Безрассудные сердца

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Река была переполнена водой. После ливней она вышла из берегов и в середине образовались перекаты из зыбучего песка. На нижних ветках росших по берегам деревьев лежали кучи мусора, отмечавшие уровни прошлых наводнений. Разбросанные на берегу холмики могил принадлежали тем, кто бездумно пытался переправиться через реку при подобных обстоятельствах.

У Абигейль пересохло в горле, когда она увидела такое наглядное свидетельство глупости. По сравнению с этим ее поступок выглядел детской шалостью. Она смотрела на бурлящие потоки воды, и ей хотелось, чтобы Бойд нашел другой путь, минуя переправу через эту реку. Но он еще раньше сказал ей, что иного выхода нет, так как река тянется в обе стороны на многие мили. Если они не пойдут прямо вперед, им не удастся добраться до железной дороги.

Первая группа животных начала переправу. Они спокойно шли вперед, и Абигейль уже подумала, что все пройдет хорошо. Но надежда вдруг заколебалась и растаяла. На полпути, попав в глубокое место, животные в панике поплыли и закружились на стремнине на одном месте, образовав беспорядочную массу рогов, голов и скрытых под водой туловищ.

— Они сейчас потонут! — вскричал Рэнди ведущим погонщикам, спрыгивая с коня.

К ужасу Абигейль, работники тут же разделись и остались только в нижнем белье. Она заметила движение на берегу и увидела, что Бойд, успевший раздеться первым, выбежал на берег и бросился в воду.

— Черт побери, Бойд! Смотри не угоди под быка! — заорал Рэнди, не упоминая об очевидных последствиях этого. Если Бойд попадет под туловище быка или коровы, животное затопчет его насмерть.

«Конечно, Бойду и тут нужно быть впереди всех», — с раздражением подумала Абигейль, затаив дыхание и следя за его успешным продвижением между мечущимися животными. Они были так плотно прижаты друг к другу, что он вынужден был взобраться на них и дальше пробираться по их спинам, как по плоту. Бойд ухватился за рога одного из крупных быков-лидеров и, к ее удивлению, уселся на его спину. Мощные мышцы широких плеч заметно напряглись, как и жилистая спина, и могучие руки властно направили быка к тому берегу. За ним последовали другие животные, и образовавшаяся на реке пробка быстро рассосалась.

Несмотря на страх, не отпускавший Абигейль в течение всего этого времени, она не могла не воспринять представленную перед ней сцену во всем ее величии: обнаженный человек, покоряющий зверя.

Теплота, вдруг возникшая в ее груди, была не просто вспышкой желания при виде могучего и прекрасного мужчины. Она гордилась им. Хотя их отношения по-прежнему были скрыты от остальных, ей захотелось прокричать всем; «Этот сильный, умный, могучий мужчина принадлежит мне!» Как только они добрались до другого берега, Бойд спрыгнул со спины быка. Абигейль улыбнулась и замахала ему руками, а затем сделала приветственный знак. Вначале он удивился, а потом так широко улыбнулся, что засияло все его лицо. Ее сердце растаяло. Бойд обратился к своим делам, но Абигейль видела, что он все еще находится под влиянием их безмолвного контакта.

Что же ей делать, когда они вернутся на ранчо и больше не смогут быть вместе? А если он из опасения скомпрометировать ее решит уехать? Ее жизнь без него опустеет. Одна мысль об этом заставила ее передернуться, как от удара молнии, по сравнению с которой вчерашняя буря казалась чем-то бледным и незначительным. Ее чувства — не только вспышка страсти.

Теперь Бойд значил для нее гораздо больше, чем раньше. Он прочно занял место в ее сердце, в которое она не намеревалась никого пускать до самой смерти. После ласковой, нежной любви к покойному мужу, Абигейль вовсе не рассчитывала открыть для себя новую, иную любовь, которая заставляла ее парить и уноситься вместе с Бойдом к звездам.

