Брат для волчонка 2

Глава 41

Дерен выдохнул. И тут же «выдохнул» реактор и компенсаторный блок станции перешёл на малые обороты.

— По биографии наводили справки? — спросил пилот.

— Да, Марвин наводил, вот.

Астахов вытянул из архивных залежей справку из администрата и спецоновское письмо.

Дерен кивнул, забирая файлы.

— Он там живой у вас?

— Да живой-то живой… Только он ещё ребёнок, а «Персефона» — боевой крейсер. И варианта «домой вернуть», как я понимаю — нет?

Астахов покачал головой.

— Куда возвращать? У него вся семья погибла. Говорил, что есть дальняя родня на Прате, но…

— На Прате сейчас тоже не детский сад. Хотя… приютов там много. Есть куда сунуть.

Дерен вспомнил про Леса, мальчишку, подобранного когда-то бойцами капитана Пайела, а теперь Лессарда и наследника дома Сиби. Как ни пихай мальчишку в приют, грата достанет и там…

Реактор опять вздохнул, и переборки жалобно задребезжали.

— Выдохни, парень? — попросил Астахов. — Ну, что я мог сделать? Тут такое началось с этим Рэмом. Сначала его убить пытались, а потом и всю станцию разнести…

— Разобраться ты мог. Что случилось, почему он к вам кинулся? Ну, погибла семья — и? Это причина, чтобы в спецон записываться?

— Я разбирался, — нахмурился Астахов. — Охотился кто-то за ним. И эрго давали за голову. Но мы не смогли выяснить кто. Сумеешь — так разберись сам.

— Я разберусь, — согласился Дерен с усмешкой. — А ты-то — что думаешь?

— Скорее всего, донос там был или подлог документов, — пожал плечами Астахов. — Можно по имуществу навести справки. Положенные сроки прошли, теперь будет ясно, кому что досталось. Хотя Рэм говорил, что особенного имущества не было, а эрго со счетов отца увёл юрист.

— Это я понял, — кивнул Дерен. — Ладно, бывай сержант. У меня увольнительная на стандартные трое суток. Мне ещё надо сесть на Мах-ми и никого не убить. Злой я. Кругом какой-то алайский детсад. Твари и дети… И детей меньше.

Астахов ощутил запоздалое чувство вины. Ну что мешало ему тогда взять увольнительную и самому навести справки? В голову не пришло заниматься каким-то левым мальчишкой?

Дерен кивнул, прощаясь.

— Лейтенант? — решился Астахов.

— Вальтер меня зовут.

— Юрий, — Астахов протянул руку. Он знал, этот выговорит. — Ты думаешь, капитан Пайел жив?

— Я не думаю, я знаю.

— А про голову говорят — это как же?

— Голимая пропаганда. Не верь. Такие люди не умирают, иначе вселенная людей давно бы накрылась каким-нибудь древним медным тазом.

— Медным? — улыбнулся Астахов. — А почему именно медным?

— Да Хэд его знает, бабушка так говорила, — он усмехнулся. — Хэда в её времена знали как лидера Гамбарской группы учёных, открывшего принципы искусственного интеллекта. Может, и «медный таз» — какой-нибудь древний научный метод изоляции откровенных дебилов?

— Хорошо бы, — согласился Астахов. — Знаешь… Я… знал вашего капитана. Ещё на Севере. Тоже почти мальчишкой.

— Ну, раз знал, то тем более должен понимать, что помирать ему ещё рано.

Они попрощались уже почти как друзья.

Астахов поднялся в кабинет к начальнику станции.

— Юра, что это было? — Марвин растирал лицо, пытаясь привести себя в чувство. — Этот пилот… Он крутанулся и в прокол ушёл из-под станции. Он больной, что ли?

— Это он так раздражение срывает. Злой.

— А что такое?

— Мы им Рэма продали. Рэма Стоуна. Парнишка из прошлого набора, помнишь?

— Это который бывший шпион?

