Безрассудные сердца

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Не обращая внимания на возражения Абигейль, Бойд решил, что настало время вести игру твердо и жестко. Он привез из Техаса еще более двадцати наемников, чтобы усилить отряды верных работников, оставшихся на Трипл-Кросс.

Для обороны границ ранчо он приказал вырыть окопы для защитников, на случай вооруженного вторжения. Были заказаны дополнительные запасы продовольствия, и людей направили за ними на железнодорожную станцию, поскольку торговцы в городе отказались продавать им что-либо. Помимо продовольствия было закуплено изрядное количество ружей и боеприпасов к ним.

Вскоре их пришлось пустить в дело.

Следующей ночью, после свадьбы Билли и Элизабет, неизвестные обстреляли стадо. Многие животные были убиты или покалечены, а остальные разбежались, причем некоторые свалились с обрывов и разбились насмерть. В темноте опознать нападавших было невозможно.

Несколько повозок с провиантом были перевернуты, некоторые разломаны и порублены, а затем облиты керосином и сожжены. Важные колодцы с питьевой водой были отравлены. В дополнение к этому яд разбросали кое-где на пастбищах, отчего бычки начинали корчиться, а затем распухали. Это продолжалось довольно долго, пока не была выяснена причина их падежа.

Накануне ночью люди в масках захватили работников, охранявших северо-западную границу ранчо, жестоко избили их и перебили дубинками скот, погубив более полусотни животных. Один из избитых пришел в сознание всего несколько часов назад. Оба работника теперь долго не смогут вернуться к своим обязанностям. Однако нападавших так и не удалось опознать.

Бойд сильно нервничал оттого, что ему никак не удавалось обнаружить врага и прямо выступить против него, Когда он объезжал территорию ранчо, ему казалось, что за каждой неровностью местности, за каждой рощицей таится опасность. По его спине пробежала дрожь, когда он подумал, что сегодня кто угодно может оказаться очередной жертвой.

И сам он был наиболее вероятной из всех.

Если его убьют, то Абигейль окажется легко уязвимой. Никто не сможет повести людей на ее защиту. Под его началом было много хороших людей, но ни один из них не был так заинтересован в благоприятном исходе, как он сам. Зная это, Бойд избегал неоправданного риска. Храбрость не будет иметь никакого значения, если его убьют и Абигейль останется без защиты.

Он ехал по направлению к месту, которое было атаковано последним, и вдруг раздался какой-то странный звон, сопровождаемый стрельбой из ружей и криками людей, остававшихся вне поля его зрения. Пустив лошадь в галоп, он услышал, как к перезвону внезапно добавился стук копыт несущегося в разные стороны перепуганного скота.

Он выскочил на гребень холма и увидел, как все всадники, оказавшиеся в поле видимости, отчаянно скачут, пытаясь остановить внезапный поток диких лошадей, переваливших через вершину холма и врезавшихся в пасущееся стадо.

Бойд едва мог поверить своим глазам, наблюдая за тем, как табун одичавших лошадей не менее чем в сотню голов врезался в стадо мечущихся животных. Производимый ими шум был ужасен! Он схватил лассо, поскакал параллельно одной из лошадей и бросил его.

Конь Бойда был обучен останавливаться, когда всадник с помощью лассо ловил бегущего бычка. И сейчас он встал как вкопанный. Бойд спрыгнул на землю. Потребовалось совсем немного времени, чтобы обнаружить источник необычного звона. На шеях диких лошадей были подвязаны колокольчики, какие обычно подвязывают коровам. Кроме того, к их хвостам были привязаны сыромятные ремни с тем, чтобы исхлестать ими перепуганных коров, когда табун лошадей ворвется в стадо. Это был жестокий и грязный прием, ненамного отличающийся от уже использовавшихся против них.

Бойд знал, что, поднявшись на вершину холма, через которую промчался табун, он уже никого не увидит. Очень немногие нападения происходили днем, а данная операция была спланирована с таким расчетом, чтобы к началу погони нападавшие сумели далеко уйти.