Посмотрев вокруг, она вдруг подумала о том, что не могла бы очутиться на этом месте и в это время ни с кем другим, кроме Бойда. Майкл, погладив ее по голове, мягко сказал бы, что она не может достичь невозможного. Бойд же не скрывал, что ее ожидает, и обучил всему тому, что необходимо было знать, чтобы выжить. И хотя своим поведением она, вероятно, выводила его из себя, он ни разу не сказал, что ее желание управлять ранчо неосуществимо.

Вместо этого они путешествуют вместе и, как и в поездке, во время которой родился маленький Майкл, вместе преодолевают трудности. Раньше Абигейль никогда не стала бы возражать против защитной стены, которую покойный муж постоянно возводил вокруг нее. Теперь же она понимала, что уже не сможет снова стать той наивной женщиной. Больше того, сегодня она задохнулась бы в этих стенах.

Абигейль понимала, что знает Бойда намного лучше, чем какого-либо иного человека на земле. Они уже столько пережили и столько преодолели вместе, что и представить невозможно. Их сближение началось с того момента, когда она дала ему работу, оказав тем самым доверие. Еще сильнее их сблизило то, что он принимал у нее роды. Прошедший за этим год еще больше укрепил связывающие их узы.

Неожиданно на поверхность памяти всплыли их ежедневные завтраки: она, Бойд и маленький Майкл. Это было не просто процедурой принятия пищи — каждый завтрак проходил как семейный ритуал, который очень помог ей оправиться морально и физически. Своей непосредственностью Бойд помог ей оставить позади прошлое. Первые недели были очень болезненны для нее, но, когда она сидела между Бойдом и сыном, времени для того, чтобы предаваться жалости к себе, не оставалось. А Бойд постоянно концентрировал ее внимание на вопросах развития ранчо, а вместе с этим и ее будущего.

Сидя верхом на лошади, она смотрела, как переправляется через реку скот, и продолжала размышлять. Сейчас Абигейль впервые осознала, как искусно и заботливо Бойд провел весь процесс ее душевного исцеления. Она как бы очнулась от глубокого, длительного и опасного сна, впервые раскрыв глаза на свою жизнь, и не знала, то ли радоваться, то ли ужасаться.

Оглядываясь назад, Абигейль вынуждена была признать, что ей никогда не приходилось чем-то жертвовать, чем-то поступаться, Будучи избалованной девушкой, она вышла замуж за богатого человека, и в ее жизни не было ничего, кроме безмятежного счастья, до момента внезапной гибели мужа. А вот отношения с Бойдом потребуют жертвы. Абигейль почти перестала дышать, размышляя над тем, готова ли она сделать все необходимые шаги по переустройству своей жизни. Непрошеная мысль о сыне ворвалась в ее раздумья. Имеет ли она право принять решение, которое так болезненно затронет его будущее, как бы благоприятно оно и было для ее собственного счастья?

— Миссис Ферчайлд?

Она испуганно обернулась и увидела Джона Симса. Как всегда, ее охватило какое-то тревожное ощущение, когда она почувствовала на себе его взгляд.

— Да? — Ее голос прозвучал более резко, чем следовало бы, и, чтобы смягчить резкость, она спросила уже спокойнее: — Тебе что-то нужно?

— Вам уже пора переправляться через реку, мэм.

Ее беспокойство усилилось. Почему-то она не хотела доверить этому человеку свою судьбу при переправе.

— А разве Бойд не вернется на этот берег?

Джон нервно дернул плечами. Он смотрел в сторону, явно избегая ее взгляда.

— Я помогу вам переправиться.

Какой-то внутренний инстинкт подсказал ей ответ:

— Пожалуй, я лучше подожду.

К ним подъехал Рэнди Крегер.

— Что-нибудь не так?

Джон побледнел.

— Нет, сэр, я только сказал миссис Ферчайлд, чтобы она готовилась к переправе.

— Он прав. Вам нужно быть в следующей группе.

