Боливар

ГИБЕЛЬ ВТОРОЙ РЕСПУБЛИКИ

Окруженные могучей стеной девственного леса, от вечнозеленых холмов Каракаса до границ Гвианы, точно фантастический ковер, простираются необозримые венесуэльские саванны — льяносы. Они занимают огромную территорию почти в 300 тысяч квадратных километров.

Бесчисленные стада скота и табуны лошадей пасутся здесь круглый год под наблюдением пастухов — льянеро. Их вожак Хосе Томас Бовес, прозванный за свою свирепость и кровожадность Аттилой степей, стал самым беспощадным врагом патриотов.

Льяносы дважды в год меняют свой облик: то предстают обнаженными, словно песчаное море, то покрываются сочными травами, подобно альпийским лугам.

В льяносах дожди начинаются в апреле, чередуясь с сухой погодой. С июня по октябрь дождь льет беспрерывно. Реки выходят из берегов и затопляют обширные территории, прилегающие к Ориноко. В этот период скот сгоняют на невысокие плато. Когда животные съедают всю траву, их перегоняют на другой остров; причем часто им приходится проходить многие километры вброд по мелководью, прежде чем удастся добраться до сухого места.

В январе начинается засуха. Она продолжается до конца марта. Воды паводка постепенно спадают. Небольшие реки превращаются в цепочки болот и луж. Низкорослые деревца, образующие клочки кустарникового леса, теряют листву и стоят осиротелые, как и их собратья в зимнюю пору в умеренных широтах.

Солнце обугливает своими отвесными лучами зеленый покров, и на высохшей земле появляются расщелины, как будто после сильного землетрясения. Пресмыкающиеся, скрываясь от жары, зарываются глубоко в сухую глину и погружаются в спячку.

Наконец после долгой засухи наступает пора дождей, и лицо льяносов быстро меняется. Темная лазурь неба светлеет. Густые пары, подобно туману, распространяются мало-помалу до самого зенита. Дальние раскаты грома извещают о приближении дождя. Но вот и первый ливень. Животные вновь расходятся по льяносам, радуясь жизни.

Тяжела и беспросветна жизнь льянеро. Их убогие хижины — атос, сплетенные из тростника и покрытые звериными шкурами, отстоят друг от друга на десятки километров. Между ними блуждают в степи бесчисленные стада одичалых быков, лошадей и мулов. Рассеянные небольшими группами по огромной территории, льянеро круглый год трудятся на помещика, который прожигает жизнь в городе. Среди льянеро много негров, мулатов, метисов, но есть и белые — канарцы, испанцы и креолы. Рабы и свободные живут в одинаково тяжелых условиях. Постелью им служат шкуры быков, сиденьем — черепа лошадей или кайманов, часами — петух, часовым — собака, посудой — высушенная тыква — тотума.

Рабочий день пастухов начинается с восходом солнца — в три часа утра и кончается в семь вечера, когда льянеро принимает единственный раз за день пищу — кусок жареного мяса без соли и хлеба. Вокруг шалашей валяются остатки туш, кости лошадей и коров, распространяя неописуемое зловоние.

Льянеро ходит босиком, ноги его всегда гноятся и кровоточат от многочисленных ссадин, царапин и укусов насекомых. Одеждой ему служат короткие штаны и рубаха, вернее, клочья того и другого, еле прикрывающие его мускулистое, покрытое как бы дубленой кожей тело.

Круглый год льянеро следит за быками, мулами, лошадьми. Он клеймит скот, делает хунту — случку, объезжает диких скакунов. Эта работа требует особой выносливости, мужества и физической силы — человеческих качеств, которые только и уважает льянеро. Житель саванны дик и необуздан, недоверчив и полон предрассудков. Он верит только в свою ловкость. Его излюбленное оружие — нож, им он кастрирует быков, режет мясо и наносит смертельный удар обидчику. Нож, надетый на древко, превращается в копье. От того, кого оно разит и во имя чего проливает кровь, зависит судьба независимой Венесуэлы.

