Глава 15

Они долетели рейсовым самолетом до Глазго, а там Макс взял напрокат автомобиль, и они отправились в горную Шотландию.

Отец Изабеллы позвонил ей и сообщил, что доволен результатами своих анализов, а также о своем решении после выписки из больницы уехать из шумного Эдинбурга и несколько дней пожить в своем загородном доме на западном, побережье.

— Восстановить свои силы, дорогая моя, — сказал он ей, — вот что мне необходимо. Буду рад повидать тебя и, конечно, этого джентльмена, твоего друга. Мы будем совершать прогулки по берегам озер и сидеть у горящего камина по вечерам.

Устроившись на пассажирском сиденье, Изабелла размышляла о том, как примет отец ее нового друга, то и дело украдкой бросая взгляды на ястребиный профиль Макса. Он сосредоточенно вел машину по узким извилистым дорогам. Ей было трудно поверить, что они находятся здесь, в Шотландии, в глубине сельской местности, что они наконец одни. Все казалось ей нереальным, полным волшебства.

Уже смеркалось, когда они свернули на дорогу, ведущую из Лохгилфеда, и двинулись, подпрыгивая на ухабах, вдоль береговой линии. В деревнях у дороги мелькали маленькие огоньки, а за ними виднелось ярко-синее зеркало озера Лох-Мелфорт. Его сверкающая чаша была зажата между темными массивами гор. Глядя в противоположную сторону, Изабелла замечала белые полоски текущих вниз ручьев, сбегающих вниз, с лесистых гор, яростно ревущими потоками. Когда она открыла окно машины, то почувствовала вкус водяных брызг.

— Ты уже бывал здесь раньше? — спросила она Макса.

— Нет. Впечатляющее зрелище. Уникальное.

Изабелла улыбнулась.

— Смотри, сова! — воскликнула она, показывая на серую тень, которая бесшумно скользнула перед машиной, потом развернулась в воздухе и устремилась прочь, к темному лесу. Из-под полога деревьев до них донеслось ее тихое уханье. Изабелла глубоко вдыхала воздух с привкусом дождя, ветра и сладкого, острого аромата сосновой смолы.

— А-ах, — вздохнула она, откидывая назад голову и поворачиваясь к Максу. Ее губы расплылись в улыбке, полной бесконечной любви.

Загородная резиденция Аластера Брюса стояла на берегу озера Лох-Мелфорт, глядя окнами на Гебридские острова. Это был прочный прямоугольный дом из серого камня. На каждом из четырех углов возвышались остроконечные башенки, похожие на щипцы для снятия нагара.

Когда Макс остановил машину возле дома, он вдруг представил, что пришел в этот дом по делам службы. Вот он стоит у парадной двери, положив руку на дверной молоток, и ему предстоит допрос свидетеля или подозреваемого. Его поразило то, что прежде всего ему пришла бы в голову мысль: такая загородная резиденция свидетельствует о крупном состоянии. А богатство имеет обыкновение возбуждать зависть и раздоры.

Оказалось, что нет необходимости стоять у двери и стучать: дубовая дверь под аркой оказалась приветливо распахнутой. Когда Изабелла и Макс вышли из машины, разминаясь после долгой поездки, опрятная, похожая на птицу женщина с серебряными волосами, подстриженная под пажа, вышла им навстречу.

— Изабелла! Моя дорогая. Так приятно снова видеть тебя. Заходите в дом!

Макс оглядел внушительный холл, быстро отметил изящные симметричные пропорции, побеленные стены и центральную лестницу из светлого дуба, покрытую рубиново-красным ковром. Огромные картины висели на цепях, прикрепленных к панелям стен. Краски на них были приглушенными, грозовыми, изображая залитые дождем болота, по которым бродили олени с громадными ветвистыми рогами. Поленья трещали в камине из камня, расположенном в глубокой нише. Все сверкало, в воздухе царил аромат горящих дров и пчелиного воска.

Миссис Прингл провела их в комнату, обшитую дубовыми панелями. Вдоль одной стены тянулись полки с книгами в кожаных переплетах, там же находился еще один камин, в котором ярко горел огонь за тяжелой железной каминной решеткой.

Изабелла обошла кожаное кресло с высокой спинкой, придвинутое к камину, и неуверенно улыбнулась сидящему в нем человеку, пока что невидимому с того места, где стоял Макс.

