Брэкстен

Глава 5

Алиса

Пока медсестра Линда помогает мне одеваться, я снова бросаю взгляд на свое отражение в зеркале, отмечая исчезающие следы побоев, портящих кожу. До сих пор я избегала этого момента, не только из-за жестокой реальности, которую демонстрирует мое тело, но и потому, что не хотела пялиться на незнакомку, коей сейчас являюсь.

Я не узнаю лицо, смотрящее на меня в ответ, и это заставляет меня задуматься: кто же я такая. Есть ли у меня близкие? Я сестра? Жена? Подруга? Меня кто-нибудь ищет?

Я пыталась не зацикливаться на всех этих вопросах без ответов и вместо этого быть благодарной за то, что все еще жива. Я сказала Брэкстену правду: лучше поздно, чем никогда не получить шанса узнать, кто я.

— Подними руки.

Медсестра Линда стягивает мою рубашку через голову, на мгновение погружая меня во тьму. Я осторожно просовываю руки в рукава, затем она перекидывает мои длинные светлые волосы через плечо и заплетать их в косу.

Больница проявила достаточную любезность, чтобы выдать мне медицинскую форму, поскольку единственная одежда, принадлежащая мне, — это разорванная ночнушка, в которой меня нашли. Мне также собрали небольшой набор с необходимыми туалетными принадлежностями. Их доброта и великодушие никогда не будут забыты.

— Вот, дай посмотрю. — Ее руки нежно сжимают мои плечи, прежде чем она с неизменно доброй улыбкой отступает назад. — Красавица.

Абсолютная ложь. Во мне нет ничего красивого, по крайней мере, на данный момент.

— Спасибо за все, что ты для меня сделала. Я очень ценю это.

Ее улыбка сникает, на лице появляется беспокойство.

— Ты уверена, что я не могу отговорить тебя от этого?

Она не первый раз спрашивает об этом. Линда очень ясно дала понять, что ей не нравится мое решение остаться на ферме Кридов.

— Мне больше некуда идти, Линда. — Неуместный стыд наполняет грудь, когда я произношу эти слова вслух.

— У тебя есть варианты, милая. Государство поможет тебе или, черт возьми, ты даже можешь остаться со мной, если хочешь.

Мое сердце согревается от такого щедрого предложения.

— Я ценю это, правда, ценю, но не хочу подвергать тебя опасности. Кроме того, я доверяю Брэкстену. Он был добр ко мне и непреклонен в том, что может помочь узнать о моем прошлом.

При упоминании имени Брэкстена ее губы сжимаются, лицо искажается от отвращения.

— Почему он тебе не нравится? — спрашиваю я.

— Я знаю о нем то, чего не знаешь ты. Кое-что о всей этой семейке. Я им не доверяю.

— Что ты знаешь?

Ее рот приоткрывается, будто она собирается рассказать мне все секреты, которые она знает, но потом передумывает. Качая головой, натянуто улыбается.

— Не бери в голову. Это не имеет значения. — Она подбирает мою сброшенную больничную рубашку и выходит из ванной.

Я изо всех сил стараюсь не отставать, вздрагивая при каждом шаге, чтобы дотянуться до нее и коснуться ее руки.

— Пожалуйста, скажи мне, я хочу знать.

Она издает мучительный вздох и садится на край больничной койки.

— Эту семью окружает множество слухов, особенно братьев. Слухов, которые, как я точно знаю, правдивы.

— О чем они?

— Ну, для начала, они делятся своими женщинами.

Я растерянно моргаю.

— Делятся?

Она кивает.

— Не понимаю.

— Одновременно занимаются сексом с одной девушкой.

Я напрягаюсь и чувствую, как вспыхивают щеки, удивляясь, как такое вообще возможно.

— Раньше этим занимались все трое, но я слышала, что один брат больше не участвует в этом, с тех пор, как у него появился ребенок. Однако я знаю, что двое других продолжают.

— Откуда ты знаешь, что это правда?

— Я знакома кое с кем, кто провел с ними ночь. Девушка испытывала к Брэкстену чувства, а он разбил ей сердце.

От этой информации мой желудок сжимается, незнакомая эмоция укореняется внутри.

— Они опасны, Алиса. Они даже убивали людей.

— Убивали? — вскрикиваю я, мой разум пытается переварить эти невероятные истории.

— Они наемники. Снайперы. Называй, как хочешь, — говорит она, размахивая рукой в воздухе. — Я также считаю, что именно они всего несколько месяцев назад убили нашего предыдущего шерифа вместе с мэром. Несмотря на то, что говорится в отчетах, все в этом городе знают, что они ответственны за их смерть.

Это не похоже на того Брэкстена, которого я узнала. Выглядит ли он пугающе? Да, в нем есть что-то такое, что кричит о смертоносности. Но убийца? Мне он таким не кажется.

— Я не говорю, что мэр и шериф были хорошими людьми, но они не заслуживали такой смерти. Честно говоря, когда он привез тебя, я беспокоилась, что это его рук дело.

Обвинение выводит меня из ошеломленного состояния, и я быстро качаю головой.

— Нет. Брэкстен не причинил бы мне вреда. Он спас меня. Если бы не он, я бы сейчас была мертва.

Возможно, я не очень хорошо его знаю, но достаточно, чтобы понимать это. От него я видела лишь доброту и ласку — даже защиту. Каждый день он сидел здесь со мной, присматривал, не покидал меня, пока не был вынужден. Как и обещал.

— Судя по результатам расследования шерифа, он, очевидно, не тот, кто причинил тебе боль, но это не значит, что ему можно доверять. Почему он идет на все эти неудобства ради незнакомого человека? Меня беспокоит, чего он хочет от тебя, Алиса. Ты слишком невинна для таких, как он.

— Он всего лишь хочет помочь мне выяснить, что произошло.

По выражению ее лица видно, что она не согласна.

— Кроме того, между нами все не так. Он не испытывает ко мне таких чувств.

Это невозможно. Не после того, в каком состоянии он нашел меня.

— А ты? — спрашивает она.

Этот вопрос застает меня врасплох.

— Что — я?

— Ты сказала, что он не испытывает к тебе таких чувств, но не сказала, что сама не испытываешь их к нему.

