Бог Солнца в поисках... суррогатной матери

Глава 35

Боги кинулись обратно в комнату саммита. Габран последовал за ними, приложив телефон к уху, он говорил о каком-то «красном коде». Гай позвонил Никколо и сказал то же самое.

Мило. Спасибо вам, «Лодка Любви» и Симил.

Я покачала головой.　

— Я сейчас приду, нужен глоток свежего воздуха. — Или спрыгнуть с моста. Или объесться яичными роллами. Что угодно лишь бы меня снова втянуло в гравитационное поле Земли. Я опустилась на диван рядом с Симил, которая вернулась к своему полу коматозному состоянию. — Ну, я, конечно, не ожидала очередного саммита так скоро, — сказала я.

— Никто не ожидал прихода Испанской инквизиции, — пробубнила она.

Что? Я мысленно вздохнула. Все равно. Не важно. Сейчас важно выяснить, что делать дальше. Забавно обнаружить, что когда мир на самом деле летит в тартарары, твои приоритеты меняются самым неожиданным образом. Например, теперь, как никогда, мне нужно найти маму. И если это последнее, что сделаю, я бы хотела отыскать её. Обнять и сказать, как сильно люблю. Я ещё хотела увидеть друзей — Энн и Джесс, с которыми не разговаривала больше недели, но хотела поблагодарить за все, что они когда-либо делали для меня. Я не могу сосчитать сколько раз они, морально, меня поддерживали до и после того, как мама заболела. Они мои личные ангелы-хранители. Как я могла принимать их как должное? Затем появился Кинич. Я до сих пор не могу поверить, что он уходит. Ему действительно до меня нет никакого дела? Неужели я не более чем объект его сексуальных фантазий? Не хотелось в это верить. Я слишком умна, чтобы отдать сердце кому-то вроде него. Так ведь? Должна существовать причина, по которой ему столь необходимо уйти. А может, я хотела так думать, потому что это менее удручало.

Симил положила руку мне на живот.　

— Прости, Пенелопа. Я знаю, что это нелегко. Но ребёнок не будет страдать, когда придёт время. Обещаю.

О, хорошо. Приятно слышать…

— Что?

Она выгнула бровь.

— Ребёнок. В тебе.

— Во мне? — Я выпрямилась

— Ну, да. Ты что не помнишь, что я сказала в такси?

Мозг начал анализировать дикие воспоминания. Хм. Сначала вспомнила безумную болтовню, что все пошло не так. Потом было что-то о том, как она не любит шампанское, потому что пузырики щекочут нос, и как она купила на распродаже приставку Atari 80-х годов в оригинальной упаковке. Потом на нас напали эти Мааскаб и несколько омерзительных вампиров.

— Нет. Не совсем, — ответила я.

— Я сказала «Поздравляю с малышом». Разве не помнишь?

— Нет.

— О. Возможно я забыла. — Она почесала голову.

Она, должно быть, шутит.　

— Но… но… я сделала тест, и он был отрицательным. Я сама видела его!

— Не-а. Твой я выбросила в мусор, когда прибиралась. Тебе понравился освежитель воздуха, с помощью которого я избавилась от вони Скаби? Он новый! Я назвала его… — Она махнула рукой, рассекая воздух, как фокусник, который проделывал удивительный трюк. — Бог Солнца! Аромат Тысячи Солнц. — Она почесала подбородок. — Или я использовала новое средство, которым выводят запах мочи кошек? Хм. Не припомню.

— Симил, что за фокусы?

— Что? — защищаясь, ответила богиня.

Казалось, она запуталась… её перманентное состояние.

— Если тот тест не мой, то чей?

Она на мгновенье подняла глаза к потолку.

— Ой, знаю! Мой. И позволь заметить… я волновалась. Мы с этими клоунами провели безумную ночь после вечеринки. Просто говори «нет» текиле и транквилизаторам для животных, если понимаешь о чем я.