— Папа, — мягко произнесла она, и Макс уловил в ее голосе волнение.

— Дорогая, как приятно видеть тебя. — Голос был серебристый и хорошо поставленный, голос властного отца.

Она нагнулась и поцеловала его.

— Как ты себя чувствуешь? Ты сказал, что доволен результатами анализов?

— Очень доволен, как я и ожидал. Не из-за чего было впадать в панику. А где тот джентльмен, твой друг, а?

Изабелла подозвала Макса жестом, и он прошел вперед. Стоя рядом с Изабеллой, он протянул руку сидящему в кресле мужчине благородной внешности, но очень хрупкому на вид. Глядя на семидесятилетнего Аластера Брюса, Макс понял, от кого Изабелла унаследовала свое изящество. Пусть кожа отца была бледной и тонкой, подобно бумаге, а вокруг шеи была и вовсе дряблой как у ящерицы, но как бы он ни был болен, теперь или в будущем, он никогда не потеряет своей элегантной внешности.

— А, инспектор Хоторн, — произнес Аластер Брюс официально, почти по-королевски. — Изабелла очень мало рассказала мне о вас. Но без сомнения, в свое время мы познакомимся получше. Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. — Он рукой указал на кожаное кресло по другую сторону от камина.

— Желаете выпить немного виски перед ужином? — осведомилась миссис Прингл, выходя вперед и поправляя шотландский плед, которым были обернуты худые ноги ее хозяина.

— Да, спасибо, — с улыбкой ответил Макс.

— У нас есть несколько сортов солодового виски. Или, может быть, вы предпочитаете смешанное виски? В погребке есть очень хорошее виски, оно было любимым сортом мистера Брюса столько лет, что я сбилась со счета.

— Я выпью смешанного, — ответил Макс и подумал о том, что визит обещает быть интересным, но, вероятно, расслабиться не придется.

— А для тебя, дорогая, бокал шабли? — спросила миссис Прингл, ласково улыбаясь Изабелле, которая присела, несколько скованно, по мнению Макса, на туго обтянутый кожей табурет рядом с креслом отца. — Я привезла несколько бутылок из погреба эдинбургского дома, специально для тебя.

— Спасибо, — улыбнулась Изабелла.

Макс спросил себя, не предпочитает ли Изабелла виски и как бы отреагировала миссис Прингл, если бы она ей об этом сказала?

Он вспомнил рассказ Изабеллы во время их первой встречи о том, что ее мать умерла, когда ей было всего десять лет. И живо представил себе Изабеллу девочкой, которая выросла и стала женщиной одна, без матери. Он думал о том, каково ей было жить в продуваемом сквозняками эдинбургском доме с аристократичным сдержанным отцом и ласковой, но властной миссис Прингл.

Они выпили свои напитки, а потом перешли в столовую, где был накрыт длинный овальный стол, сверкающий серебром и хрусталем. Здесь тоже пылал огонь в великолепном камине темно-красного цвета с высокой каминной полкой. «И это хорошо, — подумал Макс, — так как дом, очевидно, не имеет другого отопления, и в дальних углах комнат царит жуткий холод».

Миссис Прингл внесла суп и теплые булочки, посыпанные крошкой.

— Мне на кухне помогает одна маленькая девочка из деревни, — поделилась она с Изабеллой. — Твой отец говорит, что я становлюсь слишком старой, чтобы и готовить, и стирать.

— Мы все не становимся моложе, — заметил мистер Брюс, улыбаясь экономке.

Макс невольно подумал, нет ли между этими двумя людьми какой-то «договоренности». Нет, решил он. Они принадлежали к другому миру, к другому поколению, не столь либеральному, как нынешнее. В его представлении они идеально вписывались в традиционные образы уважаемого хозяина и верной служанки, которая обожает свою работу.

Макс был заинтригован отношениями между отцом и дочерью. Он видел Изабеллу расстроенной, на грани нервного срыва от постоянного страха, но никогда еще не наблюдал ее отношений с отцом. На первый взгляд она была любящей дочерью, уверенной в себе, но под этой уверенностью Макс ощущал в ней неловкость, озабоченность реакцией отца на каждую произнесенную ею фразу, болезненное стремление угодить ему. И в то же время она была полна решимости оставаться верной себе И высказывать собственные взгляды. Он догадался, что решение пригласить его, Макса, в эту крепость для знакомства с отцом — очень важный для нее шаг.

