Боги крошечных миров

Глава 20. Холодные иглы

Орлана ждала его в своём кабинете. Уже причёсанная и одетая в строгое платье — правда, не в то чёрное с бриллиантовыми пуговицами, его уже сложно было спасти, легче сшить новое.

Уже причёсанная, но всё ещё предсмертно бледная.

— Присядьте, — сказала она Аластару, глядя мимо, а сама осталась стоять возле окна, обхватив себя за плечи.

Ему показалось: от слабости или ещё от чего тело плохо её слушается, движения выходят дёргаными, рваными. Голос её звучал, как из подземелья. Аластар не стал ни о чём спрашивать — если Орлана его ждала, значит, она уже знала, с чего начнёт разговор.

— Я всё знаю, — резко произнесла она, буравя остановившимся взглядом дальнюю стену. Покачнулась и схватилась руками за край подоконника, чтобы не упасть.

Она слишком рано поднялась с постели и не позволила целителю даже подойти к себе, не то, что прикоснуться. Короче говоря, она поднялась сразу же, как только смогла шевелиться. Но волосы собрала так тщательно, словно готовилась к торжественному приёму. Даже вечная непослушная прядь была теперь зачёсана на затылок.

— Мне уже сказали, что теперь… — Она запнулась, не решаясь подобрать следующее слово, и шумно выдохнула. — Я больше не… Да что я рассказываю, об этом уже знает весь замок, так?

Вряд ли Орлана дожидалась ответа, скорее, она просто выгадывала для себя ещё немного времени, чтобы собрать силы. Впрочем, Аластар и сам понятия не имел, что ей говорить. Он так и не придумал подходящих слов.

— Ладно, не важно, о чём там сплетничают кухарки. Я не о том. — Орлана обернулась к окну, подглядывая через плечо за тем, как пепельный туман пожирает верхушки деревьев. — А ведь всего этого можно было избежать.

Аластар не выдержал. Ледяная отстранённость Орланы, ударила по нему даже сильнее, чем слёзы. Слёзы означали бы, что она доверила ему пережить горе вместе. Теперь выходило, что не доверила.

Он поднялся, собираясь приблизиться к ней, и если не позволит обнять за плечи, то хотя бы поддержать, когда её снова одолеет слабость. Но Орлана предупредительно вскинула руку:

— Вот этого делать не стоит. Хватит с меня.

Аластар замер, коснувшись пальцами края письменного стола. Конечно, он предполагал, что всё будет плохо, возможно — так плохо, как не бывало раньше. Но он и подумать не мог, что Орлана скажет то, что она сказала через мгновение. Не приходило в голову. Не могло прийти.

— Я полагаю так, — произнесла она медленно. Снова прикрыла глаза и глотнула воздух ртом, схватилась за живот, как будто пересиливала боль. — Всё это — целиком ваша вина.

Абсолютно спокойно — ни нотки истерики не проступило в голосе — она вынесла ему приговор.

— Итак, я считаю, раз вы больше не способны исполнять свои обязанности, я найду более подходящего кандидата на должность начальника тайной полиции. А вы можете идти.

Их взгляды, наконец, встретились. Её взгляд был стеклянным. Но губы Орланы, сжатые в тонкую линию, дрожали, и было странно, что не задрожал голос. Горькая морщинка залегла у правого уголка губ.

— Когда я говорю — идти, я не имею в виду, чтобы вы спустились в подземелье и затаились там в ожидании, что я передумаю. Я не передумаю. Идите прочь из замка и из столицы. Конечно, вы можете жить в империи, но тут уж постарайтесь вести себя потише и больше не попадаться мне на глаза.

Жуткое чувство поднялось от кончиков пальцев и подступило к горлу. Аластар смотрел ей в глаза и не видел там прошлой Орланы. Как он мог думать, что она устроит истерику с битьём посуды, как обычная женщина? Каменные статуи не устраивают истерик. Они не дают к себе прикасаться. У них стеклянные взгляды.

Он сжал край стола. Если она хочет говорить о деле, что же, он будет говорить о деле.

— Безусловно, вы правы, моя императрица. Я виноват, что не настоял сначала на том, чтобы отложить встречу, а после — чтобы пойти с вами. Но всё-таки, я предпринял все меры предосторожности, которые только мог, и тем самым выполнил свои обязанности. Я ведь не провидец.

Орлана вскинула голову.

