Блунквилль

ГЛАВА 13
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

— Мэтт, тебе что-нибудь снилось? — поинтересовалась Виктория.

Это было утро следующего дня — хотя, конечно, понятие утра здесь было весьма относительным. Тем не менее, солнце, ослепительным золотом льющееся сквозь стеклянный потолок залы, на полу которой сидели Виктория и Мэтт, только что взошло. Виктория пила чай, Мэтт — кофе. Рядом стояла широкая тарелка с бутербродами. Брат и сестра наслаждались общением друг с другом, стараясь забыть о том, где они находятся, и не думать о своей дальнейшей судьбе.

— Нет, вроде ничего. А что?

Виктория откусила кусочек поджаренного хлеба и задумалась.

— Мне тоже. Представляешь, ни разу — с тех пор, как я попала в Блунквилль! Странно, правда?

Мэтт пожал плечами.

— Наверное, потому что сны здесь — это что-то отдельное от сознания. Как страхи и мечты. Может быть, всё это находится в том месте, где ты видела нашу семью?

Виктория кивнула.

— Да, наверное.

Долгое время они сидели молча. Виктория медленно жевала хлеб. Мэтт пытался удержать на указательном пальце пустую чашку. В то мгновение, когда она сорвалась с его ладони и рухнула вниз, разлетелась на сотни мельчайших осколков и тут же растворилась в воздухе, девушка, словно очнувшись, подняла голову.

— Мэтт… — проговорила она. — А ты думаешь о том, что с нами дальше будет?

Мэтт чуть помедлил, потом пожал плечами.

— Да так… — потом он решительно встряхнул головой. — Нет, на самом деле не думаю! Не думай об этом тоже! Воспринимай всё это как каникулы.

— Ничего себе каникулы! — пробормотала Виктория.

— Всё устроиться, правда! Мы обязательно вернёмся домой!

Виктория кивнула, но её вид не выражал уверенности в его словах. Мэтт внимательно наблюдал за сестрой, но девушка не произнесла больше ни слова. Спустя несколько минут она поднялась на ноги.

— Ты куда? — обратился к ней Мэтт.

— Пойду погуляю, — неопределённым тоном отозвалась Виктория. — Я хочу немного побыть одна.

Мэтт решительно встал вслед за ней и положил руку ей на плечо.

— Ну уж нет! Знаешь, сестрёнка, ты слишком много была тут одна. Или с какими-нибудь странными типами. Так что, по-моему, моя компания тебе сейчас не повредит! — Мэтт на мгновение задумался, потом уверенно кивнул и взял руку Виктории в свою — Пошли, я покажу тебе такое классное местечко!

Виктория хотела было спросить, что за место, но потом передумала. По сути, ей было всё равно, что делать и где гулять, и она безвольно подчинилась, позволив Мэтту вести себя за руку. Ей овладела несвойственная для неё апатия, а сердце её было наполнено чувствами, которые она не могла ни понять, ни осознать. Очень смутно она представляла себе, что это как-то связано с Керином. Подсознательно она думала только о нём, и иногда ей даже самой делалось досадно, что после таких трудных и отчаянных поисков брата, все её мысли занимает не он, наконец-то отыскавшийся, а некто, кого она едва знает и с кем, вероятно, скоро расстанется навсегда.

Мэтт, а вслед за ним и Виктория, пересёк несколько зал, а затем целую галерею прекрасных комнат с фонтанами, устроенных в ступенчатом порядке одна над другой. Стена самой верхней комнаты была полностью стеклянной, и сквозь неё открывался великолепный вид на тронутый осенью лес. Макушки деревьев, мерно покачивающиеся в такт лёгкому ветру, пылали оранжево-жёлтым, словно их лизали языки пламени. Бледно-голубое небо казалось почти прозрачным, и мелкие косые капли дождя насквозь пронизывали воздух. Вдалеке, у самого горизонта, поднималась тоненькая струйка дыма от костра. Виктория задумалась, кто мог разжечь там огонь.

Мэтт не остановился и повёл её дальше. Они прошли вдоль прозрачной стены, добрались до лестнице и стали подниматься выше. Достигнув верхнего яруса лестницы, они свернули в боковой коридор, и тогда Виктория заметила на другой стороне маленькую фигурку. Худенькая девочка с бантиком в хвосте стояла, прислонившись спиной к двери и с обожанием глядя вперёд. Создавалось впечатление, что перед ней был человек, который не обращал на неё внимания, но ей было всё равно, потому что просто нравилось смотреть на него.

