Боксер-4: назад в СССР

Глава 6

Следующий день для нас, динамовцев, начался с пробежки. В ожидании тренера мы собрались на улице, и мои приятели, которых я уже известил о грядущем праздновании на Янкиной даче, засыпали меня вопросами.

— А что за дача-то? — спрашивал Шпала. — Там хоть купнуться можно будет? Есть какая-нибудь речка или хотя бы пруд?

Вот еще бы знать! Я сам на этой даче не был ни разу, а по телефону расспрашивать об этом было некогда, нужно было решить более важные вопросы.

— Если можно будет, то искупаемся, — ответил я. — Я сам там буду в первый раз. Но Янка обещала, что там все на уровне. Может, и водоем какой-нибудь отыщется.

— Что с собой-то будем брать? — деловито осведомился Лева. — Я так понял, провизию везем из города. Значит, надо составить список.

А вот это мысль здравая. В суматохе я как-то и не подумал о том, что все наши сборы хорошо бы упорядочить. А то припремся на место каждый с сумкой картошки — и что нам потом делать в этом картофельном раю?

— Давайте я все запишу, — запасливый Сеня вытащил листок бумажки и карандаш. — У меня почерк разборчивый, — пояснил он в ответ на вопрошающие взгляды.

Мы начали наперебой предлагать, что нам необходимо приобрести для праздника. Овощи и фрукты для салатов, какой-нибудь кусок мяса для первого и второго, хлеб, колбасу и сыр для закусок, лимонад… Список получился не то чтобы очень большим, но все равно существовал риск не найти все за один раз — в этом времени еще и слыхом не слыхивали про универсальные супермаркеты, в которых всегда всего полно, были бы только деньги. Было решено отправиться по магазинам всем вместе — один «гонец» всегда может что-нибудь забыть или перепутать. На дачу поедем, опять же, все вместе и заранее — там всей компанией и приготовим праздничный стол. Когда готовкой занимаются всем коллективом, все получается довольно быстро и весело.

— А выпить чего-нибудь возьмем? — задал кто-то провокационный вопрос. Честно говоря, именно этого вопроса я опасался сильнее всего, и именно он волновал пацанов больше всех остальных. С высоты прожитой прошлой жизни я прекрасно понимал, что алкоголь в таком возрасте ничем хорошим не заканчивается. С ним и во взрослые-то года шутки плохи, а уж опьянение, помноженное на гормональную безбашенность, иногда может привести к таким последствиям, что всю жизнь придется их разгребать. А у нас, между прочим, на носу были важные соревнования. Ну и потом, мы все-таки будем находиться на чужой даче, и если мы начнем ее крушить — во-первых, это будет некрасиво, во-вторых, нам потом мощно прилетит. А поручиться за то. что все наши ребята под градусом будут мальчиками-паиньками, я уж точно никак не мог.

Я задумался, как мне ответить на вопрос об алкоголе, и никак не мог найти подходящего ответа. По счастью, перебил тему следующим вопросом:

— Слушай, Мишань, а эта твоя Яна симпатичная? К общению открытая? А то знал я одну, — он захихикал.

Никогда не понимал, как отвечать на такие вопросы. Вкусы у всех разные, и девчонки всем нравятся тоже разные. И вообще, этот вопрос меня как-то… задел, что ли. Лева банально не допер, что за человек меня пригласил, а я совершенно забыл, что мой нынешний товарищ пытался закрутить с Яной шуры муры в лагере.

— Приедем на дачу — сам и увидишь, — уклончиво ответил я.

— А она свободная? — не унимался Лева.

— Вот сам у нее и спросишь, — буркнул я. Мне почему-то было неприятно выслушивать подобные вопросы про Яну. Может быть, я уже начал отчасти воспринимать ее своей? Хотя с чего бы вдруг такое? Мало ли кто мне будет глазки строить. Да и сам я еще не решил, хочу я с ней чего-то серьезного или нет. Наверное, в этом и было все дело: я действительно терпеть не могу, когда кто-то пытается опередить мои решения и устроить все по-своему. Хотя сейчас-то мне обвинять Леву было не в чем: никто же не знал, что Яна ко мне клеится изо всех сил.

К моему облегчению, неудобные расспросы прервал появившийся тренер.

— Ну что, как говорится, физкультпривет! — весело крикнул Григорий Семенович, выйдя на улицу и ведя руками велосипед. — Значит, так. Сейчас я поеду чуть впереди, вы побежите за мной. Смотрите на меня, чтобы не сбиться с маршрута — вы его, конечно, все хорошо знаете, но все-таки. Не волнуйтесь, рекордов по скорости я ставить не собираюсь, у нас с вами другая специальность. Ну что, готовы?