В первые годы войны за независимость льянеро выступили против патриотов, поддерживали испанцев. Почему? Потому что Первая республика, во главе которой стояли консервативно настроенные мантуанцы, озлобила их, приняв так называемый Регламент льянеро, согласно которому за покушение на частную собственность виновный подвергался штрафу или ста ударам плетью. Особенно сурово карались льянеро, охотившиеся без разрешения владельца земель на скот, бродивший без присмотра по степным просторам. Кража скота каралась смертной казнью. Льянеро был обязан регистрироваться, иметь при себе удостоверение личности, работать в каком-либо скотоводческом хозяйстве, что делало его полностью зависимым от воли хозяина. Льянеро, не имевший определенного занятия, при повторном аресте получал год тюрьмы.

По словам американского историка Дж. Линча, цель Регламента заключалась в том, чтобы объединить собственность на скот с землевладением, ликвидировать общее пользование землей и стимулировать распространение в льяносах частной собственности, предоставляя крупный рогатый скот исключительно скотоводам и землевладельцам. Льянеро истолковали Регламент как посягательство на свои исконные права. Испанцам было нетрудно убедить их в том, что виновники их бед — креолы-помещики, сторонники независимости.

Гроза льяносов Бовес (его настоящая фамилия была Родригес) родился в испанской провинции Астурии. Одних лет с Боливаром, он юношей плавал на кораблях, перевозивших разную кладь из Венесуэлы на остров Кюрасао и обратно. Осужденный на восемь лет каторжных работ за контрабанду, Бовес вскоре вышел на свободу благодаря стараниям одного покровителя, тоже контрабандиста, но более крупного, в честь которого изменил свою фамилию.

Очутившись на свободе, будущий вожак льянеро отказался от профессии моряка и осел в степном городке Калабосо. Там он открыл торговлю лошадьми и мулами, стал лихим наездником, другом и собутыльником местных скотоводов. В начале войны за независимость Бовес примкнул к патриотам, но вскоре снова оказался в тюрьме. На этот раз его выручил один из атаманов Монтеверде — Антоньясас. С тех пор Бовес сражался на стороне испанцев.

Бовесу удалось повести за собой жителей льяносов. Разжигая расовую вражду, вековечную ненависть угнетенных к угнетателям, он провозгласил священную войну негров и метисов против белых помещиков. Рабам обещал свободу, крестьянам — землю. Испанцам это было на руку, ибо Бовес действовал в районах, где колониальных властей почти не было и где его жертвами оказывались в основном креолы, сочувствовавшие республике.

Бовес был среднего роста мускулистый красавец, с бычьей шеей, голубыми глазами, плотоядным ртом и огненного цвета бородкой, охватывавшей подковой его лицо. Великолепный наездник, он владел мастерски лассо и копьем, обладал чутким слухом и отличным зрением. Бесстрашный в бою, Бовес с безразличием относился к деньгам и другим земным благам. У него была одна только страсть: истязать, мучить, насиловать, убивать.

Для Бовеса было обычным делом обесчестить девушку в присутствии ее родителей, а потом убить их на глазах у дочери или пригласить к себе за стол пленника, пить за его здоровье, а на десерт отсечь ему голову. Женщины предпочитали кончить жизнь самоубийством, чем попасть в руки Бовеса и его головорезов. Так поступила четырнадцатилетняя сестра будущего маршала республики Сукре. Бовесу ничего не стоило дать торжественную клятву в церкви перед алтарем, что сдавшимся жителям осажденного им города будет сохранена жизнь, а на следующий день перебить их всех. Совершать такие же злодеяния он подстрекал и своих подчиненных. Тех, кто проявлял жалость или нерасторопность при расправах, Бовес казнил. Такой головорез был сущим кладом для испанцев, которые своими собственными силами не могли одолеть патриотов.

Льянеро, работавшие на помещиков-креолов, охотно шли к Бовесу, тем более что он щедро раздавал своим соратникам не только награбленное добро, но и офицерские чины, не считаясь с цветом их кожи. В несколько месяцев Аттиле степей удалось привлечь на свою сторону около семи тысяч всадников, что намного превышало силы патриотов. Бовес окрестил свое войско Легионом дьяволов — название, вполне оправдавшее себя в ходе войны за независимость.

