Услышав имя Кроноса, мы с Деметрой переглянулись.
Цели Офиона удачно совпадали с нашими собственными. Ведь мы сами недавно обсуждали возможность побеседовать с повелителем времени.
Но методы, Карл!
Это же просто держите меня семеро. Перебить кучу Демок и Данек, чтобы исподтишка пробраться в царство мертвых и там под шумок напортачить, прикрываясь родственными связями и договором о покровительстве.
Такой изврат, наверное, мог придумать только мозг рептилии, тронутый сознанием собственной божественности.
— Вообще об этом стоит подумать и обсудить, — проговорила Деметра, выразительно глядя на меня. — Если великий Офион, конечно, не против.
Я громко фыркнул.
— Ты серьезно? Да вы что, товарищи боги? Совсем уже пурга в головах? Ты же сама говорила, что с Аидом надо поговорить. Так откуда вдруг вся эта дикость с жертвами и тайным пролазом в его вотчину?
Остренькие пальцы Демки безжалостно вцепились в мою руку, глаза округлились, намекая мне на какой-то другой, скрытый смысл, который я в простоте душевной в упор не замечал.
— С Аидом можно поговорить на разные темы, Даня, но только в виде тени, и не про Тартар и Кроноса! — повернувшись к Офиону, она лучезарно улыбнулась. — Позволь, мы ненадолго покинем тебя, и я в приватной обстановке популярно объясню Даниилу всю дерзость твоего плана.
Она схватила меня за рукав и поволокла за собой в самый дальний угол пещеры, в то время как Офион, озадаченно поглаживая себя хвостом под мордой, пробормотал:
— Поговорить с-с Аидом… Хмм… По-го-во-рить… Интерес-сно…
Скрывшись от лишних глаз в малоосвещенном уголке, Демка прошипела мне на ухо:
— Даня, это жопа! Ты же понимаешь, зачем Офиону нужен Кронос?
— По-моему, старики-разбойники решили дружно тряхнуть стариной и набирают в свою партию новых членов, — неуверенно проговорил я — эта цель казалась мне очевидной, но из-за вопроса Деметры я теперь засомневался в собственной правоте. — А что?..
— А то, что, если эти двое объединят свои усилия, Зевсу мало не покажется!
Я нахмурился.
— Я чет не понял, ты так за бывшего разволновалась, что ли?
— Вот прямо очень смешно, сейчас аж икать начну от восторга, — с укором посмотрела на меня Деметра. — Ты просто представь себе реакцию Аида, если он тебя на свою территорию впустит, и даже позволит заглянуть в Тартар по личным надобностям, а ты этим воспользуешься и поможешь Кроносу освободиться. Братья — не мужья, они бывшими не бывают. И каким бы куском сокровища не был Зевс, для моего зятя он навсегда останется единоутробным братом. И на твоем месте я бы сделала все, чтобы он даже подумать не мог, что ты приложил к этому руку. Ну а если вдруг эта правда всплывет, ты всегда можешь кивнуть на чешуйчатого и сказать, что тебя вынудили и другого выбора просто не было.
Я с усмешкой прищурился.
— А Кронос им разве не был родным папой? И ничего, родственные связи им как-то не помешали. Да и Посейдона как-то они и в хвост и в гриву… Не очень-то по-братски. Так что, мне кажется, ты преувеличиваешь значимость их родства.
Деметра покачала головой.
— Аид очень ценит своих братьев. Ему трудно маневрировать между ними, но я не думаю, что он сам когда-нибудь сможет поднять на кого-нибудь из них свое оружие.
— А ты, оказывается, довольно-таки коварна, — усмехнулся я.
— Я — богиня, Даня, — серьезно ответила Деметра. — Так что мне пришлось научиться.
— Понял, да… — я покосился на притихшего Офиона. — Вот только я-то не бог. И мне это не нравится. Уж если бить, то по лицу, а не в спину.
