Боксер-4: назад в СССР

Глава 22

— Мужики, через бой ваш выход! Сейчас пропускаете, — сообщил один из судей, когда мы с тренером сели бинтовать руки.

— Да что такое! — возмутился мой тренер. — У него там что Швыдка Настя напала⁈

Судья буркнул «ждем» и ушел. Руки, естественно, бинтовать раньше времени не стали. Следом к Семенычу подскочил главный судья.

— Так, Бабушкин здесь? — спросил он.

— А куда ж он денется, — пожал плечами тренер.

— Выводи его в финал!

— Так у него же дисквалификация?

— Была, но ихний неприкасаемый с турнира снялся! — хмыкнул главный судья. — Семеныч, мы пытались его вытянуть, ну сам понимаешь, — судья многозначительно посмотрел на нашего тренера. — Но твой этот Бабушкин его так помял, что ему сейчас объективно не до боев.

— Мда… А проблем-то у вас из-за этого не будет? — на лице Григория Семеновича явно боролись гордость за своего воспитанника и тревога за исход общего дела.

— Так он же формально-то не проиграл, — вздохнул судья. И из этого вздоха стало понятно: проблемы обязательно будут, но продолжать тянуть того, кто даже сам этого не хочет, больше невозможно. Да, им, скорее всего, действительно предстояло нелегкое общение с высоким покровителем этого недоспортсмена. Я хорошо помнил по собственному опыту: когда кто-нибудь очень влиятельный решил во что бы то ни стало протащить своего протеже (а тем более — близкого родственника), отрыв от реальности становится у него катастрофическим. Такое впечатление, что они готовы отменить даже законы физики, лишь бы их горемычный парень надел на себя золотую медаль победителя. Но все это будет чуть попозже, а пока турнир продолжался, и можно было надеяться, что судейство теперь станет более честным.

— Сейчас будет готов! — просиял Семеныч, а когда главно суде ушел, уже в полголоса добавил. — Хорошо он хоть не налыкался… Хотя выступать он должен был после тебя Ладно, пойду Бабушкина к выходу готовить, а ты Мишка, концентрацию не теряй! — сказал Семеныч, похлопав меня по плечу.

«Ну дела», — думал я. «Прямо как специально все подстраивается, чтобы все силы размотать. Как будто заговор какой-то». Хотя, честно говоря, учитывая нравы большого спорта, помноженные на антагонизм между разными обществами, теория «заговора» не казалось такой уж нереальной.

Тренер вздохнул и пошел к Бабушкину, а я снова отправился ожидать сигнала к выходу. А пока что к выходу готовился Бабушкин. Мда, видимо не смогли нашу псевдозвезду турнира даже за уши вытянуть. Победы у него формальные, а вот ударов он на пропускал самых что не есть настоящих. Тянут потянут, а вытянуть не могут…

В общем, у Бабушкина теперь появился новый соперник. Я не удержался от соблазна выйти, чтобы понаблюдать и за их боем тоже. Денис сегодня был в отличной форме. Было сразу видно, что, несмотря на формальный проигрыш в прошлом бою, он продолжил впахивать и соблюдать режим. Бабушкин не сорвался в алкоголь, как это могло бы быть еще совсем недавно, а наоборот — максимально сконцентрировался на прилагаемых усилиях, чтобы сейчас выдать результат. Как ни крути, это было приятно. И уж точно намного приятнее, чем наблюдать за бесконечным падением талантливого человека. Главное, чтобы это не стало временным явлением. Я хорошо помнил, как выносили не стоящего на ногах Тайсона Фьюри из бара, где он малость переусердствовал с подготовкой к реваншу за титул абсолюта… а Фьюри ведь тоже умел собраться и бросить пить. Только не надолго, правда.

Что до Бабушкина, такой подход не прошел для него впустую. Денис работал мощно, четко, напористо и плотно, без грязи. И — одержал победу! Фактически он выиграл за счет одной только работы ног и в конце раунда отправил соперника в нокаут крепким ударом по корпусу, который он вбил в соперника, как гвоздь молотком.

— Талант! — восхищенно проговорил один из тренеров «армейцев».

— Далеко пойдет! — согласился второй.

