Боги, пиво и дурак. Том 9

Глава 4 Кому Адик, а кому — Аид Кроносович

Услышав от Аида его хмурое «я должен!», я представил себе во всей красе, какие же у нас с Демкой перспективы, и мысленно содрогнулся.

Во-первых, находиться здесь было тяжело нам обоим. Как долго мы сможем носить невидимые гири на плечах и дышать этим колючим воздухом? И что начнет происходить потом? Руки-ноги откажут, крыша ехать начнет?

А еще нас ждет Офион. И Альба рассчитывает на меня.

Не говоря уже о том, что угроза Зевса регулярно присылать с Хароном кого-нибудь из моих близких вызывала у меня неудержимое, прямо-таки безумное желание скормить этого бородатого ублюдка Азатоту.

— Валерка, ты-то как ему в руки попал? — спросил я и протянул руку, чтобы положить приятелю на плечо, но Аид остановил меня.

— Не касайся тени, — хмуро заявил он. — Харон, вылезай из ладьи! Сам привез в неурочный час, сам и займись им!

— А как же суд?.. — озадаченно спросил старик.

— Какой еще суд? — процедил Аид. — Человек погиб по прихоти верховного бога, что одновременно приравнивается к мученичеству и божественной жертве. Так что если и были за ним грехи, то их больше нет.

Повелитель мертвых щелкнул пальцами, и перепуганный призрак Валерки на мгновенье вспыхнул красным огнем, как факел. А когда пламя угасло, тень преобразилась. Силуэт моего друга стал светлым, а одежда превратилась в сияющую белоснежную хламиду. — Устрой его в Верхнем городе праведных в Элизиуме, и чтобы все — как положено, — приказал Аид Харону и, повернувшись ко мне, с неожиданно властной интонацией заявил: — А ты следуй за мной.

И он стремительным шагом направился во дворец.

— Подожди, давай поговорим, — запротестовал я. — Обсудим без женщин!..

Аид обернулся и взглянул на меня так, что я аж присел от неожиданности.

Святые боги, куда подевался Адик?

На меня смотрело совершенно незнакомое, суровое лицо разгневанного божества. Глаза его горели красным, кожа потемнела до оттенка старой бронзы, на шее и висках рельефно проступили жилы, похожие на корни дерева. Даже фигура стала будто выше и шире в плечах.

— Я сказал, иди за мной, смертный, — низким, рокочущим голосом повторил Аид, и у меня тут же отпало всякое желание с ним спорить.

Деметра с Персефоной были так увлечены своей болтовней, что даже не заметили нашего возвращения.

— Сифа, ты с Макарией прямо сейчас отправляетесь в Крепость Забвения! — перекрывая женские голоса, воскликнул Аид. Он взмахнул рукой, и где-то высоко под потолком раздался протяжный, гулкий удар колокола.

Бо-оооммм.

Во дворце стало темно, только в самом центре холла осталось яркое пятно, куда с потолка был направлен сноп света. Стены растворились во мраке.

Погремушка с фиолетовым зайцем вывалилась у Сифы из рук.

Демка умолкла и обернулась.

— Аид?.. — начала было она говорить, но дочь тут же перебила мать:

— Что? — возмущенно выкрикнула она, подлетев к мужу. — Ты же обещал мне, что не будешь иметь никакого отношения к войне на поверхности! Ты сказал — ничего не бойся, нас это не касается, ты помнишь? Так что я никуда не поеду, а ты не пойдешь ни на какую войну!..

— Персефона!!!

Голос Аида гулко разлился по всему дворцу не хуже недавнего колокола.

Сифа умолкла. Застыла, уставившись во все глаза на мужа.

Он положил тяжелую руку ей на голову и погладил по волосам, как ребенка.

— Бери Макарию и уходи прямо сейчас. Все необходимое тебе доставят в течении получаса. Если получится, навещу вас завтра к вечеру. Сейчас на этом — все.

Демка изумленно смотрела то на зятя, то на меня, пытаясь понять, что происходит.

Но я и сам ничего не понимал.

Персефона всхлипнула.