Шок прокатился по мне волной. Все сны о том, как я была с Киничем, не были снами? Ну, я понимала, что такое возможно, а сейчас… сейчас всё стало реально. Или нереально.

— Но я… но я… этого не может быть. Я имею в виду, не уверена, что мы переспали. — Я, конечно же, ощущала последствия после нашего с ним эпизода в душе.

— О, можешь мне поверить! Вы вдвоём отжигали. Вот. Позволь я тебе покажу видео. — Она полезла в карман черных кожаных брюк, достала смартфон и несколько раз нажала на экран. — Смотри! — Она повернула ко мне монитор.

— Ты снимала, как мы занимаемся сексом? — Я вскочила с дивана.

Она застенчиво улыбнулась.

— Что? Вы оба были горячи. Серьёзно. Я имею в виду горяченькие. Особенно, когда появились лилипуты. И слава богам они появились.

Нет слов, никаких — никаких! — чтобы описать моё ужасное состояние. Там, на экране, Кинич и я целовались на диване, как два диких, неотёсанных подростка. Одежда летела в разные стороны, а мы ласкаем друг друга. И затем, двое крошечных мужчин в костюмах появились около, и каждый держал пульверизатор с водой.

— Какого черта?

О, ужас! О, ужас!

Симил хихикнула.

— Отличная идея, да? Они были точно по размеру, чтобы добраться куда нужно и потушить пламя. Ты даже не знала, что они там, а я подумала, что первый раз Кинича будет, — она засмеялась, — воспламеняющим! И хочу тебе сказать… вау! Я была права.

Негодуя от гнева, которого ещё никогда в жизни не испытывала, я чувствовала, как тело начало нагреваться. Крошечные капли пота на теле просто испарялись. Я почувствовала жжение, болезненное пламя мерцало под кожей. Но мне было все равно. Я убью её! Я просто… убью её!

Как только я вскочила, Симил вытянула руки перед собой.

— Тпру, спокойно ковбойша. Я не привела с собой лилипутов, и не уверена, что трещать от огня хорошо для ребёнка или тебя. Ты всё ещё смертна… по большей части.

Черт! Я глубоко вдохнула и выдохнула. Изо рта вырвался клуб дыма. Огромный. Я огнедышащий дракон. Порно звезда. Которая беременна.

— Вот дерьмо! Я что действительно беременна? Ты уверена? Кинич сказал, что мне нужно носить ожерелье, чтобы выносить ребёнка.

Она кивнула.

— Ты ведь носишь кольцо, которое мама подарила тебе.

Я посмотрела на серебряное колечко с черным камнем.　

— Это оникс.

— Нет. Нефрит.

Погодите! О, боже мой! Как она узнала о кольце? Это подарок мамы. Я встала. Может быть, я не могла превратиться в огненный шар, но запустить один все же могла.　

— Ты продала ей кольцо! Да?

Она улыбнулась и подняла палец вверх.

— Каюсь, виновата.

— Тогда ты что-то с ним сделала, так? Потому что снять я его не могу! Я убью тебя! Как можно так вертеть жизнями людей?

— Ничего личного, Пенелопа. Я просто поспособствовала тому, что должно было случиться. Это как устраивать девичник. Я создаю декорации, чтобы родилась любовь.

И скандалы. И рекламные ролики каждые пять минут, которые сводят всех с ума. Но я вообще-то не участвую в драме. Понимаешь? Кроме того, ты в любой момент можешь снять кольцо.

— Не могу. Пробовала уже раз пятьдесят. Мыло, лосьон…

— Кольцо снимешь только тогда, когда действительно пожелаешь этого. Ты явно хотела ребёнка от Кинича, хотя возможно отрицала это.

Я плюхнулась на диван, играя с кольцом. Может, она говорит правду? Не может такого быть. На самом деле…

Я прикрыла рот рукой.

Нет. В этом месяце меня не навещал ПМонСтр…

— У меня задержка три недели.　

Как я не заметила?

Я не обратила внимания, потому что слишком много всего происходило.