У нее перехватило в горле и, кивнув, она пристально посмотрела на Джона Симса.

— Я поеду вместе с вами через реку, мэм, — предложил Рэнди. — Джону необходимо вернуться обратно к стаду.

— Ну, если вы считаете, что так лучше, я согласна. — Она улыбнулась Джону, выражая признательность, а затем обратила все внимание на Рэнди.

Симс посмотрел на нее так, будто собирался что-то сказать, но вместо этого повернул коня и умчался к стаду.

Рэнди поставил свою лошадь бок о бок с лошадью Абигейль, и они подъехали к кромке воды. Абигейль посмотрела на бурлящие потоки и глубоко вздохнула, вспомнив свое падение в переполненную водой речку. Как бы почувствовав ее неуверенность, Долли стукнула копытом по земле и тихонько заржала.

— На том берегу, в нескольких милях от реки, находится город, куда мы направляемся, мэм. — Таким сообщением Рэнди явно хотел приободрить ее, и она улыбнулась ему. Бойд уже сообщил ей эту приятную новость, когда объяснял, что у них нет другого пути, кроме как переправиться через эту реку. Однако даже перспектива помыться в ванне и поспать в настоящей постели была в ее глазах недостаточным соблазном, чтобы ради них рисковать жизнью на опасной переправе.

Но она посмотрела на тот берег, увидела, что Бойд с тревогой следит за ней, поняла, что он готов переправиться обратно, чтобы сопровождать ее, и выпрямилась в седле. Река по-прежнему выглядела пугающей, но ей вовсе не хотелось, чтобы Бойд еще дважды переправлялся через нее только потому, что она не может побороть страх.

— Я готова, Рэнди.

— Хорошо, мэм.

Они направили лошадей в пенящуюся воду. Абигейль затаила дыхание, но Долли невозмутимо двигалась вперед. Когда они достигли глубины, мимо них начали проноситься ветки и даже целые вырванные с корнем деревья. Казалось, что вся растительность на берегах реки вырвана с корнями и теперь несется в потоках воды вниз по течению, все время кружась и переворачиваясь. Но Долли, да благословит Бог ее добрую душу, только вращала глазами и уверенно продвигалась вперед. Вскоре они добрались до противоположного берега.

— Отличная работа, Абигейль, — приветствовал ее Бойд. — Даже не похоже, чтобы ты испугалась.

Ну, это он зря. Если бы под рукой у нее было зеркало, Абигейль увидела бы в нем не себя, а бледное привидение.

— А что, город действительно близко? — с нетерпением спросила она.

— Мы будем там к вечеру.

— Настоящая постель… — пробормотала она.

— И еда.

— Ванна… — продолжала она.

— И виски.

Абигейль насмешливо посмотрела на него.

— Мы направляемся в один и тот же город?

В ответ он рассмеялся. Чем ближе они приближались к городу, тем заметнее у мужчин повышалось настроение. Обмен острыми шуточками, сопровождаемыми взрывами смеха, развеял напряженность и усталость последних дней перегона. Когда до города осталось совсем немного, Абигейль заметила, как погонщики, ехавшие во главе стада, вдруг сбились в кучу и начали о чем-то договариваться.

Она с интересом наблюдала, как стадо шло по дороге к городу. Стефан, один из головных погонщиков, выехал вперед, на место, которое обычно занимал Бойд. Она не понимала, зачем это делается, но вскоре заметила на обочине дороги человека из города, машущего Стефану руками.

— Кто это? — спросила она.

— Зазывала. Наверняка от одного из магазинов, торгующих снаряжением. — Заметив ее вопрошающий взгляд, он разъяснил: — Вероятно, хочет продать нам продукты для кухни.

— А что делает Стефан?

Бойд широко улыбнулся.

— Кажется, я начинаю догадываться.

Стефан остановился, поговорил с зазывалой и получил богатые подношения в виде сигар и виски.