Я переминаюсь с ноги на ногу, не зная, как ответить. Нельзя отрицать, что Брэкстен очень привлекателен, но дело не только в этом. Я не уверена, что сочла бы это романтическими чувствами, потому что едва его знаю, но меня действительно тянет к нему по причинам, которых я не совсем понимаю. Конечно, я не признаюсь ей в этом.

— Я не могу этого объяснить, Линда, но… я ему доверяю и чувствую себя с ним в безопасности. Сейчас мне это нужно. Я… я очень напугана. — Признание срывается сдавленным шепотом.

— Ох, Алиса. — Она заключает меня в объятия. — Все будет хорошо. Я верю, что шериф докопается до сути. Крейг — хороший человек. Давай просто надеяться, что это произойдет скорее раньше, чем позже.

Я крепко обнимаю ее, ища утешения, и позволяю нескольким слезинкам скатиться по щекам. Несмотря на все усилия быть оптимисткой, сейчас я чувствую себя невероятно потерянной в этом мире.

— Не помешаю?

От глубокого мужского голоса мы отрываемся друг от друга, мое сердце подпрыгивает в груди, когда я вижу в дверях Брэкстена, он выглядит таким же сильным и уверенным, как всегда. На нем линялые синие джинсы и серая футболка, подчеркивающая теплый оттенок кожи. Она не слишком облегает, но тонкая ткань показывает, какое под ней мощное тело.

— Брэкстен, — говорю я тихо, мой голос дрожит от нервозности. — Ты рано.

— Всего на несколько минут. — Он переводит взгляд подозрительно сузившихся глаз с меня на Линду. — У вас все в порядке?

— Да, я готова, если ты готов. — Я оглядываюсь на Линду. — Еще раз спасибо за все.

Она тянется к переднему карману своего халата и достает визитную карточку больницы, протягивая ее мне.

— Я записала для тебя свой личный номер. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Понимаешь, о чем я?

— Обязательно.

После прощальных объятий она подходит к Брэкстену и вздергивает подбородок, ее теплое отношение улетучивается.

— Ее нужно вывезти в кресле. Таковы правила. — Она минует его, намеренно врезаясь при этом в его плечо.

Он одаривает меня веселой ухмылкой, ничуть не выглядя обиженным.

— Кажется, она в меня влюблена.

Я улыбаюсь, благодарная, что его не задела ее холодность по отношению к нему.

— Извини за это. Кажется, она в какой-то степени стала моей защитницей.

— Это я могу понять.

Его слова творят со мной странные вещи, посылая дрожь в область живота. Он часто оказывает на меня подобный эффект, заставляет испытывать ощущения, прекрасные ощущения, которые я не должна испытывать.

Он отталкивается от двери, веселье с его лица спадает, когда он входит в палату, каждый длинный шаг приближает его все ближе и ближе.

Мое дыхание замирает в груди, когда он останавливается прямо передо мной, возвышаясь надо мной своим мощным телом. Я смотрю на него, как олень в свете фар, зачарованная его всепоглощающим присутствием.

Все, о чем Линда только что о нем рассказала, всплывает на поверхность, и я ловлю себя на мысли, что, возможно, недооценила его. Совершаю ли я ошибку, доверяясь ему.

Это легкое сомнение испаряется, когда он медленно тянется к моему лицу, большой палец нежно скользит под моим глазом, стирая остатки слез.

— Из-за чего ты плакала?

— О, эм… пустяки, — говорю я, облизывая пересохшие губы. — Я в порядке.

В ответ на ложь он наклоняет голову, его темные глаза видят меня насквозь.

— Ты нервничаешь?

— Да, — честно отвечаю я.

— Из-за того, что уходишь со мной?

Я с трудом сглатываю, но снова честно отвечаю:

— Немного.

— Не стоит. Я хорошо о тебе позабочусь, Алиса.

Это тот Брэкстен, которого я узнала. Именно этот человек стоит передо мной. А не тот, которого нарисовала медсестра Линда. Прямо сейчас я должна следовать зову сердца, это все, что у меня есть, и по какой-то причине оно ведет меня к этому мужчине.

— Извините. — В дверях появляется медсестра. — Мне сказали прикатить кресло.

Прочищаю горло и отступаю от Брэкстена.

— Да. Спасибо.

Медсестра помогает мне усесться в кресло, в то время как Брэкстен берет маленькую дорожную сумку, которую собрал для меня персонал. После чего хватается за ручки кресла и вывозит меня из палаты к лифту, полному людей.

Поездка вниз проходит в тишине. Переплетя пальцы, опускаю руки на колени, склоняя голову от ощущения, что все смотрят на меня. Как только мы выходим из центральных дверей на свежий воздух, я щурюсь от слепящего солнечного света, но не могу отрицать, насколько невероятно ощущать его на коже.

Брэкстен подвозит меня к припаркованному неподалеку большому черному грузовику. Когда он открывает заднюю дверцу, чтобы положить мою сумку в салон, я отталкиваюсь от инвалидного кресла, чтобы встать, и тут же жалею об этом. С моих губ срывается резкий стон, и я пошатываюсь.

Он бросается ко мне, поддерживая подмышки, чтобы помочь.

— Когда ты в последний раз принимала болеутоляющие?

— Пару часов назад, — смущенно признаюсь я. — Наверное, пришло время для приема.

Он кивает.

— Как только приедем домой.

Дом.

Его дом. Не мой, потому что на данный момент его у меня нет.

Холодное напоминание причиняет сердечную боль.

Брэкстен открывает пассажирскую дверцу, и я смотрю на сиденье, гадая, как заберусь наверх, не причинив себе вреда. Прежде чем успеваю даже попытаться это сделать, меня поднимают на руки.

Охнув от удивления и внезапного движения, цепляюсь за шею Брэкстена. Наши взгляды встречаются, лица всего в дюйме друг от друга. Так близко, что я чувствую на щеке его теплое дыхание.

Его губы изгибает привлекательная ухмылка.

— Извини, надо было сначала тебя предупредить.

Я резко возвращаюсь к реальности, понимая, что пялюсь на него, как дура.

— Все в порядке, — бормочу я с нелепым придыханием.

Усадив меня на сиденье, он наклоняется, чтобы пристегнуть меня ремнем безопасности. Его тело прижимается к моему, жар окутывает меня ревущим пламенем. Я вдыхаю его мужской аромат, и этот невероятный запах проникает в каждую пору.