Это уже было, можно сказать, высшее признание — когда тобой восхищаются тренеры соперников, значит, ты действительно чего-то стоишь. Кажется, Бабушкин и сам все это прекрасно понимал. Он сиял, как начищенный чайник, как если бы победа была для него впервые. Хотя на самом деле он давно уже привык принимать участие в подобных соревнованиях, да и выигрывал их один за другим. Но все-таки сегодня был особенный случай. Сегодня Денис Бабушкин победил не только своего противника — он победил в первую очередь себя. Он смог перебороть свою слабость, восстановиться и снова войти в форму. Такие победы дорогого стоят, и сам он это тоже понимал. Поэтому и триумф его ощущался в несколько раз сильнее.

— Поздравляю, Денис, — искренне порадовался я, пожимая ему руку. — Заслуженная победа!

— Пашем, — улыбнулся в ответ Денис. — Не все ж бухать. А вообще кто хорошо работает, тот хорошо отдыхает!

— Смотри не перечеркни все, — спокойно сказал я.

Денис и вправду задумался.

Долго рассыпаться в поздравлениях мне было тоже некогда: наконец-то на ринг вызвали меня! Фамилию соперника я не знал, а вот рожу запомнил… это был сосед по комнате того армейца, которому я подсунул в боксерки тухлые яйца — и конечно, он тоже запомнил меня в ту ночь.

Ну вот и встретились.

Я хорошо слышал те угрозы, которые сыпались в мой адрес на следующее утро. Да и когда мы убегали от их окна, вдогонку нам неслись далеко не комплименты. Не было никаких сомнений, что они приложат все усилия, чтобы осложнить нам жизнь. И если в быту их возможности были ограничены — как ни крути, мы были под неусыпным надзором тренеров и администрации, а значит, дальше мелких пакостей дело зайти вряд ли могло — то ринг оставался идеальным местом для сатисфакции. Но с другой стороны — злость в бою не товарищ.

Посмотрим, потому что нынешнего соперника я уже успел увидеть в деле в предыдущие два дня — и должен признать, что боксером он был довольно сильным. Ну что же, как говорится, война план покажет. Я тоже, в общем-то, не лыком шит, так что на легкую победу пусть не надеется.

— Я тебе яйца твои в жопу засуну, — прошипел армеец вместо приветствия.

Я криво улыбнулся в ответ, мы разошлись по углам.

— Бокс! — вместе со словами рефери прозвучал гонг моего первого в новой жизни финала соревнований.

Итак, первый раунд! Я сделал ставку на свою отточенную скорость и точность ударов. Эта стратегия оказалась выигрышной: противник не успевал ни отстраниться от удара, ни толком ответить на него. Юркость и ловкость иногда помогают там, где не может справиться сила. Но в таком подходе, конечно, была и своя слабая сторона: эта самая ловкость требует достаточно большой концентрации. А значит, усталость и рассеянность начнутся гораздо раньше, чем это было бы при более спокойно манере ведения боя. Этого, судя по всему, и ожидал мой соперник: понимая, что в скорости ему меня не обогнать, он работал только по корпусу и ждал, когда я начну уставать и «тормозить». Такая тактика говорила о том, что у него работала не только «физика», но и голова. Значит, будет еще сложнее, чем я думал.

— Молодец, так держать, — произнес Григорий Семенович в перерыве. — Все правильно делаешь. Только единственное что — контролируй его правую руку. Он ее пока что толком и не включал — значит, бережет и готовится поработать ей попозже. Сюрприз тебе устроить хочет.

Я кивнул. Хитрость с правой рукой я и сам заметил. Хорошо бы теперь удержать в центре внимания все, что мне нужно.

Во втором раунде я почувствовал, что моя функционалка действительно начала немного проседать. Соперник работал все так же мощно, но на этот раз пару раз ворвался на ближнюю дистанцию. Это тревожный сигнал. При этом правую руку он до сих пор на полную силу не подключал — только время от времени обозначал ей удары по корпусу. Это означало две вещи. Во-первых, мой противник приберегал что-то в качестве «контрольного выстрела» и не хотел раньше времени светить свои козыри. А во-вторых, он, в отличие от меня, после первого раунда нисколько не устал: во всяком случае, выглядел и работал он с точно таким же напором и расчетливостью.

К моему сожалению, приходилось признать. что его тактика начинала срабатывать. Я начал все чаще замедляться и пропускать его на ближнюю. У меня возникло ощущение, что я осознаю свои движения уже после того, как их совершил. А это значило, что я уже сильно заторможен. Плохой признак! Тактику надо менять!

А вот и долгожданный сюрприз!

