Цель жизни

«Нормандия»

1 мая 1957 года в Москве был ясный ветреный день. Парад на Красной площади шел своим чередом, по установившейся программе.

Я стоял на трибуне около Мавзолея и вместе со всеми приглашенными любовался прекрасной выправкой и экипировкой пехотинцев, мощной моторизованной боевой техникой.

Как всегда, на трибунах было много знакомых. Я разговорился с кинорежиссером Григорием Васильевичем Александровым, который с увлечением рассказывал о своей новой работе — кинофильме «Русский сувенир».

Наземный парад уже заканчивался, когда над Красной площадью пролетели реактивные бомбардировщики, а вслед за ними пронеслись пятерками реактивные истребители со стреловидными крыльями. Самолеты произвели большое впечатление. Григорий Васильевич поздравил меня и неожиданно сказал:

— Позвольте представить вас писательнице Эльзе Триоле и ее супругу Луи Арагону.

Я, конечно, знал о знаменитом французском поэте-коммунисте Луи Арагоне и его жене — писательнице Эльзе Триоле, мне было интересно с ними познакомиться. Триоле прекрасно говорит по-русски, она родилась и выросла в России.

Это ваши самолеты пролетели? Поздравляю вас! Значит, вы и есть «тот самый ЯК»? — засмеялась она, — Это на ваших ЯКах во время войны летали французские летчики из эскадрильи «Нормандия»?

Я подтвердил, что французы летали на моих истребителях ЯК-1, ЯК-3, ЯК-9.

— Я очень довольна, что познакомилась с вами, — продолжала она. — Ведь я пишу сейчас сценарий о летчиках «Нормандии», со многими из них встречалась. Они очень хорошо отзывались о ваших самолетах, и вот теперь я знакома с самим конструктором.

Арагон тоже понимал русскую речь. Он сделал мне несколько комплиментов.

— Тесен мир, — улыбнулся Александров, обращаясь к Триоле. — Месяц назад в Париже вы говорили с летчиками из «Нормандии» об истребителях ЯК, а сейчас случайно, но к месту, в Москве, на Красной площади, встретились с самим Яковлевым…

Стали вспоминать о героических днях войны, об интересных эпизодах боевой жизни летчиков «Нормандии», и в моей памяти ожили события более чем десятилетней давности… Точно все это было только вчера.

Мне вспоминалась первая встреча с летчиками «Нормандии». Прием во французском посольстве в Москве в красивом кирпичном особняке на Якиманке. Нарядная публика дипломатических приемов, иностранные и советские военные в парадных мундирах. Характерная фигура генерала Катру — посла Франции в Советском Союзе. Торжественный момент посвящения в кавалеры ордена Почетного Легиона нескольких советских генералов, удостоенных этой высшей награды французского правительства за успешное сотрудничество в боевой работе с летчиками Свободной Франции.

После вручения ордена меня окружили молодые, жизнерадостные военные, дружески жали руку, поздравляли. Это были летчики «Нормандии».

Они были одеты в форму черного цвета, ниже погона на правом плече вышита буква «f». Славные ребята с открытыми, мужественными лицами наперебой старались сказать мне что-нибудь приятное о ЯКах. Тут же один из них снял со своей груди и приколол мне нагрудный знак эскадрильи «Нормандия»: на красном поле два льва. Это герб провинции Нормандия, расположенной на севере Франции. Авиационные части Армии свободных французов носили имена различных французских провинции. Помимо «Нормандии», сражавшейся на нашем фронте, были также авиационные соединения «Бретань» и «Эльзас», воевавшие в Африке, «Иль де Франс» и другие.

Французские летчики почти не говорят по-русски, но кое-что понимают. Я немного знаю французский. Завязывается беседа на смешанном русско-французском языке. В конце концов мы отлично поняли друг друга.

Французы смеются:

— Авиаторы всех стран понимают друг друга без слов, авиаторы всех стран — одна семья!

Появляется шампанское, поднимаются бокалы, произносятся тосты за победу, за «Нормандию», за ЯКи.

Я не запомнил всех французских летчиков, с которыми тогда познакомился. Остались в моей памяти Марсель Альберт, де ля Пуап и Дельфино.

