Брат для волчонка 2

Глава 8

Зампотех «Персефоны» капитан Келли был слегка нетрезв, когда Гарман его нашёл в маленькой кондейке за навигаторской. И сходу вывалил голограмму — тощий темноволосый мальчишка в комбинезоне без знаков различия.

— Я посоветоваться пришёл, — сказал Гарман. — Ты же у нас покупаешь обычно.

— Это хто? — вздрогнул Келли. — Ещё наследник?

Гарман фыркнул. Тема наследников всё ещё развлекала личный состав.

Капитан «Персефоны» был мастером таскать на крейсер сановных экзотианских ублюдков, вроде опального наследника дома Аметиста.

Тоже, понимаешь, пацан был. С виду. Вот прямо сразу утопить хотелось. Ещё до разбирательства, кто это.

Лес — не в счёт, этого «наследника» на корабле любили. Но если считать до кучи…

— Это курсант, — пояснил Гарман, видя неподдельный ужас в глазах зампотеха. — Завтра будет сдавать тестовые. Я понимаю, что за девять месяцев пилота только мама рожает, но глянь, какие у него теневые показатели.

Келли глянул. Мотнул головой:

— Бери! Его надо сразу к кому-то сажать, как Эмора. И через год-два толк с него будет. Это… Найдём, к кому притулить, не вопрос.

— Тут тонкий момент есть… — Гарман подсел за висячий столик, взял с него бутылку с тёмно-зелёной жидкостью, закупорил, сунул в карман разгрузки, игнорируя возмущение на лице Келли. И продолжал как ни в чём не бывало. — Куратор его сказал, что пацан не только на физиономию молодой. Психологический профиль вроде нормальный, а на поверку — реакции щенячьи. С ним не только летать надо, с ним надо нянчиться. А мы — ты сам понимаешь — из рейда в рейд. Может, кого-то из крыла попросить выкупить и передержать? Угробим.

Келли, лишённый приятного созерцания бутылки с настойкой, подпёр тяжёлую голову ладонью и грустно рассматривал голографическую фигурку курсанта.

— Я вот чего думаю… — Он потёр и без того красный нос. — Это… Медик завтра Дерена из капсулы выпустит. Дерен — сильно плохой. Как ребята погибли — больной просто. Медик с ним измаялся, говорит — лучше выписать, мол, это… работа его как-то проймёт…

— Ты хочешь пацана под Дерена подложить?..

— Так он это… умеет же с пацанами. Может, очухается как раз? Побегает за щенком с тряпкой, его и отпустит?

Гарман с сомнением посмотрел на фигурку.

Дерен и до авантюры на алайском полигоне был парнем замкнутым. Уже год летал без второго пилота и брать никого не хотел наотрез.

Но с пацанами обращаться умел, это все видели. А щенки — они бесят, конечно. Но обычно как-то очеловечивают, если что-то живое ещё осталось.

В конце концов, не ташипа же ему с грунта везти?

Незнакомый пилот провёл недоумевающего Рэма по коридорам обучающего центра. И вывел в… ангар.

Рэм остановился.

Астахов вручил ему сумку, с которой зачем-то таскался весь день, и сказал: «Это сержант Лившиц, пойдёшь с ним».

Но зачем? Куда?

Пилот тоже остановился. Обернулся к Рэму.

— Пошли, курсант.

— Куда?

Вопрос был тупой. В ангаре стояли шлюпки. Куда там ещё можно было пойти?

На руке Рэма согрелся браслет.

Он опустил глаза и увидел сообщение от Астахова. Вздрогнул. Там было всего две строчки: «Контракт пришлось продать на „Персефону“. Позже всё объясню».

— Пойдём. — Лившиц взял Рэма за предплечье. — Чего тормозишь? Попрощаться с кем-то хотел?

Рэм помотал головой: с кем ему было прощаться?

— Тогда давай в темпе. Звёзды в системе, как ты понимаешь, двигаются. А нам надо в Пояс Дождей.

— Но это же… — растерялся Рэм и застыл на месте.

Пояс Дождей — глубокий экзотианский тыл. Ладно бы — шлюпка, но ведь его повезут на крейсер? Или куда?

— Ага, — ухмыльнулся Лившиц, уловив сомнения пацана. — Пещерку там продолбили в астероиде. Любуемся звёздами, вакуум продаём. Пошли, тормоз. Не бойся. Да, это территория экзотианского подчинения, но крейсер-то наш. И висим мы там насколько можно официально.

Понимая, что пацан впал в ступор, он сам потянул его к шлюпке. С виду обычной, похожей на автономный огневой карман.

Рэм кое-как справился со ставшими вдруг непослушными ногами.

Внутри шлюпки всё оказалось иначе, чем в стандартном ОАК.

В кармане два ложемента, а сзади стоит медкапсула. Здесь медкапсула была утоплена в пол, шлюпка из-за этого казалась приземистой и тесной. Но зато в ней уместились два ложемента и два кресла попроще, вроде пассажирских.

— Мне куда садиться? — тихо спросил Рэм. — Он всё никак не мог прийти в себя.

— Да куда хочешь, — разрешил Лившиц. — Хочешь — справа садись, поболтаем. Хочешь — назад и поспи. Умаялся ты, наверное? Я уже забыл, как эти тесты сдают. Я — Селек.

Он протянул руку.

— Рэм. Если можно, я справа сяду.

Рукопожатие было редкой традицией, но Рэм в колледже учил их все.

Торговать приходилось на разных планетах. Пацан знал даже экзотианское «висок к виску» и без колебаний протянул руку.

— Молоток! — Лившиц пожал пацану руку и втиснулся в ложемент, сердито забурчавший придавленными креплениями.

