. больше был похож на карнавал, с аттракционами для детей и тому подобными вещами. Множество фотографий, сделанных в дневное время, запечатлели улыбающихся людей, обнимающих детей, поглощающих карнавальную еду. Обычные. А затем солнце садилось. И наступало время распутных фотографий.

Шерлок был на одной из тех фотографий. Просто на заднем плане, без вспышки, он был почти неразличим. Его прическа была другой, но борода такая же, как сейчас. Это был он, скалился в широкой усмешке, какую она никогда не видела на его лице, а его руки были заполнены высвобожденными из топика сиськами какой-то девки.

Она глазела на эту фотографию в течение очень долгого времени.

Она делала закладки на фотографиях и продолжала искать дальше. Она искала информацию о том самом Стерджисе (прим. Стерджис — город в штате Южная Дакота США. Город широко известен, благодаря крупнейшему в мире ежегодному слёту байкеров, получившему название «Мотоциклетное ралли в Стерджисе»), о котором он продолжал говорить.

Стерджис был ещё хуже. Стерджис целую неделю был этаким Вудстоком на колёсах. По всей видимости, женщины с самодовольным видом ошивались вокруг этого крошечного городка в Южной Дакоте, одетые лишь в боди-арт. Средь бела дня.

Какого. Реально. Чёрта.

После того, как её смена закончилась, и она вышла из системы, то продолжала сидеть за столом и просматривать фотографии, сохраненные в закладках. А затем она просто уставилась на Шерлока и его руки, наполненные огромными фальшивыми сиськами.

Она доверяла ему, верно? Да. Она доверяла ему.

Но он пил и накуривался. А она не знала пьяного и обкуренного Шерлока. Она никогда не встречалась с ним. Но, тем не менее, она знала, на что это похоже — облажаться. Она знала это слишком хорошо. Она держала себя в руках, но это не означало, что она никогда ранее с завидной регулярностью не делала ужасный жизненный выбор, пока не разрушила всё. У неё дважды был хламидиоз из-за ужасного жизненного выбора, сделанного во время разрушения (прим. инфекционное заболевание, передающееся половым путём). Она оказывалась в некоторых причудливых опасных ситуациях из-за ужасного жизненного выбора и принятых в период саморазрушения решений.

Шерлок не давал ей никаких обещаний. Он сказал, что определенно будет нажираться в хлам, и он просил верить ему. Он сказал, что между ними что-то особенное. Но он ничего не обещал ей, а она не просила его.

Почему она не попросила его пообещать ей? Он скинул всё на неё, велев доверять ему. Он не сказал ей, что она может доверять ему, что у неё есть веские на то причины. Он просто велел делать это. «Что есть, то есть», — сказал он. Какого хера это означало? Люди говорили это постоянно. Бессмысленная тавтология. Полная херня.

Но когда солнце село, оставив после себя сумрак, Сэди долго металась по своей тускло освещенной квартире. Она так сильно была взбудоражена, что думала, что может услышать свои мысли.

Проблема нарастала, она должна была позвонить Гордону. Он отведёт её на ужин. Ему нравилось выводить её на ужин, когда она нуждалась в нём.

Но вместо этого она схватила свои ключи.

~oOo~

Мотоциклы заполнили обе стороны Марипоса Авеню, разделяя район на три части: участок «Виртуозных Мотоциклов», территория «Ночной банды» и участок в каждом направлении по обе стороны. Переулки вокруг и позади огороженной территории также были заполнены. Сэди обогнула район четыре раза, медленно, просто пытаясь рассмотреть всё, что только могла увидеть. Транспарант, натянутый через улицу, гласил: «Мили Улыбок» – Город Мэдрон и МК «Ночная банда» приветствуют Вас!». В местах для парковки автомобилей, позади высоких проволочных заборов, перетянутыми лентами с красными и черными полосами, она смогла рассмотреть крыши того, что, как она подумала, были жилыми автоприцепами.

Музыка была невероятно громкой и, вероятно, живой. И люди были повсюду. Те же люди, которых она видела на всех тех сотнях фотографий. Женщины в джинсах, так сильно обтягивающих их ноги, что казалось, будто колени не сгибаются во время движения. Огромные сиськи, густые волосы, много татуировок, и они буквально до полусмерти ослепляли блеском стразов всё и всех, находящихся поблизости. Все мужики были волосатыми и широкоплечими.

Даже на улице люди, казалось, были равнодушны к публичному проявлению желания. Ещё одна вещь, которую она видела в сети: множество публичного секса. Или, по крайней мере, публичного полу-секса. Байкеры были также порочны, как и парни из студенческих братств. Возможно, даже хуже.

И Шерлок был где-то там, вероятно, пьяный… нет, абсолютно бухой. Он сказал «абсолютно». Он гарантировал, что будет пьяным. И, вероятно, у него была какая-то манда в кожаных шортах, вешающаяся на него, и, вероятно, сующая в его морду свою пи*ду.

Это её морда, мать вашу.

Она ехала вниз по Марипоса, пока не нашла маленькое место для стоянки перед закрытым офисом бухгалтера. Табличка на стене прямо перед ней настоятельно извещала, что парковка только для клиентов, но ей было плевать. Они могли отбуксировать её, если захотят.

То, что она чувствовала, пока шла к клабхаусу, было не тем, что она обычно назвала шипением. Оно было более громким и более сильным, оно было другим. Такое же различие между открытием обычной банки с содовой и открытием той, что предварительно энергично взболтали.