Бояръ-Аниме. Одаренный: адъютант

Глава 24 Браун

— Браун, — одними губами прошептал я, не отрывая взгляда от заклятого противника.

Тот ухмылялся. Произнес:

— Ты предсказуем, Пушкин. В карты играешь хорошо, отлично блефуешь и считываешь. А вот в реальной жизни применить эти навыки не можешь. Тем хуже для тебя.

Он сделал один шаг вперед. Я продолжал взирать на противника, иногда мельком бросая взгляд на автомат. На мне был бронежилет, только вот ствол оружия смотрел мне в голову.

— Я знал, что ты придешь сюда.

— Охранники с больницы донесли? — сквозь зубы процедил я.

— Я это знал еще до них. Они только подтвердили мои догадки. Ты рисковый парень. Слишком рисковый. Так же играешь и в карты — чересчур, на грани. И теперь поплатишься за свой риск. А ведь мог бы и примкнуть к нам. Далеко бы пошел по служебной лестнице. Но жаль, не срослось.

— Примкнуть к вам? — скривился я. — Никогда!

— Ну вот сейчас и выхватишь причитающийся свинец!

Автомат сухо затрещал. Однако я опередил его, рванув в сторону за мгновение до того, как Браун нажал на спусковой крючок.

Мне повезло. Автоматная очередь прошла мимо, не задев меня.

Но Браун просто так сдаваться не собирал. Еще одна очередь — и руку больно ужалило.

Не обращая внимания на боль, я бросился к противнику, выбил из его рук автомат. Но тут же отхватил прямой удар в челюсть. Все перед глазами поплыло. И если бы не крепкая хватка, которой я вцепился в Брауна, то он уже убил бы меня.

Я повис на автомате, не давая противнику как следует прицелиться.

Браун попытался смахнуть меня, но я не оцеплялся. Меня качало, все плыло и сознание едва не отключалось. Но я держался, как злобный пес.

Когда первый туман нокаута начал сходить, я контратаковал. Не отпуская автомата из руки, я принялся осыпать его градом ударов.

Удары мои летели мимо, лишь редкие достигали цели, но и те не причиняли большого вреда Брауну. Однако же они помогали в одном — отвлекали противника и не давали ему вновь вырубить меня, все свое внимание уделив этим выпадам.

Когда я почувствовал, что сила вернулась ко мне окончательно, то позволил себе сократить частоту ударов. И врезать Брауну точно в висок.

На удивление противник оказался крепок. Крякнув, он отскочил в сторону, но выстоял. Злобно зыркая на меня, процедил:

— Ублюдок!

И с яростным криком рванул на меня.

Я встретил его достойно. Ушел под руку, сделал подсечку. Браун запоздало отреагировал на это и едва не расстелился на полу. В последний момент ему удалось выровнять равновесие, но ценой потерянного автомата. Оружие брякнулось на пол. Мы оба глянули на него, оценивая шансы поднять его, Поняли, что потерям слишком много времени. И потому бросились друг на друга с кулаками.

Браун обладал огромной мощью. Но помимо мощи имел за плечами приличную школу боевых искусств. В каждом его выпаде и ударе чувствовались долгие и упорные тренировки. Причем сразу нескольких школ. Мне пришлось попотеть, чтобы подстроиться под его стиль. И потратить еще несколько утомительных минут, чтобы понять, где могут быть слабые места его техник.

Однако когда первая попытка ударить по этим слабым местам едва не окончилась для меня смертью, я понял, что слабых мест у противников практически нет.

Увидев в моих глазах смятение, Браун рассмеялся.

— В карты ты играешь лучше! — сквозь смех произнес он и одним взмахом руки создал черный контур круга, который завис над его головой.

Конструкт представлял собой сложную формулу переплетения воздушных и земных элементов, которую разбить не представлялось возможным. Поэтому я рванул в сторону, понимая, что сейчас эта неведомая штуковина полетит на меня. Не прогадал. Кольцо с шипением упало мне под ноги и взорвалось.

Меня окатило искрами, жаром. Потом запоздалая волна швырнула в стену. Едва не сминая в лепешку. И только сотворенный ответный защитный конструкт позволил мне не умереть.

Перед глазами все плыло, боль от раны в руке разрасталась, но я поднялся на ноги. Брауну такая настойчивость не понравилась. Он скривился, зарычал. Еще одни взмах — и в меня стремительной молнией полетело что-то черное.

Прыжок! Кувырок.

Черное облако засвистело и перемололо воздух лезвиями, которые выскакивали прямо из конструкта. Если бы не мой отход, то мне бы не поздоровилось.

Пора было и мне продемонстрировать, на что я способен.

Особо выбирать было некогда — память сама выловила первый попавшийся конструкт, а пальцы создали необходимые узлы и точки.

Тысячи игл полетели в Брауна, немало его удивив. Я и сам удивился такому, не припоминая, когда именно выучил такой конструкт. Видимо, Призрак рассказал, когда мы сидели на гауптвахте.