Виктория сразу же оживилась.

— О! — воскликнула она. — Это же Лола! Я говорила тебе о ней. Пойдём, я вас познакомлю.

Теперь она уже схватила Мэтта за руку и потянула в сторону девочки. Когда они подошли к ней, та не обратила на них совершенно никакого внимания. Глаза её горели беспредельной любовью, а губы шептали что-то, только так тихо, что невозможно было разобрать ни слова.

— Чего с ней? — поинтересовался Мэтт.

— Ну… — запнулась Виктория. — С ней такое довольно часто. Но не постоянно — как с остальными. Лола — хорошая, когда она в нормальном состоянии.

И она склонилась к девочке и легонько потрясла её за плечо. Лола сбросила с плеча руку Виктории, но больше никак не отреагировала. Тогда Виктория развернула девочку к себе.

— Лола! Лола, очнись! — громко потребовала она, встряхивая девочку. — Это я, Виктория! Лола! Лола!

Лола вдруг вздрогнула и моргнула, словно выйдя из транса. Взгляд её сделался ясным и осознанным. Она удивлённо посмотрела на Викторию.

— Привет! — улыбнулась Виктория.

— Привет! — рассеянно отозвалась Лола.

Потом перевела взгляд на Мэтта. И щёки её внезапно вмиг залились краской. Виктория с удивлением обратила внимание, что что-то произошло с лицом девочки: его черты неуловимо, но очень явно изменились, сделались вдруг более резкими, более взрослыми. Лола отступила на шаг и опустила голову.

— Лола, это Мэтт! — произнесла Виктория. — Я ведь очень много тебе о нём рассказывала. Видишь, теперь я наконец-то нашла своего брата.

Лола смущённо закусила губу и ничего не ответила. Её голова была опущена: девочка с нарочитой сосредоточенностью изучала пол под своими ногами.

— Привет, Лола! — Мэтт протянул ей руку. — Рад познакомиться с тобой! Виктория часто о тебе говорит.

Лола не подала руки, напротив, сжала свои ладони в кулаки и спрятала их за спину. Мэтт вскинул брови и удивлённо посмотрел на Викторию. Виктория была озадачена не меньше его.

— Что с тобой? — наклонилась она к Лоле.

Девочка долго молчала, потом наконец-то вымолвила едва слышным голосом.

— Ничего.

— Тебе не хочется познакомиться с моим братом? Мне казалось, ты будешь рада. Я не думала, что это будет неинтересно тебе.

— Нет! — проговорила Лола, поднимая голову, но, встретившись взглядом с Мэттом, тут же опустила её вновь.

— Что "нет"? — не поняла Виктория.

— Нет… — повторила Лола менее решительно.

Виктория и Мэтт снова переглянулись.

— Ты говорила, что она странная… Но… — начал Мэтт.

Виктория его перебила:

— Сегодня она особенно странная! Даже странней, чем обычно. В смысле, она такая же странная, как всегда, но странная по-другому.

Лола так внимательно слушала мнения брата и сестры, что даже подняла голову. Она села на пол, скрестив ноги и глядя на девушку и юношу снизу вверх. Её взгляд был очень тоскливым, но совершенно ясным и открытым.

— Думаю, нам лучше оставить её… — проговорил Мэтт.

— Да, так будет лучше… — вздохнув, согласилась Виктория. — Пока, Лола!

Брат и сестра развернулись и зашагали прочь.

— Пока, Виктория! Пока…Мэтт… — донёсся им вслед тонкий голос девочки. Слова эти звучали настолько осознанно, словно Лола и не была никогда пленницей Блунквилля. Мэтт и Виктория обернулись. Лолы уже не было.

— Ну и что это, по-твоему, значит? — поинтересовался Мэтт, когда они продолжили путь в то место, которое он хотел показать сестре.

— Точно не знаю, но мне кажется… — протянула Виктория и задумалась. Мэтт с интересом взглянул на неё. — Знаешь, Мэтт, по-моему, мы с тобой изменим этот мир! Блунквилль, в смысле. Это кажется невероятным, но что-то тут стало по-другому с тех пор, как мы сюда попали. И я думаю, это ещё только начало.