— За что эти подарки? — спросила Абигейль.

— Зазывалы обычно дарят подарки боссу, чтобы тот делал покупки в их магазине.

— Но ведь Стефан не босс?

— Совершенно верно.

Ничего не понимая, она продолжала смотреть на него.

— Следи сама, что будет дальше.

Через несколько минут Рэнди поскакал к зазывале и Стефану и, приблизившись, закричал:

— Стефан, босс велит тебе поторопиться, ленивый болван! Иначе он уволит тебя, как только мы доберемся до города.

— Босс? — повторил одураченный зазывала. Его лицо выражало злость, обиду и разочарование.

Стефан повернулся к зазывале, коснулся рукой полей шляпы и с сигарами и виски в другой руке отъехал назад. Широко улыбнувшись, он помахал рукой товарищам.

Зазывала со злостью бросил на землю оставшиеся подношения, смотря вслед удаляющимся Рэнди и Стефану.

Остальные погонщики громкими возгласами приветствовали этот редкий и поэтому очень важный успех в одурачивании простака.

Абигейль наконец поняла, что произошло, и повернулась к Бойду:

— Они ведь все заранее придумали!

На лице Бойда появилась виноватая улыбка.

— Боюсь, что так. Но не беспокойся. Через этого зазывалу я оформлю заказ на товары.

Неожиданно для себя Абигейль улыбнулась.

— Все-таки это выглядело довольно смешно. — Вдоль всей ленты растянувшегося стада были слышны взрывы хохота, переходящие от одного его конца к другому. Абигейль не смогла сдержать смех. — Это что, предвестие того, что ожидает нас в городе?

Бойд сдвинул назад шляпу и позволил себе улыбнуться.

— Будет намного хуже. К тому времени, когда мы будем готовы отправиться в обратный путь, собрать всех наших работников будет потруднее, чем разбежавшееся в панике стадо.

Абигейль вспомнила эти слова, когда они въезжали в город. Он ничем не выделялся среди других городов Запада. Основной его достопримечательностью была станция железной дороги, через которую скот отправлялся на бойни. Благодаря этому бизнесу в городе возникли многочисленные салуны, танцевальные залы, игорные заведения и отели, которые концентрировались в основном на главной улице. Скачущие по ней всадники и перегоняемый ими на станцию скот поднимали тучи пыли, на которые никто, казалось, не обращал внимания.

Большое объявление перед магазином предлагало покупателям масло, яйца и другие продукты, а также различные товары. Но вывеска, которая привлекла наибольшее внимание, рекламировала банные услуги. Мужчины, покрытые слоями въевшейся в тела пыли и грязи, пребывавшие только в мужском обществе, были рады смыть с себя все следы перегона.

— Как скоро все смогут помыться? — спросила Абигейль. Нетерпение поскорее искупаться самой явно звучало в ее голосе.

— Не беспокойся, за дополнительную плату отель предоставит нам ванну. Нам не придется пользоваться общественной баней. А мужчины получат возможность помыться посменно, по мере того, как будут освобождаться от дежурства.

— А я думала, что у всех будет свободное время, как только мы придем в город.

— Обязательно, но не у всех сразу. Кому-то придется охранять стадо до тех пор, пока его не погрузят в товарные вагоны.

— Вот как?

— Да, но скот поместят на специально огороженные площадки за чертой города. Это совсем не то, что сторожить стадо верхом, на открытой местности.

Абигейль с облегчением вздохнула.

— Это хорошо. Все работники устали и нуждаются в отдыхе.

— Черт возьми, худшее не в ожидании отдыха.

— А в чем?

— Самое трудное — это сидеть в седле, по-прежнему оставаясь потным и грязным, всматриваться в огни города и знать, что ты в двух шагах от Содома, где тебе могут предоставить все удовольствия. Но приходится дежурить и завидовать тем, кому повезло отправиться в город.