Раздается щелчок ремня, и он отстраняется, снова встречаясь со мной взглядом.

— Все хорошо?

Я киваю, не в состоянии в данный момент связно мыслить, не говоря уже о том, чтобы произнести что-то вслух.

Его глаза, темнее, чем минуту назад, более пристально изучают мое лицо. Кажется, он хочет что-то сказать, но вместо этого пятится от меня и закрывает дверцу. Только тогда я могу сделать полноценный вдох.

— Возьми себя в руки, Алиса, — ругаю я себя.

Забравшись на водительское место, он заводит грузовик и отъезжает от обочины. Я смотрю в боковое зеркало, наблюдая, как больница исчезает вдали, и знаю, что сейчас это первое воспоминание, которое у меня появилось с тех пор, как я очнулась. Не самое лучшее, но, по крайней мере, оно у меня есть.

— Вы живете далеко от города? — спрашиваю я.

— Достаточно далеко. — Он сопровождает загадочный ответ кривой ухмылкой, от которой на левой щеке появляется небольшая ямочка. Эта уникальная черта, и я не могу отрицать, что при виде ее у меня не учащается пульс.

Он действительно очень привлекателен. Волевой подбородок, ровный нос, волосы — идеальное сочетание гладкого и взъерошенного. Могу понять, почему он пользуется такой популярностью у женщин.

Эта мысль вновь вызывает у меня неприятное чувство.

— Алиса?

Я моргаю, глядя на Брэкстена, и быстро понимаю, что он мне что-то говорил.

— Извини, что ты сказал?

К счастью, он выглядит скорее удивленным, чем раздраженным.

— Я сказал, что звонил Крейг. Он приедет увидеться с тобой, как только ты немного освоишься.

— Хорошо.

Надеюсь, он привезет хоть какую-то зацепку, но сильно на это не рассчитываю. Прошло две недели, и ничего нового не появилось. Будто меня никогда и не существовало. Я беспокоюсь, что если сама не восстановлю память, то, возможно, никогда не узнаю, кто я и откуда взялась.

В скором времени мы сворачиваем на проселочную дорогу, где на многие мили простираются одни хлопковые поля, белые пучки мягко колышутся на ветру. Пышная зелень тянется вдоль горизонта, окружая пушистые верхушки, которые взмывают вверх, когда белки разбегаются по своим домикам на деревьях.

— Вау, — восхищаюсь я, любуясь живописным видом. — Здесь так красиво.

— Ага. Кроме того, тихо и уединенно. Именно так нам и нравится.

Я поворачиваюсь к нему.

— Уверен, что твоя семья не против, если я останусь с вами?

— Да, — ответ звучит немного нетерпеливо. Наверное, потому, что я уже спрашивала об этом несколько раз. Судя по всему, я ничего не могу с собой поделать. Мне ненавистно чувствовать себя обузой, особенно после всего, что он уже сделал для меня.

— И все же, если это действительно создаст проблему, просто знай, что я могу остаться в приюте. Социальный работник сказала, что для меня найдется комната, если она мне понадобится.

Он поворачивается в мою сторону, темные глаза пронзают меня тяжелым взглядом.

— Мы уже говорили об этом, Алиса. Ты остаешься со мной, чтобы я мог позаботиться о тебе.

Не в первый раз я задаюсь вопросом, зачем ему все это. Зачем идти на такие неудобства ради совершенно незнакомого человека? А потом ко мне возвращаются слова, сказанные им ранее.

Я знаю, каково это, когда у тебя никого нет. Я знаю, каково это — быть одиноким и напуганным.

Это откровение стало для меня неожиданностью. Он похож на человека, который никогда ничего и никого не боялся. В этом заключается еще одна причина, по которой я чувствую с ним такую связь, и почему согласилась поехать к нему домой.

— Тебе сейчас страшно, но я обещаю, что со мной ты в безопасности, — снова говорит он, ошибочно принимая мое молчание за что-то другое. — Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Дело не в этом, — шепчу я, глядя на свои колени. — Я просто не хочу доставлять хлопот, вот и все.

— Ты и не доставляешь. Я хочу, чтобы ты была с нами. Хочу, чтобы ты была со мной, понимаешь?

Я киваю.

— Да, понимаю.

— Хорошо. Кроме того, — добавляет он, откидываясь на спинку сиденья. — Мой отец любит, когда в доме многолюдно, и еще больше, когда за столом полно народа. Он счастлив, что у него будет еще один рот, который можно накормить.

Эта уверенность немного успокаивает. Надеюсь, его братья такие же добрые, как он и его отец. По нашим немногочисленным разговорам, очевидно, что он очень близок с семьей. После того, что рассказала медсестра Линда, кажется, они даже ближе, чем я предполагала.

Я заглушаю эту мысль, прежде чем она разовьется дальше.

Грузовик начинает замедлять ход при приближении к белому забору, окружающему акры фермерской земли. Мое сердце наполняется волнением при виде нескольких лошадей, пасущихся на пастбище.

— Вот это всё, — спрашиваю я, не в силах скрыть надежду в своем голосе, — твоя ферма?

— Отца, если углубиться в детали, но, да… это мой дом. — Он сворачивает и едет по длинной гравийной дороге, окруженной зелеными пастбищами и свежевспаханными полями.

Мое волнение усиливается еще больше, когда я замечаю вдалеке большой красный амбар. По обе стороны от него стоят курятник и свинарник с еще большим числом животных.

— Они невероятны, — зачарованно шепчу я.

— Я так понимаю, тебе нравятся животные?

Я размышляю над вопросом, так как понятия не имею. Не слишком раздумывая об этом, отвечаю с теплом, возникшем в груди.

— Да, полагаю, что нравятся.

Ответ, похоже, приходится ему по душе.

— Я проведу для тебя экскурсию, как только ты достаточно поправишься.

Я одариваю его благодарной улыбкой.

— Мне бы очень этого хотелось.

Мое внимание возвращается к окну, когда в конце подъездной дорожки маячит большой белый фермерский дом. От южной красоты черных ставен и широкой веранды, обрамляющей дом, просто захватывает дух.

Брэкстен, однако, не едет в том направлении. В последнюю секунду он сворачивает направо, съезжая на другую гравийную дорогу, ведущую к дому поменьше на соседнем участке. Он гораздо более причудливый, но с круглой верандой, которую украшают два кресла-качалки и качели.