— Но почему? — не понял Мэтт.

Виктория пожала плечами. Этого она не знала. И если уж на то пошло, она не была уверена, что ответ на этот вопрос пришёлся бы ей по душе.

Тем временем, Мэтт уже подводил её к цели их небольшого путешествия. Они остановились в широком коридоре перед дверью, обитой зелёным атласом. Мэтт повернулся к Виктории и попросил:

— А теперь — закрой глаза!

— Зачем это? — спросила Виктория.

— Ну, не капризничай! — потребовал Мэтт. — Давай закрывай! Это сюрприз!

— Ну ладно… — Виктория кивнула и зажмурилась.

Мэтт поводил перед её глазами рукой, чтобы убедиться, что девушка ничего не видит, затем толкнул дверь, обнял сестру за плечи и осторожно провёл её вперёд. Виктория услышала скрип затворившейся двери, и тогда Мэтт отпустил её и разрешил ей посмотреть.

Открыв глаза, Виктория огляделась. И ахнула. Место, куда привёл её Мэтт, было чрезвычайно необычно, даже по меркам Блунквилля. Они стояли почти посередине небольшой пещеры. Серо-бурая скалистая порода, которая служила и стенами и потолком, была вся испещрена сотнями мелких бороздок. В стене справа, по одной из наиболее глубоких бороздок, стекал ручеёк; у подножия стены он образовывал миниатюрный водопад, а дальше бежал маленькой серебристой речушкой через всю комнату. То тут, то там к стене были прилеплены плоские светящиеся шарики, похожие на шляпки от грибов. Они да ещё и рои светлячков, мерцающих под потолком, образовывали в пещере какое-то совершенно необыкновенное сияние, словно это была самая сердцевина солнца или золотого слитка. Пол пещеры покрывал толстый слой мха, такого пушистого и мягкого, что с ним не мог сравниться ни один ковёр на свете. В нескольких местах из-подо мха вверх тянулись странные пучки растений с широкими листьями. Больше в пещере ничего не было. Тем не менее, зрелище это было необыкновенное и впечатляющее, и непонятно почему, это место умиротворяло и вызывало желание остаться здесь.

— Сказочно… — наконец, с восхищением произнесла Виктория.

— Ага! — откликнулся Мэтт. — Я случайно на это наткнулся и сразу подумал, что тебе тут понравится!

— Да… — ответила девушка и сделала шаг вперёд.

Мэтт кое-чего не знал. Это место не просто нравилось ей, оно было ей знакомо. Очень давно, когда они ещё жили в Энхагре, Виктория была знакома с одной девочкой, Даблъю, — это была самая поразительная и необычная девочка на свете. Даблъю пробыла в приюте совсем недолго, но они с Викторией успели хорошо подружиться. Даблъю умела потрясающе рисовать, и однажды Виктория, в порыве необъяснимых грусти и отчаянья, попросила её нарисовать ей самое лучшее место в мире. Место, где любой человек был бы счастлив. И Даблъю нарисовала пещеру, как две капли воды похожую на эту.

— Как же здесь необыкновенно! — всё никак не могла прийти в себя Виктория. — Здесь так восхитительно, что невозможно даже выразить словами!

Девушка разулась и ступила ногами на мягкий мох. Несколько минут она неспешно бродила от одной стены к другой, потом села, подогнув под себя ноги. Совсем рядом с ней бежал ручей; она развернулась, зачерпнула ладонью воду и стала пить. Вода оказалась леденящей, пенистой и необыкновенно свежей. Виктория вдруг звонко рассмеялась.

— Ты чего? — поинтересовался Мэтт, который всё ещё стоял в нескольких шагах от сестры.

— Ничего! Просто так! — отозвалась Виктория. Ей стало так хорошо и легко, как не было уже очень давно, словно родниковая вода да и сама атмосфера маленькой пещерки придали ей сил и бодрости. Тоска, пеленой накрывающая её душу, вдруг рассеялась, уступив место мечтательности и беззаботности. — Мэтт, давай тут ещё посидим!