— Ваша обязанность — моя безопасность. Вы с ней не справились. Я всё вам сказала. Можете идти.

— Простите, моя императрица, но я никуда не пойду.

Её дыхание на мгновение перехватило от ярости. Показалось: ещё секунда, и Орлана всё-таки сорвётся, повысит голос. Из неё вырвется, наконец, тщательно спрятанное отчаяние. Но этого не случилось — как будто приказав себе успокоиться, она ответила прежним тоном.

— Вы должны учесть, что я делаю вам большое одолжение, позволяя уйти самому. Впрочем, если вы так хотите, я могу выгнать вас с позором.

Взглядом она измерила расстояние между ними — три шага. Нахмурилась: посчитала, наверное, что так слишком близко.

— Конечно, вы можете всё, что угодно, — усмехнулся Аластар, хотя смешно ему вовсе не было. Очень редко ему доводилось видеть Орлану в подобном состоянии, но каждый такой раз заканчивался отвратительно для того, кто встал у неё на пути. — Но я до сих пор не понимаю, что именно сделал неправильно?

Она вздохнула — снова раздувая ноздри в молчаливом бешенстве.

— Раз вы так настаиваете, то придётся пояснять. Хорошо же. Завтра я созову Совет. По крайней мере, его остатки. В военное время решения можно принимать и в таком составе. Приходите, и мы всё обсудим. Учтите только, что после этого я вряд ли позволю вам уйти тихо и мирно. Так что до завтра, лорд. Надеюсь, у вас хватит ума сбежать из замка этой ночью.

— До завтра, моя императрица, — произнёс Аластар, церемонно склоняя голову.

Он удалился из её кабинета и чуть позже узнал, что Орлана ушла оттуда через минуту. Она вернулась в спальню и, раздевшись, вынув шпильки из идеально зачёсанных волос, снова легла под одеяло.

Значит, всё это приведение себя в порядок было для него. Для него она хотела казаться сильной и неприступной. Отгораживалась. Желала показать, что говорить будет только как императрица с начальником тайной полиции, ни в коем случае не как с супругом.

Что же, интересно, о чём она собиралась говорить на совете.

Альмарейн потонул в тумане целиком, даже высокие шпили в квартале хаоса не проглядывались сквозь бледно-серое марево. Шар белого пламени, повисший у плеча Аластара, давал рассмотреть только пятачок под ногами, диаметром в шаг, не больше. Но даже на этом пятачке белые камни, которыми была выложена площадь, расплывались, как будто они находились под водой.

На камни он и смотрел, привалившись к высокому бортику давно замолчавшего фонтана. Скульптуры зверей и птиц с каменных постаментов таращились из тумана Аластару в спину.

— Тут одно из двух, — произнёс Орден, забрасывая ногу на бортик, чтобы обхватить её за колено. — Или Орлана совершенно умом двинулась от всего этого, либо её всё-таки сожрала Руана.

Ветер перекатывал по площади сухие листья, и от этого казалось, что вокруг них ходит кто-то бестелесный. Ходит, сужая круги. Глядя туда, где сквозь туман едва-едва проступали контуры замка, Аластар ответил:

— Нет, она была в здравом уме. И очень похожа на саму себя. Просто она была в бешенстве. Я не знаю, что предположить. Возможно ли, что это какая-то магия?

Орден с показным безразличием дёрнул плечом. В холодной ночи он даже не удосужился накинуть что-то поверх алой рубашки Амира.

— Возможно. Откуда я знаю? Я к ней даже приблизиться не успел. И уж точно в замок больше не сунусь. Многовато чести.

Орлана приказала выкинуть Ордена из замка, даже не взглянув на него. Тот не слишком-то сопротивлялся — что вообще может сделать замковому гарнизону мальчишка-маг, которого даже в академию не приняли?

— Вот так, — вздохнул он преувеличенно горестно. — За всё добро, которое я ей сделал. Благодарность, понимаете ли. И что ещё она натворила?

Аластар покачал головой.

— Не так уж много. Выгнала целителя, помощь которого, кстати говоря, ей бы совсем не помешала.

— Странные дела, — произнёс Орден и надолго замолчал.

Аластар сузил глаза, всматриваясь в туман, как будто очертания замка могли бы рассказать, чем занята сейчас Орлана. Он знал её уже очень давно и уже давно не питал никаких иллюзий. Он видел её разную: испуганную, чуть живую, бьющуюся в истерике.