К счастью, на этот раз никто не был ранен. Абигейль проявляла большую заботу о каждом мужчине, женщине и ребенке на Трипл-Кросс, и ей нелегко было примириться с ранениями и смертями, неизбежными при желании победить.

Бойд с отвращением снял с дикой лошади колокольчик, отвязал ремни и отпустил ее. Оглядевшись, он убедился, что этот диверсионный акт нанес им значительный ущерб. Стадо разбежалось быстро и далеко. И многие из перепуганных животных поранят себя или разобьются насмерть.

Было ясно одно. Когда они соберут стадо, надо будет поговорить с Джоном Симсом. Этот человек больше не может оставаться осведомителем для нападающих.

Губы Бойда крепко сжались. Он остановит его любой ценой.

Уставший и злой, Бойд подъезжал к загонам для скота. По словам Рэнди, Джону Симсу на весь день была поручена работа здесь. Что ж, Джон удачно спланировал операцию с дикими лошадьми, находясь далеко от места происшествия и считая, что никаких подозрений в отношении него возникнуть не может.

Бойд наполовину склонялся к тому, чтобы начать разговор кулаками, а не словами. Он знал, как болезненно прореагирует Абигейль на предательство, и надеялся замалчивать этот эпизод до тех пор, пока предатель не окажется в окружной тюрьме.

Когда Бойд подъехал к загону, Джон поднял голову, давая понять, что он заметил его присутствие, и вернулся к своим делам. Ну и нахал! Бойд еще больше обозлился. Он спешился и завел коня в загон, намереваясь почистить его позже.

— Джон!

— Добрый вечер, мистер Харрис. — Джон взглянул на заходящее солнце. — Хороший вечер сегодня.

— Я так не считаю.

Улыбка на лице Джона дрогнула.

— Какие-то неприятности?

— Ты меня спрашиваешь?

Молодой работник, казалось, впал в еще большее замешательство.

— Я ничего не знаю.

— А что ты думаешь о саботаже, предательстве, ударе ножом в спину?

Джон попятился назад, кадык на его шее отчаянно прыгал вверх и вниз.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Харрис.

— Ты будешь отрицать, что следил за миссис Ферчайлд?

Джон побледнел, а затем вдруг невероятно покраснел.

— Что вы имеете в виду?

— Куда бы она ни пошла, твой взгляд следовал за ней, ты следил за каждым ее движением, чтобы сообщать обо всем тому, кто собирается захватить ранчо.

— Я совсем не поэтому следил! — выпалил Джон.

— Почему же?

— Ну, я… — Его голос превратился в жалкое неловкое кваканье. — Потому что я люблю ее.

— Любишь ее? — повторил ошеломленный Бойд. Такого он совершенно не ожидал услышать, и это совсем выбило его из колеи. Но страдание на лице Джона выглядело абсолютно правдоподобно.

— Да, с того дня, как впервые увидел ее. Она так прекрасна… и вообще… — Его глаза затуманились, а затем вспыхнули. — А потом миссис Ферчайлд приняла участие в перегоне скота и спасла ногу Билли… Боже мой, мистер Харрис, да она сущий ангел.

Обескураженный, Бойд уставился на него. Неужели вся территория Вайоминга сходит с ума? Он не знал, что ему делать: злиться, ревновать или просто отказаться верить Джону? Но искреннее страдание на лице парня исключало последнее.

— Итак, все это время ты просто смотрел на нее?

Джон печально кивнул головой.

— Не мог же я разговаривать с ней, будучи простым скотником.

Ирония, прозвучавшая в словах Джона, не ускользнула от внимания Бойда, но он должен был убедиться в его невиновности.

— А не подходил ли к тебе кто-нибудь из владельцев других ранчо?

Джон опустил голову, уставясь в землю. Затем поднял глаза.

— Черт побери! К нам ко всем подходили и предлагали большие деньги, если мы уйдем от вас.

Бойд почувствовал, как все внутри у него замерло.

