Бугимены

Глава 10

Как капитану Звездного Флота Пикару приходилось бывать в таких переделках, которые иным могли бы показаться страшными или странными. Но он был хорошо обучен и знал, как вести себя в той или иной ситуации, как возникшей неожиданно, так и, наоборот, ожидаемой. Однако сейчас ситуация на корабле была настолько сложной, что Пикар был растерян.

– Курс, мистер Крашер?

– Два, два, семь, уровень четыре, сэр.

– Мы летим назад, к Тантамону-4? – удивился Райкер.

– Мистер Ля Форж!

– Слушаю, сэр.

– Каково состояние механизмов скорости?

– Проверяем, сэр. – После недолгого молчания Ля Форж доложил:

– Это невероятно, сэр. – Пикар и Райкер обменялись взглядами.

– Что именно?

– Состояние механизмов, отвечающих за скорость, не изменилось. Они находятся в прежнем положении, как и при скорости пять.

Задавая простые вопросы, Пикар надеялся, что с их помощью в нем вызреет мудрое решение, дающее ключ к разгадке всех проблем.

– Есть ли у вас объяснение этому?

– Нет, сэр. Только, думаю, бугимены здесь ни при чем.

– Согласен. Однако до сих пор величина скорости корабля не была так жизненно важна. Продолжайте работу над вирусом.

– О'кей, сэр.

– Корабль с планеты серебряной слезы, который мы обнаружили в районе Омеги Триангулы, наращивал скорость и при отказе рулевого управления. Если верить Дейте, то корабль даже не имел такового, – вдруг вспомнил Райкер.

– Невероятно, – задумчиво произнес Пикар. Значит, между этими явлениями существует какая-то связь. Ко всему прочему, гуманоиды на борту этого корабля, если помните, спали. А наши люди стали терять сознание в тот момент, когда "Энтерпрайз" потерял управление.

– Еще одна возможная связь. – Пикар кивнул.

– Да, наверное, в этом что-то есть, – протянул Райкер.

Воспринимая любую техническую неисправность как шараду, которую необходимо разгадать, он рассматривал ее как вызов ему лично или даже как оскорбление, если сделать это достаточно быстро ему не удавалось.

– Единственный корабль с планеты серебряной слезы – в регионе Тантамона-4, – тот, что мы видели, – продолжил обсуждение Ворф.

– И куда держим мы сейчас курс, – закончил Райкер.

– Но почему именно сейчас? – покачал головой Пикар.

На вахте капитанов стало тихо. Звезды на головном экране, казалось, не плыли, а неслись навстречу.

– А что насчет вируса? – поинтересовался Райкер.

– Да, вирус! – встрепенулся Пикар, отвлекшись от своих предположений, догадок, вопросов без ответов, которых было предостаточно. Не было только стройной теории, позволяющей объяснить все происходящее. Да, такого никогда не было. Полный провал, полный. Он встал и одернул мундир.

– Члены корабля, находящиеся в наибольшей опасности, как мне кажется, теряют сознание, – и, двинувшись к турболифту, закончил:

– Я иду в медчасть. Дайте мне знать даже о малейшем изменении ситуации.

– О'кей, капитан.

Войдя в турболифт, Пикар произнес: "Медблок".

Двери закрылись, потом открылись, опять закрылись. Раздался устрашающий смех бугименов, от которого кровь стыла в жилах. Хохоча, он вновь и вновь на все лады повторял слово "медблок". Пока Пикар обдумывал, не воспользоваться ли ему запасным выходом, турболифт вдруг начал двигаться рывками. Спустя несколько секунд Пикар ощутил потерю веса. Чуть погодя, он уже плавал под потолком. Наконец, двери открылись, и Пикар кое-как вышел, не обратив внимания на то, что турболифт завис на некотором расстоянии от пола.

Идя вдоль коридора к медблоку, Пикар с неудовольствием отметил, что свет то разгорался, то почти гас, словно источники света никак не могли решить, что же им делать. Когда капитан уже почти достиг цели, свет, словно спохватившись, погас окончательно. Пикару показалось, что он ослеп. К счастью, вдалеке кто-то крикнул: "Запасное освещение на палубе двенадцать!" – и в коридоре загорелись запасные голубые огни, сразу придав всему окружающему какой-то болезненный вид. Спустя несколько секунд неожиданно включился обычный свет.

– Что происходит, сэр? – обратился к нему человек, имени которого он не знал.