Виктория легла на землю, положив под голову руки. В пещере царил полумрак, и несмотря на то, что свод её был совсем низким, он казался чёрным и далёким, как ночное небо, а сотни искрящихся под ним светлячков походили на звёзды.

— Ну, конечно! Мы разве куда-то спешим?

Мэтт подошёл к Виктории и опустился на колени рядом с ней. Они долго молчали, наблюдая за игрой светлячков, а потом Мэтт тоже лёг, и Виктория переместилась к нему на грудь.

— Тебе лучше? — спросил Мэтт, разглядывая лицо сестры, обращённое к нему. Она всегда казалась ему необычайно красивой и милой девушкой, сейчас же — особенно. Таинственное сияние пещеры жидким золотом отражалось в её глазах. С её полураскрытыми губами, с её длинными ресницами, завитками волос, спадающими на лоб, даже с каждой её веснушкой на носу не могло сравниться ничто на свете.

— Почти… — медленно отозвалась Виктория. — Мне хорошо, только немного грустно. Я не могу воспринимать всё это, как каникулы. На каникулах люди оставляют все заботы дома. А у меня есть несколько нерешённых вопросов.

— Про Керина? — догадался Мэтт.

— Да! — ответила Виктория. — И я не успокоюсь, пока не пойму, что же всё-таки происходит на самом деле.

— Не волнуйся! — беспечно откликнулся Мэтт. — Всё равно всё будет нормально!

Девушка ничего не ответила. Она отвела взгляд от Мэтта и стала разглядывать причудливый плоский фонарик, висящий на тонкой нити в полуметре от них. Воцарившуюся в пещере тишину нарушало только журчание ручейка.

— Знаешь… — вдруг проговорила Виктория. — С тех пор, как я оказалась в Блунквилле, я о таких вещах думаю, которые меня до этого совершенно не волновали…

— Правда?

— Ага! — продолжила девушка. — Я даже не представляла себе, насколько этот мир необъятен, сколько он вмещает в себя… Я раньше просто жила. Не думала, для чего живу, что со мной было до этого и что будет после, что вообще такое жизнь…

— Мне кажется, ответы на эти вопросы никто не может найти, — с сомнением проговорил Мэтт.

— А мне кажется, что Блунквилль — это как раз то место, где надо искать ответы. И я должна их найти, Мэтт, понимаешь? Только…только я так боюсь… Я очень боюсь, того, что могу узнать…

Виктория не плакала, но в голосе её звучала предельная печаль и мольба. Мэтт погладил её по волосам. Он хотел сказать ей тысячу слов, хотел успокоить её или подбодрить, но он снова не знал, что ей ответить. Он просто чувствовал, что та, прежняя Виктория, хрупкая легкомысленная девочка, которую он знал всю жизнь, безнадёжно от него ускользает. Что-то в ней менялось, и даже не чётко осознавая, что именно, он точно знал, что перемены необратимы.

Виктория прикрыла глаза. Тёплая рука Мэтта гладила её по голове, успокаивая, но чего-то ей всё равно не хватало. Она уже перестала понимать собственные желания. Золотое сияние плоского шарика таяло перед её прикрытыми веками, погружая всё вокруг во тьму. Казалось, она позволила себе расслабиться и забыться сном лишь на минуту, не больше.

Однако, блунквилльское время непостижимо, и эта минута вполне могла оказаться несколькими часами. Когда Виктория открыла глаза, Мэтта рядом не было. Девушка резко поднялась на ноги.

В дальнем конце пещеры, где золотистых шариков было совсем мало, а светлячки не летали вообще, виднелся чей-то силуэт. Этот человек сидел, прислонившись спиной к стене и вытянув вперёд ноги, а небесно-голубой плащ, небрежно наброшенный ему на плечи, стелился вокруг него по траве.

— Мэтт? — Виктория прищурилась и сделала шаг вперёд.

В следующую же секунду она узнала сидевшего перед ней мужчину. Чувство, испытанное ей при этом, было смесью смущения, удивления и интереса. Граф обворожительно улыбнулся и сделал Виктории знак сесть рядом. Она сделала ещё несколько шагов и остановилась прямо перед ним, но садиться не стала.

— Что вы…ты…вы… Что вы тут делаете? — запинаясь, спросила она.

— Просто отдыхаю! — отозвался граф таким мечтательным тоном, будто он и впрямь случайно заглянул сюда и решить на минутку присесть. — Здесь очень мило, правда?