— Поняла, — поникшим голосом проговорила она.

— Вот и хорошо.

Аид вместе с женой подошли к колыбели. Сифа завернула дочь в одеяльце, сунула пару погремушек в карман. Потом Аид открыл портал, наполненный черно-красным сиянием, и Персефона с младенцем исчезли в нем.

И в то же мгновение дворец наполнился лязгом и голосами. Тьма вокруг нас стала живой. Она поблескивала доспехами и клинками призрачных воинов, силуэты которых заполонили все вокруг.

— Принесите мне мой доспех и оружие! — крикнул Аид. — Подготовьте колесницу и пробудите циклопов!..

На мгновение гул голосов вокруг усилился, а потом разом стих.

Во дворце стало совсем тихо и пусто.

Аид нетерпеливо махнул рукой, и вокруг включился свет.

— Мой брат приказал мне сделать вас своими пленниками, пригрозив в случае непослушания низложить меня, — пояснил он Деметре, застывшей в абсолютной растерянности.

Аид подошел к гигантской статуе, изображавшей его самого, и положил ладонь на поверхность изваяния. Рука Аида наполнилась светом. Скульптура начала оседать и вмиг рассыпалась, как домик из песка, разлетаясь в стороны клубами желтой пыли.

А посреди образовавшихся дюн я увидел черный трон, украшенный рубинами и белыми черепами.

Мы с Демкой закашлялись, прикрывая лица руками. Аид небрежно смахнул ладонью с трона песок и сел.

Глаза его горели красным.

Зрелище было впечатляющее. Даже халат сейчас смотрелся на нем, как доспехи.

— Мой брат забыл, что условия диктует тот, у кого есть сила и власть, — проговорил Аид. — И по привычке мнит себя верховным божеством. Но правда заключается в том, что он не сумел сохранить свое царство в Верхнем мире, растерял подданных и похоронил много героев. А вот мое царство по-прежнему со мной. И чем больше потерь наверху, тем обширней моя неисчерпаемая армия!

— Что ты задумал? — спросил я, протирая локтем глаза. — Решил пойти на него войной?

— Зачем же. Я не нарушаю единожды данных обетов, и всегда соблюдаю условия заключенных договоренностей. На этом держится моя репутация у верхних богов. Однако я должен показать своему брату истинный расклад сил, чтобы он больше даже не помышлял вмешиваться в мои дела и в мою семью. И при этом остаться в рамках существующего закона. Поэтому завтра я выйду на жатву!

Демка побледнела.

— Святые небеса, Аид, только не это! Ты же перестал пользоваться правом жатвы!..

— Да, потому что об этом меня просила Персефона. Но ситуация изменилась.

— Но смертные-то здесь при чем⁈ Люди ни в чем не виноваты!..

— А кто сказал, что моя жатва будет направлена на людей? — прищурился Аид. — Теперь ведь умирают не только они. Нет, я войду в воинство Зевса и заберу с десяток его мелких олимпийских прихвостней. Божка винной чаши, например…

— Не тронь Диониса, — нахмурился я. — Я к нему привязан, как к коллеге!

— Дионис — бог вина, а не чаши, глухая ты темнота, — фыркнул Аид. — К тому же, за этого алкоголика на меня весь Олимп ополчится. Нет, мне нужны персонажи не настолько важные, чтобы ранить чье-то сердце, но из числа приближенных. Чтобы Зевс осознал всю противоречивость старых правил обратился ко мне с официальной просьбой исключить богов из перечня жатвы. И я исполню его просьбу, потребовав взамен расторжения старых договоренностей с Советом — раз уж они не актуальны и требуют перерассмотрения…

Деметра ахнула.

— А что, если он просто взбесится? Ты представляешь, чем обернется этот твой выпад, если Зевс просто объявит тебе войну?

— Ничего он мне не объявит, — ответил Аид. — Он не глуп. Войну со мной его разрозненное воинство сейчас не выдержит. Однако, он пребывает в опасном заблуждении, что я по привычке и из родственных чувств буду всегда послушен ему. Вот только я никогда не был послушен. Я был нейтрален и соблюдал те правила, что были выгодны мне самому. В данный момент некогда подписанный договор с Советом мне больше не выгоден, и в качестве неустойки я готов предложить пакт о ненападении.

