Боло-боло

Диско

Можно сказать, что каждый тип рабочего в любой точке земного шара имеет свой потенциал для субверсии. Субверсионное меню для всей планеты выглядит приблизительно так:

А. Дезинформация: саботаж (в компьютерных сетях и программах), использование рабочих компьютеров в собственных интересах (игры и т. д.), умышленно неправильное планирование, ошибки в конструкциях, раскрытие секретов (например Эллсберг, вызвавший Уотергейтский скандал), перебежчики (учёные, служащие, менеджеры), отказ от оценок (учителя), умышленно плохой менеджмент, инакомыслие, производство фальшивых денег, документов, сообщений и т. д. Непосредственное действие может длиться секунды или годы.

Б. Диспродукция: снижение качества и производительности труда, повреждение машин, симулирование болезней, хищение материалов, инструментов, использование оборудования для личных целей, забастовки, смена рабочих мест, собрания в рабочее время, захват управления предприятиями, работа строго по инструкции (например, польские рабочие и их «черепашья забастовка»). Непосредственное действие может длиться несколько недель, месяцев.

В. Дизрупция: бунты, разводы, побег из семьи / армии / мест заключения, переход из одного политического лагеря в другой и т. д.; беспорядки, уличные блокады, захват домов и земельных участков, поджоги, партизанские действия (например, в Сан-Пауло, Майями, Соуэто, Эль-Сальвадор, Амстердам, Берлин, Цюрих, Варшава). Действие кратковременно: часы или дни для каждого события.

Все эти формы действия содержат в себе деструктивные и конструктивные (разрушающие и созидающие) элементы. Каждый тип субверсии может нанести вред Машине и, возможно, на короткое время вывести её из строя. Но любой тип субверсии может быть нейтрализован, если два других типа не действуют одновременно с ним. Продолжительность воздействия всех типов субверсии различна в зависимости от места и времени. Например, если производство продолжает работать, то ущерб, нанесённый дизрупцией, может быть устранён. Строители приходят, расчищают место, вставляют стёкла, восстанавливают электропроводку — и производство автомобилей возобновляется. Планрабмашина защищена от дизрупции страховыми компаниями, полицией и т. д. Забастовки быстро подавляются, если путь полицейским и штрейкбрехерам не заблокирован. Дизрупция без промедления свернётся, если Машина всё ещё поддерживается сектором производства. Машина знает, что против неё всегда найдётся субверсия, а все три типа рабочих всегда можно выкупить договорами и направить друг против друга. Она только пытается расшатать атаки этих трёх направлений таким образом, чтобы они были не в состоянии поддерживать и дополнять друг друга.

Распределив их во времени и пространстве, она может направить одну акцию против другой. Например, Б-рабочие, которые ещё совсем недавно бастовали (диспродукция), и им удалось достигнуть своих целей, проклинают В-бунтовщиков, которые устроили уличную блокаду и не дают им вовремя прийти на работу. Хотя возможно, что бунтующие В-рабочие выступают против плотного уличного движения, которое делает жизнь в их жилом районе невыносимой в час пик. Неизбежность конфликта заключается в том, что Б-рабочие живут за городом, и им нужно проезжать через этот район. Ещё один пример: фирма, производящая оружие, обанкротилась и должна уволить рабочих, поскольку А-рабочие умышленно допустили ошибку в программе управления. В результате уволенные выходят на демонстрацию, требуя работу и т. д. и т. п. Таким образом, Планрабмашина, которая правильно дозирует уступки или, наоборот, остаётся неожиданно непреклонной, делает борьбу этих трёх групп безуспешной. Разрозненные выступления становятся средством контроля, принуждающим руководителей Машины к изобретательности и динамике. Машина получает ценные сведения о своих слабых местах и о настроениях рабочих, что помогает ей отрегулировать свои механизмы. В случае необходимости она даже может сама спровоцировать конфликты для того, чтобы выяснить, где нужно усилить контроль. Хотя политики Машины пропагандируют порядок и спокойствие, в действительности для поддержания своего господства им нужны непрерывные, но подконтрольные конфликты.