Когда только умер отец Орланы, и ей пришлось взять на себя весь груз имперских проблем, её сложно было назвать хорошей правительницей. Её вообще сложно было называть правительницей — горе и паника стёрли в ней всё остальное. У Аластара она вызывала разве что жалость. Он понимал, что глупо сердиться на женщину, да ещё такую молодую.

Он её защищал, как мог, и подавал руку, когда следовало, но ограждать от всего мира, конечно, не получалось.

И его весьма удивило, когда Орлана показала, наконец, характер. Она злилась, как только натыкалась на презрительную усмешку какого-нибудь из наместников. Она кусала в кровь губы, когда слышала, как советники заглаза называют её ребёнком. Она запиралась в кабинете и плакала. Она запиралась и ночами пила вино, сидя на подоконнике. Аластар отнимал у неё бокал и, тоже однажды не выдержав, разбил его об пол в мелкие дребезги.

Орлана зло огрызалась. Аластар никогда не опускался до откровенной грубости, но бывало, намекал ей, что женщине не место в политике такого уровня — отсюда все проблемы. Но он никогда не стал бы её обижать. Орлана была неплохой: временами доброй, вполне приемлемой внешне и даже умной, насколько вообще такую характеристику может заслужить женщина. Перед тем как стать настоящей императрицей, ей пришлось пройти долгий путь по горячим углям и битому стеклу.

И к тому же, она никогда не была ему безразлична. Прошло много времени, всё изменилось, но прошлой ночью Аластар обнимал и целовал в шею спящую Орлану, а этой — он размышлял, что будет делать, если до утра она не передумает выгонять его из столицы. Размышлял, и ледяные иглы кололи его изнутри.

Ему было до смерти жалко Орлану, которая отчаянно искала виноватых, как будто тем могла бы спасти умершего ребёнка. Но стоило Аластару вспомнить её спокойный голос и предсмертно бледное лицо, ему делалось не по себе. Такой он не видел её никогда.

— Пойдёшь на совет? — Голос Ордена вывел его из задумчивости. Аластар обернулся: великий маг сидел теперь совсем близко и покачивал ногой, свешенной с бортика фонтана.

— Да.

Орден отвернулся, усмехнувшись:

— Ну и дурак. Мало наслушался? Или всё ещё лелеешь надежду, что завтра она бросится тебе на шею и будет умолять о прощении?

— Нет. Я хочу знать, что с ней произошло.

Ветер притих, затаился в укромных местах за домами, в щелях и трещинах камней. Листья больше не плясами вокруг фонтана. Вот только в ночном воздухе поселился пронизывающий холод. Аластар поёжился под плащом.

— Тебе ещё не ясно это? — безразлично отозвался Орден. Он уже отодвинулся и смотрел в сторону. И его негромкий голос долетел до Аластара чудом — или в морозном воздухе все звуки становились звонче.

— Нет. Она захотела поговорить со мной, как только поднялась с постели. У неё не было бы времени дойти до такого решения сегодня, а Орлана никогда не принимает решений ни с того ни с сего. Она узнала что-то вчера, когда угодила в ловушку. Что-то произошло там.

— Как знаешь, — хмыкнул Орден, спрыгивая с бортика фонтана. — Любопытно будет посмотреть, как тебя выкинут из замка. Не забудь попрощаться со своими любимыми подземельными крысами.

Даже не обернувшись на прощание, он зашагал прочь, в противоположную от замка сторону, и скоро исчез в тумане. Аластар посмотрел Ордену вслед и, чувствуя, как начинают застывать от холода руки, снова повернулся к призрачному силуэту замка. Казалось ли ему, или в спальне императрицы до сих пор горел свет?

Она изрезала палантин ножом. Трещала шерстяная ткань, труха сыпалась на пол. Орёл, парящий в небесной голубизне, уже был искромсан на куски. Теперь в приступе ярости Орлана уничтожала синие цветы, а когда нож выскользнул из взмокших ладоней, она принялась рвать ткань, бросая ошмётки на пол.

Аластар замер на пороге: она его не замечала, а заговорить первым он не мог. Всё утро он выслушивал доклады. Он знал теперь о каждом шаге наместников в провинциях, о каждом мановении солнечного пера в руках генералов. Ни один гарнизон не двигался с места, никто в столице и ближайших крупных городах не слышал о готовящемся заговоре. Он так и не выяснил ничего дельного, и это было плохо.