Иглы пронзили Брауна. Он успел создать что-то защитное, но помогло это мало — противник представлял сейчас из себя дикобраза. Истекая кровь, крича, он смахнул рукой иглы, применив при этом что-то из огненных заклятий. Иглы в одно касание руки вспыхнули и превратились в пепел. Изуродованное лицо Брауна представляло теперь жуткую картину. Глаза противника сверкали ненавистью.

— Убью! — гортанно прошептал он.

И бросился на меня.

Именно в такие моменты нужно быть сосредоточенным и откинуть все эмоции. А вот Браун нарушил это главное правило боя. Он поддался эмоциям, захотели мести прямо сейчас. За что и поплатился.

С холодным разумом я выждал, когда Браун подскочит ко мне, сделал полшага влево, увернулся от выпада.

И ударил.

Я вложил в кулак всю свою силу. Напитал его эманациями земли и камней, который тут было множество. Да не простых камней, а тех, из которых добывают артефакты. Мне уже приходилось с ними сталкиваться. Понять их структуру и эманации. И поэтому я с легкостью вышел на одну волну с ними и вплел в удар ниточки их силы.

Кулак мой врезался противнику в солнечное сплетение. Учитель Аматару был бы доволен таким ударом, сосредоточенным, упругим, мощным как таран.

Кулак пробил крепкую оболочку мышц, вошел в плоть мягко, с чавканьем. И тут же еще один удар, теперь уже конструктом, который вырвался прямо из пальцев. Упругая волна толкнула Брауна назад, он дернулся, отступил. Удивленно поглядел на меня. Потом на живот. Там, чуть ниже груди, виднелась огромная обожженная дыра.

Противник не сразу понял что произошло. Когда же понимание начало подсказывать, что нужно что-то срочно делать, было уже поздно. Браун попытался создать конструкт оздоровления, но внутренние потоки силы были повреждены, а некоторые вовсе выжжены. Конструкт слетел с пальцев ворохом голубых искр. И ничего не произошло.

Браун в бессилии захрипел, пошел ко мне, но на полпути остановился. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в глотке. Противник упал на колени. Поднял руку. Да так и упал.

Браун был мертв.

Смотреть на поверженного врага не было времени. За любое действие будет спрос. Время спроса пришло и для Брауна. И он получил по заслугам. Собаке собачья смерть.

Я двинул дальше по коридору, улавливая слабые трепыхания силы. Теперь она была мне знакомой.

Коридор свернул налево, я остановился. Камер больше не было видно, лишь посередине коридора стояла одна дверь, подбитая стальными вкладками. Толстые стальные петли и несколько замков говорили о том, что заключенный в ней важная персона.

«Император!» — с замиранием сердца подумал я, подходя к двери.

— Алексей Иванович? — несмело позвал я, стукнув в дверь.

Внутри было тихо.

Неужели ошибся? Нет, не мог, эманации остаточной силы его, в этом не может быть ошибки. Тогда почему молчит? Спит? Или…

Отгоняя дурные мысли, я вновь постучал, на этот раз громче.

— Алексей Иванович?! Это я, Пушкин!

За дверью вдруг послышалась возня. И сдавленные стоны.

Император! Точно он!

Я рванул дверь, но она, конечно же, оказалась запертой. Нужно было открыть замки.

Я принялся лихорадочно припоминать все конструкты, которые могут мне помочь, но ничего подходящего припомнить не смог. Такому в школе и кадетском корпусе нас не учили.

— Спокойно! Я вас освобожу! — крикнул я, услышав возню, хотя не представлял, как именно это сделаю.

Паника начала подкатывать к горлу, но я не дал ей этого сделать.

Если нельзя открыть замок, значит нужно его уничтожить. Так, из чего сделан он? Ага, какая-то сталь, укрепленная конструктами земли. Еще ощущаются формулы огня и воды. Боги, кто это выдумал?! Слишком сложная схема. Так, если разобраться… Поток силы огня уходит в механизм защелкивания, зацикливается на самом себе… тут подходит поток земли…

Нет, путано. Нужно время, причем очень много, чтобы разобраться. А его нет.

Я в бессилии стукнул в дверь.

Черт! Что же делать?!

Краем глаза обратил внимание на угловатую тень, которая приближалась ко мне со спины. Готовый броситься в атаку на неприятия, я подскочил как ужаленный, развернулся… Но никого за спиной не обнаружил. Тень двигалась сама по себе. Я не сразу понял, что это за фокусы такие, и некоторое время смотрел как тень ползет к двери. А потом меня осенило — Морозова!

Понимая, что все это происходит не просто так, я отошел в сторону и принялся наблюдать за происходящим. Тень медленно наползла на дверь, закрыла собой замок. Я услышал, как внутри замка что-то сухо защелкало.

— Александр Федорович! — вдруг раздался сдавленный слабый голос Императора.