– Бугимены упражняются, – невнятно пробормотал Пикар и, избегая дальнейших объяснений, быстро шагнул в медблок.

Медчасть была переполнена. Кроватей не хватало, и многие члены экипажа и пассажиры лежали на полу. Казалось, они крепко спали.

Озабоченные доктора и медсестры суетились возле больных, бегая с медицинскими трикодерами и прочими чувствительными устройствами. Было шумно, но пациенты все равно спали, словно для них это не имело ни малейшего значения. На Пикара почти не обращали внимания.

Зазвучало "Болеро" Равеля, но как-то странно: мелодия то растягивалась во времени, то ускоряла свой темп, то она была почти не слышна, то причиняла боль барабанным перепонкам. Бугименам все это явно не нравилось.

Пикар спустился вниз, чтобы посмотреть, как обстоят дела у Болдуэна и Трой, но он не мог уделить им слишком много внимания, потому что эти двое были лишь малой частью команды.

Он нашел доктора Крашер, но она была занята – осматривала офицера первого ранга из Тен Форварда. Мельком взглянув на Пикара, она опустила сенсор, но продолжала с тревогой вглядываться в больного.

– Предупреждая ваш вопрос, капитан, сообщаю, что это начинает принимать массовый характер. Люди падают в обморок, но причины я пока понять не могу.

– Может быть, есть какой-то общий признак?

– Нет... Не знаю... – Пикар никогда не видел ее такой растерянной. – Единственное, что могу с уверенностью сказать, – это не смертельно.

– Как они?

– Спят. Но это тяжелый сон. Их не может разбудить даже громкая музыка. Вы контролируете корабль?

– Я стараюсь делать все возможное, – Пикар вымученно улыбнулся.

– Извините, капитан, – доктор сокрушенно покачала головой. – Я постараюсь подготовить вам ответы как можно быстрее, – она вновь занялась больными. Пикар хотел было спросить, существует ли связь между изменением скорости корабля и стрессовым состоянием экипажа, но не стал, увидев, что ей сейчас не до рассуждений, а лишь поинтересовался состоянием здоровья профессора и Трой.

– Спят, как и все.

Пикар кивнул ей на прощанье, она рассеянно ответила тем же, занятая уже другим больным.

В мрачном расположении духа он вернулся в турболифт. Поездка оказалась безуспешной. На вахте капитанов все выглядело внешне очень спокойно, хоть Райкер и метал злые взгляды на головной экран, являвшийся источником всех тревог. Ворф наблюдал за сигнальным устройством на тактическом дисплее, стараясь уловить малейший намек на изменения в системе безопасности корабля. Всегда, когда он был беспомощен перед лицом врага, он чувствовал себя несчастным клингоном, но это заставляло его только зорче всматриваться в экран да напрягать мускулы черных рук.

Все жизненно важные функции системы вахты капитанов были надежно защищены, несмотря на все старания бугименов, проникнуть сюда им пока не удалось, но если учесть, что они, возможно, захватили уже ядро корабля, ждать этого осталось недолго.

Сев в свое кресло, Пикар глубоко задумался, потирая подбородок. Голова его распухла от мыслей, но не было той единственной, которая могла бы объяснить, как эти ренегаты смогли изменить скорость и направление полета корабля, не пользуясь его механизмами. Нет, бугимены не в состоянии сделать этого. Теперь он был уверен в этом. Может быть, все дело в вирусе? Или в бессознательном состоянии его людей? Причина это или следствие? Ответов у него не было.

Может быть, доктору Крашер удастся пролить свет на это загадочное явление и что-то узнать. Если бы профессор Болдуэн был здесь, возможно, он смог бы помочь, но.., сейчас он не в состоянии что-то сделать. Предположение о том, что он сам является причиной нынешних бед, не только своих, но и всего корабля, было, скорее всего, верным, но не давало объяснения того, как вирус мог стать причиной изменения курса и скорости полета и усыпить значительную часть экипажа и пассажиров "Энтерпрайза".

Осознав, что здесь он использовал не все возможности, Пикар, возвысив голос, приказал:

– Лейтенант Шубункин!

– Слушаю, капитан.

– Пожалуйста, срочно придите на вахту капитанов.

– Прямо сейчас, капитан? В отсутствие Болдуэна, который помогал мне анализировать полученные сведения, я не располагаю большим запасом времени.

– Сейчас, лейтенант, – повторил Райкер.