Закончив экзекуцию, Орлана швырнула на пол те обрывки, которые ещё остались в её руках, и обернулась. На мгновение в её глазах загорелся испуг, но императрица быстро взяла себя в руки.

— А, это вы. Любите входить без стука? — Она дёрнула головой, привычным жестом отбрасывая с лица непослушную прядь. По её вискам текли капли пота, от тяжёлого дыхания часто вздымалась грудь.

— Вы не слышали моего стука, — отозвался Аластар. — Наверное, были очень заняты.

— Да, занята, тут вы правы. И я вас не приглашала, как вы могли бы заметить. — Она отряхнула руки одну о другую и прошла к зеркалу, за которым взялась поправлять причёску, как будто напрочь забыла об Аластаре.

С порога он видел её профиль, видел, как дрожат её руки, подхватывающие бриллиантовые шпильки с туалетного столика. А Орлана больше не хотела его замечать. Она закрывала глаза, приказывая себе успокоиться. Правильно — велика честь показывать чувства такому, как он.

— Может, прекратите на меня смотреть? — вздохнула Орлана, не выдержав первой. — В чём дело теперь?

Он не думал, что это будет так сложно — говорить с ней, как будто ничего не случилось. Обрывки палантина валялись на ковре, рядом с кроватью.

— Я хотел бы знать, что с вами произошло прошлой ночью, когда портал открылся не там, где предполагалось.

— Ах, вы хотели. — Голос Орланы дрожал, словно готов был оборваться слезами, но она только сжала зубы. — Так я уже сказала: узнаете всё на совете.

— Почему вы не хотите обсуждать это наедине?

Орлана, успев снова повернуться к зеркалу, вдруг судорожно сжала пальцы в кулаки. Её руки задрожали. Помертвевшими до бесчувственности губами она с трудом произнесла:

— Почему я не хочу? И вы ещё смеете спрашивать? Идите прочь, пока я не позвала стражу.

Аластар вдруг понял, что страшно устал от её ненависти. Холодные иглы прорастали сквозь него, как трава прорастает сквозь мёртвых. Не было сил, чтобы терпеть. Он шагнул ближе и взял Орлану за плечи.

Она тут же дёрнулась, пытаясь вырваться, но звать стражу на самом деле — не позволила бы гордость. Орлана смотрела теперь ему в глаза, снизу вверх, и дрожала под его руками. Теперь Аластар совершенно явственно ощущал, как она дрожит.

— Я не только начальник тайной полиции, я сейчас — ваш супруг. Я должен знать, что произошло.

— Вспомнили, значит? Изумительно, — выдохнула Орлана сладковатым запахом яблочных духов. — Тем не менее, советую вам успокоиться. Для меня сейчас ничего не значат эти глупые ритуалы. После всего произошедшего я не хочу вас видеть, кем бы вы там ни являлись. Хоть самим Вселенским Разумом. Что же тут непонятного?

Аластар выпустил её, бездумно отступая, сразу же — на несколько шагов. Обрывки палантина на ковре, и рядом — солнечный луч играл в лезвии брошенного ножа.

— Итак, мы увидимся на совете, или у вас всё-таки хватит разума, чтобы убраться по-хорошему? — проговорила Орлана, закрепляя свою победу. Она уже не дрожала, но губы, сжатые в тонкую линию, всё ещё были прозрачно-бледными, под цвет бриллиантов на платье. Ничего, косметика поможет.

— Увидимся. — Кивнул Аластар, развернулся и вышел, почти ничего не видя перед собой.

Она явилась на совет в чёрной мантии поверх платья, с серебряной брошью на чёрном бархате и тщательно собранными на затылке волосами. Строгая и чуть торжественная, как и полагалось, она явилась последней, опоздав ровно на одну минуту.

Аграэль, занявший своё привычное место слева от Орланы, удивлённо приподнял брови. Ллар растерянно улыбнулся. Поскольку большинство кресел сегодня пустовало, лорд учёный занял место чуть ближе, чем обычно. Аластар же, напротив, сел у противоположного края стола. Ему казалось: приблизься он к Орлане ещё раз, и она сойдёт с ума от ненависти.

— Итак, начнём, — вздохнула Орлана после краткого приветствия. — У меня для вас плохие новости. Кроме того, что большая часть Совета оказались изменниками, этой ночью, лорды, на меня было совершено покушение.