Демка фыркнула и ехидно спросила:
— Ну и что ты ему скажешь? Давай-ка встретимся и выпьем?
— А почему нет⁈
— Ага, и между первой и второй как бы между прочим проронить: кстати, тут Офион хочет выпустить Кроноса, чтобы порешить твоего братца, так что передай мне, пожалуйста, огурчик, и я пойду Тартар открою?
— Да блин, найду я, что ему сказать и как! Ты недооцениваешь священную силу великого бухалова. Оно колоссально упрощает процесс передачи информации. И какими бы родственниками они не были с Зевсом, для Аида на первом месте его собственная семья и царство, к которому громовержец начал тянуть свои жадные ручонки. Думаешь, главный пуп Олимпа довольствуется отказом? Да ни хрена подобного. И если это даже я понимаю, то Аид — тем более. И в конце концов, Зевса же необязательно прям-таки убивать. Даже нет, не так. Его нельзя убивать! Гибель божества такого масштаба может привести к катастрофическим последствиям сродни глобальному экологическому коллапсу или природному катаклизму. А вот засадить его в Тартар вместо того же Кроноса — можно. И, кстати, с братом будет видеться чаще…
— Ты сейчас серьезно? Предлагаешь свергнуть Зевса и при этом сохранить ему жизнь? Да ты хоть примерно представляешь себе, что он с тобой сделает, если выкарабкается на свободу? Старый змей так точно представляет.
— Лично я надеюсь, что до этого момента просто не доживу, — честно признался я. — В любом случае, пойдем-ка сначала узнаем подробности у Офиона, как он собирается все это проворачивать.
Поколебавшись, Демка нехотя кивнула.
— Ладно.
И, обернувшись к Офиону, громко спросила:
— Так как ты собираешься убивать Зевса и каким образом планируешь освободить Кроноса?
Офион медленно поднял голову.
— Я собираюсь… что? — его шипение по-петушиному сорвалось на фальцет.
— Да полно, мы прекрасно поняли твой план, — сердито нахмурилась Деметра. — Или ты хочешь сказать, что дело совсем не в этом?
— Вообще-то… — пафосно растягивая звуки, проговорил Офион. — все дело в хухлике.
— В ху… чего? — растерянно переспросил я.
— В хухлике, — подсказал змей. — Мне нуш-шно, чтобы вы отс-ссоединили его от Кроноса, помес-сстили в благословенный сосуд и принесли мне. А вы-то ушш придумали! — он рассмеялся, и странный звук его смеха чем-то напоминал шипение и клекот в туалетном бачке после смыва.
Я ошарашено взглянул на Демку. Та только руками развела, мол, а я почем знаю?
— Я правильно понял — ты хочешь, чтобы мы Кроносу отсоединили хулик⁈ — возмутился я, чувствуя, как мои глаза неудержимо расширяются все сильней и сильней.
— Хухлик, — поправил Офион.
— Я тебе что, яйцерезка⁈
Старый змей на мгновение замер, дважды выразительно моргнул своими обычно немигающими глазами, а потом буквально взорвался шипением и плеском пробитой водопроводной трубы. Смахнув хвостом проступившие на змеиных глазах слезы, проговорил сквозь не унимающийся смех.
— Ладно ещ-ще щенок С-сета, у них вечно в голове одна пус-стыня вместо извилин. Но ты, родная⁉ Ос-сторожней, не превратись рядом с-с ним в воинственную Сехмет! Нет уш-шш, кровожадные детки, ос-ставьте бедного Кроноса целым! Подумать только… Яйцерезка! А ведь все, ш-што мне нужно — крош-шечный водяной черт из его ш-шелудка! Именуемый хухликом…
— Ой… — проговорила Деметра, покосившись на зардевшегося меня.
Я кашлянул. Потер подбородок.
— Да… Как-то это… неловко вышло. Так что нужно сделать, говоришь?..