В голове всплыли слова Андруса, сказанные в доме у Симил: «Симил знает, что ты хочешь, ещё до того, как ты этого захотела».　

— Значит ребёнок часть твоего плана? Плана, в котором пошло что-то не так?

Она схватила меня за руку.

— Вот почему я не понимаю, Пенелопа. Я все сделала правильно, за исключением судного дня «Лодки Любви».

Вот никогда бы не подумала, что слова «судный день» и «лодка любви» будут в одном предложении.

— В остальном же, — пробормотала она, — я вела корабль верным путём — к порту любви. И к вечному счастью богов. Ты должна поверить мне! Я не знаю, где что пошло не так, — внезапно, она зарыдала. Мне больше нравилась старая Симил. По крайней мере, она была занятной, по-настоящему чудаковатой и неуместной. Но Симил в драме — это грустно. Истерика ей не к лицу. Она продолжила: — Ты должна была временно забрать силу Кинича. А желание Кинича стать смертным, наконец, исполнилось бы, и он прекратил бы скулить: «я хочу быть смертным, я хочу быть смертным. А-а-а-а!» — простонала она с издёвкой. — Ему нужно было узнать, что трава там не зеленее. А затем увидеть ребёнка и, наконец-то, понять, что Пиел должны существовать и проложить нам дорогу к счастливой жизни. И когда мы все обретём счастье….

Она отключилась.

Я потрясла её за плечи.

— Что? Мы что?

Она посмотрела куда-то мимо и сказала:　

— Не могу вспомнить. Я бесполезна без мёртвых. Особенно, без Эстевана и Гюнтера. И моего единорога. — Держа руку на сердце, она вздохнула. — Я даже не помню слова моей любимой песни «Вон крадётся ласка» (примеч. «Pop Goes the Weasel» — популярная хороводная песенка). Она резко встала с дивана и начала хлопать в ладоши. — О! О! Но я помню одну Роулинг Стоунс.

Симил начала подвывать слова: «Ты не можешь всегда получать то, что хочешь».

— О, боже мой. Прошу, прекрати, — сказала я, зажимая уши руками.

Она остановила ораторскую муку.　

— Но это так! — сказала Симил. — Иногда ты получаешь только то, что тебе необходимо. Иронично, да?

Не так иронично, как узнать, что я жду ребёнка.

— Почему я?

— Какого черта, мне-то знать? Я просто следую знакам, а не указываю. Ну, обычно следую, а теперь они исчезли. Мира больше нет. Пуф! — вздохнула она. — Больше никаких гаражных распродаж. Больше тебе никаких корзин для пикника, гольф-клубов, тренажёров. Плохое время. Очень плохое.

— Вау. Ага. Беспонтово. Такая потеря для человечества. Особенно если сравнивать с… с самой потерей человечества.

Шизанутая.

Затем на меня обрушилась новая волна паники.　

— Погоди. Ребёнок, с ним все будет в порядке? Я имею в виду, силы Кинича ведь перешли ко мне… это безопасно? Или я уже даже не человек?

В её глазах стояли слезы. Слезы! Это уже перебор.

— Ты никогда не вернёшься домой, если там не жила, — проговорила она, разваливаясь на диване.

— Хватит тарабарщины этой. Отвечай!

Она опустила голову.

— Последнее, что показала мне Книга — дату. Последний день земли. У нас восемь месяцев.

Не было слов для отчаяния, которое я испытывала. Не было никакой отправной точки для тьмы, которая вот-вот поглотит меня. Этого не может быть.

— Пенелопа, ты нужна. Акан и Камаштли душат друг друга.

Я посмотрела на Зака, застывшего в дверном проёме. Если бы я только могла вспомнить, кем были эти Акан и Камаштли. Эти имена Майя бред какой-то. Не будь у нас дел важнее, я бы провела голосование, чтобы всем сменить имена на более лёгкие, например, Боб, Кэрол… Дженни. Мы оставим Баха. Зака тоже. У них имена хорошие.

