Боксер-4: назад в СССР

Глава 16

Оцепенение Григория Семёновича прошло быстро. Все же профессиональное в экстренных случаях выходило в нем на первый план. А профессионалом мужик был до мозга костей.

— Ладно, Мишка, что это было, куда ты мотался, почему без разрешения и как ты заполучил наши сумки, мы потом будем разбираться. А сейчас, раз уж ты раздобыл обратно свою форму, в нее и одевайся. Только быстро! Две минуты тебе на все про все!

— Я? — теперь наступила моя очередь изумляться. — Уже?

— Уже, уже, — закивал Григорий Семёнович. — Сейчас твой выход, буквально через несколько минут!

Я взглянул на часы. Неужели мы так долго добирались? Да вроде бы нет. По моим расчетам, до моего выхода оставалось ещё прилично времени. Даже если бы мы сейчас находились ещё на полпути ко дворцу спорта — и то успели бы приехать сюда минут за десять до моего выступления. Тогда почему я-то?

— А что, разве расписание выступлений поменялось? — недоуменно спросил я. — Я думал, сейчас пониже веса должны драться, а только потом уже я.

В быстрые нокауты в весах мухи и пера я не верил, таких «монстров» как японец или Наоя Иноуэ или филиппинец Мэнни Пакьяо, рождается один на миллион. Вот они укладывают соперников штабелями в малых весах. Хотя в любительских перчатках процент нокаутов у этих ребят тоже был бы несколько другой.

— Ничего не поменялось, — Григорий Семенович посмотрел на меня как на человека, забывшего, какой сейчас год. — У нас тут вообще-то два ринга!

— Два? — вот это точно было для меня новостью. Как же это я прошляпил второй-то?

— А ты думал? — тренер продолжал удивленно смотреть на меня. — Иначе мы тут не то что до ночи — до утра свой бокс не закончим!

Ну логично, конечно, вопросов нет — сам дурак. Я как-то подзабыл, что это областной турнир, а на мероприятиях такого уровня выступающих столько, что если их даже пускать одного за другим без перерыва и круглосуточно, все равно соревнования растянутся на несколько дней.

Я помчался переодеваться. «Вот это мы, конечно, вовремя успели», — думал я, доставая свою форму из сумки. «Ну, буду считать, что вся эта погоня за водителем и нашими вещами — разминка перед выступлением. Хотя, конечно, нормальная разминка сейчас очень даже не помешала бы. Но… теперь уже будем выступать как есть, ничего не поделаешь. Как говорится, с корабля на бал. Заодно и проверим, насколько крепки мои навыки и как я умею собираться».

Но рассуждения рассуждениями, а поторапливаться действительно было необходимо. Мой соперник уже стоял на ринге, наше выступление объявили, весь зал ждал одного только меня. Кое-как, прыгая на одной ноге, я натянул боксерки, которые показались мне легковатыми после обычной обуви. Впрочем, они такими и были. Зато сейчас я в них на ринге после такой-то беговой разминки буду просто летать!

— Ну что ты здесь, в самом-то деле! — воскликнул возбужденный Григорий Семенович, забежав ко мне в раздевалку. — Сколько можно копошиться, как гусеница, там уже главный судья спрашивает куда мой соколик подевался! Держи капу! Да одевайся, одевайся, что ты как в детском саду-то!

Протянув за капой, я автоматически сбросил с руки майку, которую уже начал надевать. Второй рукой, которая в этот момент держала шорты, начал пытаться удержать майку, одновременно засовывая капу в рот, и со стороны, надо полагать, я в этот момент выглядел весьма забавно. Видя мое замешательство, Григорий Семенович решил прийти мне на помощь.

— Дай сюда, — мой тренер буквально выхватил у меня капу, кивком головы показав, чтобы я продолжал надевать форму. — Ровно стой, головой не шевели!

Да, вот уж не думал я, что в довольно-таки взрослом возрасте мне когда-нибудь кто-нибудь будет помогать одеваться! Но, пока я натягивал на себя майку и шорты, Григорий Семенович буквально впихнул мне в рот капу, а второй тренер забинтовал руки и надел на них перчатки.

— Так, быстренько даю вводные, — сказал Григорий Семенович. — Соперника своего знаешь?

Я отрицательно помотал головой. Откуда же мне было его знать? Да даже если бы я его и знал — с этими поездками и разборками с кавказцами свое-то имя как бы не забыть, не то что соперника. Я бросил взгляд из приоткрытой двери раздевалки на ринг — там в ожидании меня площадку измерял шагами довольно крепкий на вид парень. Лицо его, правда, показалось мне смутно знакомым. Но конкретных ассоциаций не было никаких. Я вопросительно посмотрел на тренера.