— Это немыслимо, — в неподдельном изумлении выдохнул лорд Ллар, и Аластар чуть не заскрипел зубами, глядя, как учёный всплеснул руками. — Надеюсь, серьёзного вреда вам не причинили?

— Как сказать, — подыграла его трагичному тону Орлана и взглянула сквозь Аластара, как будто его не существовало вовсе. — Я потеряла ребёнка, и не только.

Ллар в ужасе уставился на неё, всё его лицо выразило один отчаянный вопрос мирозданию: «неужели?».

— Между тем, я не потеряла ясность мыслей и прекрасно понимаю, что речь опять идёт о государственной измене. Я поясню. — Она кивнула хмурому Аграэлю. — Вчера я собиралась обсудить с консулом Маара кое-какие дела, но мне не дали. Злоумышленники перенаправили портал, тем самым заманив меня в ловушку. Чудо ещё, что я осталась жива. Они перебили всю мою охрану, но их спугнули местные стражи порядка.

Аластар поморщился, отводя взгляд в сторону. Ему трудно было слышать в голосе Орланы наигранные звенящие нотки. Она словно разыгрывала спектакль, и теперь Аластар был обязан принимать в нём участие, потому что уже ввязался.

— Кто это был, вы можете сказать? — отрывисто спросил Аграэль, всем телом разворачиваясь к ней. Меховой отворот его мантии, влажный от осевших на нём капель тумана, словно бы топорщился иглами.

— К сожалению, у меня нет доказательств. — Орлана опустила взгляд. — Всё, что я могу — говорить о собственных домыслах. Но сначала я хотела бы предоставить слово лорду начальнику тайной полиции. Ведь он провёл на месте преступления почти всю ночь, наверняка уже начал расследование и может предоставить нам хоть какую-то информацию.

Аграэль тут же обернулся к Аластару, вернув в залу советов аромат холодного Сантарина. Ллар коротко взглянул на него и удовлетворённо кивнул, словно говоря: послушаем, этого можно и послушать. Орлана смотрела из-под ресниц.

Нельзя сказать, что Аластар был удивлён — чего-то подобного он и ждал. Но чего, любопытно знать, хотела Орлана? Чтобы он публично сознался, что так и не смог найти злоумышленников? Хорошо же.

Он поднялся, потому что на ногах чувствовал себя увереннее, чем сидя.

— Лорды советники, перед тем, как рассказать об ужасной трагедии, произошедшей вчера ночью, я хотел бы уточнить некоторые существенные детали, о которых умолчала леди императрица, желая, как видно, быть краткой.

Аграэль внимательно сузил глаза, наблюдая за ним. Сам того не замечая, Аластар уже расхаживал вдоль стола, заложив руки за спину, как ему было привычнее.

— Дело в том, что второго дня, утром, нам стало известно, что лорд Хэкон, который прекрасно вам всем знаком, сбежал из столицы, а чуть позже нам доложили, что он пересёк границу империи.

Сурово сведя брови, Аграэль наблюдал за ним, и мех на его мантии подсыхал и расправлялся под белым пламенем. Никто не перебивал Аластара, и Орлане приходилось слушать, хотя он постоянно чувствовал на себе её неприязненный взгляд.

— Справедливо рассудив, что такое поспешное бегство члена Совета было неспроста, леди Орлана решила подключить к его поискам вооружённые силы Маара, ведь именно туда сбежал Хэкон. Поэтому она договорилась о встрече с консулом.

— Это всё и так ясно, лорд Аластар, к чему объяснения? — не сдержалась Орлана. — Переходите к сути вопроса.

— Конечно, ваше величество, — кивнул он, вдруг обнаруживая, что больше не может называть её «моя императрица». Аластар по очереди встретился взглядами с Аграэлем, потом с лордом учёным. — Затем и произошло то страшное событие, о котором вам уже рассказала леди Орлана.

Она негромко кашлянула в кулак. Аластар сделал вид, что не заметил, снова зашагал вдоль края стола, сцепляя пальцы за спиной уже для того, чтобы не выдать беспокойства излишне резкими движениями.

