Бояръ-Аниме. Одаренный: адъютант

Глава 6 Мэр

Дом Крыловых оказался огромным особняком, пафосным, пестрящим. Колоны, широкая наружная лестница, угловые ризалиты с башнями, скульптурные рельефы. Практически дворец.

— Тут живет глава семейства, саамы старый из рода Крыловых, — пояснил Сопля, понизив громкость голоса до уважительного шепота. — Петр Евгеньевич начинал когда-то в Твери вести свои дела, быстро поднялся, потом переехал в столицу, там еще больше развился. Ты знаешь, наверное, его сына, Максима Петровича, который в Верхней Думе сидит.

Я знал. Высокий человек, и по должности, и по размерам. Руководит энергетическими направлениями бизнеса.

Я кивнул.

Петр Евгеньевич передал ему свои дела, а сам сюда вернулся. Говорит, тут тихо, спокойно. А я вот езжу навещать его на каникулы.

— Слушай, а ничего, что мы к нему вот так, без спроса? Неудобно как-то.

— Все нормально. Петр Евгеньевич хороший человек, он любит гостей.

Мы вышли из машины, зашли в дом.

Внутри оказалось все точно таким же, как и снаружи — пафос и ничего, кроме него. Огромные пятиметровые картины изображали хозяина дома в генеральском мундире и на коне, стоящим на горе и сидящим у камина. Множество картин и все с одним героем — Крыловым.

— Присаживайся, — сказал Сопля. — Сейчас я предупрежу Петра Евгеньевича, что у нас гости. Он скоро спуститься и мы все вместе чего-нибудь выпьем.

Я поблагодарил Соплю за приглашение и пока тот поднимался на второй этаж, рассмотрел интерьер более внимательно. Крылов-старший оказался любителем охоты, об этом говорили трофеи добытых им животных, которые он разместил по гостиной комнате. В углу стояло чучело кабана, на стене разместились головы рыси, марала, сайгака, волка, посреди комнаты лежала шкура медведя. Над камином висело два скрещенных ружья.

Я принялся осматривать фотографии, которых было не так много, как трофеев животных.

Спустился Сопля.

— А это кто? — спросил я, рассматривая фотографию, на которой был запечатлен Крылов старший с полноватым лысым мужчиной.

— Это Петр Евгеньевич со своим близким другом, — ответил Сопля. — С Виктором Ивановичем Воробьевым…

«Твою мать!» — только и смог подумать я.

Сам лично в берлогу к медведю зашел! Ведь Воробьев — это же главный бандит, про которого говорила Мирослава. Именно он подмял под себя завод ее отца и владеет «Эл-сталью».

— У Крылова друг Воробьев? — произнес я, приглядываясь к ружьям, висящим над камином.

Интересно, они заряжены?

— Да, очень хорошие друзья, — наивно ответил Сопля, ничего еще не понимая. — Петр Евгеньевич спуститься. Едва он узнал, что к нам в гости зашел Пушкин, то непременно захотел повидать тебя!

— Сопля, слушай. Я тут вспомнил, что мне на самом деле некогда. Давай в следующий раз…

— Какие гости! — воскликнул вдруг старческий голос.

На лестнице показался пожилой мужчина в бархатном красном халате. Мужчина держал вправку, и было видно, что в прошлом он был заметной фигурой. Кажется, картины, на которых он был запечатлен, не врали.

Мужчина цепким взглядом оглядел нам, воскликнул:

— Неужели это Пушкин? Собственной персоной!

Хозяин спустился к нам, подошел ко мне.

— Наслышан от тебе.

Он пожал мне руку, рукопожатие получилось крепким, как тиски.

— И что же говорят? — холодно спросил я.

— Только самое хорошее. Газеты читаю, новости смотрю, Рейтинг изучаю. Там и про тебя пишут. Хорошо идешь вверх, прям, завидно. Сразу видно — есть в тебе стержень, — мужчина всполошился. — Ну чего же мы стоим, давайте присядем?

Мы сели на кресла, хозяин дворца же подошел к столику, на котором разместились бутылки с элитным коньяком, спросил:

— Хотите выпить?