Мне очень нравится.

В нескольких футах от него стоит другой дом, но он поновее, немного больше и еще не достроен. По лужайке разбросаны пиломатериалы и инструменты.

— Там живет мой брат Джастис со своей семьей, — объясняет он, указывая туда, куда обращен мой взгляд. — Совсем недавно отец выделил всем нам небольшие участки земли, так что мы находимся в процессе строительства.

— Как здорово, что вы все живете так близко друг к другу, — говорю я.

— Ага. По-другому мы не можем.

За этими словами кроется глубокий смысл, но прежде чем я успеваю вникнуть в них как следует, он открывает свою дверцу.

— Сиди на месте, я подойду, чтобы помочь тебе.

Я киваю, благодарная за предложение, так как с момента выхода из больницы боль только усилилась.

Сначала он берет мою сумку с заднего сиденья, перекидывает ее через плечо, а затем открывает мою дверцу. Я опускаю руку ему на плечо, чтобы не упасть, но прежде чем успеваю использовать его как опору, он подхватывает меня на руки и вытаскивает из грузовика.

Жар проникает мне в кровь, и я снова чувствую, что задыхаюсь.

— Тебе не обязательно нести меня. Я могу идти сама, — уверяю я его, хотя признаю, что звучу нерешительно, потому что не могу отрицать, как приятно, когда тебя вот так держат. Мне тепло и безопасно — таких чувств я не испытывала с тех пор, как очнулась.

— Возможно, но так я доставлю тебя быстрее. — Он одаривает меня легкой улыбкой, вызывая у меня такую же.

— Тут я не могу с тобой поспорить.

Посмеиваясь, он поднимается на крыльцо, затем открывает дверь и заходит в дом. Оказавшись внутри, ставит меня на пол и помогает удержать равновесие, прежде чем отпустить мои плечи.

— Спасибо. — Я прочищаю горло, слыша, как от неловкости у меня перехватывает дыхание.

— Пойдем, я покажу тебе, где ты будешь спать.

Он ведет меня мимо маленькой гостиной и кухни, затем по узкому коридору, где располагаются две спальни и ванная комната. Протянув руку, включает свет в одной из комнат, озаряя ее мягким светом.

Первое, что я замечаю, — насколько здесь чисто и прибрано. Большая двуспальная кровать с темно-синим стеганым одеялом и темно-коричневым изголовьем придвинута к стене. По обе стороны стоят одинаковые прикроватные тумбочки, а в углу — комод с зеркалом. В комнате царит мужская атмосфера, за исключением длинного белого платья, лежащего на кровати, и тонкой розовой кофточки рядом с ним.

— Моя невестка дала это тебе, — говорит он, указывая на наряд. — Можешь пока одалживать одежду у нее. Через несколько дней я отвезу тебя в город и куплю все необходимое.

Доброта этого человека не знает границ. Кажется, он продумал все. Как бы мне ни хотелось отвергнуть его великодушие, я знаю, что не в том положении. Я пока не знаю как, но найду способ отплатить ему за все, что он для меня сделал.

— Ванная комната по соседству, — продолжает он, — а кухня дальше по коридору. Угощайся всем, чем захочешь.

Я указываю на комнату напротив.

— А там будешь спать ты? — По какой-то глупой причине мои щеки вспыхивают от этого вопроса.

— Нет. Это комната моего брата.

Я выпрямляюсь, вдоль спины растекается беспокойство.

— Твоего брата?

Его глаза подозрительно сужаются.

— Это проблема?

— Конечно, нет, — быстро выдавливаю я. — Просто подумала, что ты останешься здесь со мной, вот и все.

— Безусловно. Я буду спать на диване.

Я качаю головой, при этой мысли меня охватывает чувство вины.

— Я не могу позволить тебе этого. Я буду спать на диване.

— Нет. Тебе нужно поправляться.

— Я могу спать где угодно.

— Как и я, — звучит твердо и окончательно.

— Это неправильно, Брэкстен, — мягко возражаю я. — Это твой дом.

— А теперь он еще и твой.

Его слова ударяют в самое сердце, знача больше, чем он может понять. Они вторгаются в мою потерянную душу, внезапно давая место, которому я могу принадлежать.

— Алиса, я спал в гораздо худших местах, чем диван. Поверь мне, со мной все будет в порядке.

Это заявление пробуждает мое любопытство, но у меня нет возможности спросить об этом, так как он заканчивает спор.

— Давай, переоденься. — Он кивает в сторону платья. — Я пойду принесу тебе стакан воды, чтобы ты могла принять лекарство.

— Спасибо.

Кивнув напоследок, он выходит, закрыв за собой дверь.

Я оглядываю пустую комнату, осматривая принадлежащие Брэкстену вещи, меня все больше интригует мужчина, спасший мне жизнь.

Подойдя к комоду, беру фотографию в рамке, на которой он с братьями и отцом, каждый держит длинное ружье, по лицам размазана черная краска. Несмотря на смертоносные орудия в руках, их любовь друг к другу и улыбки освещают фото, причем у отца Брэкстена она самая широкая.

Не в первый раз я замечаю разницу в цвете их кожи. У всех братьев относительно одинаковый теплый тон, но, несмотря на это, они тоже не похожи друг на друга. Это заставляет меня задуматься, что свело этих мужчин вместе и сделало их семьей?

Отложив фотографию, поворачиваюсь к платью на кровати и пытаюсь поторопиться, пока Брэкстен не вернулся. К сожалению, раздеться оказывается довольно непросто. Каждое движение медленное и болезненное, с каждым поворотом ноющее тело кричит в знак протеста.

Проходят долгие минуты, прежде чем я, наконец, могу надеть платье, но это оказывается еще более трудной задачей. Мне удается просунуть только одну руку, прежде чем она застревает и запутывается. Вздох раздражения срывается с моих губ, а кожа чуть блестит от пота из-за напряжения.

Дверь распахивается, заставляя меня вздрогнуть.

— Эй, я принес… — Брэкстен останавливается на полушаге, предложение остается незаконченным, когда он видит меня в центре своей спальни полуодетой.

Я спешу прикрыть верхнюю половину тела. К сожалению, мучающий меня стыд не так-то легко скрыть.