Как и следовало ожидать, именно в тот момент, когда я немного подустал и ослабил внимание, соперник все-таки подключил правую руку. Сильнейший двойной удар голова-корпус! Перед глазами все поплыло, соперник и зал с гудящим гулом переместились куда-то в правый верхний угол моего обзора, что-то твердое ткнулось во все мое туловище… и я вдруг осознал, что лежу на полу ринга. Этого еще не хватало! А я ведь видел этот удар, я отреагировал на него вовремя — поставил хороший блок!

Да, вот это знатно меня болтануло! И это я еще подготовился к удару! Что же случилось бы, если бы я не был готов? Ладно, все эти лирические размышления сейчас вообще не к месту.

Рефери тем временем начал отсчет нокдауна. Я приподнял голову и увидел, что мой соперник стоит в нейтральном углу и вскидывает руки. «Ага, гаденыш, решил, что я уже не встану? Рано обрадовался!» — подумал я, и, приложив все усилия, на которые был способен в этот момент, приподнялся с пола и встал на ноги. Тело гудело, голова как будто вращалась на центрифуге, руки отзывались где-то очень далеко… но встать сейчас было жизненно необходимо.

Внезапно в звенящей и как будто опьяневшей голове пронеслись картинки из зрительного зала. А там сидели отец, Яна, Ленка, где-то недалеко от выхода на ринг бродила Алла со своим чемоданчиком… Да черта с два я лягу! У меня просто не было другого выбора, кроме как встать и продолжить драться!

— Будешь продолжать? — спросил рефери, внимательно глядя в мои глаза.

Я поднял руки, давая знак рефери, что готов биться дальше. Бой продолжился! Но вот ощущения мои теперь были уже совсем другими. От пропущенного удара я практически встал на ринге, как столб — сил и скорости порхать по нему, как до падения, у меня уже не было. «Значит, теперь главное — держаться на ногах и хотя бы отбивать его удары, если уж на свои меня не хватит», — подумал я, стараясь реагировать на атаки соперника вовремя, а не как в тот раз.

Кажется, пусть и с большим трудом, но у меня это получалось. Во всяком случае, попытки противника меня добить ни малейшим успехом не увенчались. Я твердо стоял на ногах и был уже готов отбить очередной его удар, как прозвучал гонг, извещающий о завершении второго раунда.

— Мишаня, — обеспокоенно произнес Григорий Семенович в перерыве, внимательно меня оглядыаая. — Давай-ка я тебя сниму, а? Что-то мне не нравится совсем твое состояние.

— Не надо, — просипел я, глотнув предложенной мне воды. — Доработаю до конца.

— Ты смотри, чтобы этот конец раньше не настал! — сердито возразил мой тренер. — Это не Сталинградская битва, здесь подвиги не нужны!

— А это не подвиг, — сказал я. — Я могу работать, если из-за каждого пропущенного сбегать — что это за бокс такой?

— Каждого, да не каждого, — проворчал Григорий Семенович. — Я же видел, с каким трудом ты очухался, чтобы встать. Ну? Последний раз спрашиваю — может, мне тебя снять? Поедешь к врачам, оклемаешься, потом придешь в форму, в другом бое победишь?

— Не надо, — как можно тверже ответил я.

— Будете продолжать? — в нашем углу появился рефери, пристально смотревший на меня.

— Продолжаем, — подтвердил Семёныч.

С этими его словами я отправился обратно на ринг, напоследок увидев, как Григорий Семенович скептически качает головой. Как бывший тренер я вполне мог его понять. Со стороны мой внешний вид наверняка не внушал большой уверенности не то что в моей победе, а и вообще в способности устоять на ногах при первом же ударе. И конечно, ему хотелось предложить мне скорее больничную койку с капельницей, чем бой на ринге. Однако это был не просто один из боев, проходивших в рамках турнира. Ну и к тому же, если бы я действительно был не в состоянии продолжать, Семеныч бы меня ни хрена не слушал.

А так это был еще и мой, личный бой. Я бился за то, чтобы ни «армейцы», ни кто-либо еще никогда не смели думать, что могут меня опрокинуть из-за личной неприязни. И в этом смысле я бился за всех наших ребят-динамовцев, которые по разным причинам были сняты с соревнований. А главное — я сражался за право продолжать заниматься боксом в этой жизни, за то, чтобы доказать, что я — настоящий боец и достоин носить это звание. За то, чтобы ни у кого не оставалось ни малейших сомнений в том, что бокс — это мое призвание. За шанс добиться в этой жизни всего, чего не удалось достичь в предыдущей. Я не имел права проиграть — прежде всего, перед собой.