— Не откажусь, — ответил я, облизнув пересохшие губы.

Нужно было срочно придумать что-то.

Крылов протянул мне стакан с янтарным напитком. Мы выпили. Коньяк оказался вкусным. Хозяин дома знал толк в выпивке.

— Как только ко мне Сергей сейчас зашел и сказал, что ты приехал — ничего, что я сразу на «ты»? — так вот, я сразу же оживился. Сам Пушкин! В последнее время про тебя слухи такие ходят. Да ты не переживай. Слухи не злые, просто видят все, как ты уверенно идешь вверх, вот и бормочут. А я считаю, что все правильно делаешь. Так и надо. Зубами надо прогрызать себе путь наверх, Иначе нельзя.

Крылов пристально посмотрел на меня.

— Вот и сейчас сюда, в Тверь, приехал не просто так? Уверен в этом.

— Да, есть кое-какие дела, — уклончиво ответил я.

Старик улыбнулся. В этой улыбке не было и грамма веселья, только что-то стальное и холодное. Звериное.

— Это хорошо, когда есть дела. Я слышал, ты теперь адъютант Его Величества?

— Верно.

— Неплохо, — покачал головой Крылов. Потом, отпив коньяку, продолжил вслух рассуждать: — Адъютанты очень занятые люди. Все время государственные дела решают. Так что вряд ли ты сюда на отдых приехал. Наверняка какие-то важные проблем решать?

— Верно, не отдыхать, — ответил я.

— По заводу «Кремень»? — спросил Крылов и пристально посмотрел на меня, пытаясь поймать реакцию.

Мне было тяжело сдержаться, но ни один мускул на моем лице не дрогнул. Хотя удивиться хотелось — откуда он знает об этом?

— Да тут все в городе об этом говорят, — улыбнулся Крылов. — Громкое дело. Затерялись камни — и найти их не могут.

— Я найду, — с нажимом ответил я.

— Я в этом не сомневаюсь. Вопрос лишь во времени. Можно искать долго и тяжело. А можно быстро и без лишней суеты.

— На что вы намекаете?

Крылов повернулся к Сопле, по-отечески произнес:

— Сережа, сходи пожалуйста в кухню. Приготовь нам кофе, как ты умеешь. У тебя очень хороший кофе, думаю, наш гость не откажется от чашечки.

Я кивнул.

Сопля послушно пошел на кухню, оставив нас двоих.

— Я — тертый калач. Все прекрасно понимаю и в ситуации разбираюсь хорошо. Мне достаточно одного взгляда, чтобы разобраться в ситуации.

Тон Крылова после ухода Сопли заметно изменился, стал жестким, с нажимом.

— Я все понял, когда увидел тебя здесь. В Тверь ты приехал в качестве адъютанта только по одному поводу — исчезновению камней. Других скандалов, по которым обычно отправляют таких высоких людей как ты, у нас тут не было.

Крылов сделал глоток коньяка, долго смаковал его. Потом достал пачку сигарет, закурил. Предложил мне, я отказался.

— Я не сомневаюсь и в том, что ты уже кое в какие дела погрузился.

— Погрузился, — произнес я, переводя взгляд на фотографию.

Крылов рассмеялся.

— Да, я так и думал, что ты в курсе про Воробья.

— В курсе, — кивнул я. — И ситуация становится неоднозначной.

— Верно, — улыбнулся Крылов. — Неоднозначная. Мы оба прекрасно понимаем, что находимся на разных берегах. Тебе нужно Но судьба все делает не просто так, я верю в это. И если Сопля привел тебя сюда, то значит так нужно судьбе.

— И в чем же замысел этой встречи?

— Думаю, я знаю ответ на этот вопрос. Но сначала кое-что поясню. Да, я в самом деле дружил с Воробьевым. Раньше. Сейчас нас развела судьба. Да, опять она, — усмехнулся Крылов. — Фотографию не успел еще убрать, сюда, в этот кабинет редко спускаюсь. Так вот.

Крылов поднялся, взял со стола бутылку. Плеснул себе, небрежно, забрызгав руку, потом мне.