Аластер Брюс относился к тем людям, которые могли проникнуться неприязнью к чужому человеку, особенно не принадлежащему к их собственному, привилегированному, миру, и может негативно повлиять на будущее его дочери.

Он уже заметил, как мистер Брюс отмел все просьбы Изабеллы рассказать ей подробнее о своем недавнем посещении больницы. Он просто еще раз высказал свое удовлетворение тем, что ему выдали полную, по его словам, индульгенцию по здоровью. «Интересно, — подумал Макс, — что он скрывает и что думает Изабелла по этому поводу».

Еда была отлично приготовлена, хотя жареная говядина пo-абердински и овощной гарнир уже почти остыли. Непростая задача сохранить еду горячей по дороге из кухни, которая, по расчетам Макса, выходила окнами на север и где стоял арктический холод.

— Показатели по поимке преступников полицией растут? — спросил мистер Брюс у Макса, глядя на него своими ярко-голубыми глазами. — Сообщения на этот счет весьма разнообразны.

— К статистике всегда следует относиться осторожно, — откровенно ответил Макс.

— Гм. А каковы ваши перспективы на должность старшего инспектора? — осведомился мистер Брюс.

Изабелла заметно вздрогнула.

— Очень неплохие, — ровным голосом ответил Макс.

— Рад это слышать. Особенно потому, что у меня возникло впечатление, будто моя дочь очень вами увлечена, инспектор Хоторн. Должен прибавить, что это с ней не часто случается.

— Отец! — запротестовала Изабелла.

— Я сторонник откровенного высказывания собственного мнения, дорогая, — мягко сказал ей отец. — Любой мужчина, который, вероятно, разделит с тобой будущее, заслуживает подобной откровенности. Вы согласны? — Голубые глаза пристально посмотрели на Макса.

— Согласен. И я о ней буду очень хорошо заботиться, мистер Брюс, — ответил Макс тихим и ровным голосом:

— Рад это слышать. Но с точки зрения денег у меня нет необходимости спрашивать вас о перспективах, Молодой человек. Я сделал очень успешную карьеру в доставшемся мне по наследству от отца кораблестроительном бизнесе. Изабелла унаследует более чем достаточно средств, чтобы обеспечить себя и свою семью до конца жизни. Мне лишь необходимо знать, что вы не гуляка и не мот, который пустит по ветру ее состояние.

И то, что я вижу, меня вполне устраивает. А теперь прошу меня извинить, — сказал он и встал. — Мне пора удалиться на отдых.

Словно по волшебству, появилась миссис Прингл, подхватив плед своего хозяина, упавший на пол, набросила его ему на плечи и осторожно вывела его из комнаты.

— Боже мой! — простонала Изабелла.

Макс сел рядом с ней, обнял и нежно поцеловал в щеку.

— Кажется, мне устроили экзамен, и я его выдержал. С трудом.

— Мне следовало тебя предупредить, — грустно сказала она. — Он, правда, очень милый, но совсем не умеет вести светскую беседу. И может быть очень… прямолинейным.

— Ему нравится выражать самую суть дела.

— Да. О Господи! И вся эта ерунда в стиле Джейн Остин насчет «перспектив», «состояния» и будущего. Иногда он бывает совершенно прямолинейным и резким.

— Он не видит смысла бросать дротики, если не собирается попасть в яблочко, — насмешливо предположил Макс. — Не волнуйся, я могу это выдержать. По сравнению с некоторыми из тех, кого мне приходится допрашивать, твой отец — просто душка; — Он осторожной нежно погладил ее по затылку. — Кроме того, я тоже считаю, что у нас есть перспективы долгого совместного будущего полного любви.

Она повернулась и посмотрела ему в лицо. Он прильнул губами к ее губам, и на какое-то время обсуждение прекратилось, сменившись долгим восхитительным молчанием.

Позднее они занимались любовью в ледяной спальне, укрывшись огромным пуховым одеялом.

— Я опасался, что нас разведут по отдельным комнатам, — насмешливо пробормотал Макс, приподнявшись на локте и поглаживая ее щеку. — И что миссис Прингл будет обходить дозором темные коридоры в ночной сорочке со свечой в руке, готовая наброситься на меня, когда я буду тайком пробираться на тайное свидание в святилище твоей девственной спальни.