Подобно саранче, двигалась конница Бовеса из глубин степей к Каракасу, сея на своем пути смерть и разрушения. Голый по пояс, не сходя с дикого черного скакуна, Бовес чинил расправу над мирными жителями. Пленников привязывали к столбам, били огромными бичами из сыромятной кожи, рассекавшими тело до кости, и оставляли умирать под палящими лучами солнца, патриотам выжигали на лбу букву «п». Они гибли от ран, укусов ядовитых насекомых, голода и жажды.

В Каракасе на борьбу с Бовесом были мобилизованы все мужчины, способные носить оружие, собрана большая сумма денег на вооружение. Против наступавших на столицу льянеро Боливар направил отряд под командованием одного из наиболее талантливых офицеров — Висенте Кампо Элиаса, который мог быть достойным противником Бовеса.

Кампо Элиас был испанцем, но в армии патриотов не было другого человека, кто с такой силой ненавидел бы годов. «Проклятая испанская раса должна исчезнуть, — говорил Кампо Элиас. — Я бы всю ее уничтожил, а потом сам зарезал себя, чтобы не осталось от нее и следа в Венесуэле». Кампо Элиас расстрелял даже своего собственного дядю за симпатии к годам.

Встретив орду Бовеса в местности Москитерос, Кампо Элиас разгромил ее наголову. Патриоты буквально искрошили отряд Бовеса. Сам Бовес был ранен в бою, но ухитрился ускользнуть обратно в льяносы.

Казалось, что с Бовесом покончено. Не не прошло и нескольких недель, как он вновь, подобно смерчу, появился из степей во главе новой армии льянеро, столь же свирепый и беспощадный, как и прежде.

Однажды Бовес захватил селение, жители которого бежали в страхе перед его приходом. На месте остался только дряхлый старик. Бовес приказал его обезглавить. Присутствовавший при этом один из его солдат, юноша лет пятнадцати, стал молить Аттилу пощадить старика, который оказался его отцом.

Бовес сказал юноше:

— Хорошо, я дарую твоему старику жизнь при условии, что самому тебе отрежут нос и уши и ты не пикнешь.

— Согласен, — просто ответил юноша.

Во время этой изуверской операции он не проронил ни звука. Бовес пришел в бешенство.

— Ты слишком храбр, чтобы я оставил тебя в живых, — рявкнул астуриец и приказал вместе со стариком убить и его сына.

Таков был Бовес, этот достойный слуга его католического величества короля Испании.

В начале 1814 года Боливар созвал в Каракасе ассамблею нотаблей. Им он сказал:

— Ваши цепи разорваны. Я истреблял ваших врагов и управлял вами по справедливости. Со мной воцарился закон. Но военный деспотизм не может принести счастья народу. Удачливый солдат не приобретает права господствовать на своей родине. Его слава должна слиться со славой страны. Я прошу вас освободить меня от ноши, которая выше моих сил. Выберите своих представителей, своих судей, справедливое правительство и рассчитывайте на поддержку оружия, которое спасло республику.

Ассамблея не приняла отставки Боливара. Она единодушно провозгласила Освободителя диктатором и постановила, отмечая его гражданские добродетели, соорудить в его честь монумент.

Благородные решения, но не только в них нуждалась Вторая республика, чтобы восторжествовать над Бовесом. Нужно было лишить его поддержки степных кентавров — льянеро, а для этого следовало дать им землю и освободить от помещичьей кабалы. Тогда Боливар и его последователи еще не понимали этого, они все еще рассчитывали победить противника военными средствами.

В начале февраля 1814 года Бовес захватил город Окумаре, расположенный на подступах к Каракасу. Одновременно его конница нанесла поражение войскам Кампо Элиаса у селения Ла-Пуэрта. Эти победы открыли льянеро дорогу к столице. Только успех отважного Риваса, разгромившего отряд помощника Бовеса — Моралеса, несколько выровнял положение. Льянеро вновь отхлынули за Окумаре, где патриоты обнаружили на улицах около трехсот замученных детей, женщин и мужчин. Не прошло и нескольких недель, как новая — лавина льянеро захлестнула Окумаре. С тяжелыми боями солдаты Боливара начали отходить к Каракасу.