Для того чтобы ситуация стала смертельной или критической для Машины, нужно комбинировать и умножать дезинформацию, диспродукцию и дизрупцию. Для такой комбинации необходимо преодолеть разрыв между этими тремя функциями и соответствующими типами рабочих, т. е. необходимо создать такую связь, которая не может быть использована Машиной, — назовём её «дискоммуникация». Таким образом, финальная игра против Машины называется «АБВ-диско».

Где могут создаваться настоящие АБВ-узлы? Вряд ли там, где рабочие встречаются в качестве функционирующих винтиков машины: на рабочем месте, в супермаркете, в домашнем хозяйстве. Организация предприятий основана на расколе рабочих, а профсоюзы со своим разделением по профессиям и отраслям только подчёркивают этот раскол. С другой стороны, объединённые проф­союзы в минимальной степени централизованы через своих представителей и подчиняются партийной логике. Функционеры, а не члены профсоюза встречаются между собой. Экономические интересы — двоякая мотивация. Они устанавливаются Машиной, поэтому могут точно так же раскалывать, как и объединять. В офисах и предприятиях между рабочими возводятся стены, наличие общих интересов у рабочих особенно усугубляется зарплатами, статусами, иерархиями, привилегиями и т. п. Сегодня АБВ-диско почти не может возникнуть в основной экономической области Машины. История классовой борьбы слишком хорошо научила Машину, как можно не допустить солидарности рабочих. Может быть, солидарность и возникнет снова, но окружным путём.

В жизни имеются такие области (для Машины они наиболее уязвимы), где АБВ-диско легче возникнуть. Машина не может всё переработать и превратить в товары: религию, язык, природу, чувства, сексуальную жизнь, сплин, опыт мистики и иррационализма. Жизни в целом всё же удаётся ускользнуть от базовой модели Машины. Конечно, Машина уже давно знает о своих слабостях в этих областях жизни и пытается овладеть ими, ведь она, вопреки ожиданиям, установила, что уничтожить их не так-то просто. Религия становится бизнесом сект, охрана природы — гешефтом экологической индустрии, эротика — секс-гешефтом, сплин — модой, а для чувств имеются психологические институты. Некоторые потребности практически невозможно поставить на конвейер массового потребления — в первую очередь, это аутентичный, личный опыт. Таким образом, превращение в товар происходит лишь частично, и всё больше и больше людей знакомятся с «не перевариваемыми Машиной идеями». Этнические и местные освободительные движения, движения в защиту окружающей среды, автономные медицинские проекты, новые религиозные движения, гомосексуальные субкультуры — все они основываются на этом недостатке Машины. Эти движения не имеют никакой экономической программы, их внутреннее устройство, воскрешённое или вновь созданное, находится по ту сторону экономической логики. И как раз в рамках таких движений могут образоваться АБВ-узлы. Почему церкви, которые уже считались мёртвыми, вдруг стали местами сопротивления? Не потому, что люди вновь стали «верующими», а потому, что там могут встречаться, вне зависимости от их общественного положения, интеллектуалы, рабочие, домашние хозяйки и т. д. В гей-клубах встречаются офицеры, шофёры, продавцы. Объединяются американские индейцы: адвокаты, горняки, воспитательницы детских садов. Таким же образом могут впервые встретиться безработные, государственные служащие, работники искусства, протестующие против строительства шоссе с сильным автодвижением. Такие АБВ-встречи и определяют субструктивный размах этих движений. Поэтому Машина (её политики) пытается в первую очередь раздробить эти движения то путём переговоров с делегацией протестующих, то направляя отдельные группы протестующих друг против друга, говоря, что «эти или те используют вас» и т. д. Принцип встреч диаметрально противоположен принципу голосований и выборов. Для первого важен живой личный обмен, для второго — анонимная сумма одинаковых голосов. Разве каждое «да» или «нет» одинаково серьёзны? И если такая видимая реальность утвердилась, то эти движения быстро распадаются, и остаются лишь отдельные А-узлы, пожирающие исторические трупы.