Но для этого нужно было понять, какую тактику мне выбрать в последнем раунде. Поскольку порхать по рингу я уже был не в состоянии, а на простом отбивании ударов победы не построишь (да и ненадежное это дело — пропустить можно в любой момент, что я с успехом и доказал чуть ранее), я принял, как мне показалось, единственное правильное решение… оставшееся в моей ситуации.

— Последний раунд, — объявил рефери. — Бокс!

Сразу после удара гонга соперник полетел на меня. По всей видимости, он рассчитывал, что я, ослабленный произошедшим во втором раунде, не устою, и если не от первого, то уж от второго или третьего удара точно упаду и не смогу больше подняться. А может быть, даже не успею закрыться и приму первый же удар. Однако вместо этого я постарался как можно плотнее укрепиться на обеих ногах и встретил атаку соперника хорошей двойкой.

Мой противник даже не сумел скрыть своего удивления от такой резкой смены тактики. Однако, будучи крепким и опытным бойцом, отреагировал молниеносно. Началась рубка. В какой-то момент я рефлекторно, даже не задумываясь об этом, применил Филадельфийскую защиту, или, как ее еще называют, защиту раковиной. Выставив вперед плечо передней руки, я закрыл таким образом подбородок, одновременно прикрывая нижней ее частью печень и селезенку. Другая же рука в таком положении попросту «болтается» в районе пояса, и противнику практически невозможно понять, как она будет работать.

Именно этим я и воспользовался. Грамотное применение Филадельфийской защиты позволило мне не только закрыться от атаки соперника, но и нанести свой, решающий удар, неожиданно срубив его крепким движением руки в его печень. Этому удару меня научили кубинцы, и теперь я мысленно благодарил Себастьяна Фундору и его друзей за такую полезную, а главное — своевременную — науку. И вот теперь пришла и моя очередь лицезреть своего соперника лежащим на полу. Кажется, это вызвало у него еще большее недоумение, чем моя смена тактики. Впрочем, несмотря на явную тяжесть в движениях и боль, он все-таки встал обратно на ноги. И в этот момент прозвучал такой долгожданный гонг.

Честно говоря, победитель не был очевиден до самого конца. Да что там — будь я сторонним наблюдателем, я бы и сам затруднился решить, кому отдать победу. Оба — и я, и мой соперник — дрались профессионально, качественно, грамотно применяли различные тактики, оба по одному разу упали и встали…

— Синий угол называй, синий — сжав кулаки, цедил Семеныч.

Мы встали рядом с рефери, он взял нас за запястье и…

— Победа бойца из синего угла!

Такого ликования зала я не слышал уже давно. Похоже, что едва ли не все собравшиеся зрители болели за меня. Хотя, может быть, причина такой реакции отчасти крылась в том, что до последней секунды было неясно, кто же все-таки окажется победителем. Можно сказать, что я прошел по самой тонкой грани, которая только была возможна в данном случае.

— Поздравляю, Мишаня! — Григорий Семенович крепко прижал меня к себе. — Молодец, мальчик мой! Ты справился, ты смог! Я верил в тебя!

Впервые за все время нашего знакомства я увидел, как у стареющего тренера на глазах выступили слезы. Только сейчас я настолько остро почувствовал, как сильно он переживает за каждого из нас. Хотя в прошлой жизни я и сам испытывал те же самые эмоции во время выступлений своих подопечных.

Но долго размышлять об этом мне не дали. На меня налетели все: Янка, ее деревенские приятели, наши ребята-динамовцы… Все наперебой что-то кричали, поздравляя меня с победой. Растроганный отец, протирая глаза, обнял меня и произнес:

— Я вижу, сынок, что ты — на своем месте… Я горжусь тобой!

Вдруг я почувствовал, как кто-то дотронулся до моей руки, разворачивая меня к себе. Не успел я сообразить, что происходит, как Ленка молча поцеловала меня в щеку и, ни слова не говоря, удалилась.

После небольшого перерыва состоялась самая важная часть любого соревнования — награждение победителей. Наверное, тем, кто никогда в жизни не оказывался на месте награждаемых, часто кажется, что жизнь спортсмена в основном из таких моментов и состоит. Пару минут побился — и знай себе улыбайся фотографам да подставляй шею для медалей, а руки — для памятных сувениров. На самом деле, конечно, это максимально далеко от истины. Но, несмотря на это, и для самих спортсменов эти моменты дороги не только получаемыми наградами и приятными поздравлениями.