— А где Мэтт? — воскликнула Виктория. Она вдруг испугалась, что он снова куда-нибудь исчезнет и ей опять придётся искать его по всему замку. — Где мой брат?

— О, он преспокойно спит у себя в комнате, — откликнулся граф. — Я просто подумал, что его присутствие может немного помешать нам. А мне бы не хотелось, чтобы нас что-то отвлекало, тем более в таком чудном местечке.

Он окинул рукой пещеру. Виктория огляделась, словно видела её впервые.

— Эта пещера… — медленно проговорила она. — Она точно такая же, как рисовала Даблъю…

— Ну, ты же хотела место, где можно быть счастливой, так, детка? В последнее время ты полна переживаний, вот я и решил дать тебе немного счастья!

Виктория вспыхнула. "Он знает всё, с ужасом подумала она, всё, что со мной происходило и происходит сейчас".

— Быть может, ты всё-таки присядешь? — снова предложил граф. Его притворно-ласковый голос журчал почти как этот ручей, пересекающий комнатку.

Виктория задумалась, но всё же решила последовать его совету. Она сделала шаг и села, скрестив ноги, на мягкую землю рядом с графом. Он довольно ухмыльнулся.

— Итак, что же ты здесь делаешь? — спросила девушка, в упор глядя на графа. — Ты скажешь мне правду или нет?

— А ты назвала меня на "ты"! — заметил граф, усмехнувшись. — Умница, милая, я полагаю, наше будущее само собой обязывает нас к неформальному общению.

Виктория, сама не обратившая внимания на то, как она назвала графа, смутилась и растерялась. На несколько минут мысли у неё в голове совсем перепутались, и она позабыла всё, что хотела спросить.

— Наше будущее? Вы…ты… О чём ты? — девушка, наконец, с трудом заставила себя вымолвить слова.

— Наше будущее? Разве я сказал "наше"? — вскинул брови граф. — Похоже, ты слышишь то, что хочешь услышать.

Виктория совершенно оторопела и с непониманием уставилась на мужчину. Она готова была поклясться, что слышала, как он говорил "наше будущее". Он что, играет с ней? Или она действительно ослышалась?

— Я вовсе не хочу слышать ни о каком нашем будущем! — покачала головой Виктория, придя в себя через несколько секунд. — И если уж на то пошло, то меня больше интересует будущее моё и Мэтта! А ещё прошлое!

— Прошлое твоё и Мэтта? — уточнил граф.

— Нет, прошлое Керина! — ответила Виктория.

Граф вдруг развернулся к ней и положил свою руку на плечо девушки. Виктория никак не отреагировала, продолжая так же прямо и невозмутимо смотреть на графа.

— Прошлое — это реализованное будущее, будущее — это прошлое, которое ещё не настало, — заговорил граф, и в голосе его больше не звучало ни капли насмешливости или притворства. — Прошлое и будущее взаимосвязаны, и связь, их скрепляющая, — настоящее. Потому что настоящее — это всё, что есть у тебя и у твоего брата. И у Керина. Какое бы оно не было, это единственная реальность, доступная вам. Другого не дано.

— Но я же знаю, что помимо этого есть что-то ещё! — воскликнула Виктория. — Что-то большее! Что-то, что стоит над всем этим!

Граф сильнее сжал её плечо.

— Если ты имеешь в виду не какую-то конкретную жизнь, а вообще, то да, — проговорил он. — Будущее — уже было, прошлое — ещё повториться. Души рождаются и умирают, чтобы потом родиться вновь. Всё идёт по кругу и рано или поздно возвращается на свои места. Ты удовлетворена моим ответом?

— Да… — заворожено произнесла Виктория, глядя на графа, но не замечая ничего вокруг себя. — Значит, всё так… И я была права. Мы с Керином действительно встречались…

— Верно! — подтвердил граф. Отчего-то Виктории показалось, что оттенок его голоса выражал едва скрытую досаду. — Встречались… Он попал сюда. Твоя душа — душа девушки по имени Вероника — умерла, но теперь она возродилась в тебе.

— И это ведь не случайность, что мы с Керином встретились опять, правда? — вдохновенно подхватила Виктория.

Граф ничего не ответил. Девушка вскочила с места.

