Боксер-4: назад в СССР

Глава 12

Заселение прошло как по маслу. Мы по очереди получили ключи, осмотрели номера и вышли в коридор, чтобы организованно идти к медикам.

— Ну пойдем что ли проверимся! — воодушевленно сказал Шпала. — Посмотрим, чего за время лагеря нагуляли?

— Че ты там нагулял, у тебя хоть девка была? — Лев потрепал Шпалу по плечу с ехидной ухмылкой бывалого.

— А я бы кстати в свой номер девку то привел! — мечтательно протянул Колян.

Номера, кстати, были по нашим меркам вполне себе приличные. Конечно, не люкс с повышенной комфортностью, но и мы пока еще были только начинающими. А для начинающих такие комнаты были роскошными. В меру мягкая, удобная кровать, стол с двумя стульями, графин и два стакана, даже черно-белый телевизор в углу — что еще нужно для хорошей жизни на выезде? Санузел, хоть и был совмещенным, но вполне отвечал минимальным требованиям: по крайней мере в нем ничего не протекало и не прорывалось и были и горячая, и холодная вода. Это радовало.

На взвешивание снова собрались все, кто приехал участвовать в турнире. Получилась некая толчея, мы не сразу поняли куда идти и что делать, но на выручку пришел тренер.

— Э! Соколики, сюда дуйте!

Вообще, должен сказать, что в любительской категории есть много удобств. Например, там практически неважна весогонка — все выступают в своем природном.

А вот среди профессионалов нередки случаи, когда из-за ста граммов веса в ту или другую сторону бойцы готовы друг другу глотки перегрызть. В этом смысле любительский подход, возможно, в чем-то даже более справедлив. Ведь боев у каждого спортсмена происходит довольно много, и, если постоянно заставлять себя быть на пике своей формы, то ничем хорошим для организма это закончиться не может.

Да, любитель может не всегда выходить на пике формы. Зато он приобретает бесценный опыт — десятки или даже сотни боев, в которых не готовишь себя под конкретного соперника, а оперативно подстраиваешься под конкретные обстоятельства. Выходишь, и вдруг выясняется, что твой сегодняшний противник — панчер, игровик или вообще левша. Среди профессионалов далеко не каждый сумеет сразу приспособиться к таким сюрпризам. Там все четко и заранее подготовлено, готовятся чаще всего под конкретного соперника, поэтому любая неожиданность такого рода способна мощно выбить из колеи и порушить геймплан. А у любителей попросту нет другого выхода: или учишься моментально перестраиваться, или тебе не место среди бойцов. Это дает отличное качество — гибкость и мобильность, что в определенные моменты может сильно пригодиться в жизни. Хотя у профиков свои плюсы тоже есть.

Мы подошли к тренеру, и некоторое время стояли без дела, глазея по сторонам, пока он он чем-то разговаривал с ребятами организаторами, держа в руках список с нашими фамилиями.

— Гля сколько рож знакомых! — хмыкнул Колян. — Вон Петька, это пошел Кузьма… а у Славика я пару месяцев назад выигрывал.

Он то и дело вскидывал руку, приветствуя знакомых. Все таки Коля немало поездил по соревнованиям и многие из здесь присутствующих были ему хорошо знакомы.

Лева тоже был парень опытный (не знаю как с девками, но в боксе точно), поэтому как и Колек, видел немало знакомых и заверял, что с некоторыми ребятами разделял ринг.

Вот тебе и еще одна особенность любительских боев — это то, что с одним и тем же соперником можешь встречаться по несколько раз за карьеру. Это дает возможность как можно лучше узнать особенности конкретного бойца, а на его примере — тонкости взаимодействия с данным типом соперников. Спустя какое-то время уже привыкаешь с ходу определять, что за противник тебе попался сегодня, мгновенно вычислять его сильные и слабые стороны, и на основании этого выстраивать свою стратегию боя.