Абигейль внимательно посмотрела на него. Для Бойда это была целая речь. И тут же она подумала о том, часто ли он сам пользовался увеселениями Содома. А вместе с этим вопросом возникла жгучая ревность.

— Понятно, — сухо сказала она.

— Сейчас мы снимем комнаты в отеле, а затем я поеду на скотный двор.

— Не обязательно меня сопровождать. Я сама сниму номер.

Явно шокированный, он посмотрел на нее.

— Абигейль, ты не сможешь одна снять номер. Что подумают люди?

Поскольку Абигейль никогда самостоятельно не снимала номер в гостинице, она никогда не задумывалась о возможных последствиях. Когда приходилось жить в гостинице, об этом всегда заботился Майкл.

— Ладно. Как скажешь.

Бойд бросил на нее вопросительный взгляд, и Абигейль подумала, что он, очевидно, не имеет ни малейшего представления о том, почему она вдруг стала такой раздражительной. Она вздохнула и молчала до самого входа в отель. Здесь они разделились: Рэнди с погонщиками погнали стадо дальше, к загону скота у станции, а Абигейль и Бойд остановились у дверей.

За все время путешествия Абигейль не видела никого, кроме своих работников да еще индейцев, и была несколько ошеломлена суетой и шумом города. Мужчины ходили вдоль улицы по грубым деревянным тротуарам, и она осторожно наблюдала за ними.

Она привязала Долли к коновязи и посмотрела на Бойда, поднявшегося на тротуар. Длинноногий, в джинсах и кожаных щитках, он выделялся в толпе, возвышаясь как башня над находившимися рядом с ними мужчинами. Он вдруг повернулся, и его шпоры отчетливо звякнули. Широкоплечий и узкобедрый, он представлял собой внушительное зрелище. Затаив дыхание, Абигейль призналась себе, что Бойд оказался гораздо более необычным, чем ей представлялось.

— Ты идешь со мной? — спросил он.

Вопрос отвлек ее от мыслей, она кивнула ему, похлопала по шее Долли и почувствовала вдруг, что нуждается в поддержке больше, чем ее лошадь.

В отеле Бойд быстро прошел регистрацию. Он попросил по отдельному номеру для себя и для Абигейль и достаточно комнат, чтобы разместить всех работников по два человека в каждой. Обычно другие хозяева предоставляли людям право самим снимать и оплачивать проживание в гостинице, но Бойд объяснил Абигейль, что для того, чтобы сохранить хороших работников, нужно относиться к ним заботливо и с уважением. Абигейль полностью согласилась с ним, несмотря на то, что прибыль от перегона ненамного превысит оплату гостиничных счетов.

Лысеющий владелец отеля подал им ключи.

— Ваш номер десять, мэм. А вы, сэр, располагайтесь в номере девять.

Бойд прокашлялся.

— А нет ли у вас двух отдельных номеров, не смежных?

— Нет. Вы заняли два последних. Вначале это был двухкомнатный номер, но потом его поделили на два однокомнатных. До вас в город прибыло еще два перегона скота, так что вам еще повезло.

— Может быть, в городе есть другой отель? — пробормотала Абигейль.

— Все переполнены, — ответил хозяин отеля. — У меня оказалось два свободных номера только потому, что предыдущие постояльцы выписались прямо перед вами.

Абигейль и Бойд посмотрели друг на друга. Его голос прозвучал неестественно грубо, когда он, подписывая бланк регистрации, сказал:

— Эти комнаты прекрасно нам подойдут.

В молчании они поднялись по лестнице. Бойд проводил Абигейль до двери ее номера и вежливо дождался, когда она откроет ключом дверь.

— Я буду на станции, в погрузочном загоне, — сообщил он, стараясь не смотреть ей в глаза. — Вернусь около семи вечера.

— А я пойду поищу доктора, чтобы он осмотрел Билли, — сказала она, также боясь встретиться с ним взглядом.

— Нормальные комнаты, — добавил он, но голос его звучал неубедительно.