В этот момент теми, кому повезло оказаться в их числе, особенно остро ощущается, что все было не зря. И дело тут не только в почетных грамотах. Дело еще и в том, что такие турниры зачастую становятся новой ступенью в спортивной карьере. Здесь могут присвоить новое звание или разряд — а это уже совершенно иной подход и новый статус.

Вот я и оказался на этом долгожданном Олимпе, на пару с Сеней получив разряд по боксу. Да, это была пока еще самая нижняя ступень в спортивной иерархии, но уже сам факт того, что мы начали свое движение по этой лестнице, говорил о многом. Особенно для Сени, успехи которого еще летом никто не мог предвидеть. Да и я, хоть и был уже опытным человеком, но все же это было в прошлой жизни, а здесь мне пришлось заново привыкать к новому телу. Так что можно сказать, что и для меня это была первая победа над собой. Как ни крути, а событие знаковое, этапное. Теперь перед нами открывалась новая страница нашей жизни.

Денис Бабушкин подтвердил свой статус кандидата в мастера спорта. Что ж, учитывая его алкогольные приключения и связанные с ними перерывы и провалы в карьере, результат более чем достойный. Если он продолжит и дальше заниматься так же упорно, как он делал это, готовясь к турниру, то все у него будет просто отлично.

Я с гордостью выставил вперед медаль, надетую мне на шею. Да, это было, в общем-то, мальчишеством, но уж слишком много раз в этой жизни мне пришлось брать на себя вполне взрослую ответственность — так что сейчас можно было и поиграться. Тем более, что физиологически я и был еще совсем мальчишкой, а какой мальчишка без хвастовства? К тому же медаль была заслуженная, и как я ее зарабатывал, видели все.

— Ну что, мои чемпионы, еще раз поздравляю, — подбежал к нам Григорий Семенович. — Вы все выступили более чем достойно! Признаюсь честно, такого эффектного финала я не ожидал! Тем более что в процессе вы мне нервы помотали изрядно, — тренер хитро улыбнулся. — Но это ничего, всякое в жизни бывает. Главное, что вы — молодцы!

— Спасибо, Григорий Семенович, — вразнобой ответили мы.

— Теперь слушайте, какие у нас дальнейшие планы, — обратился к нам тренер. — Я хочу пригласить вас поучаствовать на сборах, которые пройдут на Северном Кавказе! Думаю, такая нагрузка пойдёт всем вам на пользу. тренироваться в горах тяжело, но крайне эффективно.

Мы с Сеней изумленно переглянулись. Похоже, после успешного выступления на турнире и вправду начиналась новая жизнь! Ведь просто так, кого попало на сборы приглашать не будут — да еще и в другой регион, куда придется ехать чуть ли не через полстраны.

— Спасибо, — снова сказали мы. — Мы не подведем!

— Теперь я в этом уверен, — усмехнулся Григорий Семенович. — Но все равно придется для начала сдать зачеты в училище.

— Так сдадим мы все зачеты, куда мы денемся, — воодушевленно ответил Сеня. Я видел, как хорошее выступление постепенно раскрепощало его, несмотря на все смущение. Он окончательно поверил в свои силы и буквально на глазах становился другим человеком.

— Сдадите, сдадите, — согласился тренер. — Ну а пока — еще более приятная новость для вас.

Мы с Сеней снова переглянулись. Иногда Григорий Семенович любил подержать интригу и поговорить загадками.

— Я сейчас созванивался с руководством, — торжественно сообщил он, вдоволь насладившись нашим ожиданием. — Руководство приняло решение поощрить нас за успешное выступление на турнире и снять нам турбазу на предстоящие сутки! Так что веселитесь, отдыхайте, развлекайтесь! Умение правильно расслабляться — тоже неотъемлемая часть профессионализма спортсмена. Только глядите, чтобы без… — Григорий Семенович многозначительно щелкнул пальцем по кадыку. — Без излишеств, в общем. А то можно начать расслабляться и не закончить. Не у всех получается так собраться, как у Бабушкина, да и он-то, честно говоря, до последнего был под вопросом.

— Не волнуйтесь, Григорий Семенович, — заверили мы. — Это не по нашей части.

— Я надеюсь, — улыбнулся тренер. — Ну, тогда отдыхайте! Вы заслужили!

Мы с Сеней направились в сторону своего номера. Нужно было принять душ, переодеться и немного подремать. Слишком много событий было пережито за последние дни. А впереди нас ждала уже совсем другая история, к которой хотелось подойти бодрым, свежим и отдохнувшим.