Обо всем этом я размышлял, разглядывая собравшихся. Даже на первый, поверхностный взгляд среди них были приверженцы самых разных стратегий и уровней подготовки. Я тоже многих ребят узнавал, впрочем, знакомство это было односторонним — ведь я знал их исключительно по прошлой жизни, знаменитыми спортсменами и матерыми профессионалами. А теперь они были совсем молодыми, начинающими бойцами. Амбиции, конечно, уже сейчас бежали впереди некоторых из них (многие именно благодаря этому качеству и сумели пробиться в лидеры), но даже они пока еще не имели представления о том, каких спортивных высот добьются в недалеком будущем. Только среди тех, кого мне удалось разглядеть, я увидел много будущих мастеров спорта, в том числе международного класса и даже одного заслуженного.

— Так, молодежь, придется в очереди постоять чутка, — наконец, вернулся к нам тренер, — Вроде одни весы у них сломаны…

Очередь двигалась не так быстро, как хотелось бы — данные каждого бойца изучались и заносились в журналы. В очередной раз оглядывая коридор, я вдруг увидел множество спортсменов, столпившихся вокруг какого-то недавно пришедшего боксера.

— Ты не знаешь, случайно, кто там такой популярный? — спросил я своего неизменного спутника Сеню. Тот сощурился и вгляделся в толпу.

— Понятия не имею, — вынес он свой вердикт. — Да с чего ты решил, что обязательно популярный? Может, просто кто-то свежий анекдот рассказывает, вот все вокруг него и собрались.

— Да нет, — задумчиво ответил я. — На компанейское балагурство вроде не похоже. Да и у нас тут не посиделки на даче, чтобы бросать все и слушать анекдоты.

— Миш, мы вот-вот на взвешивание пойдем, — напомнил мне Сеня, увидев, что я собираюсь пойти в сторону этой стихийной компании. — Ну оно тебе надо, что ли — каждого пришедшего в упор разглядывать?

— Каждого — конечно, нет, — парировал я. — Но что-то мне подсказывает, что дело там не в развлечениях. Пойду гляну все-таки, если действительно какая-то туфта, так сразу вернусь и все.

Вообще-то мне нужно было сторожить свое место в очереди — не то чтобы кто-то претендовал на чужие места, просто в любой момент могла подойти и моя очередь. Но любопытство взяло во мне верх, и я решил посмотреть, что же это за герой, который собрал вокруг себя всех пацанов.

Добравшись до центра этой толпы, я едва не потерял дар речи. Героем оказался знаменитый Слава Лемешев — боксер-любитель, образцовый контрнокаутер, олимпийский чемпион! Я отлично помнил этого спортсмена по прошлой жизни, потому что к его таланту относился с большим трепетом. Феномен!

Он выступал во втором среднем весе, стал победителем Олимпиады 1972 года и дважды — чемпионом Европы. И хотя в Европу в последний раз он ездил не далее чем в прошлом году, вблизи уже было заметно, что удерживать свой вес ему тяжело. Я смутно припомнил, что и на недавнем первенстве Союза Слава уже бился в полутяжах. Причина тому — не самый скажем так спортивный образ жизни с обилием вредных привычек.

Тем не менее, звание самого молодого олимпийского чемпиона по боксу в СССР у него не мог отобрать никто. И уже сейчас, в свои двадцать четыре, он был заслуженным мастером спорта по боксу, включенным в список выдающихся боксеров. А включением в этот перечень, между прочим, могли похвастаться всего десятка три человек за всю историю советского бокса!

В общем, моментально вспомнив все, что я знаю о Славе Лемешеве, я и сам стал похож на восторженного фаната. Хотя в моем теперешнем возрасте это было и нормально, но я всегда с восхищением относился к спортсменам, сумевшим добиться каких-либо высот в нашем нелегком деле. Уж кому, как не мне, знать, сколько труда вложено в каждую победу и каких усилий порой стоит довести себя до наивысшего пика физической формы.