— В общем, это Васька Макаров, 1959 года рождения, — сообщил мне Григорий Семенович. — Опытный боец, работает напролом. Джо Фрейзера видел когда-нибудь?

— Конечно. Кто же его не видел? — отозвался я. Еще бы я не видел Джо Фрейзера! Его легендарный бой с Форманом я в прошлой жизни засмотрел до дыр! Да и «Обитель ангелов» в девяностые все мы смотрели. У такого бойца было чему поучиться. Если этот Васька Макаров прилежный ученик, то поработать мне сейчас придется серьезно. Можно сказать, меня ждет прямо-таки испытание на профпригодность.

— Ну вот, — удовлетворенно кивнул Григорий Семенович, — вот Васька и работает, как Джо. Первым номером, выносливый, как космонавт и роет землю, как носорог. Значит, запомни: стоять перед ним, как дерево, на двух ногах нельзя. Он левша. Моментально забьет. Лучше заходи за руку и постарайся метить ударом в печень — она у левшей получается открытой, как на блюдечке с голубой каемочкой. Ну а в остальном держи его на джебе. Как только зашагиваешь — сразу бей!

Я согласно покивал. Советы были действительно дельные. Кстати говоря, я наконец-то вспомнил этого Макарова. Васька был довольно крепким боксером, но при этом звезд, как говорится, с неба не хватал. Каких-то всесоюзных побед за ним не значилось, но и без них он сумел пошуметь знатно. Под конец карьеры, помнится, у него было более трех сотен боев по любителям, а это, прямо скажем, далеко не каждому удается.

С Фоезером сравнение было, конечно, притянуто Семенычем за уши, все-таки тактика Макарова была довольно однообразна. Всю надежду в бою он возлагал на свой отлично поставленный левый хук. То есть, по сути, на волю случая. Если попадет, куда метил — то нокаутирует противника, и вполне возможно, что надолго. А если нет — скорее всего, проиграет по очкам. Надо будет об этом помнить и учитывать, вырабатывая свою тактику в этом поединке.

Я еще раз пошевелил всеми конечностями, проверяя, как сидит форма, как вставлена капа, как чувствует себя тело, которое не было как следует размято и разогрето.

— Ничего-ничего, — подбодрил меня тренер, — еще и не в таких условиях биться приходилось! Все будет нормально! А уж тем более — ты теперь экипирован по полной программе.

Ну вот и все. Форма надета, капа вставлена, боксерки зашнурованы. Я готов!

— Удачи, сынок! — тихо сказал Григорий Семенович, кладя руку мне на плечо и провожая к рингу. Поддержка тренера, конечно, многое для меня значила — как и для любого спортсмена. Что ж, даже если вдруг с первым боем что-нибудь не заладится, то буду воспринимать его как тренировку перед остальными. Но главное, конечно, делать все от меня зависящее, чтобы заладилось.

Я вышел на ринг и огляделся. Вот это да! Первым, кого я увидел среди зрителей, был Слава Лемешев! На подвыпившего он похож точно не был, при этом выражение лица у него было серьезное и даже печальное. Может быть, он все-таки услышал меня и задумался? Если так, то будем считать, что мне удалось в этой жизни изменить по крайней мере одну человеческую судьбу к лучшему. Что ж, будем надеяться, что так оно и есть! Во всяком случае, если человек даже в таком, не самом лучшем, состоянии, все равно приходит смотреть выступления коллег — значит, интерес к своей профессии пока что перевешивает пагубные пристрастия. А значит, шанс на его возрождение пока сохраняется, пацан то он еще молодой. И кто его знает, может быть, я в этой жизни еще услышу имя Вячеслава Лемешева в качестве участника Олимпиады!

Передо мной выросла суровая физиономия Васьки Макарова, протянувшего мне руку для приветствия. Надо сказать, что выглядел он, конечно, просто как уголовник, хотя на самом деле Вася — добрейшей души человек, компанейский. Такое несовпадение встречается в нашем деле довольно часто. И, как правило, оно работает на спортсмена: когда на ринг выходит суровый зверь — это всегда зрелище. Даже если внутри это — не грозно рычащий лев, а мурлыкающий котенок.

Пожав друг другу руки, мы разошлись по углам и застыли в нервном ожидании. Напряженную тишину разрядила команда:

— Бокс!