Пацаны нестройно замычали «Да» и закивали головами. Григорий Семенович кивнул, оседлал свой велосипед и поехал — действительно, не очень быстро. «А „Динамо“ бежит? — Все бегут!» — вспомнился мне диалог из популярной советской комедии, и я невольно улыбнулся. Как все же по-новому воспринимаются давно знакомые цитаты, когда оказываешься в другой обстановке — а главное, в том времени, в котором они были еще свежими и не затасканными.

Неподалеку от себя я увидел бегущего Бабушкина. С него лились такие реки пота, как будто он второй час бежал на сорокаградусной жаре, да еще и после дождя. Я еще утром про себя отметил, что он проснулся раньше всех, сделал зарядку, чисто побрился, а вместо привычных утренних «полтишков» выпил натощак стакан воды. В общем, внезапно продемонстрировал образ жизни спортсмена, а не пьяницы. Со стороны это смотрелось весьма забавно, учитывая его прошлые выкрутасы. Видимо, поражение в спаррингах настолько сильно дало ему по голове, что он неожиданно решил взяться за ум. Вот только не поздновато ли? Нет, конечно, для того, чтобы жизнь в целом не полетела в тартарары, как раз самое время. Но он же рассчитывал на участие в соревнованиях и вообще на успешную спортивную карьеру. А вот тут уже никакой уверенности в успехе быть не могло. Впрочем, это, конечно, его личное дело. Пусть его — живет, как хочет.

Я всегда любил пробежки. По-моему, это прекрасный способ не только привести организм в тонус, но и совместить физическую активность и внутреннее расслабление. Во время пробежки можно спокойно размышлять о чем-то своем или любоваться окрестными видами, при этом тело будет, по сути, занято хорошей разминкой.

Сейчас я с удовольствием разглядывал московские пейзажи (а то во время моего ночного променада бегом было как-то не до этого). Все-таки советская Москва еще не была изуродована небоскребами, которые в будущем почему-то решили втыкать в городскую архитектуру чуть ли не в хаотичном порядке. Сегодня в конце семидесятых, здесь преобладали дома старой постройки — сталинских времен и раньше. Столичные улицы еще хранили атмосферу старого города. Казалось, убери современные автомобили и вывески магазинов — и вполне можно будет представить, что находишься уже не во второй половине двадцатого века, а в конце девятнадцатого. А что? Я уже, можно сказать, опытный путешественник во времени. Полвека туда — полвека сюда для меня не проблема. Я сам засмеялся этой шутке, хотя… шутки здесь, как в той пословице, была только лишь доля.

Вдруг пацаны начали переглядываться, цокать языками и одобрительно подмигивать друг другу. Я посмотрел чуть в сторону и увидел такую же, только девичью шеренгу, свернувшую откуда-то с другой улицы и теперь бежавшую параллельно нам. Видимо, у легкоатлетов пробежка была назначена на то же время. Естественно, что ладные девчоночьи фигурки моментально переключили внимание динамовцев на себя.

Со стороны это, должно быть, казалось тщательно срежиссированным ходом: по московским улицам бежит колонна молодых мальчишек, а с определенного отрезка пути к ним присоединяется девичья команда. Такое хорошо снимать сверху для какого-нибудь репортажа о наших спортивных достижениях. Но нет: в данном случае все получилось спонтанно, и никто из нас о таком совпадении не подозревал. Тем сильнее были эмоции от нежданного, но такого приятного соседства. Кто-то пытался заговорить с девочками, но они были умнее нас и не обращали на эти попытки ни малейшего внимания: все заигрывания — исключительно в свободное время. Не зря же говорят, что девочки взрослеют раньше мальчишек.

— Здорово, Миша! — услышал я знакомый бодрый голос у себя над ухом. Как всегда, внезапно рядом со мной обнаружилась Ленка, которая бежала вместе с легкоатлетами. Подмигнув мне, она вырвалась чуть вперед — заметно, но не настолько, чтобы мне нужно было вырываться из своего строя. Ох уж эти девичьи уловки! Чуть-чуть поднажав, я снова оказался рядом с ней. Ленка одобрительно улыбнулась.

— А что это ты от своих откалываешься? — спросил я. Вообще-то во время пробежки рекомендуется держать рот на замке, и девчонки не отвлекались на нас еще и поэтому. Они хорошо знали правила пробежек. Если отвлекаться на разговоры — перестаешь следить за состоянием тела, за равномерностью бега, ну и элементарно сбивается дыхание и становится намного тяжелее двигаться. А там уж и отставание, и все остальное. Но, встретив Ленку, я почему-то не мог упустить возможности с ней пообщаться. Хотя определенно напряжение между нами все-таки чувствовалось.

— Я где хочу, там и бегу, — дерзко ответила Ленка. Про себя я отметил, что бежала она очень прилично. И это несмотря на то, что, насколько я успел заметить. она вела далеко не самый здоровый образ жизни. Видимо, еще не успела скатиться до уровня Бабушкина. Ну или просто ее организм был покрепче и пока еще «отбивал» все ее атаки нездоровыми увлечениями.