— Забрать из ш-шелудка Кроноса мелкую ш-шкодливую тварь из вотчины Перуна, которую титан как-то рас-с с похмелья выпил, не глядя вместе с водой.
— И как это сделать?
— Прос-стое заклинание в с-славянском с-стиле и зачарованная бутыль с живой водой. Больш-ше ничего не нуш-шно.
Я с готовностью выдохнул.
— Отлично, давай твое заклинание!
Глаза змея сверкнули, и мне на голову, изящно планируя, приземлился лист бумаги.
— Это что?..
— Заклинание.
Я заглянул в бумажку, где мелким ровным почерком был написан текст.
— Ой я гой еси, добрый молодец, добрый молодец, крепки рученьки. Выходи хухлик мокрый из заперти, по рукам теки… Да это же порнуха какая-то словесная, не буду я это перед Кроносом читать! — возмутился я. — Поприличней нет ничего?
— Давай сюда, я прочитаю, — вздохнув, сказала Демка, забирая у меня из рук листок.
— А ты у нас-с гой еси? Добрый молодец? — осведомился змей.
— Нет, но…
— Вот и не вс-стревай. Ничего, Зевс и похуже наговор читал — не испортилс-са. И твой благоверный тоже переживет.
Тут я навострил уши.
— Зевс читал?..
— Ну да. А отчего, как ты думаеш-ш, у Кроноса такое нес-сварение приключилос-с, что он из с-себя все с-сущее выплюнул? Все дело в хухлике. Боги Олимпа любят ис-скать для больших проис-сшествий большие причины, но на с-самом деле они бывают очень маленькие. Принесете хухлика — подпиш-шу договор. Нет — черес-с неделю камня на камне с-сдесь не ос-ставлю и пойду дальше, нас-сыщая своих подданных. На этом вс-се, аудиенция окончена. Когда у тебя ничего не получитс-са, приходи сразу. Не ш-шди чудес-сс. Я как раз здес-сь все приготовлю, и девочки к тому времени вылупиться долш-шны…
Я с тоской посмотрел на своих бедных клонов.
Особенную жалость у меня почему-то вызывал сохатый бедняга.
Не хотелось бы, чтобы моя вера в лучшее накрылась медным тазом. Пускай они на самом деле вовсе не я, было у меня какое-то теплое, почти родственное чувство к этим клонам.
— Ах да, бутылка! — вспомнил тут Офион.
Он хвостом порыскал у себя под брюхом и вытащил крошечный прозрачный флакончик с пробкой и розовой жидкостью внутри.
Если бы хухликом было то, о чем я сначала подумал, и он помещался бы в эту емкость, едва ли Кроносу удалось бы родить хоть кого-нибудь.
Из пещеры мы вышли молча.
— Дай-ка еще раз на заговор взгляну, — пробормотал я.
Демка протянула мне листок.
— Если в процессе нельзя громко ржать, то это действительно трудная задача, — сказала она.
— Так… — я пробежал глазами по строчкам. — Тра-та-та, хухлик мокрый, по рукам теки… Просыпайся, оживляйся, ото сна поднимайся… В нос не заливайся, в рот не заливайся, в сосуд крепкий направляйся, куда вошел, оттуда не вышел… Господи, что за озабоченный сочинял эту хрень?
Демка рассмеялась.
— Ну знаешь, кто-то и в дверном крючке намеки непристойные видит… — ехидно проговорила она.
— А, то есть ты хочешь сказать, что это мой пошлый мозг все криво понимает?
— Лучше подумай, не стоит ли попробовать впустить этого хухлика не только в сосуд, но и куда-нибудь еще.
— Фу-ууу… — пробормотал я себе под нос.
— Что «фу»? Если это поможет решить твою проблему, почему бы нет?
— Ага. Один раз не унитаз… А тебя не смущает, что после принятия этого мокрого у Кроноса, если я ничего не путаю, кукуха поехала далеко и надолго? Что он теперь камни жрет и сам себе потом брюхо распарывает, а когда все срастается, повторяет процедуру снова?