Кстати о птичках, нашего Дениса Бабушкина упрекали в дружбе с Лемешевым и в совместном увлечении спиртными напитками. Причем еще делали оговорку: мол, дружок-то твой уже всего добился, а у тебя еще все впереди. Черт, ну конечно! Как я сразу-то не сообразил, что это — именно тот самый Слава Лемешев! Бабушкин, впрочем, тоже стоял рядом со Славой, но скорее дожидался, пока пацаны отвянут от его корешка. Рожа у него при этом была надменная.

Ну и, стоит сказать, у них действительно было кое-что общее. Ведь Лемешев мог и вовсе не стать никаким олимпийским чемпионом. В том самом 1972 году на чемпионате СССР Лемешев расслабился и даже не попал в призеры. Но после предолимпийского тренировочного сбора все-таки был внесен в олимпийскую заявку. Причиной тому была его феноменальная реакция. Как показали проведенные тесты, такой скорости рефлексов, как у него, не было выявлено больше ни у одного из боксеров-участников сборных команд Советского Союза. Только равняться на Славу по этой части точно не стоило. Да и самому Лемешеву тоже не могло все время везти. Теперь Слава, если мне не изменяет память, пролетал как фанера над Парижем мимо состава сборной на следующую Олимпиаду. Уступил место Толе Климанову и Руфату Рискиеву. Закономерно, так что утверждение, что талант не пропьешь очень даже спорно. Такие неудачи крепко подкосили Славу. Вот как раз в тот период, на почве такого стресса он и начал злоупотреблять алкоголем, после чего ни о каком возвращении в «высшую лигу», конечно, не могло идти и речи.

Видимо, в одной из таких спортивно-алкогольных компаний они с Бабушкиным и познакомились. Денис тоже не попал сейчас в число отобранных для турнира бойцов, как будто повторяя судьбу своего товарища. Но все-таки перед ним еще оставался выбор. И мне показалось, что и он сам это понял.

Наконец, пацаны, толпившиеся возле Лемешева, начали расходиться. Бабушкин и Слава обнялись, как старые приятели, о чем-то поговорили, но на приглашение отлучиться Денис ответил твердым отказом. Честно говоря, я был удивлен, что Лемешев говорит об этом так открыто.

— Пойдем накатим, — чуть ли не во весь голос произнес он, сжимая в объятиях Бабушкина. — У меня тут заныкано недалеко.

— Да нет, ты чего, — отмахнулся Денис. — Какое «накатим», у меня сейчас взвешивание, а потом я в запасных буду сидеть.

— Ну так в запасных же, а не на ринг пойдешь, — не сдавался Лемешев. — А то ты не знаешь. Скорее всего, весь турнир там и просидишь, какая разница. За встречу, а? — он изобразил знаменитый жест кулаком с разогнутыми мизинцем и большим пальцем

— Извини, но не пойду, — Бабушкин наконец высвободился из его объятий, и по его лицу можно было понять, что это общение не приносило ему никакого удовольствия. — Я из-за таких вот «за встречу» уже на турнир не допущен, чтоб ты знал. И не хочу, чтобы так продолжалось и дальше.

— Ну и чего? — искренне удивился Лемешев. — Это дело житейское. Сам знаешь — сегодня не допущен, завтра допущен, потом опять нет. А потом, это же конкуренция! Они чувствуют, что ты сильнее, чем остальные бойцы, и боятся тебя выдвигать! А то, если сразу станет видно, что остальным рядом с тобой делать нечего, то зачем их тогда содержать? Обычная история для лидера. Так что не бери в голову! Пойдем, говорю, я там и закусочки приготовил!

— Я сказал — не пойду, значит, не пойду, — уже немного раздраженно ответил Денис. И, увидев изумленное лицо своего собутыльника, добавил: — Знаешь, я тут подумал над этим и решил, что спорт для меня все-таки важнее. Поэтому я вообще решил завязать с этим делом. С концами, все.