Затем я вспомнила… Черт! Мне нужно найти Кинича. Нужно рассказать про ребёнка прежде, чем он уйдёт.

«Стой. Подумай. Ты хочешь, чтобы он остался с тобой, только из-за ребёнка? Не забывай, что мир катится в тартарары, ты не должна терять ни минуты».

Я застыла на месте от этой мысли. Я не хотела проводить последние дни на земле с человеком — ух — с бывшим богом, который не хочет меня. Да, я любила его, но обиды, плач и хандра не спасут мир. И не спасёт и меня. Это не спасёт… моего ребёнка.

О, черт. Я на самом деле беременна?

Не знаю, как, но это случилось. Я сделал выбор. И решила собраться, не дать боли от отказа или отвратительной руке гнева захватить и потопить меня. Я решила сражаться. Решила выиграть или попытаться разобраться. Итак, вот оно. Я съела все лимоны, проглотила целиком и выплюнула косточки. Будь я проклята. Но сил во мне предостаточно.

Я посмотрела на Симил и Зака.　

— Приготовьтесь мальчики и девочки, потому что в городе объявился новый Бог Солнца.

Гай первым озвучил мысли и настроение большинства.

— Как и планировалось, мы атакуем. Все до единого.

— Все? — спросила Бизз, одетая в лёгкий камуфляжный комбинезон, и погладила улей на голове. Пчелы зажужжали от восторга.

— Великая война — поворотный момент, — ответил Гай. — Если мы проиграем — апокалипсис неизбежен. Поэтому мы должны использовать все возможности. Твои пчелы помогут отслеживать передвижение Мааскаб во время битвы.

Пчелы немного оживились. Такие маленькие войны.

Габран, стоящий рядом со мной, скрестил руки на груди и сказал:　

— Примем окончательное решение, когда прибудет Никколо.

— Никколо подчиняется мне, — рявкнул Гай.

Габран нахмурился, словно оскорблённый родитель.　

— Да, но он по-прежнему возглавляет армию вампиров и является фактическим королём. Нам нужна его поддержка.

Гай зарычал.

— Вампиры поступят так, как им говорят или погибнут вместе с остальным земным миром…

Затем остальная беседа звучала примерно так:

…бла-бла-бла. Я был прав, а ты нет.

Бла. Бла. Нет. Это ты не прав.

Нет, я прав. Бла-бла-бла.

Бла-бла… о да? Докажи, бла-бла…

Я поняла, что вид не имел значение: мужская точка зрения универсальна.

— Вы оба… заткнитесь! — рявкнула я. — Мы придерживаемся протокола, в котором… — Я посмотрела на Габрана.

— …перечисляем варианты, обсуждаем плюсы и минусы каждого, а затем голосуем, — с разочарованием вздохнул Габран.

Очень прагматично.

— Спасибо.

— Давайте всё обдумывать, — сказала я, оглянув стол. — Варианты?

— Мы придерживаемся курса Гая, — ответила Бизз. — Боги сражаются тоже, за исключением Симил, Пенелопы и Зака.

Это имело смысл. Зак, сказал, что он силен, но не имеет никаких способностей. Я беременна, черт бы побрал! Серьёзно? И Симил также полезна, как кусок собачьего дерьма.

— Хорошо, это один из вариантов. Другие?

— Мы ничего не делаем, — предложила равнодушным голосом леди-самоубийца.

Я уставилась на неё, раздумывая над тем, она когда-нибудь желала применить свои силы на себе.

— Что? — она пожала плечами.

Я покачала головой.

— Ничего. — Сделав пометку с надписью «Ничего не делаем» на моем волшебном планшете, я снова огляделся по сторонам, надеясь, что у кого-то может быть есть предложение лучше. — Фейт, почему ты ничего не сказала?

Она махнула рукой.

— Потому что, чтобы мы не выбрали, это наша судьба.