Война принимала все более жестокий и беспощадный характер. Бовес убивал всех креолов, попадавших в его руки. Многие семьи были им полностью истреблены. Льямосас, капеллан испанской армии в Венесуэле, докладывал впоследствии королю Фердинанду VII: «В Гуябале некоторое время спустя после сражения при Москитерос Бовес приказал убивать всех белых, что и выполнялось на всем пути до Сан-Матео (родовое поместье Боливара. — И. Л.). Белые женщины были высланы на остров Аргуна. Бовес роздал дома и имущество убитых и высланных неграм и выдал им свидетельства на собственность. В селении Санта-Роса были убиты все пленные белые… То же произошло в Кумане, Сан-Хоакине, Санта-Ане… Подчиненных, которые отказывались выполнять эти варварские приказы, Бовес казнил».

Хроники рассказывают о судьбе жителя Сан-Матео Педро Армаса. Льянеро убили его восьмидесятилетнюю мать, грудного ребенка, двух сыновей, изнасиловали дочь, увезли жену. У генерала Риваса погиб двадцать один родственник.

В июне 1814 года Боливар, стремясь приостановить нашествие Бовеса, предпринял наступление в районе Ла-Пуэрты, но не смог устоять перед натиском конницы полудиких льянеро и потерпел поражение. Более тысячи патриотов сложили свои головы на поле брани, а те, кто сдался в плен, были перебиты. И все же Боливар не падал духом. Он вновь и вновь повторял своим сподвижникам: «Искусству побеждать учатся на поражениях».

Теперь против Бовеса, у которого было пять тысяч всадников и две тысячи пехотинцев, патриоты могли выставить только 1500 пехотинцев и 600 всадников. Бовес подошел к Сан-Матео и завязал бой у сахарного завода, где находился большой склад боевого снаряжения. Двадцатилетний капитан Антонио Рикаурте взорвал склад, похоронив себя и солдат Бовеса под его обломками. Но никакие геройские подвиги уже не могли спасти патриотов, силы которых были вконец измотаны в последних кровопролитных боях.

Победы Бовеса вызвали брожение среди пленных испанцев, которые содержались под стражей в столице и в Ла-Гуайре. Монтеверде отказался обменять их на республиканцев. Боливар хорошо усвоил урок Пуэрто-Кабельо. Опасаясь мятежа заключенных, он приказал коменданту крепости генералу Лрпсменди расстрелять пленных…

Боливар напрасно взывал к Мариньо за помощью. Он писал диктатору Восточной республики: «Неоднократно я умолял вас оказать мне поддержку, защитить своими войсками Калабосо и воспрепятствовать захвату его противником, вместе с войсками Каракаса попытаться нанести поражение Бовесу. Именем республики, которая находится под угрозой, я прошу вас не медлить с поддержкой».

Мариньо бездействовал. Ожидал ли он исхода поединка Бовеса и Боливара, лелея мысль самому стать вершителем судеб Венесуэлы, или просто не сознавал, какая угроза вновь нависла над его родиной? Каковы бы ни были причины его бездействия, оно было на руку врагам венесуэльской независимости.

На столицу наступали с одной стороны льянеро Бовеса, с другой — испанские каратели из Пуэрто-Кабельо. С ужасом ожидали жители Каракаса падения своего города. Они знали, что от Бовеса им не будет пощады. Боливар решил эвакуировать жителей столицы в район Куманы — главной базы Мариньо. Это был правильный шаг. После захвата Каракаса испанцами Бовес направил следующий лаконичный приказ новому губернатору столицы: «Через двадцать дней буду в столице. Если найду в живых хоть одного патриота, снесу вам голову. Ваш покорный слуга Бовес».