Деметра испуганно вытаращилась на меня.
— Да ладно?.. Откуда ты это знаешь?
Я пожал плечами.
— Даже не помню. Может, Янус, или Нергал рассказывал.
— Ну… Вообще-то детей жрать он начал гораздо раньше, и в том не виноват никакой черт. К тому же, могу торжественно тебе пообещать, что, если после принятия хухлика ты начнешь глотать булыжники, я непременно найду того добра молодца, который призовет мокрого обратно в бутылку.
— Главное — успеть это сделать до того, как я решу прочистить себе желудок, — пробормотал я.
Демка с улыбкой меня обняла.
— В случае чего, это я тоже могу исправить. Ну же. Подумай хорошенько. Я считаю, надо использовать эту возможность и попробовать.
— Ну не знаю…
— Я не говорю «обещай сделать», но подумать-то тебе ничего не мешает, — не унималась она. — А вдруг этот чухлик решит все твои проблемы?
— Хухлик, — поправил я.
— Да хоть тухлик!..
— Ладно, я подумаю. А сейчас пошли обратно. Надо нормально место найти, подальше от всех этих деток и их папаши, и попробовать вызвать Аида.
— Ты забыл, что порталы больше не открываются?
— Ой, я тебя умоляю! Все, что творится на этой земле, царство Аида не колебет вообще никаким боком. Не зря Зевс так хотел там обосноваться. Не думаю, что для общения с этим миром он ладью закладывает и гребет вместе с Хароном.
— А если именно так все и происходит? Что тогда? — нахмурилась она.
Я тяжело вздохнул.
— Тогда придется опять частично умирать… А это, должен признать, не очень-то приятно. Хотя кто знает, может, если впасть в полукому, Азатот испугается и сам из меня убежит куда глаза глядят?
— У него нет глаз, — мрачно напомнила Демка.
Мы пошли в обратную сторону по тропе, извивающейся вокруг валунов, больших и малых. Легкий ветерок шевелил скудную растительность, вопреки здравому смыслу пробившуюся к солнцу на этой каменисто-песчаной равнине.
Когда мне показалось, что мы уже достаточно далеко отошли от пещеры Офиона, я остановился.
— Так. Ну, вроде здесь неплохо. Ты готова?
— Ну, в общем да.
— Знаешь, что говорить будешь, когда он появится?
— Нет. Я верю в силу импровизации. Так что давай, призывай. — Деметра с любопытством уставилась на меня. — Интересно, какой у тебя ритуал? Тушканчика в жертву принесешь, или тоже какое-то забористое заклинание прочитаешь?
— Не. Заклинания — для слабаков, — заявил я. И, задрав голову к звездному небу, громко крикнул: — Аид!!! Аид, услышь меня!..
— Ну-ну, — саркастично пробормотала себе под нос Деметра.
Я покосился на нее и еще громче крикнул:
— Аи-ид!
— Еще чуть-чуть прибавь, — ехидно предложила Демка. — А то на дальних кладбищах тебя уже услышали, а вот на том свете — еще нет.
— Аи-иид!
— Не торопись — он гребет, как может, — хихикнула Демка.
— Вот ехидина! — беззлобно ругнулся я. — Аид, мне срочно надо кое-что с тобой обсудить! И вообще, я — твой подопечный. Ты не можешь бросить меня! Сила договора непоколебима! Аид!!!
Над землей медленно образовалось красное облако. В середина облака открылась светящаяся дыра, похожая на люк космического корабля, из которой в красном луче света показался повелитель подземного царства. Сначала — голые ноги. Потом — черные труселя с множеством разноцветных черепов. Потом — голый торс и, наконец, вклокоченная грива нереально отросших волос, сонно разинутый рот и помятое небритое лицо.