«Шпион, — подумал Астахов. — Из детского мира во взрослый».

Но промолчал.

Утром у Рэма болела голова, и дёргало перенапряжённые мышцы. Завтрак он проигнорировал, и Гарман явился в обед с медиком.

Рэма заставили раздеться. Медик долго водил по телу пацана меддиагностом, нехорошо щурился и молчал.

Шарик меддиагноста парил над кожей Рэма, обдавая её то теплом, то холодом, и кожа покрывалась мурашками.

Пацан плохо спал, со вчера ничего не ел и, конечно, замёрз.

— Может, в медотсек его сопроводить? Машиной посмотришь? — предложил медику замполич.

— Да тут и так всё понятно, — констатировал тот, подзывая свою хитрую машинку и выворачивая её, словно проколотый резиновый мяч. И продолжил. — Посттравматика. Обычное дело. Он же с Дереном почти в мясорубке побывал. На «Леденящем» его физически пролечили, а что там в голове — это серьёзно надо смотреть, не мне. А вот что тощий он у вас не по возрасту — это косяк. Куда вербовщики глядели?

— Что ты имеешь в виду? — вскинулся замполич.

— Ничего не имею — сами разбирайтесь. Не будет жрать, через сутки начнём кормить принудительно. За трое суток не сдохнет.

Медик погладил прозрачный контейнер и обмякший меддиагност втянулся в него прямо сквозь стенку.

Рэм против воли смотрел, как внутри контейнера меддиагност распускается многоцветным бутоном неведомого цветка. Подсоединяется к датчикам и передаёт информацию.

— А тебе бы я посоветовал выполнять правила, — сказал Рэму медик и повернулся к дверям. Обернулся: — Правила — это то, что тебе сейчас надо. И начни с обеда. Хочешь, чтобы тебя кормили через зонд?

Рэм посмотрел сквозь него. Ему было всё равно.

Гарман покачал головой и вышел следом за медиком.

Но упорства замполичу было не занимать, и вечером он явился, закачав на браслет головидео о том, как именно нарушителя правил будут кормить.

И Рэм сдался.

К тому же его уже трясло то голода.

Через три дня без информации, без единой живой души в четырёх стенах он потихоньку смирился с проклятыми здешними «правилами».

Мир вообще жесток. И никто не обязан был его понимать и быть ему другом.

Дерен вернулся через трое суток. Явился, не раздеваясь, швырнул на стол Гарману инфокристалл с документами Рэма и прямо у него в кабинете начал разбирать компессионку.

Гарман вставил кристалл в браслет, открыл первый же файл и пролил на комбинезон кофе.

— Так ему на самом деле 16? — спросил он. — Вот прямо 16? И ты знал это сразу, когда орать прибежал? И что теперь делать?

— Сначала я хотел передержать его год и отправить учится в Академию, — пояснил Дерен и замолчал.

Он ощутил, как внутри него натянулись несуществующие раньше нити.

— А теперь? — поторопил Гарман и поставил кофе.

— А теперь… — Дерен вздохнул. — Знаешь… У него толерантность к изменённому пространству нулевая.

— Это как? — не понял Гарман.

Он не был пилотом и какие-то тонкости приходилось ему пояснять.

— А так, — Дерен доразобрал компрессионку и опустился в кресло. — Он себя в зоне Метью чувствует лучше, чем здесь, понимаешь? Какая-то продуктивная мутация, но не Гендепу же отдавать? Да и потенциал… Так что придётся нам это сокровище как-то самим воспитывать. Как-нибудь справимся. Ты понимаешь: все вылеты — только с моей визой, и на боевые я сам буду решать, когда его ставить. А так… Пацан как пацан. У тебя вон Эмор регулярно лютую хрень творит, а ему вроде бы двадцать три…

— Эмор? — Гармон порадовался, что успел поставить чайку с кофе, потому что вспомнил об утреннем ЧП и едва не подскочил. — Ты не поверишь, Валтер! Они опять лазили в двигатель!