— Собственно, я хотел бы поговорить с вами о том, что произошло после. Леди императрица отказалась говорить со мной. И это меня весьма удивило, поскольку терять драгоценное время недопустимо. Владеющие государственными тайнами маги сбегают к нашим, хм, условным союзникам, а потом злодеи нападают на саму императрицу, а мы все сидим сложа руки. Леди Орлана, — обратился он к ней, замерев на месте. Орлана смотрела поверх сцепленных в замок пальцев. — Нападение может повториться в любую минуту, если мы не предупредим его. Погибли шестеро лучших воинов империи, а вы продолжаете спокойно спать. В чём же дело? Вы предпочтёте отсидеться в замке, пока странные и страшные события терзают вашу страну? Я считал, что вы собираете Совет, чтобы поведать, наконец, что же произошло. Кто на вас напал?

Она отвела руки от лица, слушая повисшую тишину, в которой что-то шептал себе под нос Ллар — то ли заклинания, то ли молитвы. Губы Орланы снова были такие же прозрачно-бледные, под слоем полустёршейся краски они опять сжались в тонкую полоску.

— И вы смеете обвинять меня в том, что я бездействую, отсиживаюсь в замке? Что ж, спасибо, лорд. Вчера я, к сожалению, была не в том состоянии, чтобы выйти сражаться со злоумышленниками лицом к лицу. Но я выйду сегодня.

Она взялась за подлокотники кресла и замерла, раздумывая, подниматься или нет. Следовало встать, чтобы разговаривать с Аластаром на равных. Но, кажется, у неё не было сил. Растратила все, когда рвала палантин.

— На самом деле я считала, что лорд начальник тайной полиции поведает нам о том, как всю ночь обыскивал место преступления, но, к огромному сожалению, ничего не нашёл. — Она обращалась к советникам, но смотрела только на него. — Вы можете представить себе такое — ни единого доказательства, ни капли чужой крови. Как вы объясните это, лорд? Что же, шесть лучших воинов империи не смогли убить никого из нападавших? Я лично убила двух, как же получилось, что вы не нашли трупов? Скажите, возможно, вы зря занимали своё место столько лет, а на самом деле — не в состоянии раскрыть и тривиальнейшего покушения?

Она положила руки на стол, стукнув о край пуговицами на манжетах, и не дала Аластару ничего произнести в своё оправдание.

— А я объясню, почему вы не смогли его раскрыть. Потому что вы его и устроили.

Шумно выдохнул Аграэль, как будто сдерживал дыхание до тех самых пор, пока Орлана не произнесла это. Как будто ждал. Ллар угрюмо смотрел прямо перед собой, как будто обвиняли его.

— Позволено ли мне будет спросить, с чего вы взяли такую глупость? — произнёс Аластар, кое-как совладав с собой, но голос прозвучал куда ироничнее, чем хотелось бы.

С лица Орланы будто разом смылись оставшиеся краски.

— Для начала прекратите грубить мне, лорд. — Она тяжело вздохнула и прикрыла глаза, словно пережидая боль. — Разумеется, я взяла это не из своих фантазий. Во-первых, никто, кроме вас, не знал, что я собираюсь встречаться с Каэдой именно в тот вечер. Во-вторых, я уже ловила вас на лжи, когда вы собирались устроить государственный переворот, выслав меня в Руту. Но тогда вам удавалось выйти сухим из воды. Что же, могу пообещать, что в этот раз ваши трюки не пройдут. И, наконец, в-третьих, я узнала некоторых из злодеев. Среди них были ваши подчинённые, лорд.

Орлана выдохлась к концу речи, и последние фразы вышли обрывочными. Если бы в зале не стояла такая похоронная тишина, Аластар мог бы и не расслышать. Но расслышал — и остался стоять, опустив руки на спинку кресла.

— Это правда? — резко произнёс Аграэль, разворачиваясь снова. Он желал ясного и односложного ответа. Аластар не был уверен, что сможет предоставить ему именно такой, но ответил:

— Это ложь. Ваше величество, я сочувствую вашей трагедии, но мне горько видеть, что вы утеряли свой пытливый ум и обдуманность решений. Скажите мне, раз так, какую выгоду я преследовал, пытаясь убить вас? И почему я не мог сделать это гораздо проще, не сочиняя многоходовых комбинаций, где каждый следующий шаг держится на стечении не связанных друг с другом обстоятельств?

Орлана вскинула голову, собираясь ему ответить, но тут же схватилась за живот и нагнулась, стискивая зубы.

— Леди Орлана, если вам плохо, возможно же перенести это обсуждение? — испуганно воскликнул Ллар. — Никакой катастрофы не произойдёт.