«Ну надо же», — отметил про себя я. «Неужели задумался? В общем-то, сейчас действительно самое время завязывать — потом уже будет слишком поздно».

Бабушкин отошел от Славы и вернулся в свою очередь. А бывший чемпион так и остался стоять с удивленным лицом. Ему было невдомек, как это так — собутыльник, никогда не отказывавшийся «раздавить» бутылочку-другую под хорошую закуску и душевные разговоры ни о чем, вдруг ни с того ни с сего отказывается выпить. Ему-то самому, конечно, казалось, что выпивку вполне можно совмещать со спортом и все его неудачи не имеют к ней никакого отношения.

— Во даёт, — хмыкнул Лемешев, провожая взглядом Бабушкина.

Вообще, с Лемешевым я был когда-то знаком, можно сказать, заочно. В 1980 году он был назначен тренером в группу советских войск, дислоцированную в ГДР.

Там он продолжал заниматься спаррингами со своими подопечными… зря. После возвращения из Германии он уже никогда не возвращался к спорту, получив инвалидность. Грустная и горькая судьба когда-то прославленного спортсмена.

Но пока что он стоял недалеко от меня — еще молодой, популярный, не до конца потративший свое здоровье. Я решил не упускать такого шанса и поговорить с ним.

— Доброго дня! Меня зовут Михаил, — я с удовольствием пожал руку чемпиона. — Я давно наблюдаю за вашими боями и хотел вас кое о чем спросить.

— Пожалуйста, — как и большинству знаменитостей, чей звездный час уже позади, Лемешеву льстило любое внимание к его персоне и былым заслугам. — Что ты хочешь узнать?

— Меня так восхищает этот ваш удар, — заговорил я, — ну вот этот, когда вы правой ударной рукой убираете руку соперника от подбородка, и тут же, мгновенно, этой же правой рукой его бьете коротким. Научите меня?

Я старался говорить как можно более увлеченно. Честно говоря, помимо искреннего интереса, был у меня еще и другой умысел. Мне хотелось отвлечь его от выпивки — хотя бы один раз, хотя бы только на сегодняшний день. Все мы помним теорию о том, что каждое наше действие, пусть даже самое незначительное, кардинальным образом изменяет ход событий, так почему бы не попробовать эту теорию в действии?

Лемешев внезапно выпрямился, и на мгновение мне показалось, что у этого человека нет и не было никаких проблем со здоровьем. Передо мной стоял прославленный спортсмен, чемпион, кумир молодых боксеров, по праву гордящийся своими достижениями. Уж не знаю, мои ли слова так на него подействовали, или на контрасте с поведением Бабушкина его собственное поведение показалось ему неправильным, но в этот момент, как мне показалось, у него немного изменились даже черты лица.

Так или иначе, Слава с готовностью продемонстрировал упомянутый удар не только мне, но и всем пацанам, столпившимся вокруг нас. Он с готовностью встал в стойку и разобрал весь прием в деталях, да еще с несколькими вариантами реакции противника. Каждое свое движение чемпион сопровождал подробным объяснением того, что, как и для чего нужно делать. Честно говоря, у меня возникло ощущение, что Лемешев дорвался до внимания к себе и теперь хотел использовать подвернувшийся момент как можно полнее. И это ему удалось: увидев, как знаменитый Лемешев демонстрирует свой коронный удар, вокруг нас моментально столпились начинающие бойцы, жадно впитывавшие каждое слово и каждое движение чемпиона. И правильно: у мастеров всегда есть чему поучиться и что перенять. Пусть даже для кого-то они — герои вчерашних дней, но можно взять у них базу и идти дальше, развивая и совершенствуя полученные знания.

А когда этот импровизированный мастер-класс был окончен, и зрители разошлись, оживленно обсуждая увиденное, я аккуратно отвел Лемешева в сторону, заявив, что хочу сказать кое-что ему лично, без свидетелей. Слава был очень удивлен таким подходом — может быть, именно поэтому и согласился отойти в сторонку без всяких возражений.

