Братская ГЭС

Над петербургскими домами,

над воспаленными умами

царя и царского врага,

над мешаниной свистов, матов,

церквей, борделей, казематов

кликушей корчилась пурга.

Пургу лохматили копыта.

Все было снегом шито-крыто.

Над белой зыбью мостовых

луна издерганно, испито,

как блюдце в пальцах у спирита,

дрожала в струях снеговых.

Какой-то ревностный служака,

солдат гоняя среди мрака,

учил их фрунту до утра,

учил «ура!» орать поротно,

решив, что сущность патриота -

преподавание «ура!».

Булгарин в дом спешил с морозцу

и сразу - к новому доносцу

на частных лиц и на печать.

Живописал не без полета,

решив, что сущность патриота -

как заяц лапами стучать.

Корпели цензоры-бедняги.

По вольномыслящей бумаге,

потея, ползали носы,

Носы выискивали что-то,

решив, что сущность патриота -

искать, как в шерсти ищут псы.

Но где-то вновь под пунш и свечи

вовсю крамольничали речи,

предвестьем вольности дразня.

Вбегал, в снегу и строчках, Пушкин...

В глазах друзей и в чашах с пуншем

плясали чертики огня,

И Пушкин, воздевая руку,

а в ней - трепещущую муку,

как дрожь невидимой трубы,

в незабываемом наитье

читал: "...мужайтесь и внемлите,

восстаньте, падшие рабы!»

Они еще мальчишки были,

из чубуков дымы клубили,

в мазурках вихрились легко.

Так жить бы им - сквозь поцелуи,

сквозь переплеעь бренчащей сбруи,

и струи снега, и «Клико»!

Но шпор заманчивые звоны

не заглушали чьи-то стоны

в их опозоренной стране.

И гневно мальчики мужали,

и по-мужски глаза сужали,

и шпагу шарили во сне.

А их в измене обвиняла

и смрадной грязью обливала

тупая свора стукачей.

О, всех булгариных наивность!

Не в этих мальчиках таилась

измена родине своей.

В сенате сыто и надменно

сидела подлая измена,

произнося за речью речь,

ублюдков милостью дарила,

крестьян ласкающе давила,

чтобы потуже их запречь.

Измена тискала указы,

боялась правды, как проказы.

Боялась тех, кто нищ и сир.

Боялась тех, кто просто юны.

Страшась, прикручивала струны

у всех опасно громких лир.

О, только те благословенны,

кто, как изменники измены,

не поворачивая вспять,

идут на доски эшафота,

поняв, что сущность патриота -

во имя вольности восстать!