— Подождите. Может, я чего-то не понимаю, но разве нападение на воинство Зевса само по себе не будет являться объявлением войны? — развел я руками.

— Нет конечно, — зыркнула на меня, как на недотепу, Демка.

— Само собой, нет, — вместе с ней хором ответил Аид. И пояснил: — Я же не нападаю, а реализовываю право жатвы, данное мне Советом.

— А в чем техническая разница? — не унимался я.

Теперь уже они оба смотрели на меня, как на идиота.

— В названии, — с некоторым раздражением ответила Демка. — И антураже. Это как убийство и жертвоприношение.

Я подвис.

Если задуматься, вообще это не такое уж редкое дело, когда явление одно, а названий несколько. Например, разведчик и шпион. Борец за независимость и террорист. Приверженность исконным традициям и мракобесие.

— А если ты вдруг проиграешь? — тихо спросил я. — Придешь на жатву, а прихвостни Зевса поджидают твое воинство в окружении ловушек и вооруженные до зубов какими-нибудь хитрыми примочками?

Аид усмехнулся.

— Не волнуйся. Я не проиграю. В худшем случае наше противостояние превратится в затяжную войну. Но повторюсь — я не думаю, что Зевс пойдет на это.

— Может, все-таки не стоит начинать эту песню?.. — нахмурившись, проговорила Деметра. — Слишком уж очевидны твои уязвимости. Под удар могут попасть Персефона с ребенком…

— Мне они тоже очевидны, — сурово ответил Аид, которого теперь и язык бы не повернулся назвать «Адиком». — Но у меня нет выбора. Он угрожал мне низложением и хочет, чтобы я сделал пленницей собственную тещу. Что дальше? Он прикажет мне заключить в Тартар мою дочь? С женой развестись? Или престолом с ним поделиться, раз он не сумел удержать свой?

Я подошел к черному трону ближе.

Теперь, когда облако пыли окончательно осело и я прочистил глаза, мне наконец-то удалось оценить по достоинству его внешний вид.

Очень высокая спинка с гигантскими белыми черепами, среди которых один принадлежал какому-то зверю, второй — человеку, а третий — человекообразному великану с одним глазом посреди лба. Крупные рубины на подлокотниках по форме и цвету чем-то напоминали пылающий взгляд самого Аида, словно и его трон тоже с яростью всматривался в присутствующих.

— А что насчет нас? — спросил я. — Ты нас-то выпустишь?

Аид усмехнулся.

— Нет конечно. Именем Совета, от которого только разве что имя и осталось, Зевс запретил мне выпускать вас в мир живых через врата моего царства. А значит, выходить вам придется самим, и через совсем другие ворота, — он поднял голову вверх и громко крикнул: — Алекто! Принеси сюда ключи от Тартара!

Услышав его слова, я едва сдержался, чтобы не воскликнуть что-нибудь победоносное.

Йес! Мы идем в Тартар! У нас получилось!

Я взглянул на Деметру, рассчитывая увидеть радость и не ее лице тоже.

Но Демка, похоже, была слишком удручена и взбудоражена. То ли так сильно переживала за дочь, то ли само путешествие в Тартар нагоняло на нее мрачное настроение. Впрочем, оно и понятно — ведь туда ссылали самых жутких чудовищ пантеона. Наверное, для нее, как для богини, это было почти как в Матросскую тишину без охраны войти. Так что на ее лице я читал отчаянную решимость. И, кажется, даже толику страха.

Двери дворца медленно открылись, и в зал бесшумно вошла высокая богиня. Ее несовершенное и немолодое тело едва прикрывало переброшенное через одно плечо тонкое серое покрывало. На ногах не было никакой обуви. Спутанные темные волосы с проседью спускались ниже пояса, и в них, еле слышно шипя, извивались тонкие черные змеи. Из глаз Алекто по щекам струились кровавые слезы, оставляя тонкие алые дорожки на лице. В руках она держала золотую шкатулку.