— Прости. Я думал, ты уже закончила, — говорит он, но не утруждает себя тем, чтобы отвести взгляд.

— Все в порядке, — бормочу я, опустив глаза.

— В порядке?

Я качаю головой, не в силах солгать.

— Что такое, Алиса? — командный голос заставляет меня ответить.

— Мне все еще очень трудно одеваться самой. — Унижение угрожает поглотить меня на месте.

— Почему ты ничего не сказала?

Я пожимаю плечами, затем снова смотрю в пол, не желая признавать, как неловко находиться в такой зависимости. Я устала чувствовать себя беспомощной.

Спустя несколько мгновений чувствую его приближение. Он ставит стакан на комод, затем подходит ко мне и встает позади, его пальцы скользят по коже моего плеча.

Ощущения от нежных прикосновений влияют на чувства самым прекрасным образом, неосознанно успокаивая каждую рану на моем теле.

— Здесь есть молния, — бормочет он.

Смущение терзает сильнее.

Как, черт возьми, я пропустила молнию?

Он изо всех сил пытается распутать беспорядок, в котором я оказалась.

— Слушай, я должен снять платье. Как только расстегну молнию, ты сможешь его надеть.

Я колеблюсь, боясь, что он увидит, что скрывается под одеждой, увидит меня в самом худшем виде. Потом вспоминаю, какой он меня нашел, и понимаю, что он уже все видел.

— Я не буду смотреть, — обещает он, чувствуя мою внутреннюю борьбу.

Собравшись с духом, отнимаю руки со своей обнаженной груди. Ткань покидает тело, как горячая ласка, прохладный воздух шепчет над моими сосками, вызывая огненные ощущения, которые извергаются подобно вулкану. Добавьте это к мужчине позади меня, его теплому дыханию на моей коже, мужскому запаху, вторгающемуся в мои чувства, и все это становится ошеломляющим.

Как ожог, так и прохлада.

Одновременно пугает и волнует.

Эти ощущения лишь усиливаются, когда Брэкстен опускается позади меня. Проходят долгие секунды, пока он остается там, скорчившись, не двигаясь, не дыша. Даже не издавая ни единого звука.

Я стою, оцепенев, и гадаю, почему так долго.

— Брэкстен? — его имя срывается с моих губ вопросом.

— Я солгал, — бормочет он.

Меня охватывает замешательство. Пока его пальцы не касаются моей поясницы, чуть выше ягодиц, прямо над тем местом, где, я знаю, глубокие, уродливые, белые шрамы пересекают мою кожу крест-накрест. Сама я на них не смотрела, не в силах вынести вида новых ран, но я их чувствовала. Зная, что именно здесь сосредоточено его внимание, во мне вновь вспыхивает стыд.

Прикусываю губу, чтобы сдержать эмоции, и делаю все возможное, чтобы объяснить то немногое, что я о них знаю.

— Мне сказали, что это старые раны.

Он ничего не говорит в ответ, но ему и не нужно. В следующую секунду чувствую, как губы самым нежным образом касаются поруганной кожи, запечатлевая поцелуй, исцеляющий не только раны на моей плоти, но и боль, похороненную в моей душе.

У меня перехватывает дыхание, от шока я не могу двигаться. Искренний поступок оставляет на моей спине такие же глубокие отметины, как и те шрамы, но последствия другие. Совершенно разные. Они меняют жизнь, говоря гораздо больше, чем могли бы сказать слова, глубоко проникая в мое израненное сердце.

Я сбита с толку, но тут, наконец, раздается звук расстегивающейся молнии.

— Отойди. — Его голос грубее, чем несколько секунд назад.

Как только я подчиняюсь, он встает, натягивает материал на место и легко накидывает бретельки мне на плечи, прежде чем застегнуть молнию.

Я стою неподвижно, не в силах пошевелиться. Не в состоянии дышать.

Он меня обходит, вставая лицом ко мне, затем натягивает на меня кофточку, прикрывая то, что я бы хотела, чтобы никто никогда не увидел, особенно он.

Слишком поздно.

Страх мешает мне поднять на него глаза, я в ужасе от того, что в них обнаружу.

Жалость? Сочувствие?

Он не позволяет мне спрятаться. Не в этот раз. Проводит пальцем под моим подбородком, приподнимая мое лицо к своему.

Хаос, бушующий в его темных глазах, пробивает грудь насквозь. В них слишком много эмоций, но нет ни одной, которую я ожидала там найти. Я вижу гнев и боль, ту самую, что таится глубоко внутри меня, но больше всего я вижу схожесть между нами. Словно, может быть… только может быть, он тоже понимает, каково это — испытывать такую боль.

Его рука поднимается, пальцы скользят по моей щеке в ласковом прикосновении.

— Между нами не должно быть ни стыда, ни гордости, Алиса. В следующий раз, когда тебе понадобится помощь, скажи мне. Хорошо?

Я киваю.

— Ладно, а теперь, прими лекарство. Я подожду тебя снаружи, а потом мы пойдем в главный дом на ужин. — Не сказав больше ни слова, он уходит, во второй раз безвозвратно меняя мою жизнь.

Воздух, который был заперт в груди, вырывается из меня судорожным потоком. Дрожащими руками достаю из сумки лекарство и запиваю его стаканом воды, оставленным для меня. Затем направляюсь в ванную и плещу холодной водой на лицо, мне нужно собраться с духом, прежде чем снова встретиться с ним.

Удивительно, как незнакомец может так сильно влиять на меня. Как я могу находиться под таким воздействием от этого человека.

Как только я более-менее беру себя в руки, выхожу из ванной и слышу смех. Следуя на заразительный звук, выбираюсь из дома и обнаруживаю Брэкстена, раскачивающего за одну руку и ногу девочку, чей пронзительный визг вызывает у меня улыбку. Вскоре я понимаю, что это, должно быть, его племянница.

— Быстрее, дядя Брэкс. Быстрее!

— Тебе лучше не блевать на мои ботинки, крошка.

— Не волнуйся, я буду целиться в траву.

Хихиканье вырывается у меня прежде, чем я успеваю его остановить.

Брэкстен резко вскидывает голову, встречаясь со мной темными глазами. Они приковывают меня к месту, и тщательное самообладание, которое мне удалось восстановить, рушится от одного его взгляда.