— И что, ваши тренеры не против? — спросил я просто чтобы поддержать разговор.

— А что тренеры? — спросила, в свою очередь, Ленка. — Я же не убегаю на десять кварталов в сторону. А строго определенного места в строю у нас нет — все-таки не армия.

Вообще, конечно, разговор получался глупый. Но серьезные разговоры на бегу вряд ли бы у меня получились. Да еще к тому же вокруг полно лишних ушей. Это ведь они разговаривать не спешат — а вот погреть уши, когда кто-нибудь будет обсуждать что-то личное, у нас желающих всегда хватает. Придется, видимо, снова отложить выяснение отношений. Хотя интересно, чего это она ко мне сейчас-то привязалась? Увидела знакомого — ну поздоровалась кивком головы да побежала дальше, а она…

Ленка заговорщицки посмотрела на меня, подмигнула — и вдруг свернула в какой-то проулок. Поняв намек, я свернул вслед за ней. Остальные бегуны шеи по сворачивали, куда это мы убегаем? Может, кто-нибудь и стуканет потом кому-то из тренеров, но в этот момент я о таких последствиях старался не думать.

Мы пробежали еще примерно с полквартала и остановились рядом с одной из подворотен. Оглянувшись еще раз для спокойствия, Ленка достала откуда-то — я даже не успел заметить, откуда — сигареты и спички, завернутые в тряпку для приглушения их звука при беге.

— Ты что, и во время пробежке куришь? — изумился я. Такого даже Денис Бабушкин себе не позволял. Попробовал бы он заявиться на тренировку или ту же пробежку с сигаретой или с бутылкой!

— Да ладно, — махнула рукой Ленка. — Я сейчас здесь спокойно перекурю, а потом, когда все обратно побегут, я в хвосте и присоединюсь. Я уже так сто раз делала, никто не замечает. Ну или делает вид, что не замечает, какая мне, в принципе, разница. Будешь?

С этими словами она протянула мне сигарету. Я решительно помотал головой. Вредные привычки меня и так не привлекали — что в той, что в этой жизни. А тут еще на кону, можно сказать, стояла моя дальнейшая спортивная карьера, и любая мелочь могла ей помешать. Но вот поговорить с ней было бы нелишним. Надо бы, в конце концов, уже прояснить наши так называемые отношения и расставить все точки.

— Ну как знаешь, — пожала плечами Ленка, чиркнула спичкой и со смаком затянулась. — Чего ты так на меня смотришь?

Уж не знаю, как это «так» я на нее посмотрел. Но, наверное, мой взгляд действительно был пристальным. Убегать от разговоров, довольствоваться легким флиртом и ролью «запасного мальчика» для поддержания ее женской самооценки дальше было нельзя. В конце концов, уж если хвост нужно отрубать, то делать это надо сразу, а не по частям. Да и вообще, зачем поддерживать то, чего нет и быть не может?

— Да я поговорить с тобой хотел, — наконец сказал я.

— Да? — Ленка удивленно вздернула брови и снова пожала плечами. — Ну тогда говори, раз хотел.

— Я хотел тебе сказать, что… — я ненадолго замялся, выбирая подходящие выражения, — ну, в общем, ты должна сама дать понять своему Димке, что между нами с тобой ничего нет. Иначе, во-первых, он не успокоится — так и продолжит мне стрелки забивать да тебе жизнь отравлять. Я то переживу как-нибудь, а вот тебе оно вряд ли надо. А во-вторых, ты меня, конечно, извини, но тебе тоже не удастся долго сидеть на двух стульях. Какой-нибудь из них рано или поздно придется выбирать, и чем раньше ты это сделаешь, тем будет лучше для всех.

Проулок сотряс громкий хохот. Это Ленка не выдержала и прыснула со смеху, услышав мою пламенную речь.

— Ну ты даешь, Миха! — Ее трясло от смеха так, что она даже не сразу смогла остановиться, чтобы ответить. — Нет, ты и вправду смешной! Ну ты действительно думаешь, что мне твой «стул» нужен? Нет, скажи мне, вот ты сейчас серьезно?

— А что я такого смешного сказал? — ответил я вполне серьезно вопросом на вопрос. — Или я должен был из твоего поведения какие-то другие выводы сделать?

— Фффухх, — Ленка затушила сигарету, выбросила бычок, и глубоко выдохнула. — Миша, послушай меня внимательно. Ты, конечно, парень хороший, мордашка у тебя симпатичная, — тут она отступила на пару шагов назад и оценивающе оглядела меня с ног до головы, — да и вообще, в целом ты очень даже ничего. Но… не обижайся только, но ты еще для меня малой.