Ничуть не смущаясь своей наготы и высоко держа голову, богиня подошла к трону своего господина и, молча поклонившись, протянула шкатулку Аиду.

Тот открыл крышку.

— От Тартара существует всего три ключа, — пояснил он нам. — Один из них всегда у меня. Второй я отдал на хранение царице мира мертвых. Третий стерегут богини мести и ненависти — Эринии, которые уже много тысяч лет служат мне верно и преданно. Именно этот ключ я передам вам.

И с этими словами повелитель мертвых достал из шкатулки здоровенную штуковину размером с две мои ладони — прямо не ключ, а ключище.

— Скажи мне честно… — проговорил Аид, строго взглянув на меня. — Это ведь Офион подослал тебя ко мне?

— Да, — не стал скрывать я. — Но на самом деле это по большому счету не имеет никакого значения. Рано или поздно я бы и сам пришел к тебе с той же просьбой. Мне и правда нужно увидеться с Кроносом. Ты знаешь причину.

— Наказать бы тебя все-таки за наглость, вот только не с руки теперь, — вздохнул Аид.

— Как будто ты бы рискнул, — зло прищурилась Демка.

Тот на мгновение запнулся, и в этот короткий миг из глубины Аида Кроносовича на мгновение выглянул Адик. Но тут же снова исчез.

— Имейте в виду, — пропуская мимо ушей ехидное замечание, с важным видом продолжил он. — Лишь те, кто сам спускался в Тартар, имеют право знать, что творится за черными воротами. — Все, что вы увидите там ни при каких обстоятельствах не должно стать достоянием верхнего мира. И нижнего — тоже. Это понятно? Вы можете сообщить что-то о конкретной персоне, или даже передать послание. Но о самом мире — ни слова. Никогда.

— Да, — за нас обоих ответил я.

— Отнесись к этому серьезно, — хмуро повторил Аид, пристально глядя мне в глаза. — А то из тебя вечно как из бочки пивной хлещет — не удержать. Про все готов рассказать. И про свое происхождение, и про Азатота, и даже про Офиона не постеснялся признаться.

Я пристыженно опустил глаза.

— Так это ведь мои секреты, кому хочу — тому рассказываю, — пробормотал я. — А так-то я вообще не трепло.

— Я говорю это не для устрашения, а ради твоего правильного понимания, — сказал Аид. — Поскольку я сам отдал приказ Эриниям убивать каждого, кто попытается сказать хоть одно лишнее слово о Тартаре.

— Очень… доходчиво, — проговорил я.

— Хорош уже туманы важности в глаза нам пускать, — хмуро проговорила Демка, забрала ключ у Аида из рук и отдала мне. — Мы все поняли и будем паиньками. Страшные секреты страшного места мы похороним глубоко в наших сердцах и сверху памятник поставим.

— Вот это правильно, — удовлетворенно кивнул Аид.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я его.

— Ты к Офиону ведь не один приходил?..

— Нет, с нами была группа поддержки.

Аид на мгновенье задумался, а потом сказал Алекто:

— Доставь его людей к дверям Тартара.

Алекто, молча поклонившись, направилась к выходу.

— Что?.. Эй, нет, не надо! — воспротивился я.

— Я сам не восторге от этой мысли, но одной Деметре этот путь пройти будет сложно. А ты ей сейчас не помощник, а скорее обуза. Надеюсь, ты взял с собой хоть кого-нибудь дельного.

— Но это же, блин, опасно! Зачем тащить их туда?

— Вряд ли им будет безопасней там, где ты их оставил, когда старому змею надоест тебя ждать.

Вот тут я даже не нашелся, что возразить.

В самом деле, если чешуйчатый рассвирепеет, им точно несдобровать.

— А куда там вообще идти? — спросила Демка. — А то пока что это выглядит, как путь в один конец. Есть карта, или что-то в этом роде?