— Хоть мы и находимся на разных полюсах, но можем друг другу помочь.

— Помочь?!

— Именно так. Послушай совет старого аристо, который прошел всю лестницу от самых низов. Я пил с бродягами и с Императором — прошлым, Иваном батюшкой. И я могу кое-чего посоветовать тебе. Например, то, что общие интересы можно найти не только среди союзников. Как правило, союзники и друзья первыми и предают. А вот цепь, которая связывает тебя с врагом — порой крепче стали.

Крылов выпил.

— Что-то я расфилософствовался. Я вот что хотел тебе предложить, Александр. Думаю, ты не дурак и уже прикинул, что к чему в этом деле. Возможно, даже нашел причастных. Но поверь мне, не все так просто, как может показаться на первый взгляд.

— Что вы имеете ввиду?

— Не думай, что все, что здесь твориться происходит без ведома высоких людей. Здесь только дым. Труба, из которой вали этот дым, в другом месте.

Крылов хлопнул себя по лбу.

— Вновь я начинаю иносказательно говорить — имею такую слабость.

— Вы хотите сказать…

— Да, именно так. Без ведома людей из Москвы, никто не будет здесь воровать камни. Только если полные дураки, для кого их собственная жизнь не стоит и копейки. Я могу сдать тебе этих людей. И даже подсказать, где искать на них компромат. Но, как ты понимаешь, не просто так.

— Что же вы хотите взамен?

Крылов долго молчал, глядя на пустой стакан. Казалось, он задремал. Но судя по лбу, на котором были глубокие морщины, он не спал, а о чем-то глубоко думал.

— Мой род начинал вместе с Воробьем, — произнес Крылов. — Говорю тебе это, надеясь и веря, что наш разговор останется в тайне. Да, мы с Воробьем по молодости творили много разных дел, в основном незаконных. Оттуда и пошел мой рост. Я поднялся, переехал в Москву, начал карьеру аристо. А Воробей так и остался тут, занимаясь все те же. Иногда мы с ним пересекались, но с каждым годом мне становилось все тяжелей совмещать наши общие с ним дела с государственной службой. Сам понимаешь, какой шлейф тянулся за Воробьем. А мне это было не реклама, а напротив, антиреклама, тянущая вниз. В какой-то момент я понял, что связи эти нужно разорвать. Оттуда и наша ссора. Хотя, ссорой это сложно назвать. Просто перестали общаться. Только вот беда. Папка по моим делам с Воробьевым в управлении все же осталась. Хоть и в архиве, но все же.

Крылов вновь замолчал.

— Я стал старым, от дел уже отошел. Теперь в Москве мои сыны — Алексей и Егор. Имеют должность, хорошо работают, по совести. Только вот вышел своего места прыгнуть уже не могут — люди в управе не дают. Все из-за той папки. Она — как шлагбаум для моих детей. А я хочу, чтобы род мой развивался.

— И что же вы хотите от меня?

— У тебя есть доступ к архивам, у адъютантов первого уровня есть такой доступ. Я хочу, чтобы ты уничтожил эту папку.

Настала пора надолго замолчать мне.

— Почему вы решили, что именно мне под силу сделать это?

— Я же сказал, что могу определить по одному только взгляду человека, — улыбнулся Крылов. — По тебе я сразу понял, что ты далеко пойдешь. На должность адъютанта первого уровня назначает лично Император — об этом известно не многим, только в администрации. И мне. И если тебя назначил сам Император, то потенциала в тебе много — уж поверь мне. Его Величество не может ошибаться. Поэтому я уверен, что у тебя все получиться.

Крылов пристально посмотрел на меня.

— Ну так что, по рукам?

— По рукам, — ответил я.

Сделка того стоила.

— Вот и отлично, — Крылов поднялся, пожал мне руку. Потом обернулся, произнес: — А вот и Сережа с кофе! Как раз под коньячок!

Мы еще немного посидели, разговаривая о всяких пустяках, потом я начал собираться. Сопля вызвался организовать машину, а Крылов старший коротко рассказал все, что знал и где искать компромат. Признаться, его информация меня удивила.

«Думаю, и в Москве тоже будут удивлены», — подумал я.