Старший лейтенант Марсель Альберт — парижанин. Из Северной Африки, захваченной фашистами, Альберт перелетел в Гибралтар. Это один из лучших летчиков не только «Нормандии», но и Франции. Он командовал эскадрильей на советско-германском фронте с декабря 1942 года. Руководимые им летчики отличились в боях за освобождение Орши, Минска, при форсировании Немана.

Французские летчики с особенной гордостью рассказывали о воздушном бое, происшедшем 15 октября 1944 года, когда эскадрилья Марселя Альберта встретила два десятка немецких бомбардировщиков, шедших под прикрытием шести истребителей. Командир эскадрильи мгновенно сориентировался, приказал половине своих самолетов вступить в бой с бомбардировщиками, а сам с остальными устремился против истребителей противника. Шесть немецких бомбардировщиков и три истребителя были сбиты в этом бою. Марсель Альберт сам сбил два истребителя. И когда Марселя Альберта за боевые заслуги удостоили звания Героя Советского Союза, он сказал на митинге авиационного полка:

— Я делал и делаю все, что могу, для того чтобы скорее разбить немецко-фашистских захватчиков, которые осквернили мою родную Францию. Мне хочется поблагодарить советских механиков за подготовку самолетов «Яковлевых», которыми снабдила наш полк Советская страна.

Илья Эренбург так писал о Марселе Альберте: «Марсель Альберт сбил на наших фронтах 23 немецких самолета. Это первый ас французской армии! Россия дала ему чудесный самолет. Франция вложила в него сердце героя!»

Марсель Альберт — сын рабочего. Другой мой знакомый, де ля Пуап, — представитель родовой аристократии. Но против германского фашизма, растоптавшего Францию, они дрались вместе. И вместе с Альбертом де ля Пуап получил звание Героя Советского Союза.

В 1956 году, на воздушном параде в Тушине, я вновь встретился с де ля Пуапом. Он был в числе почетных зарубежных гостей, приглашенных на авиационный праздник.

Вместе с Марселем Альбертом в 1943 году дерзко перелетели на своих «Девуатинах» из Алжира в Гибралтар летчики Альберт Лефевр и Дюран. Далеким кружным путем приехали они в СССР и здесь вступили в полк «Нормандия». Товарищи называли их «тремя мушкетерами».

Лейтенанту Лефевру было 25 лет, родом он из старинного города Руана. Лефевр кончил летную школу на юге Франции, был инструктором. В момент Подписания Петэном позорного мира с Германией Лефевр находился в Северной Африке. Перелетев Гибралтар, он сначала направился в Англию, где патрулировал на «Спитфайре» Ла-Манш. Узнав, что формируется летная часть из французских пилотов-добровольцев, отправляющихся в СССР, Альберт Лефевр стал одним из первых пилотов «Нормандии».

Хорошо сказал Лефевр о русских лётчиках:

— Они сражаются с яростью, и притом умно, не теряя головы, когда видят врага близко… Мне нравится в русских их холодная ярость в бою. Мы с ними спелись в воздухе. Один наш товарищ гнался за гитлеровцем. За этим же гитлеровцем погнался и русский товарищ. Наш товарищ настроил свое радио на волну русского летчика, и они стали добивать фашиста вдвоем. Самое забавное, что наш летчик при этом старался сговориться с русским по радиотелефону, он произносил несколько русских слов, которые знал: «Ближе, ближе, хорошо, хорошо, кончено!» И с фашистом действительно было кончено.

Это правда, в боях против злейшего врага Советского Союза и Франции — германского милитаризма — мы хорошо «спелись» в воздухе.

Я никогда не забуду эпизода одного из воздушных боев за Смоленск, в котором французские летчики дрались совместно с нашими.

Это был жаркий бой. Четыре десятка гитлеровских бомбардировщиков группами направлялись к нашим позициям. Навстречу вышли советские и французские летчики на ЯКах, В бою участвовал советский летчик-истребитель Пинчук, славившийся летным мастерством. В азарте воздушного боя он ударил крылом своего ЯКа по кабине фашиста и надвое рассек вражеский бомбардировщик. Но при этом конец крыла самолета Пинчука также отвалился. Самолет вошел в штопор. Огнем своих пулеметов фашист прострелил Пинчуку грудь и правую руку. Однако отважный летчик нашел в себе силы открыть фонарь кабины и, превозмогая нечеловеческую боль, преодолевая встречный воздушный поток, выбросился из разваливающегося самолета с парашютом. Парашют раскрылся, Пинчук стал медленно снижаться. Но в этот момент пара «Фокке-Вульфов» открыла по нему огонь.