— Не думаю, что она или мой отец настолько отстали от жизни, — рассмеялась Изабелла.

Ее переполняла радость, словно она только что отправилась, в какое-то чудесное путешествие. Они с Максом начинают вместе новую жизнь, и с ним ей предстоит открыть для себя такие вещи, о которых она и не подозревала раньше.

Ужас последних недель, когда она жила в темной клетке страха, постепенно покидал ее, тая в жаркой нежности Макса и в страсти их любовных объятий. Она лежала рядом с Максом и смотрела в его смуглое лицо. Внезапно Изабелла поняла, почему люди совершают самые безумные, самые невероятные для них поступки ради любви. Она всегда придерживалась твердых взглядов на преимущества упорядоченной, стабильной жизни. Наверное, этому она научилась у отца. Но сейчас она могла на многое пойти: вдруг уступить зову страсти, бросить спокойную, достойную жизнь, забросить карьеру, даже начать войну ради того, чтобы быть рядом с любимым.

То же самое относилось к Максу. Когда он любил Изабеллу и держал ее в своих объятиях, он чувствовал прилив новой жизни, полной надежды на будущее. Позади остались годы мрачного одиночества, ночи, когда он лежал без сна и его мучили мысли о покойной жене. Друзья и коллеги твердили ему, что время лечит горе, Но хотя острая боль потери в конце концов притупилась, каждый день он просыпался в печали, чувствуя, что Дженни все дальше уходит от него в прошлое. И расстояние между ними растет с каждым месяцем, с каждым проходящим годом. Он пытался вернуть ее при помощи воспоминаний, но черты ее лица стирались. Только во сне он видел их четко, и на следующий день ощущение реальности ее смерти охватывало его с повой силой, заставляя заново бороться с чувством потери.

Но теперь, с Изабеллой, он учился отпускать от себя прошлое. Когда он смотрел в ее прекрасные сияющие глаза, то видел зеркальное отражение той любви, которая бурлила в нем. Это наполняло его желанием и одновременно блаженным чувством удовлетворения, которого так давно была лишена его жизнь.

Их пребывание в горах Шотландии было коротким. Время быстро летело, отчасти из-за строгого распорядка дня в доме, рожденного долгой привычкой. Устои, которые Изабелла помнила с детства, и она, и Макс находили до странности успокаивающими.

Они завтракали вдвоем в восемь тридцать, потом совершали долгую прогулку по лесу или по берегу Лох-Мелфорта. Потом возвращались домой. К этому времени мистер Брюс уже поднимался, и миссис Прингл разливала им в крохотные рюмочки хереса перед ленчем. После ленча они выезжали покататься на великолепном «ровере» мистера Брюса выпуска 1971 года. Макс садился за руль и вез их туда, куда указывал отец Изабеллы. Они проезжали через долину Глен-Коу, мрачную и величественную под серыми, как грифель, тучами, затем возвращались назад через долину Глен-Орки, по которой стремительно неслась меж берегов бурная река, похожая на ревущее черное чудовище.

После прогулки их уже ждал чай с масляными булочками и вишневым пирогом. Они сидели у камина и слушали рассуждения мистера Брюса о последних политических событиях, а потом поднимались в спальню в мансарде и, дрожа от холода, переодевались к обеду, зная, как любит ее отец соблюдение формальностей и приличий.

— Почему ты не сказала, что нужно взять с собой смокинг? — пошутил Макс, разглядывая в зеркало повседневные брюки и черную кожаную куртку. ~ Слава Богу, у меня хватило предусмотрительности захватить черный галстук.

— О, папа держит запас подходящих галстуков для гостей, которые уже забыли о приличной жизни, — рассмеялась Изабелла. — Так что тебя бы не вышвырнули за дверь. — Она с внезапной тревогой посмотрела на него. — Я знаю, отец слишком любит придерживаться формальностей. Ты находишь это утомительным?

Он пересек комнату и прижал ее к себе.

— Я наслаждаюсь жизнью как никогда, — сказал он, склонив голову, и поцеловал ее. — И мне ничего не хочется менять.

Убаюканная вновь обретенной свободой от преследования и страха, но больше всего чудесным ощущением, что ее любит человек, за которого она готова отдать жизнь, Изабелла набралась смелости поговорить с отцом о Луизе перед тем, как они с Максом уедут назад в Лондон.