— Ну и что?

Джон пожал плечами.

— Те, кто соблазнился, уже уехали. Но иногда трудно определить цену верности.

Бойд подумал о десятках людей, для которых дополнительные заработки означали очень многое. Однако они остались и готовы рисковать жизнью ради Абигейль Ферчайлд и ее ранчо Трипл-Кросс.

— Мы повысим плату до названного уровня.

— Если пожелаете, мистер Харрис. Но мы все равно не уйдем. Что до меня, то я наверняка останусь.

— Я плохо судил о тебе, Джон, — с раскаянием произнес Бойд.

Но молодой человек только неловко пожал плечами.

— На вашем месте я подумал бы так же. — Он помолчал, и краска снова разлилась по его лицу. — Вы ведь не расскажете об этом миссис Ферчайлд, не правда ли?

— Конечно, нет. О своих чувствах мужчина говорит сам.

— Спасибо, мистер Харрис. Я прошу не выдавать меня, так как не хочу уезжать отсюда.

— Я расскажу ей только о предложении повысить плату за работу. Она должна знать об этом, чтобы сравнять вашу оплату с предлагаемой. Но я не буду говорить, откуда у меня такие сведения.

Джон медленно кивнул головой.

— Да, это было бы неплохо.

Бойд еще раз посмотрел на него.

— Я знаю, что такое несправедливые обвинения, и не хочу напрасно осуждать других.

Светлый, прямой взгляд молодых глаз встретился с его взглядом.

— Ради такой леди, как миссис Ферчайлд, я готов сразиться с самим дьяволом.

Бойда охватили противоречивые чувства: благодарность за проявленную лояльность, сожаление за свою подозрительность и новая волна восхищения женщиной, порождающей в людях такие чувства.

— Почему бы тебе не закончить работу пораньше? Я сам вычищу лошадь и закрою сарай.

До них доносился запах обеда, который готовил Генри.

— Уж очень здорово пахнут жареные цыплята, — признал Джон.

— Ну, и отправляйся отведать их.

Джон не нуждался в дополнительных уговорах. Очевидно, его признания были для него достаточно болезненны и ему хотелось поскорее остаться одному.

Бойд закончил чистку лошади, закрыл сарай, умылся прямо у колодца и направился в большой дом. Необходимо было сказать Абигейль о повышении платы рабочим, хотя он немного боялся этого. Все дело в том, что она очень беспокоилась о своих людях и настолько входила во все подробности их жизни, что каждый человек становился ей очень близок.

Он заглянул в столовую и обнаружил, что стол накрыт, но никого нет. Звуки, доносящиеся со стороны кухни, свидетельствовали о том, что там готовится обед. Он подошел к боковому шкафчику, открыл графин с виски и налил себе добрую порцию.

Еле уловимый шелест материи послышался за спиной. Он повернулся и чуть не поперхнулся: Абигейль стояла прямо за ним, одетая в шелковое кружевное платье, которое надевала на свадьбу Билли. Открытые плечи, нежная кожа, напоминающая цвет созревающего персика, сужающиеся к талии контуры, которые привлекли его внимание к изгибу бедер… Она была неправдоподобно хороша.

Бойд откашлялся, но его голос все равно звучал хрипло.

— По какому случаю ты так оделась?

Ее улыбка была очаровательной и пленительной.

— Просто так. К обеду.

«Одета, как ангел», — подумал он. Но тут же вспомнил слова Джона Симса и вернулся от фантазий, навеваемых ею, к реальности, которой они оба хотели избежать.

— Ты очаровательно выглядишь, Абби.

Ее ресницы на мгновение опустились.

— Спасибо.

Ему чрезвычайно нравилась эта смесь застенчивости и непредсказуемости. У них не было периода обычного ухаживания, однако он подозревал, что Абигейль вскружит голову любому мужчине.

— Могу ли я тебе предложить стаканчик шерри?

Она кивнула и взяла предложенный стакан.