В воздухе все делается быстро. Француз Дюран только что видел, как Пинчук таранил вражеский бомбардировщик, атаковав его сверху, и вот уже сам Пинчук висит на парашюте в 200 метрах от Дюрана и «Фокке-Вульфы» атакуют его. Рискуя собой, Дюран из невыгодного положения бесстрашно бросился в атаку на фашистов. Гитлеровцы описали два круга около снижавшегося Пинчука и, напуганные метким пушечным огнем Дюрана, обратились в бегство. Дюран продолжил охранять раненого советского друга. Он кружил вокруг него, спускаясь все ниже и ниже. Но сильным ветром парашют уносило в сторону вражеской территории…

Тут уж Дюран ничем не мог помочь товарищу и, огорченный, вернулся на свой аэродром. Дюран направился в столовую, где рассказал о происшедшем. Пинчук был любимцем полка, его гибель тяжело переживали все: и русские, и французы.

Прошло немного времени, как вдруг обедавшие услышали стрельбу на аэродроме. Все бросились из столовой к самолетам, предполагая боевую тревогу. Какова же была их радость, когда они увидели живого Пинчука, который в окровавленных лохмотьях летного обмундирования, с трудом передвигая ноги, приближался к ним. Дежурившие у своих самолетов французы и русские стреляли в воздух из пистолетов, приветствуя чудесное спасение и возвращение Пинчука. Его подхватили и понесли на руках.

Полк «Нормандия» был создан в 1942 году по предложению генерала де Голля.

Вследствие предательства маршала Петэна французские войска лишились возможности сражаться с врагом на родной земле. Наше правительство не возражало против участия французских летчиков в боях на советско-германском фронте. Конечно, французских летчиков прибыло в СССР очень мало, но они символизировали единство в борьбе против общего врага.

Представитель генерала де Голля в Москве Гарро заявил 13 марта 1942 года:

— Может быть, это капля воды в океане, но сердца всей французской нации с нашими солдатами, которые будут сражаться вместе со своими русскими братьями. Братство наших народов на поле битвы имело бы большое значение не только для Франции, но и для всей Европы…

Помню я также и разговор о «Нормандии» в Кремле на обеде, данном в честь генерала де Голля 9 декабря 1944 года, во время его визита в Москву для подписания франко-советского договора.

Небольшой зал Большого Кремлевского дворца, роскошно отделанный голубыми шелковыми шпалерами и золотой лепкой в стиле барокко. Стены под потолком украшены вензелями Екатерины II с девизом: «За любовь и отечество». Зал не подвергался реконструкции, он сохранен как музейный.

В этот вечер здесь собралось человек пятьдесят: советские дипломаты, министры, генералы и адмиралы в парадной форме, американский посол Гарриман, английский поверенный в делах Бальфур. Через некоторое время вошли руководители Советского правительства во главе со Сталиным. Последними прибыли глава французского правительства генерал де Голль, министр иностранных дел Жорж Бидо и сопровождающие их лица.

Генерал де Голль очень высокий, медлительный в движениях. Удлиненное лицо. Просто, скромно одет. С учтивой улыбкой он подошел к Сталину и дружески с ним поздоровался.

С появлением де Голля всех пригласили к столу. Провозглашались тосты в честь французских гостей. Встречные тосты — в честь хозяев.

Затем поднялся Бальфур и прочитал на русском языке заранее заготовленный тост в честь Франции, причем Францию он все время называл сфинксом. Он сказал примерно так:

— Древние народы говорили о таинственном существе сфинксе, мы до сих пор Францию считали таким таинственным сфинксом — порабощенную Францию, которая таила для нас всякие неожиданности и неизвестность. Теперь Франция освобождена и становится в ряды полноправных европейских государств, но все же она является еще сфинксом, Я поднимаю бокал за этого сфинкса.

После обеда собравшиеся перешли в соседний, Зеркальный зал-гостиную, где был сервирован кофе, а затем в кинозал. Сначала был показан кинофильм «Если завтра война», потом мультипликация Диснея и затем «Волга-Волга».

Сталин сидел рядом с Гарриманом. Во время показа фильма «Волга-Волга» оба они весело смеялись. Сталин особенно подтрунивал над Гарриманом, когда под куплеты: «Америка России подарила пароход, у него колеса сзади и ужасно тихий ход» — пароход «Севрюга» стал разваливаться.