— Алексей Иванович, да, это я! Подождите немного, сейчас я освобожу вас!

— Ты добрался! Смог! Я знал, что ты сможешь!

Замок еще раз сухо щелкнул и затих. Тень отползла в сторону, как бы приглашая меня войти. Я осторожно дернул ручку и дверь нехотя поддалась, со скрипом отворилась.

Представшая картина ужаснула. Император в грязной больничной одежде сидел на каменном полу. Он выглядел болезненно, силы, и без того потраченные на удержание Архитектора, не восстановились после такого «лечения».

На лице у Императора была уродливая железная маска.

— Александр Федорович! — радостно воскликнул Император, увидев меня.

Он попытался встать, но не смог.

— Я знал, что вы справитесь! Знал, что сможете прочитать мои знаки.

— Вы про письмо и оригами?

— Да. Письмо удалось написать, когда ко мне заходил Фурманов — как оказалось в последний раз. Я чувствовал, что что-то затевается за моей спиной и потому написал тебе. К сожалению предпринять что-то самому не получилось — не оставалось сил. К тому же, я предполагаю, меня накачивали какими-то сильными транквилизаторами, все время хотелось спать. А потом визиты Фурманова прекратились, меня перевели в другую палату, закрытую. Тогда-то я и понял, что болты начали закручивать. Клочок бумаги, который мне удалось стащить — это все, что у меня было. Я знал, что меня отвезут в «Черный лебедь» — проговорился один из охранников. У меня не было ни карандаша, ни ручки, чтобы оставить тебе совещание. Поэтому я сделал оригами.

— Это сработало, — кивнул я.

— Сними с меня пожалуйста эту проклятую маску! Она гасит все мои силы!

Я подсел к Императору, осмотрел железную маску. С виду грубая, сделанная наспех, она оказалась весьма изощренной блокировкой. Но с ней я смог справиться и без теней. Потоки силы тут распространялись спиралью, открыто, и я применил изначальный свой Дар, поглотив эманации маски. Замок на ней скрипнул и Император освободил голову.

— Проклятая маска! — злобно процедил он, швырнув ее в стену.

Лицо Императора было исхудавшим, грязным. Я протянул Алексею Ивановичу платок и тот с благодарностью стер с лица грязь и пот. Спросил:

— Какие дела творятся в государстве?

— Дела?.. — растерялся я, не зная, как сказать главное. — Дела не самые хорошие. На троне сидит ваш двойник.

— Что?! — зарычал Император.

— Сектанты смогли каким-то образом найти двойника — или создать его, — и теперь он правит страной.

Лицо Императора было красноречивей любых слов.

— Изданы указы, убирающие с должностей тех, кто не поддержал секту. И назначающих на должности тех, кто, соответственно, служит секте верой и правдой.

— Но как такое возможно?! Ведь Распутин мертв! Кто смог стать на его место? Его ближайшие подчиненные.

Я некоторое время молчал. Потом все же решился сообщить свою версию.

— Алексей Иванович, я прошу выслушать меня до конца и гневаться заранее об услышанном. Это только моя версия и она покажется вам обидной и непринятой, но есть ряд фактов, которые говорят в ее пользу.

— Что ты имеешь ввиду? — пристально посмотрел на меня Император.

— На место Распутина должен был стать человек, знающий всю структуру секты. Его подчиненные — Браун, Дантес и прочие, — не такие высокие по рангу, чтобы ставать ими. Новый глава также должен обладать определенной властью и знать структуру государственного управления изнутри — иначе не смог бы он так просто поставить на трон двойника. К тому же новый глава должен обладать определенным авторитетом, чтобы его назначение должны были поддержать остальные. То, кто знал Распутина лично. То, кто был с ним практически всегда.

— Что ты…

Император, кажется, уже и сам все понял. Но не хотел принимать эту версию.

— Новый глава секты «Путь-Свят-Ра» — это ваша сестра, Софья Ивановна, — озвучил я самые страшные догадки Император.

Некоторое время в камере царила тишина.

— Этого не может быть, — одними губами прошептал наконец Император.

— Это только версия… — начал я, но Алексей Иванович перебил меня.

— Но это так. Все верно. Именно Софья привела Распутина во дворец. И именно она все время была с ним, оберегала его, заступалась, не давала прогнать из дворца. Все верно, только она и должна была стать новой главой секты. У нее есть все нити, чтобы сделать такое — мое похищение, проникновение в структуры власти, назначение на должности. Это она.

Я не знал, что добавить к этому.

— Ты все правильно разгадал и понял, — кивнул Император.

Лицо его стало жестким, в глазах пылала ярость.

— Нам пора идти, — осторожно напомнил я.

Алексей Иванович сжал кулаки.

— Пошли. Настало время вершить суд, — произнес Император и я услышал в его голосе раскаты грома.

Я понял, что суд этот будет страшным и кровавым — время доброго Императора кончилось.

Настало время яростного Императора.