— Ты куда? — резко спросил мужчина.

— К Керину! — отозвалась Виктория, не оглянувшись на него. Она уже бежала к выходу из пещеры. — Мне надо поговорить с ним!

Выскочив из комнаты, Виктория стремительно понеслась по коридору.

— Керин! Керин!

Её голос эхом отскакивал от стен и высоких зеркальных потолков, проникал в щели дверей и вился по винтовым лестницам. Девушка бежала, не разбирая дороги. Глаза её не различали ничего кроме мутных пятен и ярких вспышек — весь мир превратился в сплошную размытую пелену; Виктория не сразу осознала, что это оттого, что она плачет.

— Керин! Керин! Керин!

Он не отзывался. Виктория не замедляла шаг. Врезаясь в стены, оступаясь на лестницах, она продолжала бежать дальше, ни на что не обращая внимания. Сердце её бешено колотилась, она задыхалась от отчаяния, а желание увидеть Керина прямо сейчас разрывало её на части.

— Керин! Керин! Это я, Вероника!

Он возник перед ней так неожиданно, словно ждал именно этих слов. Виктория врезалась в его грудь и отлетела назад, но он удержал её в своих руках, притянул к себе и обнял. Она чувствовала, что его сердце бьётся так же взволнованно, как и её.

— Керин, милый! — обнимая Керина, Виктория никак не могла восстановить дыхание после бега, поэтому голос её срывался. Слёзы нескончаемым потоком лились из её глаз. — Керин! Я всё знаю… Я знаю, что я — Вероника!

— Нет! — покачал головой Керин. — Больше нет. Вероника — в прошлом.

— Граф сказал, что прошлое и будущее едины и что они соединены в настоящем. Я знаю, что я была Вероникой! — она подняла на него заплаканные глаза и коснулась его щеки рукой. — Я знаю, что мы были вместе… Почему ты мне не сказал? Ты ведь узнал меня сразу, да? Ты сразу понял, что во мне живёт её душа, так ведь?

Керин кивнул. В его глазах читалась грусть, но казалось, что губы его вот-вот должна тронуть улыбка.

— Я не мог тебе сказать… Я не должен был… — ответил он. — Но, конечно же, я узнал тебя. Как я мог иначе? Твои волосы теперь светлые и длинные, у тебя есть веснушки, а глаза — голубые, а не синие, как морская вода. Но твоя душа всё та же. Эта душа девушки, которую я любил, люблю и всегда буду любить больше, чем жизнь. Проблема только в том, Виктория, что я слишком поздно это понял, и теперь уже нам ничего не дано изменить!

— Но почему? — с отчаянием в голосе отозвалась Виктория. — Мы же можем попробовать! Если бы ты рассказал мне свою историю…

— Этого я не сделаю! — резко проговорил Керин и вдруг отстранил девушку от себя.

— Но тогда как же я узнаю, как тебе помочь? Как мне выяснить, для чего моя душа оказалась здесь, если ты даже не хочешь сказать мне, почему…

— Тебе не следует ничего выяснять! — снова перебил её Керин. — Я этого не хочу, ты поняла? Пусть всё будет так, как есть. Ты вернёшься домой, я останусь здесь.

— Но я… Я должна узнать… — растеряно пролепетала Виктория. Реакция Керина пугала её. — Я чувствую, что всё это не случайно, что я здесь не просто так… Мне нужно знать, какой смысл стоит за всем этим, какая цель…

— Виктория! — Керин взял девушку за плечи и очень серьёзно посмотрел на неё. Едва уловимое раздражение, отражавшееся на его лице, смешалось с мольбой в его глазах. — Я очень прошу тебя! Пожалуйста! Не пытайся узнать, почему здесь я и для чего здесь ты. Это не принесёт тебе счастья. Ты слышишь меня? Я просто хочу, чтобы всё осталось таким, каким оно является сейчас… — он задумался и на несколько мгновений прикрыл глаза. — Иди к себе в комнату. Мэтт уже проснулся и ищет тебя.

И не сказав больше ни слова, Керин развернулся и ушёл. А Виктория вдруг с тоской подумала, что чем больше ответов она находит, тем больше перед ней возникает новых вопросов. Вздохнув, девушка повернулась и побрела в противоположном направлении.