Каракас покинуло более двадцати тысяч человек. После многодневных скитаний, во время которых беженцы гибли от болезней и истощения, уцелевшие каракасцы достигли города Куманы. Наконец Мариньо понял, насколько близорукой была его политика провинциального князька. Но теперь от озверевших льянеро Бовеса можно было спастись только бегством.

В Кумане Боливар узнал, что Бианки — командующий республиканской флотилией — забрал себе все вывезенные из Каракаса ценности, в том числе золотую и серебряную церковную утварь, как он объявил, в счет причитающегося ему от республики вознаграждения за оказанные услуги. Боливар и Мариньо поднялись на корабль Бианки, который уже снимался с якоря, чтобы уйти в сторону острова Маргарита. Только по дороге удалось договориться с Бианки, и он, возвратив Боливару и Мариньо три четверти взятых им ценностей, согласился продолжать воевать на стороне республиканцев.

Между тем патриоты, оставшиеся в Кумане, решили, что Боливар и Мариньо бежали вместе с Бианки, захватив казну республики. Когда Боливар и Мариньо на одном из кораблей Бианки возвратились в Куману, генерал Рибас приказал арестовать их. Каракасец с трудом убедил своего дядю отпустить его и Мариньо на свободу.

Нелегко было Освободителю, для которого теперь этот титул звучал горькой насмешкой, покинуть Куману, но другого выхода не было: Бовес приблизился к городу.

И вновь, прежде чем оставить родную землю, Боливар обратился к своим соотечественникам с манифестом, в котором указывал на причины, вызвавшие гибель Второй республики. Она погибла потому, что часть населения Венесуэлы примкнула к испанцам и выступила против патриотов.

— Я клянусь вам, любимые соотечественники, — говорил Боливар, — оправдать звание Освободителя, которым вы меня почтили. Нет такой силы на земле, которая заставила бы меня свернуть с намеченного пути. Я вновь вернусь и освобожу вас.

Боливар и Мариньо направились в Картахену. Пиар, Бермудес и Рибас решили не покидать Венесуэлы и продолжать борьбу. У них еще были остатки армии Мариньо, но и они таяли.

Вскоре Пиар бежал на остров Маргарита, Бермудес последовал вслед за Боливаром в Картахену. Бесстрашный Хосе Феликс Рибас — венесуэльцы звали его Генерал-народ, а Боливар возвел в звание маршала, — остался в льяносах, но был схвачен и после всевозможных издевательств убит. Льянеро отсекли ему голову, сварили ее в масле и отвезли в Каракас. Там испанцы украсили этот жуткий трофей фригийским колпаком — символом французской революции — и выставили его в железной клетке напоказ для устрашения местных жителей.

В покинутую патриотами Куману вошли льянеро. По улицам города ручьями лилась кровь беглецов из Каракаса. Победители рисовали кровью своих жертв на стенах домов непристойные сцены. Такую же резню устроили льянеро в Матурине, где погибли многие семьи креолов, «от хозяина до раба включительно», как отмечал один очевидец. Но с гибелью Второй республики погиб и ее палач. В последнем сражении при Урике патриот Амбросио Брабанте заколол копьем Бовеса.

Кровавая оргия тем не менее продолжалась и после смерти Бовеса. Во главе льянеро стал Моралес, достойный преемник покойного Аттилы степей. Моралес поджаривал свои жертвы на медленном огне, потрошил беременных женщин. После смерти Бовеса он собрал командиров льянеро и спросил, кого они предлагают избрать начальником. Семь человек высказались за испанского маршала Кахигаля. Это не понравилось бывшему торговцу рыбой, претендовавшему на этот пост. Он приказал схватить сторонников Кахигаля и расстрелять их.

Так закончился 1814 год. Испанцы торжествовали победу. «В последних боях погибло двенадцать тысяч человек, за немногими исключениями все американцы, — с ликованием сообщил одному своему другу испанский генерал Фьерро. — Было бы идеально, если бы нам удалось перебить всех американцев. Будь у нас Бовесы и в других местах Америки, мы бы легко этого добились. Что касается Венесуэлы, тот тут мы поработали на славу, отправляя на тот свет каждого американца, который попадался нам в руки…»