Зал ответил вялыми аплодисментами, особых надежд на этот бой не возлагая. Мы снова сошлись и коснулись друг друга перчатками. Макаров гулко выдохнул, растер нос (уже сломанный) перчаткой и попер вперед в привычной манере. Я отчетливо помнил все советы Григория Семеновича. Только вот некоторая самонадеянность меня все же подвела. Порхать по рингу в боксерах, как мне это казалось в раздевалке, не получалось. Обувь-то легкая и удобная, спору нет, а вот ноги после длительной поездки на мотоцикле стали как будто ватные. В результате мое внимание рефлекторно переключилось на состояние ног и попытки понять, как у меня сейчас получится двигаться.

Это обстоятельство сыграло злую шутку. Я-то привык к тому, что каждая часть моего тела слушается меня, как рядовой командира, и выполняет все мои команды беспрекословно. Здесь же ощущение, что импульсы идут в ноги через несколько ватных одеял. Пока этот самый импульс дойдет до ноги, пока нога выполнит нужное действие — поезд уже давно ушел. Похожие ощущения у меня случались, когда приходилось спать в неудобном положении, и после пробуждения оказывалось, что я отлежал себе руку. Но тогда это ощущение довольно быстро проходило — стоило только перевести конечность в естественное положение и немножко ей подвигать. Здесь же «ватное» состояние как будто вцепилось в мои ноги мертвой хваткой и не хотело отпускать.

Однако в первом раунде я продолжал работать по привычке — то есть так, как будто с моими ногами все в порядке. В результате моя реакция стала замедленной, в то время как Макаров оставался таким же проворным, как и обычно. У меня далеко не всегда получалось успеть увернуться от его атак. До боли (в прямом смысле) однообразных, но действенных. Хук у него заряжен, что надо и в каждый левый боковой спортсмен вкладывался от души. Я даже через блок чувствовал, хотя чисто не пропустил ни разу.

«Благодаря» таким непредвиденным событиям я все-таки пропустил пару Васькиных хуков и проиграл первый раунд. К сетке ринга я подошел не столько обессиленный, сколько озадаченный — на такое развитие событий я уж точно никак не рассчитывал. Но и на мотоцикле ездить перед боем — не лучшая идея.

— Мишка, ну что ты вытворяешь! — обеспокоенный Григорий Семенович тут же поспешил подскочить ко мне. — Чего встал перед ним, как барышня на выданье — лупи не хочу!

— Да ниче хорошего, — буркнул я. — Ноги тормозят, как застыли. Не размялся.

Мне не хотелось признаваться ему, что ноги у меня барахлят из-за поездки на мотоцикле. Во всяком случае, если и обсуждать это, то точно не сейчас и не здесь. Не хватало еще этих разборок в перерыве между раундами. Да и потом, все это влияло на отношение ко мне в будущем. Хоть я и выручил, по сути говоря, всю команду — все равно грубо нарушил дисциплину, сорвавшись куда-то без предупреждения и разрешения, а теперь вот, получается, расплачиваюсь за это на ринге. И мало того — я, все «Динамо» расплачивается — ведь оценки влияют на общий, как бы сказали в будущем, рейтинг нашего общества!

— Хреново, Мишка, хреново! — я чуть ли не впервые видел Григория Семеновича таким встревоженным. — Но это же только ноги! У тебя же туловище не из одних ног-то состоит Елки-палки, у тебя голова на плечах для чего? Ну если ты видишь, что изначальная тактика не але, значит ее нужно менять!

— Исправлю, — скорее на автомате ответил я, про себя уже прикидывая, как мне стоит поменять свое поведение на ринге.

— Если не получается уклон. — продолжал втолковывать мне тренер, — значит держи его на расстоянии! У тебя ручищи, как шланги! Заходи с неожиданных сторон, режь углы и лупи, когда он этого меньше всего ожидает! Давай! Ты можешь! Второй раунд, пацан!

Я оперся на канаты всем телом, выпрямив спину, и свежим взглядом оглядел ринг. Тренер прав — нужно срочно менять тактику, иначе я таким макаром проиграю. Ноги у меня встали, конечно, но первый раз что ли… в общем поглядим, есть у меня идеи, как ситуацию исправлять. Ну и надеюсь, мои ноги ко мне вернуться.

Возвращаясь на ринг после команды, я действительно чувствовал себя получше. Может подействовало внушение Семеныча, может, я сумел собраться, а может, сработало и то, и другое вместе. Я четко знал, что мне требуется сделать, понимал, как именно буду это делать, и прикидывал, как реагировать, если что-то пойдет не так — например, соперник вынудит меня снова сменить тактику. Все это за считанные секунды пронеслось в голове, и теперь у меня были варианты действий практически на любое развитие событий.