«Сообщающиеся между собой», — хотелось закричать ей, но вместо этого она с вымученной улыбкой проговорила:

— Конечно.

Затем оба помолчали, потом одновременно заговорили:

— Ты будешь…

— Я думала…

И оба замолчали. Но Бойд сдвинул на затылок шляпу и нашелся, что сказать.

— Хочешь, вечером пообедаем вместе, в ресторане внизу?

— Это было бы прекрасно. — Преодолев натянутость, она импульсивно взяла его за руку. — Бойд, здесь нас никто не знает. И ничего не нужно менять, что бы ни подумали о нашем поведении до возвращения на ранчо.

Заметив на его лице гримасу боли, она пожалела о сказанном.

— Я совсем не то имела в виду, — попыталась она объяснить свои слова.

— Не важно, какими словами ты выразила свою мысль, но суть сводится к одному: когда мы вернемся на Трипл-Кросс, все между нами кончится.

Он повернулся и пошел прочь, а она все раздумывала над тем, стоит ли остановить его, и сердце у нее защемило.

Вторая половина дня пролетела быстро. Абигейль нашла доктора, который, осмотрев Билли, счел, что выздоровление идет прекрасно. Седой доктор посмотрел на Абигейль с особым уважением, услышав рассказ о ее хирургических способностях, и отметил, что Билли чертовски повезло сохранить ногу.

По пути в отель Абигейль зашла в магазин и купила себе простое платье, нижнюю юбку и белье. Понимая, что эта одежда понадобится ей только на один вечер — ну, может быть, на пару вечеров, она считала, что этот вечер для нее гораздо важнее потраченных денег. Затем купила шампунь, пахнущее розами мыло и ароматический лосьон. Повинуясь внезапному порыву, она выбрала для Бойда новую рубашку и новый шейный платок взамен того, который он отдал ей.

Когда она уже собиралась оплатить покупки, ее внимание привлекли карманные золотые часы, на корпусе которых был выгравирован мустанг. Она сразу же поняла, что эти часы просто созданы для Бойда, и, не позволив себе долго раздумывать, быстро включила их в список приобретаемых вещей и оплатила стоимость всех своих покупок.

На пути в отель Абигейль ругала себя за этот дурацкий порыв. Вряд ли она имела право сделать ему такой дорогой подарок. Но само сознание того, что часы лежат среди других покупок, наполняло ее несказанной радостью. Вернувшись в отель, она попросила приготовить горячую ванну, а затем долго отмокала в ней, пока кожа не раскраснелась. Потом покрыла себя слоем прекрасно пахнущей пены розового мыла. Волосы она вымыла ароматным шампунем и высушила их в последних лучах заходящего солнца, пробивающихся сквозь занавески.

Ближе к вечеру Абигейль зажгла в комнате керосиновые лампы, хотя последние лучи солнца еще освещали ее. Ей нравился смешанный свет ламп и заходящего солнца, а также острый запах керосина вместе с запахом ее мыла и лосьона. Одетая в новое нижнее белье, душистые нижние юбки, Абигейль нежилась, наслаждаясь этими дарами цивилизации. Но нетерпение нарушало ощущение комфорта. Она знала, кого и что она ждет. Подумав, что пора готовиться к вечеру, она потянулась за платьем, и ее взгляд упал на рубашку, купленную Бойду. Подняв глаза на дверь, ведущую в его комнату, она решила проверить, закрыта ли она, и если нет, зайти и положить рубашку на его постель. Вернувшись, он найдет ее, и это будет прекрасный сюрприз.

Абигейль посмотрела на карманные часы, заведенные еще в магазине, убедилась, что до его прихода еще целый час, встала, взяла рубашку, подошла к Двери, повернула ручку и вошла в соседнюю комнату, рассчитывая, что она пуста, но обнаружила посреди нее большую лохань, подобную той, в которой она ранее мылась в своей комнате. Однако эта, в отличие от ее лохани, была полна. Им.