— Кто — они?

— Эмор, разумеется, инициатор. И до кучи два десантника и Бо. Десантники здоровенные, там же ещё надо в шахту залезть!..

— А Бо-то зачем? — только это и удивило Дерена.

— Так они без него протиснуться не смогли. Там теперь сетка. Келли после прошлого раза велел заварить всё на хрен и пополам. Так это хаттское отродье просочилось сквозь сетку!.. Ты бы видел, как Келли орал!

— А зачем лазили-то? — улыбнулся Дерен.

— А… Вот! — Гарман вывел над браслетом голограмму уморительного детёныша какого-то небольшого зверька. Упитанного, с довольной мордочкой. Этот свинёнок провалился сквозь сетку и там пищал, они и полезли. Теперь впятером сидят в карцере. Требовали ему молока, но выяснилось, что он и котлеты прекрасно жрёт.

Дерен внимательно всмотрелся в голограмму и нахмурился:

— Гарман, срочно бери десантников и осмотрите двигатель!

— Зачем? — Замполич взял свой остывший кофе.

— Ты знаешь, что это за зверь? Это дакхи. Детёныш. Но там где-то его мамаша, и она реально жрёт всё — пластик, обмотку двигателя. Срочно обессточивайте всё и ищите. Просмотри, какой он упитанный! А у неё там, поди, целый выводок, чтоб его дакхи съело!

Гарман подавился кофе, вскочил и кинулся к дверям.

Остановился:

— А Стоун?..

— Беги. Я сам его заберу.

Дерен явился за Рэмом сразу, как прилетел — лоб был покрыт капельками пота, и волосы на шее намокли.

Он был в лётном комбинезоне, только компрессионку снял.

Даже не поздоровался. Кивком показал Рэму на дверь, вывел его в радиальный коридор, не дожидаясь, когда явится дежурный сержант, и повёл в каюту.

«Ключ» от карцера у него был. Система опознала его касание.

Дерен шёл быстро. Так быстро, что Рэм едва поспевал за ним.

— Чумной, — сказал им в спину какой-то пилот с лейтенантскими нашивками на кителе. — Через двойную обратно ломиться? Валтер, у тебя тут горело что-то? Келли бы продлил увольнительную.

Дерен остановился. Оглянулся.

— Ано, иди болей, — сказал он негромко. — Кто тебя выписал, ты еле стоишь?

Незнакомый пилот хмыкнул и опёрся спиной об стену.

— Выписали. Заходи потом в навигаторскую, чаю поговорим.

— Хорошо. Закончу — зайду.

«Закончу — это со мной, — понял Рэм. — Спишет меня сейчас к хэдовой бабушке. Всё. Отлетался».

Первый пилот для второго — царь и бог, особенно в такой вот неравновесной сцепке: кто Рэм и кто Дерен…

Они дошли до каюты Дерена, где теперь было оборудовано спальное место и для Рэма.

Он пропустил вперёд старшего. Вошёл.

Тут всё уже было знакомо до жути и жалко было бросать. Как быстро он привык к этому гаду. Правильно говорят, что первые пилоты уже не люди, квалификация выдавливает всё, человеческое.

А тут ещё и капитан — бывший первый пилот. Корабль дураков. За что Рэм только сюда попал?

А что если попросится к бегункам? Может, переведут?

— Садись, — приказал Дерен, кивнув на единственный на двоих стол.

Деваться было некуда. Рэм сел.

Старший устало опустился напротив. Положил на стол левую руку и активировал голорежим браслета.

Над столом закрутилась папка с документами. Открылась, вывалив целую кучу файлов.

— Читай.

Рэм развернул первый и узнал свою метрику.

Рэм Эффри Стоун, год рождения…

Он поднял на Дерена испуганные глаза. Год рождения был настоящий, не фейковый.

— Дальше читай.

Дальше был план их дома, документы на собственность. А потом…