Слегка раздосадованный, Шубункин произнес:

– Хорошо, капитан.

Райкер сел и стал расправлять складки мундира. Больше они с Пикаром не перекинулись ни единым словом.

– Сэр, вы подозреваете, что жители Тантамона-4 что-то сделали с нашим кораблем? – не выдержал Весли.

– Надеюсь, что лейтенант поможет нам разобраться в этом.

Шубункин прибыл на вахту, раздуваясь от собственной значимости и сияя. Увидев каменные лица Пикара и Райкера, немного сник и спросил:

– Чем могу быть полезен, капитан?

– Садитесь, лейтенант, – Пикар указал на место консула Трой.

Шубункин сел.

– Лейтенант, "Энтерпрайз" больше не летит на Альфа Мемори... – начал Райкер.

– Но... – попытался протестовать Шубункин. Увидев поднятую руку Пикара, осекся.

– Согласно новому курсу, мы возвращаемся на Тантамон-4. Самое удивительное в том, что все механизмы корабля остались в том же положении, что и были, когда мы летели на Альфа Мемори.

– Разве это возможно?

– К сожалению, это факт.

Видно было, что Райкер испытывает удовольствие, осаживая Шубункина, так же, как и во время их первого обеда. Конечно, Райкер никогда не считался дипломатом, но сейчас был как раз тот случай, когда надо прямо и откровенно рассказать обо всем.

Шубункин вопросительно посмотрел на Пикара.

– Мы не знаем почему, но дело обстоит именно так, – подтвердил капитан. – Возможно, в этом виноваты жители Тантамона-4.

– Почему именно они?

– Потому что корабль летит именно туда. Видно, им что-то нужно получить от нас.

Сообщение повергло Шубункина в шоковое состояние. Нахмурившись, он посмотрел на экран, потом на Пикара и Райкера и сразу отвел глаза. Взгляд его беспокойно метался от одного предмета к другому. Наконец он сказал:

– Я теряюсь в догадках. Почему бы не спросить Болдуэна?

– Мы хотим услышать ваше мнение, – настаивал Райкер.

Шубункин помолчал, потом встрепенулся. К нему постепенно возвращалась его обычная уверенность.

– Я должен вам сказать, здесь что-то не так. Несмотря на спор, свидетелями которого вы, капитан Пикар, были, мы с профессором сходимся по многим вопросам. И один из них – это довольно низкое развитие жителей Тантамона-4.

– Обитатели Орма тоже, казалось, были примитивными, но обладали большими возможностями в области телекинеза и держали всю свою технологию в головах, – возразил Пикар.

– Я не думаю, что на Тантамоне-4 подобная ситуация, кстати, того же мнения и Болдуэн. А где он сам?

– Спит, – сказал Пикар и объяснил случившееся так, как понимал.

– Нет, я все-таки не думаю, что в этом есть вина жителей Тантамона-4, – стоял на своем лейтенант.

Надежды Пикара получить от Шубункина нужную информацию явно не оправдывались. Тогда он захотел расспросить подробнее о корабле с планеты серебряной слезы.

– Что же вас интересует?

– Может быть, на этом корабле есть какие-то особенности, влияющие на поведение людей и контролирующие их?

– Каким образом?

– Мы надеялись услышать это от вас, – сказал Райкер.

Шубункин встал.

– Я не знаю, что вы думаете обо мне, но я профессионал в своем деле, а не волшебник. Я исследовал инфойвер профессора меньше чем за неделю. Но осталось еще много необработанного материала об этом корабле.

– Лейтенант, мы отдаем должное вашим профессиональным способностям, – сказал Пикар.

– Благодарю, капитан. Что-нибудь еще?

– Нет ли в инфойвере профессора какого-нибудь упоминания о вирусе?

Все еще обиженный, лейтенант сообщил:

– Насколько я знаю, нет. Но, повторяю, еще не все исследовано.

– Благодарю вас, – сказал Пикар. – Теперь вам лучше вернуться к своей работе. Готовьте доклад, ведь рано или поздно, но мы доберемся до Альфа Мемори.

– Но...

– Спасибо, лейтенант. Номер один и мистер Крашер, пойдемте со мной. Мистер Ворф, на вахту капитанов.

Пикар быстро прошел в подготовительную комнату, Райкер и Вес последовали за ним, оставив недоумевающего Шубункина. Пикар еще услышал, как бескомпромиссный Ворф предложил лейтенанту покинуть помещение.