Он перестает кружить девочку и ставит ее на ноги.

— О, почему ты остановился?

Его взгляд не отрывается от моего.

— У нас гости, коротышка.

Внимание девочки перемещается туда, куда смотрит Брэкстен, и при виде меня у нее вырывается тихий вздох. Маленькое личико освещается волнением, когда она протягивает мне руку.

— Привет, мисс Алиса, меня зовут Ханна Джей Крид. Я племянница.

Мое сердце полностью тает от вежливого приветствия. Я принимаю ее руку, наклоняясь так низко, как только могу.

— Ну, привет, Ханна Джей Крид. Приятно с тобой познакомиться.

— Мне тоже. Добро пожаловать в самую крутую семью Миссисипи. Не так ли, дядя Брэкс? — Ее взгляд перемещается на дядю, ее не столь утонченная скромность одновременно мила и забавна.

— Все верно, малышка. — Брэкстен подходит к нам, его горящие глаза скользят по мне, напоминая о нашем мгновении несколько минут назад.

Я переминаюсь с ноги на ногу и тереблю косу.

— Проголодалась? — спрашивает он.

— Немного.

— Хорошо. Папа готовил весь день.

— Вам понравится гамбо Папы Тэтчера, — говорит мне Ханна и берет меня за руку, чтобы повести к дому. — Это особый рецепт, которого больше никто не знает. Ну, кроме меня. Он делится со мной всеми своими секретами, потому что мы очень близки.

Брэкстен следует за нами по пятам, с удовольствием наблюдая за происходящим.

— В этом году он участвует в городском отборочном туре, и я знаю, что он займет первое место. Может, если к тому времени вы почувствуете себя лучше, то тоже придете.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но не успеваю, потому что ее губы двигаются со скоростью миллион миль в минуту.

— Будет очень весело. Там будет живая музыка, игры и даже забег на трех ногах. Мисс Гвен тоже готовит свой знаменитый кукурузный хлеб, который вы также попробуете за ужином. Он потрясающий. Он станет вашим любимым из всех сортов кукурузного хлеба, которые вы пробовали раньше. То есть… если вы любите кукурузный хлеб? — Она выжидающе смотрит на меня, наконец-то давая мне возможность заговорить.

Вопрос простой, но, к сожалению, я не могу на него ответить.

— Честно говоря, я не знаю, но уверена, что мне ее хлеб понравится, — добавляю я, не желая показаться грубой.

— Думаю, понравится, но если нет, не волнуйтесь, я потом скормлю его хрюшкам.

Смешок Брэкстена разносится по воздуху, в то время как на моих губах появляется легкая улыбка.

Как только мы добираемся до дома, Ханна отпускает мою руку и взлетает по ступенькам, врываясь в парадную дверь.

— Наша гостья здесь! — объявляет она.

Я оглядываюсь на Брэкстена.

— Она энергичный ребенок, к тому же любит поболтать обо всем, — говорит он мне, и уголки его губ приподнимаются в ухмылке.

— Я вижу. А также она очень вежлива и совсем не застенчива.

Он хмыкает.

— Определенно не застенчива.

— Я восхищаюсь этой чертой в ней.

Я бы все отдала, чтобы быть такой доверчивой. Не бояться каждый раз, когда оборачиваюсь. Это заставляет меня задуматься, была ли я когда-нибудь такой. Была ли я всегда робкой и застенчивой, или же смелой и общительной?

Из глубины дома доносится смех, вырывая меня из моих мыслей. Я смотрю на входную дверь, чувствуя, как нервозность снова дает о себе знать.

— Если не готова, можем вернуться ко мне, — предлагает Брэкстен, пристально наблюдая за мной. — Я принесу ужин туда.

Часть меня хочет принять его предложение, но знание того, что его отец приложил столько усилий, заставляет отказаться.

— Нет, все в порядке. Правда.

Он не выглядит таким уж убежденным, но не спорит.

— Хорошо. Тогда давай узнаем, любишь ли ты гамбо и кукурузный хлеб. — Его ладонь ложится на мою поясницу, теплое прикосновение успокаивает, когда он ведет меня внутрь, на кухню, где находится его семья.

— Вот она! — объявляет Ханна, указывая на меня.

В комнате воцаряется тишина, напряжение настолько сильное, что его можно резать ножом.

— Я же вам говорила, что она хорошенькая.

От милого комплимента у меня вспыхивают щеки.

Брэкстен наклоняется и шепчет мне на ухо.

— Ребенок еще и честный.

Мой взгляд поднимается к нему, и я очарована его искренним выражением. Его слова озадачивают меня, как он может так говорить, когда несколько минут назад видел мои шрамы.

Отец Брэкстена отходит от плиты, чтобы первым поприветствовать меня, на его лице появляется добрая и терпеливая улыбка.

— Алиса, как чудесно видеть тебя снова, — тепло говорит он, нежно обнимая меня за плечи. — Добро пожаловать в мой дом.

От дружеского приветствия я быстро успокаиваюсь.

— Спасибо, что пригласили меня, мистер Крид. Я очень ценю это.

— Пожалуйста, зови меня Тэтчер.

Я киваю.

— Тэтчер.

— Позволь мне представить тебе мою Гвен.

Он тянется к женщине, с которой стоял рядом, когда я вошла, и притягивает ее поближе к себе. У нее длинные серебристые волосы, темно-синие глаза и улыбка, которая отражает ту же заботливую натуру, что и у мужчины рядом с ней.

— Приятно познакомиться с тобой, Алиса. — Она нежно сжимает мою руку обеими ладонями.

— И мне тоже, Гвен. Слышала, вы готовите лучший кукурузный хлеб в Миссисипи.

Она отмахивается от комплимента, но Тэтчер ей этого не позволяет.

— Так и есть. Вкуснее не найти. — Он смотрит на женщину с безошибочной любовью, которой удается заполнить всю комнату.

Брэкстен указывает на мужчину, сидящего за кухонным столом.

— Вон там мой несносный старший брат, Джастис.

— Который к тому же мой папа, — с гордостью добавляет Ханна Джей, запрыгивая мужчине на колени. Даже если бы малышка не объявила об этом, я бы догадалась сама. Сходство между ними безошибочно.

Джастис обладает таким же властным обликом, как и Брэкстен, но то, как он смотрит на дочь, смягчает эту суровую внешность.