Открыв рот, Абигейль уставилась на могучую мускулатуру его широкой груди, на сужающийся книзу торс и на воду, скрывающую то, что было внизу. Но еще гадая о том, что там скрыто, она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Его намерения были абсолютно ясны; никаких извинений, никакого замешательства, только жажда удовлетворения так долго сдерживаемого желания.

Абигейль могла бы извиниться, повернуться, побежать к себе и через минуту оказаться в безопасности. Но она ничего этого не сделала.

Огонь, горевший в его глазах, зажег и ее. Теплота охватила ее как коварный соблазнитель, заставив груди напрячься от одного его взгляда. Влажность между ног была горячей и нестерпимой.

Абигейль не сводила с него глаз и заметила на его лице ответное желание. Бойд начал подниматься, как огромный зверь, стряхивая капли воды со своего могучего тела. Мускулы широченных плеч перекатывались под кожей от каждого движения. Он приподнял тяжелые, сужающиеся книзу бедра над краем лохани и встал на коврик.

Капли воды скатывались по его телу, застревая в густых черных волосах на груди, которые спускались к животу и курчавились над тем, к чему был теперь прикован ее взгляд.

Он приблизился к ней без смущения, как мужчина-повелитель, каким и был. Абигейль стояла на месте. Она совсем не хотела бежать от него, а наоборот, сделала шаг навстречу. Рубашка, которую она держала в руках, упала на пол.

«С ним у тебя не может быть будущего», — с издевкой нашептывал ей внутренний голос.

«Зато есть сегодня».

В этом городе никто их не знал. Она может получить удовольствие, к которому стремилась с момента, когда он впервые прикоснулся к ней.

Бойд встал в нескольких дюймах от нее. Абигейль подняла на него взгляд и окончательно потеряла себя. Его могучие руки привлекли ее к себе, влага на его теле проникала сквозь ее одежду. Намокшая материя ее платья терлась о напрягшиеся соски.

— О, Абби, — простонал он, прижавшись губами к ее шее. Совсем расслабившись, она почувствовала, как подгибаются колени под наклонившимся над ней сильным телом.

Бойд легко подхватил ее, поставил прямо, а его губы уже блуждали по ее лицу, ища губы. Три огромных шага — и он перенес ее на кровать. Абигейль даже не заметила, как спина коснулась простыней. А затем весь его вес оказался на ней, грудь к груди, бедра к бедрам.

Даже тонкий материал нижней юбки и белья казался лишним под мучительным напряжением его голой плоти, вытянувшейся поверх нее. Но сильные руки Бойда быстро устранили все помехи: ловко и уверенно стащили с нее нижние юбки и бросили их на пол. Длинные пальцы играючи справились с шнуровкой корсета, и Абигейль задержала дыхание, когда он снял его, открыв ее груди.

Услышав довольный стон, она закрыла глаза, и невероятно чудесное ощущение отозвалось во всем теле, когда Бойд начал играть ее грудями, посасывая то одну, то другую. Языком он медленно провел вокруг одного соска, а затем и вокруг другого. Огонь пробежал по ее телу.

Он не дал ей времени разобраться в этом пожаре и быстро развязал панталоны. Разделавшись с последней частью ее одежды, он взял в руки ее лицо и заставил посмотреть ему в глаза.

То, что она увидела в его глазах, еще больше поразило ее сердце. В сияющем огне страсти таилась любовь, о которой им еще предстояло сказать друг другу.

— Не ошибись, Абби. Потому что обратной дороги у нас не будет.

Она посмотрела в стороны, закрыла глаза и затем вновь открыла. Они светились той же неистовостью.

— Я совершенно уверена, что не ошибаюсь.

Бойд опять поцеловал ее, но не тем жестким, требовательным поцелуем, какого можно было бы от него ожидать, а полным такой нежности, после которого все защитные стены, оберегавшие ее хрупкое сердце, рассыпались. Он продолжал целовать ее губы, лицо, в то время как руки начали творить чудеса.

