Бледное пламя

92

Строки 677-678: Переводила ... на французский

Из тех переводов два появились в августовском номере "Nouvelle Revue Canadienne", который достиг книжных лавок университетского городка в последнюю неделю июля, то есть в пору печали и душевного смятения. Тактичность не позволила мне в то время показать Сибил кое-какие критические замечания, занесенные мною в карманный дневничок.

В ее переводе известного десятого "Благочестивого сонета", созданного Донном в период вдовства:

с неудовольствием находишь во второй строке лишнее восклицание, вставленное сюда лишь для закругления цедуры:

и хоть внутренняя рифма "so — overthrow" (строки 2-3) находит удачное воплощение в "pas — bas", рифма обрамляющая (строки 1-4): "disent — prise" — вызывает возражения как невозможная во французском сонете 1617-го, примерно, года из-за несоблюдения правила зрительного подобия.

Я не располагаю здесь местом для перечисления массы иных промахов и огрехов этой канадской версии вышедшего из-под пера декана собора св. Павла обличения Смерти, каковая есть рабыня не только "судьбы" и "случайности", — но также и нас ("царей и отчаявшихся людей").

Другое стихотворение, "Нимфа, оплакивающая смерть своего олененка" Эндрю Марвелла, представляется мне с технической точки зрения еще более неподатливым для втискивания во французские стихи. Если в случае Донна мисс Ирондель имела право подобрать под пару английскому пентаметру французский александрийский размер, то здесь я сомневаюсь, чтобы ей действительно следовало предпочесть l'impair[56] и разворачивать в девять слогов то, что Марвелл смог уместить в восьми. Касательно строк

приходится пожалеть, что переводчица не сумела уложить длинные ноги ее французского олененка даже в более вместительное просодическое лоно и передать "quite regardless of" посредством "sans le moindre йgard pour" или чего-нибудь подобного. Далее, куплет

идиоматически не так уже чист, как кажется с первого взгляда. И наконец, чудесная концовка:

содержит во французской версии нашей дамы не только синтаксический ляпсус, но и недопустимую беглость — нередкий грех переводчиков, проскакивающих под знак обязательной остановки:

Как великолепно отображаются и рифмуются две этих строки на нашем волшебном земблянском (на "языке зеркал", как назвал его великий Конмаль)!