Под конец нашей встречи Крылов предупредил о том, чтобы я был как можно осторожней. В его взгляде я прочитал то, что он не произнес вслух.

Мы распрощались, и я двинул на другую встречу.

К дому мэра я подъехал на самом простом такси — сделал это специально, чтобы меньше было лишних глаз. Машина подвезла меня до подножия холма, на котором располагался коттедж мэра, остановилась.

— Дальше нэлза, брат, — пояснил водитель с сильным акцентом. — Дом сам знаэш кого. Могут и стрэлнут.

— И часто стреляют? — уточнил я.

— Всэгда, — ответил водитель.

Я расплатился с ним, вышел.

Двинул в сторону дома.

Еще издали услышал звуки музыки. Причем это был не оркестр, играющий что-то классическое, а вполне себе приличная и мощная аудиосистема, из которой низкими басами раздавался по округе клубняк.

Подойдя еще ближе, я понял, что званым вечером тут и не пахнет. Тусовка.

На входе встретил охранник. Я показал ему свой пропуск, он тщательно его проверил. Пропустил меня на территорию.

Я двинул по мощенной камнем дороге к дому. Но уже на полпути меня встретил небольшой гольф-автомобиль, на котором сидел статный мужчина.

— Александр Федорович! — воскликнул он. — Рад вас видеть!

Он вышел, протянул мне пухлую руку.

— Олесь Анатольевич Малежик, мэр Твери.

— Пушкин, Александр Федорович, — ответил я, внимательно рассматривая мэра.

Сложно было сказать конкретно, что он за человек — я чувствовал, что под личиной простоватого человека прячется кто-то иной, гораздо хитрей и сильней. И эманации силы, исходившие от него, только подтверждали мои догадки. Сила была ровной и отдавала воздушными стихиями.

У мэра была лысоватая голова, темя заостренное, вокруг лысины виднелись редкие седые волосы, аккуратно уложенные. Мучнистое одутловатое лицо не выражало никаких чувств, словно было маской. На щеке возле горбатого носа была большая белая бородавка, невольно оттаскивая на себя все внимание.

— Очень приятно, наконец, познакомиться с вами, Александр Федорович, — произнес мэр, потирая белые ручки. — Ну что же мы стоим? Садитесь, я вас довезу до своего дома — на машине быстрей. Познакомлю вас с хорошими людьми, вам они наверняка понравятся.

— Будет кто-то еще? — напрягся я.

— Конечно! — улыбнулся мэр. — Это же вечеринка! Да вы не переживайте. Время уже рабочее кончилось, значит все нормально, никакие этические нормы мы не нарушаем. Мы ведь все тоже люди и тоже имеем право на отдых. Ведь так?

Мы поехали к дому.

— К тому же сегодня у моей жены день рождения, так что вот организовал ей праздник. Я подумал, что может быть интересно молодому человеку? Какие-то скучные вечера? Тоска пыльная! Вечеринка — вот это действительно интересно. И я прям сам загорелся этой идеей — сколько я на вечеринках таких молодежных не было? Тысячу лет! Еще с университета, наверное. Все больше званые балы, все эти высокие манеры. Так что будьте как дома, отдыхайте, веселитесь.

— Я бы хотел с вами поговорить, — произнес я, выстраивая уже в голове диалог и аргументы, которые я скажу мэр.

Но Малежик отмахнулся от меня как от мухи.

— Александр Федорович, я вас прошу — просто отдыхайте. Все разговоры потом. Обещаю, мы с вами поговорим, если вам так угодно. Но чуть позже.

Он мягко завел меня внутрь богатого дома. Вокруг суетились официанты, ходили люди.

— Сейчас выпейте чего-нибудь, закусите. Вон там прекрасный стол с французскими закусками. Пальчики оближешь!

И с этими словами ушел.

Я даже не успел его остановить — просто онемел от такого.

Потом, оглядевшись, понял — это прекрасный повод воспользоваться моментом. Крылов рассказал мне один секрет, о котором знал только он и Воробей. В кабинете у мэра имелись все документы — в основном личная переписка, которую он заботливо распечатывал для собственной безопасности, — подтверждающие причастность высших чинов из Москвы. И их нужно было каким-то образом достать.