Он кивает мне.

— Приятно познакомиться, Алиса.

— Мне тоже, — шепчу я застенчиво.

— Рядом с ним его жена, Райан, — дальше представляет Брэкстен, двигаясь вдоль стола. — Она тайно влюблена в меня и пытается найти способ расстаться с моим братом без скандала.

Красивая женщина с каштановыми волосами закатывает глаза и встает из-за стола, демонстрируя слегка округлившийся животик.

— В твоих мечтах, Крид.

Я посмеиваюсь над их игривым подтруниванием.

Она подходит ко мне, пожимая мою руку.

— Привет, Алиса. Рада видеть, что платье подошло.

Я нервно разглаживаю его спереди.

— Да. Спасибо, что одолжила его мне.

— Конечно. После ужина я подберу тебе что-нибудь для сна.

Благодаря ее доброте, вновь натянутые нервы ослабевают.

— А тот клубочек солнца в дальнем углу — мой брат Нокс.

Мой взгляд перемещается туда, куда указывает Брэкстен, и моя улыбка мгновенно исчезает, когда я встречаюсь с ледяным взглядом. Большую часть тела мужчины покрывают татуировки, делая его еще более устрашающим, чем его братья. Однако, в отличие от его братьев, я не нахожу под этой суровой внешностью никакой мягкости, никакой теплоты или сострадания.

— Привет, — выдыхаю я, и в моем голосе слышится легкая дрожь.

Ответом мне служит молчание. Если бы мы с ним были знакомы, то я поклялась бы, что он меня ненавидит, но я не могу придумать ни одной причины для этого.

Брэкстен подходит к брату и встает позади, обнимая его за шею.

— Привет, Алиса. Приятно с тобой познакомиться. Я сварливый засранец. Не принимай это близко к сердцу.

Ханна и Райан хихикают, и это немного снимает напряжение, наполняющее комнату. Мне становится чуть легче от осознания того, что его отношение касается не только меня.

— Давайте усаживаться за стол, — объявляет Тэтчер, опуская теплую ладонь мне на плечо.

Я сажусь между Райан и Брэкстеном. Ужин начинается с того, что Ханна Джей произносит молитву, и даже включает в нее меня, благодаря Бога за то, что он благословил ее семью моим присутствием. Девочка хоть и маленькая, но ее сердце достаточно большое, чтобы свернуть горы.

Как только я приступаю к еде, обнаруживаю, что на самом деле люблю гамбо и кукурузный хлеб. Настолько, что съедаю две порции. Чему Брэкстен, похоже, рад.

— Итак, когда мы снова пойдем стрелять, ребята? — задает вопрос Ханна Джей с полным ртом еды, оглядывая всех мужчин за столом.

— Ты не идешь, — вмешивается Райан строгим тоном.

— Брось, мам. Дядя Нокс только что смастерил новое ружье. Я хочу увидеть его в действии.

— Детка, мы испробуем его на этой неделе, — обещает Джастис, подрывая авторитет жены. Он пытается смягчить удар, очаровательно подмигнув ей.

Райан этого не терпит.

— Почему вы не можете вместо этого взять ее повозиться с животными? Она любит животных.

— Я беру ее к животным, — защищаясь, заявляет Тэтчер.

— Это правда, и я действительно люблю животных, — признается Ханна. — Но оружие я тоже люблю.

Райан качает головой, но невозможно отрицать улыбку, которую она пытается скрыть.

— Каков отец — такова и дочь.

— То-то и оно, Райан, — вмешивается Брэкстен. — Тебе пора перестать бороться с наследственностью. Она — Крид. Крутая во всем.

Он наклоняется через стол, ударяясь кулачками с племянницей.

Их общение вызывает у меня улыбку.

Несмотря на разницу во мнениях, очень легко увидеть, насколько эта семья близка. Как сильно они все любят друг друга. От этого я испытываю некоторую зависть.

Остальная часть ужина проходит в том же духе, с обилием разговоров и смеха, за исключением Нокса. Все это время он сидит тихо, холодным и суровым взглядом буравя меня сбоку. Я игнорирую его, насколько могу, и сосредотачиваюсь на других.

После десерта Тэтчер провожает Гвен до ее машины, и только тогда я понимаю, что они не женаты. Райан сообщает мне, что они только недавно воссоединились после долгих лет разлуки. Это откровение застает меня врасплох. Любовь, лучащаяся от этих двоих, — вечна.

Ханна тянется за кусочком торта с шоколадным кремом, стоящим на столе, но Райан останавливает ее.

— Вам, маленькая мисс, пора в ванную, — смеется она, стирая остатки десерта с лица дочери, после чего переводит внимание на меня. — Алиса, если хочешь пойти с нами в дом, я могу подобрать тебе что-нибудь, в чем тебе будет удобно спать?

Я смотрю на Брэкстена, убеждаясь, что он не против.

— Иди, я скоро встречусь с тобой дома.

— Хорошо.

До того как уйти, Ханна совершает обход перед сном, начиная с Брэкстена. Она бросается в его распростертые объятия и целует в щеку.

— Спокойной ночи, дядя Брэкс. Люблю тебя.

— Люблю тебя больше, коротышка. — Он отвечает ей чмокающим поцелуем в щеку, отчего девочка громко смеется.

Затем она подбегает к Ноксу, но вместо того, чтобы обнять его, как Брэкстена, целует свою ладошку и нежно прикладывает ее к его щеке.

— Люблю тебя, дядя Нокс.

На самый краткий миг я вижу, как холодная, твердая оболочка сползает. В его глазах мелькают почти боль и тоска, а потом он отнимает руку девочки от своего лица и целует ее ладошку, между ними пробегает момент понимания.

— Увидимся завтра, малышка.

Теплота, наполнявшая его глаза в отношении племянницы, испаряется, когда он смотрит на меня, бросая еще один ледяной взгляд. Склонив голову, я тихо прощаюсь со всеми.

— Я недолго, — обещает Брэкстен.

Я киваю ему, затем следую к двери за Райан и Ханной. Оказавшись снаружи, девочка убегает вперед нас, тогда как Райан держится позади, передвигаясь ради меня медленным шагом.

На прекрасные поля начали опускаться сумерки, и я поражена их умиротворенностью. Здесь так тихо, что слышны только отдаленные звуки природы.