— Тартар тебе что, Вышгород? Сказала тоже. Карта! Нет там никакой карты и быть не может! Когда увидите — сами поймете, почему. Выход придется искать наощупь, как если бы вы шли в кромешной тьме. Главное — помнить, что выход там есть. Скажу больше — их там несколько. Но никто не сможет вам указать, где они находятся, такие вот дела, — и, покосившись на меня, добавил, — А я предупреждал, что это не место для экскурсий.

Небрежным движением руки он открыл портал.

— Идите, — сказал Аид.

Демка шагнула в сияние первой.

А я, чуть поколебавшись, остановился перед порталом. Набрав в грудь побольше воздуха и на всякий случай втянув голову в плечи, проговорил:

— Ты так много сделал для нас… Но могу я попросить тебя еще об одном одолжении?..

— Не можешь, — хмуро буркнул Аид, бросив на меня недовольный взгляд. — Но разве тебя это остановит?

— Офион обещал через неделю начать жрать людей, если я не сгоняю за это время в Тартар и обратно, — сказал я. — Не мог бы ты… Послать ему весточку, что я тут задерживаюсь, но не по собственной прихоти…

— Прекрасно. Ты хочешь, чтобы царь для тебя поработал посыльным⁈

— В свое время Нергал тоже говорил мне что-то подобное, — вздохнул я. — Но ведь жалко же людей. Да и старик заслуживает уважения. Все-таки он ваш прародитель…

— Я подумаю об этом, — с недовольным видом ответил Аид. — Одни проблемы от тебя… Иди уже с глаз моих! Как-нибудь разберемся тут…

Я просиял. Потому что понял — он исполнит мою просьбу.

— Спасибо! Ты самый лучший царь мертвого царства! — сказал я и поспешил в портал, пока Аид не успел передумать.

Переход был непростым. В отличии от путешествий в мире живых, он не заставил меня хвастаться содержимым желудка, не размазал по дороге и не бросил на грудь какой-нибудь полуголой Эринии. Я оставался на ногах, но при этом мое тело будто враз стало килограммов на пятьдесят тяжелее. Голова кружилась, дыхания не хватало. Чтобы как-то очухаться, пришлось сложиться в три погибели, упираясь руками в колени, и раз десять медленно вдохнуть и выдохнуть.

Тогда я смог, наконец, выпрямиться и осмотреться.

Мы были на каменистом острове в центре переплетения трех рек. Вода в одной из них казалась почти белой, а когда волны ударяли о берег, отчетливо слышались стоны и всхлипы, будто самой реке было больно и страшно. Вторая река напоминала поток лавы. Время от времени на ее поверхности появлялись большие пузыри, которые лопались и выплевывали в сумеречное небо брызги искр. Третья река была скована синим льдом. Только в том месте, где ее пересекал огненный поток, виднелась неподвижная вода с едва покачивающимися на поверхности кусками льда.

Демка все это время стояла спиной ко мне в воинственной позе боевой полуготовности, глядя в упор на два гигантских каменных валуна, перекрывающих весь вид. При этом ее силуэт сиял так, что от этого свечения из камня со скрипом начали прорастать древесные побеги и распустились цветы.

И вдруг валуны зашевелились.

Один за другим они начали расти вверх. И только тогда я понял, что перед нами два великана, огромных настолько, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть их целиком.

Они медленно расправляли квадратные плечи, будто очнувшись после долгого сна — рыже-коричневые, похожие истуканов, наскоро вырубленных из куска породы. У них были непомерно здоровые головы и множество рук, растущих из длинного тяжелого туловища. И вся эта масса держалась на коротких слоновьих ногах.

— Как ты думаешь, это так запланировано? — тихо спросил я Деметру. — Аид знает, что эти… что они здесь?..

— Понятия не имею, — так же тихо ответила Демка. — Я тут, знаешь ли, в первый раз.

Звук наших голосов окончательно пробудил гигантов. На бесформенных и безносых лицах близнецов открылись по три круглых птичьих глаза, а в нижней части появились черные провалы ртов.

— Кто здесь⁈ — проскрежетало над островом, и от этого звука мое сердце самым постыдным образом провалилось в пятки.