— Я одет не по случаю, — заметил Бойд, допивая виски и глядя на свои пропыленные брюки.

— Я просто подумала, что на один вечер мы можем избавить себя от повседневной серости.

Вздохнув, Бойд поставил свой стакан на боковой столик.

— В чем дело? — встревожилась Абигейль.

— Боюсь, что мне придется нарушить твои планы…

— Что-то опять произошло? — В ее словах зазвучал страх.

Он подумал о нападении, о табуне диких лошадей, который ворвался и разметал стадо, но решил, что пока не стоит рассказывать об этом, поскольку никто из людей не пострадал.

— Никто не пострадал, — заверил он ее.

Она с облегчением вздохнула — одновременно с Мирандой, которая принесла и поставила на стол деревянную миску и разложила ножи.

— Но я разговаривал с Джоном Симсом.

Глаза Абигейль расширились, беспокойство и страх вновь появились в них.

— И что ты выяснил?

— Он не из тех, кого следует опасаться. Я не хочу утверждать, что предатель не работает среди нас, но это не он.

— Откуда ты знаешь?

— Верь мне, Абби. Это не Джон Симс. Да, парень действительно не сводил с тебя глаз, но это связано просто с тем, что он восхищался тобой после того, как ты сделала Билли Кендаллу операцию. — Бойд импровизировал, стараясь убедить ее, но не желая открывать секрет Джона. — Не очень-то много женщины способны провести подобную хирургическую операцию.

— О-о, — произнесла она, с шумом выдохнув воздух.

— И кто-то продолжает работать среди нас, сообщая врагу важные сведения, так что мы всегда оказываемся позади событий.

— Кто, по-твоему, это может быть?

Бойд пожал плечами.

— Джон сказал, что ему было сделано предложение уйти от нас. И все наши рабочие получили такое же предложение, а за работу в другом месте им обещали более высокую плату. Любой из них нуждается в деньгах, так что…

— Тогда почему они еще не ушли?

Бойд внимательно посмотрел на нее.

— Преданность. Это просто и понятно.

Он заметил слезинки на ее ресницах.

— Я не заслужила такого отношения. Мы подвергаем опасности их жизнь, однако они остаются.

— Я сказал Джону Симсу, что мы повысим плату до уровня, предложенного нашими противниками.

— Конечно, — ответила она рассеянно. — Но мне хотелось бы не подвергать их опасности. Однако пока продолжаются попытки захвата ранчо, это невозможно.

Заглушив возникшую в сердце боль, он прямо спросил ее:

— Ты готова сдаться?

— И потерять тебя? — Ее голос дрожал, а лицо побледнело еще больше. Под глазами залегли черные круги, и Бойд с болью ощутил ранимость Абигейль и безграничную доброту ее сердца, которое сейчас разрывалось на части.

— Ты никогда не потеряешь меня, Абби, пока сама не велишь мне уйти.

Он прижал ее к себе, ощущая, как дрожат ее руки. Убаюкивая ее в своих объятиях, Бойд не заметил, как за Мирандой беззвучно закрылась кухонная дверь.

Миранда, не постучав, вошла в кабинет и закрыла дверь на ключ. Камерон в удивлении поднял голову, но, увидев, кто вошел, широко улыбнулся.

— Миранда, я очень рад тебя видеть. Если ты закончила подавать хозяйке обед, мы можем пообедать вместе. — Но по мере ее приближения он все яснее различал признаки волнения на ее лице и встал из-за стола. — Что случилось?

Чувствуя, что сердце ее вот-вот разорвется, Миранда смотрела на человека, сумевшего разрушить стены, которые она возвела вокруг себя и укрепляла всю свою жизнь, но не смогла отбросить возникших подозрений. Она приводила себе тысячу причин, которые могли объяснить, почему О’Доннелл создал вокруг себя атмосферу таинственности. Страстное желание любви и семейной жизни почти заставляло ее отвернуться и проигнорировать то, что она видела, то, в чем все еще подозревала его. Почти, но не совсем.