Нажав кампанеллу, Пикар вызвал доктора Крашер.

– Слушаю, капитан.

– Получены ли какие-нибудь сведения?

– Да, кое-что интересное есть. Кажется, удалось выделить общий признак.

– Пожалуйста, пройдите в мою комнату.

– Иду, сэр.

Пикар сел за стол.

– Мистер Крашер, Дейта и мистер Ля Форж заняты изучением вируса, поэтому вы здесь представляете научный отдел.

– Понятно сэр, – ответил Весли со всей серьезностью молодого человека, который знает, что от него требуется.

– Кто-то у двери, – неожиданно объявил голос бугимена, и все, вздрогнув, вскочили.

– Мне кажется, я никогда не привыкну к этому, – устало сказал Пикар. – Войдите.

Торопливо вошла доктор Крашер. Она выглядела очень утомленной. Увидев, что прихватила с собой трикодер, поискала, куда бы его девать, и бросила в большой карман своего халата.

– Садитесь, доктор, мы надеемся услышать от вас что-то интересное.

– Да, только я не уверена, что это нам поможет, – она села против Пикара. – Я выписала сведения обо всех, кто уснул. – Она слабо улыбнулась. – Это заняло довольно много времени, так как я пользовалась только трикодером.

– Продолжайте, доктор, – ласково поощрил Пикар.

– Телепатические индексы намного выше нормы. У консула Трой самый высокий, у остальных – высокий.

– Но почему они впали в транс? – поинтересовался Райкер.

– Этого, капитан, не знаю.

– Не может ли что-то извне повлиять на это состояние?

Доктор удивилась вопросу. Покачав головой и вздохнув, она сказала:

– Не знаю, только волны, исходящие от спящих, свидетельствуют о том, что все они крепко спят – так, как только можно пожелать, чтобы как следует отдохнуть к предстоящему дню. Работа гипоталамуса в норме, однако, – она даже подалась вперед, взволнованная собственным предположением, – необычайная активность в утолщении Мартинезе таламуса заставила трикодер светиться, как новогодняя елка.

– За что отвечает утолщение Мартинезе? – спросил Райкер.

– За примитивные эмоциональные реакции. Во всяком случае, так было раньше.

– А сейчас?

– Не могу сказать. Она помассировала лоб и продолжала:

– Такая неожиданная активность... Я никогда не встречала ничего подобного. Утолщение Мартинезе координирует сложное взаимодействие между мозжечком, который контролирует движение, и таламусом, отвечающим за примитивные формы сознания. Все это активно работает, но я не понимаю.., над чем?

В комнате воцарилось молчание. Крашер отдыхала, откинувшись в кресле.

– Возможно ли, чтобы утолщение Мартинезе подвергалось влиянию чужестранцев? – нарушил молчание Пикар.

– Даже если это и так, то заметить происходящее с ними очень сложно, ведь они спят, – подключился к разговору Весли.

– Я согласна с Весли. А на ваш вопрос, капитан, скажу, что отдельные индивидуумы могут оказывать такое влияние, только трудно определить, что они получают в результате этого.

Райкер счел необходимым довести информацию о перемене курса корабля. Доктор этого еще не знала. Сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Потрясенно взглянув на сына, и тот кивнул в знак согласия, Крашер спросила:

– Вы думаете, здесь есть какая-то связь?

– Бугимены и вирус принесли нам немало тревог, но все они искусственного происхождения.

Весли позволил себе улыбнуться.

– Сэр, вы считаете, что корабль заселен духами?

– Нет, – ответил очень серьезно Райкер, – я просто не могу уловить связи между изменением скорости корабля и вирусной проблемой компьютеров.

– Понятно, – кивнула Крашер.

– Доктор, – вновь обратился к ней Пикар, – насколько мы смогли установить, люди потеряли сознание в тот момент, когда корабль изменил скорость. Не так, ли, мистер Крашер?

– Да, – кивнул Весли. – Я заметил новую скорость "Энтерпрайза" в момент, когда Райкер бросился на помощь Трой, потерявшей сознание.

– Состояние наших людей, – продолжил Пикар, – очень похоже на то, в котором пребывали гуманоиды на борту корабля серебристой слезы, мы обнаружили его в районе Омеги Триангулы. Ваше мнение об этом, доктор?

– Я слабо разбираюсь в технике, – доктор выпрямилась и расправила плечи, – но считаю, что только с ее помощью мы можем лететь со скоростью выше скорости света. С другой стороны, мы очень мало знаем о возможностях человеческого сознания.