— Послушай, Слава, — начал я, перейдя для доверительности на «ты». — Все знают, что ты крепко выпиваешь. Да не бойся ты, я не собираюсь про тебя слухи распускать, — заверил я, заметив, как забегали его глаза. — Я не для этого тебя отозвал. Я просто хочу тебе сказать, что если ты продолжишь так пить, то закончишь очень плохо и очень рано. Сейчас перед тобой есть два пути, два варианта развития событий. Или ты окончательно спиваешься, и все очень скоро забывают, что когда-то был такой спортсмен Слава Лемешев. Или ты завязываешь с этим делом прямо сегодня же, начинаешь снова тренироваться, отбираешься в СССР и снова сражаешься уже на следующих Олимпийских играх! А тебя ждут, Слава! Тебя любят и ждут!

Лемешев смотрел на меня хмуро и молчал. Разговор этот явно было ему неприятен. Я мог только предполагать, какие мысли сейчас роятся в его уже, к сожалению, проспиртованном мозгу. Из своего тренерского (да и простого житейского) опыта я знал, что сформировавшегося алкоголика практически невозможно чем-либо пронять. Если зависимость зашла так далеко, что из-за нее начинает рушиться карьера и отношения с людьми, то вряд ли тут можно что-то сделать. Но все же были — пусть единичные, но были! — случаи, когда человек хватался за свое любимое дело, и именно оно (разумеется, при поддержке близких и друзей) давало ему силы, чтобы вытащить себя из этой алкогольной пропасти. Как знать, может быть, в случае с Лемешевым этот способ тоже сработает? Как-никак он действительно жил боксом, если, будучи любителем, смог стать олимпийским чемпионом. Вдруг мне все-таки удастся сделать доброе дело и изменить к лучшему ход событий, раз уж судьба забросила меня обратно в это время?

— Миха! Ну ты где гуляешь-то? — раздался из коридора голос Сени. — Твоя очередь через одного уже!

Блин. С этими душеспасительными беседами и встречами с чемпионами я совсем забыл, что вообще-то здесь я стою в очереди на взвешивание! Лемешев мне ничего не ответил, и уже сам факт этого угрюмого молчания говорил о том, что он и сам все прекрасно понимает и, может быть, как раз какого-то пинка со стороны ему и не хватало. Во всяком случае, мне очень хотелось на это надеяться. По моим представлениям, не должен человек, обладающий очевидным незаурядным талантом в своей профессии, опускаться на самое дно. Тем более в том возрасте, когда он может еще очень многое успеть сделать. Как говорится, кому многое дано, с того многое и спросится. Но… Все, что я мог для него сделать, я сделал, теперь же пора было возвращаться к собственным задачам.

Взвешивание, по сути, являлось здесь формальностью. То есть, конечно, это было важно — распределиться по весовым категориям. Людей из противоположных категорий в спарринг здесь не поставили бы. Но все-таки взвешивали нас с погрешностью до килограмма, а это уже давало определенную свободу трактовок результатов. Человека со спорными цифрами могли распределить в более тяжелую или в более легкую категорию.

Пока я общался с Лемешевым появились результаты взвешивания наших динамовцев.

— Что на весах показал? — спросил я у Сени.

— Девяносто четыре, чистый тяж, — с гордостью сообщил он.

Я смерил его взглядом и похлопал ладонью по животу.

— Скинуть бы тебе пару тройку килограмм, гляди в весовую ниже бы поместился. Рано пока тебе в тяжи.

Сеня задумался, но ничего не ответил.

Лева со своими 79 килограммами оказался полутяжем, Колян был распределен в полулегкий вес. Что же касается нашего легендарного Бабушкина, то он показал первый тяжелый, хотя это весовая была явно не его.

— Раздевайся до трусов и вставай на весы, — скомандовала тетенька в белом халате, посмотрев на меня.