— Камерон… — К ее ужасу, непрошеные слезы наполнили глаза, сдавили горло.

Он сразу оказался рядом и схватил ее за руки.

— Скажи мне, Миранда, что произошло?

— Надеюсь, что ничего страшного, — прошептала она и, подняв голову, заглянула прямо в его черные глаза, всматриваясь в их глубины и убеждаясь, что в них нет обмана. Миранда горячо молила Всевышнего, чтобы такими они и остались. — Кто-то среди нас передает противнику достаточно сведений, чтобы захватить Трипл-Кросс.

Цвет его глаз изменился.

— И ты думаешь, что это я?

Беспокойство в его глазах уступило место выражению, присущему раненому, преследуемому человеку и, что особенно больно было видеть, покорившемуся судьбе.

— Когда несколько недель назад я вошла в кабинет, вы что-то спрятали в ящике стола. Я особенно не задумывалась об этом, но… — Она призвала на помощь последние остатки смелости. — Вы имеете доступ ко всем финансовым делам…

— И могу принести больше вреда, чем кто бы то ни было?

Миранда опустила голову.

— Я не хочу этому верить. Вы честный, добрый человек, но я не смогу оставаться сама собой, если не буду одновременно стоять на стороне миссис Ферчайлд.

Он протянул руку и погладил ее по щеке.

— И чему же ты веришь, Миранда?

— Что тот случай не имеет никакого отношения к ранчо или мои глаза ввели меня в заблуждение.

Он внимательно вглядывался в ее лицо.

— Нет, твои глаза видят хорошо. — Он вернулся к столу, открыл ключом ящик и вытащил лист бумаги, спрятанный под бухгалтерскими книгами.

Сердце Миранды бешено стучало, когда он вернулся и подал ей эту бумагу. Она взяла ее дрожащей рукой. Ее умение читать все еще было далеко от совершенства, и ей понадобилось несколько минут, чтобы прочесть и понять, что там написано. Когда она закончила чтение, по ее лицу текли безудержные слезы.

Это была поэма о любви. Посвященная ей, выражающая все то, что им еще предстояло сказать друг другу.

— Я и не мечтала… — Губы ее дрожали, все тело содрогалось от сдерживаемых чувств. Она молчаливо молила простить ее.

— Я не был уверен, что ты готова меня выслушать, — тихо сказал он. — Мы говорили о будущем, но у меня не хватало смелости рассказать, какие чувства я испытываю к тебе.

Ее голова склонилась, она осторожно поглаживала бумагу со столь прекрасно написанными Словами.

— Я должна была верить в вас.

— Меня легко заподозрить в предательстве.

— Но не тем, кто вас любит.

Неожиданно наступило напряженное молчание.

— Повтори еще раз, что ты сказала.

— Я люблю тебя. С того самого момента, как ты здесь появился. Ты так отличался от всех знакомых мне мужчин. Мое сердце прыгало в груди от одного твоего вида, когда ты находился со мной в одной комнате. До этого я считала, что привыкла к мысли об одинокой жизни… — Она храбро посмотрела ему в глаза. — Но я думаю, что теперь вряд ли смогу опять остаться одна.

— А я думаю, что настало время для откровенного разговора. Я люблю вас, Миранда Абернети. Вашу колкость и упрямство. — Его черные глаза горели решительностью. — Вы согласны выйти за меня замуж? Рожать мне детей? Разделить со мной мою сомнительную репутацию?

— Да, Камерон, я согласна. — Эти слова она произнесла со всхлипом и тут же очутилась в его объятиях.

Свет керосиновой лампы мигал, освещая их обоих. Сипловатым, намеренно заниженным голосом он медленно спросил ее:

— Мне показалось, что ты заперла за собой дверь на ключ?

Она кивнула головой, прижатой к его груди, и он потянулся, чтобы загасить лампу.

— Это хорошо. Я полагаю, мы не хотим, чтобы кто-нибудь помешал нам.

В ответ, когда комната погрузилась в темноту, она наградила его поцелуем.