— Здесь очень красиво, — тихо размышляю я.

— Да, — соглашается Райан. — Это место — все для Тэтчера и мальчиков, и для меня тоже оно стало много значить. Не представляю свою семью где-то еще.

Она гладит себя по небольшому животику, лучась счастьем.

— Какой у тебя срок? — спрашиваю я, надеясь, что не перегибаю палку.

— Всего несколько месяцев, но иногда, кажется, что времени прошло гораздо больше, — признается она со смехом.

— Ты прекрасно выглядишь, и у тебя замечательная семья.

Ее улыбка расплывается еще шире.

— Спасибо. С ними может быть непросто, но поверь мне, ты не найдешь более преданной семьи, чем эта.

— Я вижу. Вы все кажетесь очень близкими, особенно мальчики. Они все такие… — Тишина заполняет момент, пока я подыскиваю нужное слово. — Напряженные.

Она посмеивается над моим неудачным выбором слова.

— Точно, напряженные, особенно Нокс. — Она бросает взгляд в мою сторону, чувствуя мою неловкость по отношению к нему.

— Да, я заметила.

— Не принимай это близко к сердцу. Он такой со всеми, включая меня. Он не доверяет никому, кроме братьев и отца.

— И меня! — кричит Ханна Джей, явно прислушиваясь к нашему разговору.

— И Ханны, — добавляет Райан, в ее тоне сквозит веселье. — Как только ты узнаешь его поближе, то увидишь, что он не такой уж страшный. Он просто защищает своих братьев, они друг для друга — всё. Между ними особая связь, которую никто не поймет.

Она, похоже, довольно хорошо их понимает, и я не могу не задаться вопросом, насколько близка она была с ними, — мой разум уносит меня к немыслимому. Я быстро отмахиваюсь от этой мысли, зная, что это не мое дело.

Когда мы подходим к ее дому, я хватаюсь за перила и начинаю осторожно подниматься. Райан быстро берет меня за свободную руку, предлагая поддержку.

— Позволь мне помочь.

— Спасибо.

Она придерживает меня весь путь и не отпускает, пока мы не входим в дом.

— Извини за беспорядок. — Она отодвигает ногой разбросанные инструменты у входной двери, освобождая больше места. — Дом все еще на стадии строительства, но пригоден для жилья.

— У вас прекрасный дом, — говорю я, рассматривая двухэтажный дом открытой планировки.

— Спасибо. Не возражаешь, если я сначала ее искупаю? — спрашивает она, указывая на Ханну Джей.

— Вовсе нет.

— Спасибо. Я быстро.

Взяв дочь за руку, она торопит ее подняться вверх по лестнице. Пока они заняты, я пользуюсь возможностью подойти к каменному камину и полюбоваться семейными фотографиями на нем. Я улыбаюсь при виде Ханны Джей, ее дядюшек и папы, одетых в камуфляж и держащих оружие. Милая, невинная маленькая девочка удивительно хорошо вписывается в компанию трех пугающих мужчин.

Проходит совсем немного времени, и Райан возвращается в гостиную со стопкой одежды.

— В чем предпочитаешь спать? — спрашивает она. — У меня есть ночная рубашка, майка с шортами или с пижамными штанами.

— Вероятно, мне проще всего будет надевать ночную рубашку, если ты не против?

— Конечно. Вот, держи.

Когда я тянусь за шелковой ночной рубашкой, которую она мне протягивает, кофта сползает с моего плеча, открывая черно-синее месиво.

Взгляд Райан цепляется за цветастые раны, с ее губ слетает легкий вздох, прежде чем я быстро успеваю прикрыться.

— Спасибо, — шепчу я, не в силах смотреть ей в лицо.

— Не за что. — Она прочищает горло и продолжает: — Послушай, Алиса. Если тебе что-нибудь понадобится, вообще, что угодно, можешь обратиться ко мне. Даже если захочешь просто поболтать.

Я снова смотрю на нее, видя гораздо больше, чем сочувствие. Между нами возникает некое взаимопонимание.

— Скоро ты узнаешь, что мужчины на этой ферме временами могут быть чрезвычайно властными. Будет приятно, если рядом окажется другая женщина, к которой можно обратиться.

Я возвращаю ей улыбку и в этот момент понимаю, что, возможно, только что завела нового друга.

— Что ж, не буду больше отрывать у тебя время, — говорю я, решая, что пора уходить. — Еще раз спасибо за одежду.

— Хочешь, я провожу тебя? — предлагает она. — Брэкс меня убьет, если с тобой что-нибудь случится.

Не отрицаю, что мое сердце замирает, когда я слышу это.

— Все в порядке. Я справлюсь сама, но все равно спасибо.

Она кивает, и я направляюсь к выходу.

— Мисс Алиса, подождите!

Остановившись, оборачиваюсь к Ханне, спускающейся по лестнице в пушистом розовом халате. Подбежав, она протягивает мне толстую книгу.

— Это вам.

— Что это? — удивленно спрашиваю я.

— Это история об Алисе в Стране чудес, — объясняет она. — Она о девочке по имени Алиса, которая заблудилась в месте под названием Страна чудес, но по пути она заводит друзей. Я подумала, что вам, возможно, захочется ее прочитать.

Я смотрю на обложку, на светловолосую девочку с ярко-голубыми глазами, видя больше сходства, чем только имя. От этого продуманного жеста у меня перехватывает горло.

— Я бы с удовольствием ее прочитала. Спасибо, Ханна.

— Не за что. — Шагнув ко мне, она нежно обхватывает меня руками за талию и бережно прижимает к себе. — Папа Тэтчер говорит, что иногда самые лучшие друзья встречаются в самые дождливые дни.

Моя рука инстинктивно обвивается вокруг ее маленького тела, когда любовь вторгается в мою душу. Я поднимаю глаза и вижу, что Райан наблюдает за нами с нескрываемой гордостью за дочь.

Чувствуя, что близка к тому, чтобы разрыдаться, шепчу последнее «до свидания» и выхожу за дверь. Иду через двор к соседнему дому, не отрывая взгляда от книги в своей руке.

Оказавшись на крыльце, сажусь в кресло-качалку и открываю книгу. При тусклом свете начинаю читать и теряюсь в очаровательном месте под названием… Страна Чудес.