Абигейль чувствовала его запах, тепло его тела вливалось в ее руки и грудь. Она наслаждалась прекрасной гладкостью его кожи, мощностью тела, великолепным ощущением его всего в своих объятиях. Бойд вздохнул, и неожиданная улыбка чисто женского удовольствия заиграла на ее губах.

Но затем он лег на нее поплотнее, обхватив руками ее тело. Пальцы двигались в такт его движениям, отбивая ритм, который побуждал ее попросить продолжать и в то же время кричать об остановке, чтобы задержать огромное наслаждение. Его руки заскользили по ее ребрам и талии, пальцы прошлись по бедрам и занялись дрожащими ногами. Его руки кружились вокруг центра ее удовольствия, но не дотрагивались до него, усиливая вожделение.

Его сильные руки обхватили ее колени и медленно поднялись вверх по нежной внутренней стороне ног. Уже совсем близко… Однако он замедлил движение, усилив ее нетерпение. Все ее тело дрожало в ожидании. Он пошевелился, нашел губами ее губы и начал гладить золотистые кудри между бедер.

Абигейль вздрогнула и вдруг тихонько застонала — сильный палец Бойда проник внутрь, где его ожидала жаждущая теплота и влажность, свидетельствующая о полной готовности. Но его губы продолжали путешествие по нежным изгибам ее шеи, а пальцы делали свое дело. Подушечка большого пальца вращалась вокруг розового кончика клитора, заставляя ее вздрагивать и изгибаться над постелью.

Бойд продолжал двойной натиск, и она готова была умереть от охвативших ее чувств. Ощутив твердое давление его члена на живот, Абигейль страстно желала поскорее почувствовать его внутри себя.

— Пожалуйста, Бойд, пожалуйста…

— Я тоже хочу тебя, Абби. Хочу наполнить тебя и никогда не отпускать.

Он вытащил пальцы и улегся на нее. Проникновение было страстным и сильным, как она и ожидала. Почувствовав его в себе, она обхватила его шею, погрузив пальцы в мускулистые плечи, и ногами обхватила его ноги. Все в нем было огромным, он заполнил всю ее до предела. Каждое мощное движение поднимало ее вверх. Инстинктивно она стала подниматься навстречу его движениям, наслаждаясь ощущением его всего целиком. Его гибкая, сильная плоть двигалась в ее плоти, доводя ее до грани блаженства, о существовании которого она ранее могла только догадываться.

Пальцы блуждали по его спине, затем спустились на бедра и, наконец, нашли себе место на ягодицах. В ответ он еще плотнее прижался к ней.

Окутываемая его внутренней теплотой, она чувствовала, что ритм его движений становится чаще и сильнее. Растущая сила ощущений грозила разорвать ее на части. Не в состоянии сдержать вопль, она прижала рот к его груди, но звук все равно эхом разнесся по комнате. И прежде чем замер ее крик, он изверг свое семя, оросив ее чрево, приковав к себе ее душу.

Его движения замерли, но его губы прижались к ее губам — крепко, неумолимо, словно он хотел поставить на ней свою печать. Абигейль запустила пальцы в его жесткие волосы и, когда он отпустил ее, по очереди поцеловала обе его руки. Свет ламп играл на его лице, глаза светились, и она догадывалась, какие чувства скрываются за этим сиянием и за движениями его кадыка. Но затем он повернулся на бок, увлекая ее за собой, пряча в своих объятиях. Абигейль поняла, что должен означать этот порыв: Бойд намеревался защитить ее от всего мира.

Понимая, что эти намерения бесплодны, она, тем не менее, охотно прильнула к нему. На сегодня, по крайней мере, это ему удалось. Отчаяние сдерживало их, но страсть разожгла огонь, и когда его губы вновь прижались к ее губам, а пальцы начали свой танец, она тут же забыла, о чем думала.