— Нет уж, мы доведём разбирательство до конца, — произнесла она, разгибаясь.

Аластар видел, как дрожат её пальцы, сцепленные на краю стола, и самым большим его желанием уже было прекратить весь этот спектакль. Говорить что угодно, всё, что она захочет услышать, лишь бы вырваться из жуткой тихой истерии, поглотившей всех вокруг.

— Так вы говорите, императрица солгала, что видела ваших подчинённых среди злодеев? — каменно заметил Аграэль, и в его голосе наконец прорвались рычащие нечеловеческие нотки.

— Она просто ошиблась, — процедил сквозь зубы Аластар. Холодные иглы заполнили его изнутри, и, казалось, они вот-вот прорвут кожу. На мгновение закрывая глаза, он мечтал, чтобы прорвали, наконец, и тогда бы всё закончилось, хоть для него.

Аграэль стиснул пальцы в кулак и занёс над столом.

— Я долго знаю Орлану, я верю ей. А вам-то мне с чего верить?

— Прошу вас, успокойтесь, — взмолился лорд учёный и вскинул руки, как будто собирался удержать идущую трещинами реальность. — Мы должны не торопясь во всём разобраться. Я уверен, что можно найти компромисс.

— Нет никаких компромиссов, лорд, — тихо произнесла Орлана, но все разом замолчали. Она морщилась от боли, как будто каждое слово впивалось в неё изнутри, но говорила. Говорила, не отводя руку от живота. Второй рукой она держалась за край стола, словно боялась упасть. — Есть мужчина, которому я безгранично доверяла, и который меня предал. Это непростительно.

Аластар молчал. Всё, что он сказал, всё, что мог бы сказать ещё — обернулось против него. В их глазах он уже был отступником и подлецом, который забавы ради явился на совет, чтобы издеваться над женщиной, потерявшей ребёнка.

Орлана снова тяжело вздохнула, поднимая взгляд теперь на него — и в её глазах читалось искреннее «ненавижу».

— Достойной мерой наказания я считаю ссылку, — жёстко произнесла она, и Аластару захотелось отвести взгляд. — Пусть отправляется в Хршас, откуда пришёл, в своё имение. И, я думаю, не повредит запрет когда-либо ещё заниматься политикой. Это всё. Что скажете, лорды советники?

Аграэль удовлетворённо кивнул, откидываясь на спинку стула. Сощурившись, он снова изучал Аластара, но теперь уже — без интереса. Просто думать тут больше было не над чем.

— Да, пусть будет так, — вздохнул Ллар, вытирая невидимые капли пота со лба. Видно, боялся смертного приговора, а когда услышал о ссылке, даже облегчённо вздохнул.

— Если возражений нет, я приглашу секретаря, чтобы он составил необходимые бумаги, — поставила точку Орлана. — У вас есть два часа, чтобы собрать личные вещи, лорд.

И торжествующая улыбка на мгновение растянула её губы.

Когда настало время следовать в залу, облицованную чёрным мрамором, Аластар вышел из своего кабинета, по привычке тщательно запер дверь и, не глядя по сторонам, поднялся по лестнице.

Два отведённых на сборы часа он просидел за столом, не видя ничего, кроме темноты. Когда в неё канула последняя минута, он встал, стянул кольцо хранителя и оставил его тут же, рядом с пачкой утренних отчётов капитанов стражи.

Орлана стояла у окна, одна во всей галерее, и её плечи были устало опущены. Непослушная прядь снова выбилась из причёски и прилипла к виску. Орлана дёрнулась, заметив его.

— Пришли назвать меня безнадёжной идиоткой, или что ещё вы не высказали мне на совете? — Её голос отчаянно звенел слезами.

— Нет. — Он подошёл ближе, едва не коснулся её плеча — Орлана отшатнулась. — Моя императрица, если вы считаете, что я виноват, то, может быть, однажды у вас хватит милосердия, чтобы меня простить?

Теперь она смотрела на него снизу вверх. С ресниц текла чёрная краска.

— Даже не мечтайте об этом. Никогда. Никогда!

Она повторяла, словно одного раза было недостаточно. Аластар опять смотрел в её глаза, и не видел там ничего, кроме ненависти и чёрной тоски.

— Идите уже. Убирайтесь, — выдохнула Орлана и отвернулась.

И он ушёл.