Упомянутые «новые» движения были в первую очередь движениями дезинформации, а созданные ими АБВ-узлы были поверхностными и кратковременными и скорее выражали потребность в таких узлах, чем осуществляли её. Для нейтрализации таких серьёзных барьёров, как доход, образование или общественное положение, недостаточно просто иметь общие мнения или идеологии. АБВ-узлы должны проявлять себя ежедневно, а не только в особых, искусственно созданных ситуациях, таких как демонстрации, блокады, собрания, фестивали. Общая культурная идентичность должна превратиться в практические зародыши новой реальности. Как это могло бы произойти, можно установить только на практике. Может быть, жилые районы, рынки, клубы, салоны, кооперативные магазины и т. п. и являются такими пунктами АБВ-встреч или могли бы стать ими? В них могли бы возникнуть взаимопомощь, замена денежных отношений, партнёрство между горожанами и крестьянами, или они могли бы создать проект жилого массива или района, который обозначил бы будущее боло-боло. Было бы наивно представлять себе, что из таких АБВ-встреч может постепенно и мирно создаться иная реальность: Машина не будет равнодушно смотреть, как мы создаём наши альтернативы, поэтому АБВ-диско должно быть одновременно и лабораторией для испытаний новых форм субверсии. Для проведения новых неожиданных акций, запугивающих машину, АБВ-диско может собирать информацию всех трёх секторов и комбинировать их опыт. Совместно диско может всё время создавать новую, загадочную для Машины обстановку. Мозг машины не способен сразу обработать такое большое количество информации, ведь он ещё должен мыслить во многих направлениях, необходимых для самой Машины, поддерживая разделение в управлении (министерства, комитеты и т. д.) и иерархию ответственности. Всякий, кто наблюдал даже случайно возникшее диско, знает, сколько различных средств и возможностей неожиданно создаётся в нём как раз потому, что все его участники совершенно разного происхождения. Главное стратегическое преимущество диско-узлов — это их подвижность и способность создавать неожиданные ситуации. Для Машины возникновение и исчезновение диско-узлов очень часто бывает непонятным. В противоположность партиям или профсоюзам предсказать «политическую» тактику АБВ-узлов очень трудно. АБВ-узлы не образуют пирамиду, они переплетаются, разбухают, т. е. образуют горизонтально вытянутую сеть, создающую структуру децентрализованных личных связей, которые представляют собой единственную альтернативу Планрабмашине.

Сегодня неожиданность и неясность в субструктивной борьбе жизненно необходимы. Мы должны, так сказать, убаюкивать Планрабмашину, чтобы не разбудить её милитаристские или самоубийственные инстинкты. Мы не должны допустить ошибку, создав «Противорабмашину», которая будет конкурировать с Планрабмашиной. Если мы это сделаем, то мы просто спровоцируем уничтожающую борьбу, которую бесспорно проиграем. Это те выводы, которые мы можем сделать из ленинской стратегии или из опыта герильи (Красная Армия, «Красные бригады», террористические группы в ФРГ и Италии и т. д.). Конечно, «Противорабмашины» могут причинить большой ущерб (взрывы, убийства функционеров Планрабмашины и т. п.), но они не создают никаких новых связей между людьми и поэтому остаются разрушающими. Всякий раз, когда «Противорабмашины» побеждали (там, где Планрабмашина была очень слаба, — в России, Китае и т. д.), они сразу же проявляли свой «машинный» характер, а их альтернативные качества терялись. Этот опыт учли польские рабочие, которые, несмотря на их внушительное численное превосходство, избегали всякого столкновения с полицией и армией. Если полиция и армия ещё готовы в нас стрелять, то это значит, что АБВ-диско слишком слабо, что большая часть организма машины ещё «здорова» и что ещё слишком многие надеются на создание для них особого договора. Это, конечно, не значит, что любая форма вооружённой борьбы идёт вразрез с нашими интересами. АБВ-узлы могут проводить неожиданные насильственные акции, но не приводя при этом «Противорабмашину» в действие. Образующаяся сегодня «диффузная» герилья наносит больше ущерба Машине, чем старая добрая «классическая» городская герилья. Не нанесение Машине большего ущерба, а создание новых отношений между людьми является логикой «диффузной» герильи. И это действительно «наибольший ущерб» для Машины (субструкция), это одна из форм практической медитации.