На деле же все оказалось намного проще. Во втором раунде мне удалось сдерживать Макарова на расстоянии вытянутой руки. Я не бил, а как бы отталкивал его, сбивал с прицела, когда он пытался пробраться поближе и нанести удар. В очередной раз, когда Васька попытался поднырнуть ко мне под руку, чтобы от души сработать мне по печени, я применил мощный апперкот, поймал его и, можно даже сказать, аккуратно усадил на настил.

Нокдаун.

Во время, кстати, считай нокдаун в раздевалку, судьи такое любят. До конца раунда оставалось пару секунд. Соперник вскочил на ноги, показывая, что может продолжать, и рефери отправил его к угловым на раздачу пистонов. Пропущенный удар действительно был крайне не обязателен.

Семеныч весь перерыв начал мне разминать ноги, и приговаривал, чтобы я в таком же духе продолжал.

Третий раунд прошел примерно так же, как и второй. Все-таки Васька не отличался особым разнообразием тактик. Переть напролом и стремиться нанести коронный удар — это, конечно, хорошо, но такой подход чреват тем, что в любой нестандартной ситуации ты автоматически будешь проигрывать. Что, собственно, и показал третий раунд, в нем мне удалось не без труда, но нейтрализовать все его попытки дотянуться до меня левой рукой, да и вообще подобраться ко мне поближе. В довершение всего мои ноги, кажется, начинали приходить в норму, и движения стали получаться легче и ловчее. Поэтому пару раз мне удалось лихо увеличить дистанцию, когда Макаров работал на ее сокращение.

В конечном итоге такие гонки, судя по всему, его сильно вымотали. Его движения становились все более неопределенными, а взгляд постоянно пытался успеть за моими. Левая рука, которой он старался нанести мне удар, уже работала не так целенаправленно, как в первом и втором раундах. И, когда он в очередной раз замахнулся, я легко за шагнул за его руку — и снова посадил его на ринг удалом навстречу.

Надо отдать пацану должное, он встал.

Остаток раунда я расстреливал его джебом, сбивая начинающиеся атаки.

— Стоп! — скомандовал рефери, когда прозвучал гонг, знаменующий конец боя.

По итогам трех раундов судьи боя отдали победу мне. Чувства были такие, будто я чемпионский титул взял. Это же моя первая победа в турнире и вообще в боксе в новом теле! Я обернулся и посмотрел на Григория Семеновича. Он сиял так, как будто это сейчас он, а не я, выиграл бой. Его можно понять: к достижениям более опытных бойцов он уже привык, а здесь новенький, который, можно сказать, вопреки воле родителей и обстоятельствам проявил упорство и пошел в бокс, показывает первые результаты. Конечно, здесь любой педагог будет сиять от гордости: не зря вкладывал столько времени и сил в ученика!

— Молодец, Мишка! Сделал все, как надо! — кричал Григорий Семенович.

— Молодец! — вторили тренеру Янкины дачные друзья, сидевшие неподалеку. — Ты его нормально так уработал!

«Жалко, что здесь сейчас нет Янки… и Ленки», — почему-то подумал я. Хотя на самом деле понятно, почему: какому мужчине не хочется, чтобы нравящаяся ему женщина стала свидетельницей его триумфа? Конечно, до совсем уж значительного триумфа было пока еще далековато, но и первая победа для меня тоже значила очень много.

Голова кружилась, как будто бы я перебрал с шампанским, хотя я не пил ни капли. В моем мозгу стучалась только одна мысль: я смог! я победил! все это было не зря! Все эти тренировки, усилия, уговаривания родителей, объяснения перед тренерами, все мое упорство (а иногда и хитрость) сработали! Начало боксерской карьере положено. Если уж я одержал одну победу — значит, мне по плечу и вторая, и третья, и много-много еще. И они обязательно будут!

Я спустился с ринга в раздевалку под такие же жидкие аплодисменты, под которые поднимался на ринг. Меня поздравили пацаны из приятелей-динамовцев, отвесил обадривающий подзатыльник Семеныч. Похоже, моя гибкость в смысле смены тактики впечатлила всех. И особенно ярко она смотрелась на фоне однообразных движений моего противника. Но пока что расслабляться рановато. Впереди меня ждали и другие бои этого турнира. И что-то мне подсказывало, что не все мои соперники окажутся такими же предсказуемыми, как Васька Макаров.