Она начала с того, что рассказала ему о планах Луизы сыграть роль в телевизионном триллере, а потом немного рассказала ему о Джоше, о том, каким он кажется приятным. Какими счастливыми они выглядят вдвоем. Отец слушал с вежливым вниманием, но она чувствовала его скептицизм. Как и Макс, он обладал обескураживающей способностью заставить тебя почувствовать, что он ясно видит тебя насквозь.

— Понимаешь, отец, — закончила Изабелла, — правда проста: мне грустно оттого, что вы с ней — как бы это выразиться — не настроены друг на друга.

Он нахмурился и вздохнул в задумчивости.

— Думаю, ты нашла очень удачное выражение, — медленно произнес он. — Как это проницательно с твоей стороны, дорогая.

— Да, это очень хорошо, что ты со мной согласен, — возразила Изабелла. — Но я не хочу, чтобы вы с Луизой оставались в таких отношениях.

— А чего ты хочешь, Изабелла?

— Чтобы вы с Луизой были терпимее друг к другу. Вы очень разные по темпераменту и вообще, но ведь вы — отец и дочь.

— Ты хочешь, чтобы мы притворялись счастливым семейством?

— Я хочу, чтобы мы были счастливым семейством. В конце концов, вы с Луизой мои единственные родственники. Вы мне очень дороги.

Отец улыбнулся.

— Ты очень похожа на мать, Изабелла, такая же мудрая и чувствительная. Но Луиза гораздо больше похожа на меня, у нее стальной характер и железная воля. Сомневаюсь, что мы когда-либо с ней ладили, а теперь уже слишком поздно.

— Нет!

Лицо отца посуровело.

— Я думал, что она перерастет свою ветреность и свою распущенность. Можешь называть меня старомодным, но нравы нынешнего поколения меня возмущают. А спать с мужчинами, которых почти не знаешь, а потом забеременеть и избавиться от ребенка, словно это щенок, совершенно непростительно.

Внезапно Изабелла поняла силу его неприязни к старшей дочери. Она бросила на него взгляд: знает ли он о последнем аборте Луизы или говорит вообще?

— Сколько абортов она сделала? — спросил он, содрогаясь от этого слова. — Сколько своих детей она убила? Напомни мне. — Его голубые глаза вонзились в Изабеллу, и она неловко сглотнула, не зная, говорить ли ему правду.

— Мне известно об одном, — напрямик заявил он. — Я имею в виду последний аборт. Она хотела занять денег для оплаты больничных расходов. Когда она, будучи в Австралии, узнала о своем положении, у нас с ней состоялось несколько очень тяжелых разговоров по телефону.

— Ты заплатил за ее аборт? — спросила пораженная Изабелла.

— О да. Я выплатил несколько очень значительных сумм за Луизу в течение всех этих лет.

— Я думала, она хорошо зарабатывает. И… — Изабелла замолчала, вспомнив об очень щедрых трастовых фондах, которые их отец учредил для каждой из них, когда им исполнился двадцать один год. Не могла же Луиза потратить все деньги.

— Она не похожа на тебя, Изабелла, — тихо повторил отец. — Ты любишь жить по средствам и все планировать, а Луиза предпочитает жить в хаосе. Ну, я ясно дал ей понять, что отныне она должна сама о себе заботиться. Я устал быть бездонным колодцем, из которого она может черпать всякий раз, когда у нее кончаются наличные.

— Ох, — прошептала Изабелла в отчаянии и растерянности.

Отец погладил ее руку.

— Поэтому поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи мне о своих планах на будущее. Я бы хотел, чтобы ты знала, что на меня большое впечатление произвел твой друг Макс Хоторн. Возможно, я старею, но все еще горжусь своим умением распознавать характер человека, и, по-моему, он для тебя отличный и достойный партнер.

— Ты одобряешь? — с восторгом спросила Изабелла.

— Еще как. И когда же он собирается сделать тебя честной женщиной, а?

Позднее, перед тем как отправиться в Глазго, чтобы успеть на вечерний рейс в Лондон, они с Максом гуляли по лесу позади дома и шли вдоль широкого ручья, текущего по долине. Они держались за руки, иногда крепче сжимая пальцы. Изабелла подставила лицо свежему ветерку. Каждый нерв в ее теле звенел. Они одновременно остановились и стали смотреть на серебристую воду, на ее сверкающие пузырьки, на летающих над ней птиц, которые ныряли в поток за рыбой.