Вау. Ещё один шокирующий ответ. Не удивительно, что мир вот-вот смоет в унитаз. Я подумала о крохотной жизни в животе. До конца ещё не могла в это поверить, но где-то под слоями чистых эмоций, у меня было чертовски стойкое желание сражаться, чтобы защитить эту жизнь.

— Если курс, которому мы следовали, приводит к концу, — сделал предложение Зак, то нам следует развернуться.

— В этом то и проблема, — подметил Кьёк, как никогда осторожно повернув голову, чтобы его огромный, двухфутовый бирюзовый головной убор не свалился. — Без Книги и Симил мы не знаем, какое именно действие нужно избегать. Что, если не стоит разворачиваться, как ты предлагаешь, и придерживаться первоначального плана?

— У меня есть монетка, — сказала Бизз. — Можем позволить Ченсу принять решение.

— Ченс в отпуске, — сухо ответил Ах-Килиз, Бог Затмений.

Я посмотрела на Зака, который стоял рядом, словно грозный телохранитель.　

— Кто такой Ченс? — шепнула я.

Наклонившись вперёд, он тихо сказал мне на ухо:　

— Друг семьи.

От его тёплого дыхания по моему позвоночнику пробежала дрожь. Когда он отстранился, я, не сумев сдержаться, начала его рассматривать. Зак по телосложению, как в принципе и его самоуверенностью, был точной копией Кинича. Его прекрасно сложенное тело с мощными мышцами выглядело ещё устрашающе в черных кожаных штанах и чёрной футболке.

— Серьёзно, у тебя нет никаких способностей? — спросила я.

Может быть, Бог Обольщения? Потому что… Вау. Я понимала, что после Кинича уже не посмотрю ни на кого, но всё равно, парень впечатлял. Довольно, чертовски впечатлял, если вы меня спросите, даже если сейчас я с разбитым сердцем т ничего общего не хотела иметь с мужчинами.

Он улыбнулся.

— Как я уже сказал, ты первая, кто об этом узнает.

Ему должно быть приятно, что он вызывал во мне очень неуместные и нежелательные чувства в то время, когда моя жизнь висела на волоске. Интересно.

Бах, все ещё одетый в блестящий зелёный костюм, который выглядел теперь неопрятным из-за пятен спереди, вздохнул:　

— У кого-нибудь есть водка? Мне нужно ещё водки.

— Аминь, — сказала самоубийца.

— Вы самая большая кучка неудачников, которых я только видела, — выругалась я.

Несколько богов посмотрели друг на друга и кивнули в знак согласия, за исключением Зака и Вотана.

Господи. Мы в такой ж… дыре.

Я сделала глубокий вдох. Мы летим в слепую, поэтому, что бы ни выбрали, может оказаться тем, чего следует избегать. Нелегко. Столько жизней зависело от нас, от каждого нашего шага.

Я провела руками по лицу.

— Значит наши варианты — вступить в бой или же не делать ничего? И всё? Разве мы не можем договориться с Мобскурус, — Я решила, что пришло время дать имя нашему злому печенью с арахисовым маслом. — Или покалечить их и выиграть немного время?　

Группа быстро обсудила и пришла к единодушному выводу, что чем больше времени мы тратим, тем хуже для всех, и Мобскурус не заинтересован в переговорах. Я закрыла глаза. Мы что-то упускаем. Нечто важное. Это не имело смысла, что Мааскаб и Обскурос — Мобскурус — хотели бы конца света. Превратить его во что-то ужасное и страшное? Конечно. Но уничтожить полностью? Независимо от этого, боги правы, вариантов не так много: ждать, сражаться или ничего не делать. И правильным казалось лишь вывести из игры как можно больше плохих парней. Если нам суждено проиграть, то с боем и воплями.

— Если больше ни у кого нет предложений, то пора проголосовать. Кто выступает за Великую Войну?

Я оглянула стол. Единогласно. Даже леди-самоубийца руку подняла. Может, мы её отправим первой, и тогда Мобскурус будет слишком подавлен, чтобы воевать.　

Стоило попробовать.