Оставалось только понять, где у мэра его кабинет. И как к нему пробраться незаметно.

В зале находилось множество людей. Все беседовали, громко говорили, выпивали. На меня не обращали никакого внимания.

Это хорошо.

Двери распахнулись и в зал вбежали две абсолютно голые девушки. Они задорно хохотали, размахивая бутылками шампанского. Следом за ними вошел пьяный гусар, тоже громко хохоча и пытаясь догнать девушек. Странная компания прошла до другой двери, где и скрылась. Вскоре оттуда раздались стоны и хихиканье.

Я вновь впал в ступор. День рождение жены мэра и голые девицы с пьяным гусаром никак не совмещались в единое целое в моей голове. Происходящее здесь больше напоминало шабаш.

Взяв для отвода глаз фужер с шампанским, я принялся медленно ходить по залу, держась все больше стен, чтобы не попадаться лишний раз на глаза другим людям. Осмотревшись, я понял, что кабинет мэра находится на втором этаже — там и охрана стояла солидная, и народ туда не ходил, тусуясь только внизу. Значит нужно пробраться туда.

Но пробраться не удалось.

Вновь грохнули динамики, и со всех сторон грянула музыка. Толпа одобрительно закричала.

А потом в зал стали вваливаться люди, тусующиеся, как я понял на улице во внутреннем дворике коттеджа, где стоял бассейн. Их было много и все они кричали.

— Лови, суку!

— Срывай одежду с нее!

— Хватай! Хватай!

Я даже не сразу понял, что произошло. Лишь смотрел как толпа, словно обезумев, начала кого-то ловить. Словно бы какое-то животное. Может быть, белка забежала?

Но это была не белка. Миниатюрная девушка, одетая в костюм гейши, бегала с испуганными глазами от пьяных людей, тоже, кажется, ничего не понимая.

— Лови, ее!

— Не дай уйти!

— По голове ей!

Толпа бросилась на гейшу, быстро загнала ее в угол. Кто-то из пьяных похрюкивая, начал смеяться. А потом кинулся на гейшу.

Девушка принялась отбиваться своими сухими кулачками. Юркая, она пронзительно визжала, царапалась и кусалась. Но все было бесполезно. Мужчина был больше ее и сильней.

Все остальные, глядя на это, принялись смеяться.

Мужчина схватил ее за одежду, но спьяну промахнулся, вырвал из-за пояса веер. Посмотрел на него, бросил на пол и растоптал. Толпа вновь грянула смехом.

Гейша вдруг перестала кричать и начала бешено металась по залу, сбивая с ног наблюдателей. Пьяная толпа принялась хохотать еще сильней.

— Бить ее!

— Щиплите ее!

— Одежду срывай! Одежду!

Толпа принялась рвать одежду с девушки, обнажая ее белое тело, маленькую грудь, худые плечи.

Я выскочил вперед, оттолкнул одного, второго, третьего. Толпа поутихла. И только мэр, уже изрядно набравшийся, с диким взглядом плясал над обломками веера.

— Пошли прочь от нее! — рявкнул я, закрывая собой дрожащую от страха и плачущую гейшу.

— Это кто такой? — процедил сквозь зубы один из мужчин — тот самый, кто загнал девушку в угол и едва не ударил ее.

И вышел прямо ко мне.

От него пахло алкоголем, глаза горели яростью, а эманации силы буквально бурлили.

— Не вмешивайся! — произнес он. — И отойди, а не то…

— А не то — что? — с вызовом ответил я, делая шаг вперед.

Ситуация накалялась. Я понял, что ничем хорошим она не закончится.

— Август, спокойней! — выскочил к нам мэр. — Это же наш гость, Пушкин!

— Мне плевать, кто он такой, — произнес противник. — Он помешал мне. А я такого не прощаю.

— Да брось! — рассмеялся мэр. И в шутку произнес: — Что же теперь, на дуэль его, что ли вызывать?

— А почему бы и нет? — сказал тот и хищно ухмыльнулся, переводя взгляд на меня.