— Я люблю тебя, моя Изабелла, — сказал он, прикоснулся к ее лицу пальцами и очертил его нежный овал, — Ты останешься со мной, будешь моей? Навсегда?

— Да, — ответила она. — Я всегда буду твоей.

— Ого! — воскликнула Эстер, когда Изабелла появилась в офисе на следующее утро. — Ваш небольшой отпуск на природе явно пошел вам на пользу. Вы вся так и светитесь. — Она склонила голову к плечу, рассматривая Изабеллу. — Сияете, вот подходящее слово.

— Я стала другой женщиной, — рассмеялась Изабелла. Она посмотрела на груду бумаг на своем столе. — Ладно! — воскликнула она, делая вид, будто засучивает рукава. — Примемся за работу!

Во время ленча она позвонила Луизе, зная, что та, вероятнее всего, еще только собирается встать с постели. Актрисы всегда работают по ночам, поздно ложатся и поздно встают, даже когда не заняты в постановках. Привычки, усвоенные во время первых лет учебы в репертуарных театрах, по-видимому, остаются.

— Иззи, дорогая! С тобой все в порядке?

— Как нельзя лучше. А с тобой? Как Джош?

Последовала короткая пауза.

— С ним все хорошо, просто прекрасно. Почему-то ее веселость показалось Изабелле неубедительной. Она нахмурилась и закусила губу.

— Я в выходные ездила навестить отца.

— Вот как?

— Кажется, он вполне здоров, хотя и сильно постарел. Но медицинские анализы все хорошие.

— Ну, этого следовало ожидать, не так ли?

— Что ты имеешь в виду?

— Даже если бы они были ужасными, он бы никогда не признался. Ты ведь не беседовала с его врачами, правда?

— Нет. Он вполне способен изложить все сведения самостоятельно.

— О да. Но они могут не быть правдивыми.

— Послушай, Луиза, я не понимаю, куда ты клонишь….

— Извини, дорогая, — ответила та с искренним раскаянием. — Не обращай на меня внимания. Я становлюсь подозрительной, раздражительной мерзавкой. Я просто думаю, что наш отец — хитрый старый лис и коварен как черт. Он будет говорить нам то, что ему нужно.

— Да, но это не всегда исключает правду.

— Нет, конечно. Я уверена, что с ним все в порядке. Он совершенно непотопляем, этот упрямый старый дьявол.

— Так-то лучше! — рассмеялась Изабелла. — И когда же мы увидимся? Ты, я, Джош и мой новый мужчина.

— Боже мой! — воскликнула Луиза. — Это самая замечательная новость, лучшей я уже давно не слыхала. Так вот почему ты была так возбуждена в тот вечер. Ах ты, соблазнительница!

Они распрощались, договорившись узнать у своих мужчин, смогут ли они поужинать все вместе в конце недели.

Когда Изабелла вернулась к себе домой поздно вечером, счастливая и усталая, она взяла почту и стала перебирать конверты. Среди них оказался коричневый конверт с черной каймой. Она уставилась на него и вдруг почувствовала, как снова проваливается в темную пропасть страха.

Изабелла прошла на кухню, натянула тонкие резиновые перчатки и взяла маленький десертный ножик из ящика со столовыми приборами. Трясущимися руками она осторожно разрезала конверт, медленно проводя лезвием вдоль клапана и стараясь не прикасаться к нему пальцами. Но в нем не оказалось ничего опасного. Всего лишь один листок бумаги. Письмо было написано черными крупными буквами, толстым фломастером: «Ты скучала по моим письмам, Изабелла? Ты думала, между нами все кончено? И не будет восторга наслаждения и боли? Не волнуйся. Мы скоро будем вместе. Ты будешь вся принадлежать мне».

Она уронила бумагу, словно та загорелась. Потом позвонила Максу, но он ушел на встречу со свидетелем. Когда дежурный спросил, срочное ли дело, Изабелла ответила скучным голосом: «Нет». Она была слишком потрясена, чтобы объяснять. Она сидела, съежившись, в углу дивана, не способная сосредоточиться ни на чем, кроме ужасной мысли, что тот человек, который хочет причинить ей вред, все еще гуляет на свободе. Что для нее нигде нет безопасного места!

Загрузка...