Рэм сел осторожно. Замер, ожидая активации. Но потом вспомнил, что здесь его параметры не опознаются и вздохнул.

Лившиц улыбнулся ему.

— Ты отдохни пока. Тебе надо свыкнуться с мыслью, что тебя в ад везут.

— Куда? — не понял Рэм.

— На «Персефону». Так звали древнюю богиню, которую похитили и заточили в подземный мир. В ад. Вот потому мы и на территории экзотов… — начал объяснять Лившиц, улыбаясь так, что непонятно было — правду он говорит или разыгрывает.

И тут пульт у него ожил сам собою.

Раздался недовольный голос:

— Лившиц, ну-ка кончай трындеть! Ты у меня где?

— Абэсверт, учебный центр, господин капитан, — быстро отозвался пилот. Голос его даже тембр поменял.

Испугался?

— Какого Хэда ты там делаешь? — продолжал ругаться неведомый капитан.

— Келли пилота купил, забираю.

— А никакой шлюпки, кроме дежурной, туда послать не могли?

— Не могу знать, — отозвался Лившиц, как было положено по уставу. И добавил уже другим тоном. — Да я за два часа обернусь, господин капитан. Не было приказа, чтобы вас куда-то везти. Вы же в медчасти?

— Давай в темпе!

Говорящий отключился, пилот фыркнул и посмотрел на растерянно моргающего Рэма.

— Это наш капитан шутит. Млич предупреждал, что он из медкапсулы начнёт выцарапываться. Но пусть лучше ещё полежит. И так уже всех поубивали. Будет злиться, мы ему лучше тебя скормим.

— Кого поубивали? — спросил Рэм.

Теперь он вообще ничего не понимал.

Нет, он понимал, что его «купили». Наверное, Марвин всё-таки отказался оставлять новичка. Велел продать контракт.

Этого надо было бояться, Марвин всегда относился к Рэму с подозрением, а он расслабился и…

Но почему Астахов ему совсем ничего не сказал?

— Всех поубивали, — весело пояснил Лившиц. — Неджел в некротичке валяется — с виду труп трупом. Эмор уже по кораблю бродит, а Рос с Дереном — в медотсеке. Тоже синенькие. Как их медик отличает — не понимаю. Может, наоборот, Неджел живой, а они — того? Дерен — так и похуже мёртвого будет. Парни его навещали вчера, развеселить пытались, чуть не поубивал. Я ж тебе говорю — «Персефона» спускается в ад.

Болтая, он почти не управлял шлюпкой. Небрежный росчерк рукой над панелью — и поехали.

Рэм понимал, что шлюз выведет шлюпку автоматически, но… Мало ли что?

Лившиц, однако, болтал и на приборы вообще не смотрел.

А когда шлюпка задёргалась, дезориентированная неловкой командой ангарного техника, просто выкинул вперёд руку.

Вряд ли он рисовался перед Рэмом. Просто не считал выход из шлюза достойной какого-то внимания операцией.

Как только шлюпка вылетела из ангара на орбиту станции, взгляд пилота стал цепким и сосредоточенным.

Почти мгновенно оценив обстановку, Лившиц вывел шлюпку на орбиту здешнего спутника, ледяного планетоида четвёртого класса, и… опять начал болтать.

Шлюпка лениво разгонялась, скользя по орбите, как по верёвочке, пока словно бы сама не угодила в ловушку домагнитного момента и не провалилась в зону Метью.

Рэм покачал головой: интересно, какие задачи выводят этого Лившица из ленивого безразличия?

Пилот тем временем достал термос и открыл, отделив стаканчики.

— У нас три минуты. Йилан будешь?

Рэм кивнул.

Три минуты? Он имеет в виду, что эти три минуты их точно никто не будет слышать? Прослушивать разговор. И можно спросить что-то важное?

— А почему меня на «Персефону» купили? — спросил он быстро.

— Репутация у нас такая. Келли весь неликвид берет. — Лившиц улыбнулся, заметив растерянность на лице Рэма. — Я не говорю, что ты — плохой пилот. Но ты выбиваешься из среднего, значится, ты априори какой-нибудь неудобный. Капитаны будут думать, вертеть — какие преимущества, какие минусы в твоей редкой теневыносливости? Они не возьмут так просто. Когда щенок одарён чем-то сверх меры, с ним точно будут проблемы, проверено.

— А вы — берёте?

— Мы и не таких ломали, — рассмеялся пилот.

— З-зачем? — Рэм понял, что ему уже не просто страшно, а хоть разворачивайся и в шлюз.

Лившиц протянул ему стаканчик.

— Да ты пей. Ийлан знаешь — уже хорошо. — И добавил, взглянув на Рэма. — С лица половину всего убери? А то я себя рядом с тобой экзотом чувствую. Скоро мысли читать начну. Успокойся, сильно тебя никто бить не будет. Келли сказал, что мечтает к Дерену подсадить. А этот — если что — сразу прибьёт.

Рэм подавился йиланом и поднял глаза: пугает или?..

— И пугаю. И не пугаю, — пояснил Лившиц. — Косяков с новичками много, а у нас вообще-то война идёт. Мы — спецон. Перемирие — это для декорации. Потому лучше делай то, что тебе говорят. Без самодеятельности. И быстро. Капитана на корабле нет, а от Келли влетит запросто. Понял?

Рэм кивнул.

Он соскучился по йилану, и запах вроде бы был хороший, но вкуса пацан сейчас не ощущал совершенно.

Он с тоской посмотрел на обзорную панель, где радужные пятна возникали вдруг в темноте. Помехи экрана…

Зона Метью заглатывала шлюпку всё глубже. Дыхание, чувства — всё проваливалось в неё и замирало где-то на дне.

Что Рэм такого сделал на станции, что его продали сюда?

За что?