— Ага, — поддакнул я, — то есть сигареты предлагать и по заброшкам таскать меня можно, а чуть что — сразу малой, да?

Зря я это сказал. Получилось как-то реально обиженно. Но, к моему удивлению, Ленка не стала усугублять — видимо, думая, что я действительно обижусь.

— Меня в принципе парни постарше интересуют, понял? Ну, если и не понял, то через пару лет точно поймешь, — хихикнула она.

— Да что ты говоришь? — скептически хмыкнул я. — Это поэтому, наверное, ты мне встречи записочками назначаешь?

— Ну а что? — Ленка кокетливо поправила прическу своим фирменным жестом. — Красиво же! Еще скажи, что тебе не понравилось. Только запомни, Мишаня: не каждая встреча с девушкой является свиданием. Это ты чуть попозже тоже поймешь, я уверена. Сейчас тебе еще кажется по-другому, пупсик.

Ох, как не люблю я это козыряние возрастом! Я, дескать, уже прожила жизнь, а тебе это только предстоит. Впрочем, в подростковый период это нормально — считать, что если родился на пару лет раньше, то можешь взирать на остальных сверху вниз. Как будто достиг просветления благодаря дате рождения. Только мне все эти игрища и в прошлой-то жизни были неинтересны, а сейчас — и подавно. Пусть играется сама.

— Ладно, Ленка, — я хлопнул ладонью по стене дома, у которого мы стояли. — Это твоя собственная жизнь и ты имеешь право жить ее как сама захочешь. Но давай только тогда все эти приключения без меня.

— Ишь ты, — усмехнулась Ленка. — Надо же, какой ты принципиальный!

— Какой уж есть, других не завезли. Да, кстати, — вспомнил я. — А ракушку тебе я, между прочим, нашел. При случае передам.

Сказав это, я резко развернулся и собирался уже было уйти, как вдруг в спину мне раздался Ленкин голос:

— Чего, к Янке своей пойдешь, да?

Вот это ни фига себе. В этом голосе уже не было такого превосходства над младшим, которое присутствовало еще полминуты назад. Скорее в нем слышалась неприкрытая ревность. Постарше ей парни нравятся, как же. Ага.

— Тебя это не касается, — отрезал я и зашагал по направлению к улице. Я не Ленка, и все эти хитрости с выжиданием своих на обратном пути мне претили. Нужно было догонять ребят — они, наверное, уже далеко убежали. Хорошо еще, что я представлял себе маршрут нашей пробежки.

— Миша! — снова раздалось сзади.

«Нууу, Лена», — подумал я. «Ты прямо сбрасываешь одну маску за другой. Еще не хватало, чтобы сейчас за мной побежала».

— Я все тебе уже сказал, — ответил я, не останавливаясь.

— Да подожди ты, дурак! — не выдержала она.

Я остановился и посмотрел на нее. Или мне показалось, или у нее на лице промелькнуло какое-то… отчаяние?

— Чего тебе еще? — сухо спросил я.

— Ты так ничего и не понял! — воскликнула Ленка.

— Да куда уж пупсику понять, — усмехнулся я. — Да и по ребусам я не мастак.

Все эти перебрасывания пустыми фразами уже начинали мне надоедать. Вот чего она от меня сейчас добивается? Тянет время? Но для чего? Подпитывать ее ощущение королевы я больше не намерен. Отношения… да какие у меня с ней могут быть отношения. Тем более что она сама каждый раз заводит эту нескончаемую шарманку о возрасте.

Потом, в двадцать первом веке такое поведение назовут манипуляцией. Человека как будто бы не подпускают к себе чересчур близко, чтобы он не вообразил, что его ценят и любят, но при этом и не отпускают насовсем — чтобы в случае чего можно было использовать его как запасной аэродром. Ну или для каких-то других целей, мало ли какие ситуации бывают. В результате объект манипуляции привязывается к человеку накрепко и потом ему становится все сложнее порвать с манипулятором, даже если он все уже осознал и очень хочет это сделать. И чем дольше продолжаются такие перетягивания каната, тем сильнее едет крыша у объекта, в самых тяжелых случаях — вплоть до психушек. В такие сети я попадать не желал. Даже если с моей крышей все останется в порядке — все равно, тратить время своей жизни на бессмысленные игрища — это не мое. Ленка, конечно, очень красивая и притягательная, подпасть под ее обаяние — нефиг делать, но у меня на эту жизнь другие планы, и если я и дал поначалу слабину, то теперь все. Так что хватит слушать эту провокаторшу. Пойду догонять своих. А ракушку передам с оказией — да вот хоть с Бабушкиным, будь он неладен!

Я с еще большей решительностью зашагал прочь.

— Дима — это мой брат, — тихо, но отчетливо произнесла Ленка.