— Ну чего тебе надо-то? — сквозь зевоту проговорил Аид, сонно почесывая пузо.
Демка тоненько присвистнула и рассмеялась, разглядывая неглиже своего зятя.
— Ух ты, — проговорила она. — Даня, глянь — а у Лёхи-то фанаты имеются!..
От звука ее голоса глаза Аида резко распахнулись, а рот, наоборот, захлопнулся.
Он медленно перевел взгляд с моей фигура на Демку…
— Мама, вы? — дрогнувшим голосом воскликнул он.
— Здравствуй, Адик, — скрестив руки на груди, с надменной улыбкой ответила Демка. — Хорошо выглядишь…
Изображение Аида погасло. И через пару мгновений опять появилось, только теперь царь подземного мира был в черном бархатном халате с золотым шитьем по краю, волосы были забраны на затылке в кривоватый хвост, на груди блестело массивное ожерелье, а на голове — корона.
— Рад приветствовать великую богиню Деметру, мою глубокоуважаемую тёщу! — пафосно проговорил он. И, покосившись на меня, добавил: — Вообще-то о таком предупреждать надо.
Демка звонко рассмеялась.
— Заметь, Даня, как он сказал — не дорогая, и не любимая, а глубокоуважаемая! Вот чего у него не отнять, так это честности.
Правый уголок рта Аида дернулся. Но он сохранил искусственно-торжественное выражение лица и спросил:
— Так… чем же я… так провинился, что на меня снизошло внезапное счастье лицезреть вас, мама?
Я с трудом сдержал смех. Эти двое стоили друг друга.
Деметра стала серьезной.
— Я хочу видеть свою дочь.
Вся бутафорская почтительность мгновенно смылась с лица Аида.
— Хочешь, чтобы она вышла к тебе и потеряла дитя, которое носит? — угрожающим тоном спросил он. — Так вот этого не будет. До тех пор, пока твоя дочь не стала вдовой, я — ее щит, и я…
— Пафоса убавь! — перебила его Деметра. — Я не собираюсь вызывать ее сюда. Наоборот, я хочу, чтобы ты удержал Персефону дома — до тех пор, пока это безумие вокруг не уляжется. Если нужно, я подпишу с тобой новый договор.
Аид озадаченно нахмурился.
— Но, тогда как?..
— Только не говори, что для того, чтобы навестить свою дочь, твоя теща должна умереть, — нахмурилась в ответ Деметра.
Аид развел руками.
— Но… Постой, ты ведь не можешь войти в мое царство!..
— Кто сказал? Зевс? Совет? Или Чаша нашептала?
— Это прямо сейчас мне говорит здравый смысл! Как олицетворение жизни войдет в юдоль смерти?
Деметра фыркнула.
— Да полно тебе. Прямо сейчас в утробе твоей жены растет куда большее противоречие. Кого это волнует? Плевать на правила. Вокруг идет война, мой любовник — кровный враг Зевса, узлы затягиваются все крепче, а всеобщий маразм становится все гуще. И я хочу просто обнять свою беременную дочь и выпить с зятем, которого всю жизнь считала козлом.
Лицо Аида посветлело.
— Рад слышать. В смысле не про козла, а все остальное. Это… заслуживает уважения. Что ж, хорошо. Пусть будет так, как ты хочешь.
Он плавно опустился на землю, и следом за ним потащилось и красное облако. Аид подождал, пока оно соберется красочным пятном у него за спиной, а потом протянул руку — и открыл в облаке проход, будто невидимую дверь потянул за ручку.
— Ни к чему вне дворца не прикасаться, не умиляться, никого не жалеть, не исцелять и не оживлять, — строго перечислил он Деметре правила посещения тематического парка смерти.
— Поняла, — буркнула Демка.
— Чудесно, — кивнул Аид. — Тогда — добро пожаловать. И кстати… а кто тот несчастный, которого угораздило стать твоим любовником?..