Боло-боло

Кризис трёх договоров

Противоречия, на которых базируется Машина, проходят и через нас самих, через каждого рабочего. Конечно, Машина «в курсе», что нам не нравится наша жизнь, но в то же время она понимает, что подавление наших желаний не лучшая мера управления. Если бы Машина нас только угнетала, то мы бы плохо работали, и стоимость надзора была бы слишком высокой. По этой причине была отменена система рабства. Нет, мы не рабы. На деле половина населения поддерживает Машину, в то время как другая половина восстаёт против неё.

Ведь в действительности у Машины есть, что предложить нам. Поэтому мы все, хотим мы того или нет, торгуемся с ней и заключаем договор. Мы отдаём Машине часть нашего времени, т. е. нашей жизни, но не всю её. За это она даёт нам определённые предметы и удовольствия, правда, это не совсем то, чего мы хотим. У каждого типа рабочих свой тип договора, и у каждого из нас свой собственный и особенный договор, условия которого зависят от зарплаты и рабочего места. Поскольку каждый считает себя лучшим или худшим по сравнению с кем-либо ещё (ведь всегда найдётся тот, кто хуже тебя), он/она цепляется за свой договор и не доверяет никаким изменениям. Вот таким образом внутренняя инерция Машины охраняет её от реформ и революций.

Только если договор становится слишком несправедливым, возникает недовольство и готовность к изменению ситуации. Современный кризис, который в основном очевиден на экономическом уровне, спровоцирован тем фактом, что все уже предложенные Машиной договоры стали неприемлемыми: в последнее время А-, Б- и В-рабочие, каждый по-своему, восставали против своих договоров. Не только бедные, но и богатые недовольны. На этом фоне перспектива дальнейшего существования Машины становится призрачной. Механизм взаимной антипатии рабочих становится ломким. И вот тогда антипатия обращается против самой Машины.