– И все-таки, по вашему мнению, нет ли в причинах смены курса и возврата к Тантамону-4 внешнего влияния?

– Не могу сказать, – доктор пожала плечами.

– Исключая активность в утолщении Мартинезе, у всех спящих все-таки нормальный сон? – уточнил Райкер.

– Все так, как я об этом говорила.

– Тогда, я думаю, мы сможем их успокоить. А вы, доктор, повоюйте пока с утолщением Мартинезе.

Крашер кивнула:

– Как говорил мой старый профессор, в любом необычном деле нужно помнить правило: "Не навреди".

– Мистер Крашер, – обратился Пикар к Весли.

Тот, глубоко задумавшись, подпрыгнул от неожиданности.

– Извините, сэр, я размышлял, где профессор Болдуэн мог подхватить этот вирус.

– Вполне возможно, он его создал сам, – сказал Райкер.

Весли кивнул:

– Если мама не против, то есть, простите, доктор Крашер, то я предложил бы делать им успокаивающие инъекции, конечно, если это не повредит спящим.

– Ну что ж, доктор, давайте так и сделаем.

Они вернулись на вахту капитанов, и Весли занял свое место у оперативного пульта.

Немного поколебавшись, доктор двинулся в сторону лифта.

Увидев, что он не работает, Пикар поинтересовался у Ворфа обстановкой на корабле. Все было по-прежнему.

В это мгновение турболифт наконец открылся, и оттуда вывалился Ля Форж.

– Какие неприятности, мистер Ля Форж? – задал вопрос Райкер.

– Ну, их я только что ощутил на себе, – сказал Ля Форж, вновь становясь на ноги. – У меня есть свежие новости.

– Я надеюсь, хорошие.

– Уж какие есть. Мы с Дейтой установили, что программа мачете не убрала вирусо-бугименную комбинацию, потому что ей не удалось установить вирусную программу.

Весли повернулся и взглянул на Ля Форжа, который всегда необычайно тонко чувствовал любой интерес, проявленный к нему.

– У него какая-то особая программа? – спросил Пикар.

– Уверен, что да, сэр, – Ля Форж начал объяснять, прибегая к помощи рук. – Я никогда не видел ничего подобного. Программа мачете прошла мимо нее. Видимо, все дело в том, что комбинация вируса с бугименами совершенно особая, экзотическая, доселе неизвестная, сумевшая спрятаться от мачете – программы, которая, как известно, не способна опознавать движущиеся программы, а стирает только стационарные, сияющие, как утки.

Пикар вспомнил Болдуэна, его желание исчезнуть, вирус и спросил:

– Может ли это быть тот вирус, который изучал Болдуэн на планете серебряной слезы, на Тантамоне-4?

– Определенно, сэр.

– Выясните, пожалуйста, если что-то подобное в инфойвере профессора, который он доставил на корабль.

– Да, сэр.

– Шубункин поймет, что просьба исследовать инфойвер идет от капитана, – заметил Райкер.

Ля Форж улыбнулся:

– О'кей, сэр.

Прибыл турболифт, Ля Форж сначала с осторожностью заглянул внутрь, потом с опаской вошел.

Щелкнуло переговорное устройство на вахте капитанов. К счастью оно еще работало, и жуткий симбиоз голоса доктора Крашер и бугимена произнес:

– Капитан!

– Слушаю, доктор. Что вы обнаружили?

– Я выбрала десять человек и ввела им морфокс, как мы договаривались. Движение глазного яблока тут же прекратилось, и они погрузились в глубокий сон без сновидений. Активность Мартинезе пока сохраняется.

– Нет ли другого способа значительно ослабить ее? – спросил Райкер.

– Поскольку эта область головного мозга отвечает за очень примитивные функции, я не вижу иного способа понизить активность утолщения Мартинезе, кроме как убить пациента.

– Спасибо, доктор, – поблагодарил Пикар. – Мы поищем иной способ.

– Договорились. Конец связи.

– Есть ли какие-нибудь изменения в скорости? – спросил Пикар.

– Нет, сэр, – ответил Весли. – Курс на Тантамон-4, скорость 8.

– Чертова неразбериха, – проворчал Пикар.

– Сэр, – раздался позади громоподобный голос Ворфа. – Я знаю, почему мы возвращаемся на Тантамон-4.