Прежде чем разойтись, был предложен тост за французских летчиков. Командир полка «Нормандия» подполковник Пуяд был среди приглашенных. Сталин спросил его мнение о ЯКах. Пуяд ответил, что французские летчики летали на американских истребителях, на английских «Спитфайрах», но предпочитают ЯК-3.

Выпили за ЯК-3, за советских летчиков, за победу.

Вскоре после этого я был награжден орденом Почетного Легиона.

…Кончилась война. Наступил момент прощания русских летчиков со своими французскими друзьями, соратниками по воздушным боям.

Аэродром Эльбинг в Восточной Пруссии. На линейке летного поля выстроились 40 истребителей ЯК-3. Французские и советские летчики еще раз вспоминают трудные боевые дела. Теперь они объясняются уже без переводчиков, так как французы научились немного говорить по-русски, а русские — по-французски.

Последний парад! Новый командир «Нормандии» Луи Дельфино заверяет советских товарищей: «Мы будем проводниками нерушимой дружбы Франции и Советского Союза!»

По французской традиции, победитель возвращается домой с оружием, которым он поразил врага. Уважая эту национальную традицию, Советское правительство подарило французским летчикам самолеты, на которых они сражались и побеждали. Через определенные промежутки времени один за другим все 40 истребителей ЯК-3, пилотируемые французскими летчиками, вылетели в Париж.

Одновременно для оказания помощи французским механикам в освоении самолетов ЯК-3 в Париж на транспортных самолетах вылетела группа советских специалистов во главе с заместителем командира полка «Нормандия» инженер-майором Агавельяном.

Вернувшиеся из Франции рассказали мне подробности радушного приема, оказанного французами летчикам «Нормандии» и советским механикам.

Пребывание наших товарищей в Париже вылилось в сердечную демонстрацию франко-советской дружбы. Слушая рассказы товарищей, я живо представлял себе все так, как будто я сам там присутствовал.

Мне привезли альбом фотографий, в котором запечатлена поездка советской технической команды по Франции день за днем.

Парижский аэродром Ле-Бурже… Для встречи летчиков «Нормандии» и советских авиаторов собрались огромные толпы парижан. Прибывших засыпают цветами. Их приветствуют официальные лица.

Лон-Шан… Воздушный парад «Нормандии» в присутствии генерала де Голля. Летчик Марки покоряет собравшихся — а их около 500 тысяч! — мастерством высшего пилотажа на самолете ЯК-3.

Дворец инвалидов в Париже… Торжественное награждение полка орденом Почетного Легиона.

Триумфальная арка… Возложение венков на могилу Неизвестного солдата.

И всюду толпы парижан восторженно приветствуют появляющихся вместе французов и русских.

Советские авиаторы пробыли во Франции месяц. Они побывали в Лионе, Тулузе, Ницце, Бордо, Довиле, Руане и других городах. Везде они были желанными гостями.

В Лионе старый друг Советского Союза мэр города Эдуард Эррио произнес большую речь, в которой поздравил Красную Армию и призывал к тесной франко-советской дружбе.

В Лезанделисе наши товарищи посетили семью погибшего в 1944 году в воздушном бою в районе Орша — Витебск Героя Советского Союза летчика Лефевра. Вместе с родными и близкими Лефевра они почтили его память.

Вскоре я получил из Франции подарок — вазу из знаменитого севрского фарфора. Посол Катру, вручая ее мне, сказал:

— Мой генерал! Примите на память о сотрудничестве с французскими летчиками эту вазу. Она замечательна тем, что это первая ваза, выпущенная севрским заводом после изгнания немецких оккупантов, и она символизирует Свободную Францию…

Эта чудесная нежно-зеленая ваза, исполненная с большим художественным мастерством, и сейчас стоит у меня дома. Она неизменно привлекает внимание моих гостей, и я с удовольствием рассказываю им про полк «Нормандия» и его славных героев-летчиков.

После войны мне не раз приходилось встречаться с летчиками «Нормандии». На тушинском параде 1961 года, где французские летчики были гостями. На премьере фильма «Нормандия — Неман» в Москве, в 1961 году. В Париже виделись мы с Пуядом в 1964 году. И наконец, в 1965 году на Парижской авиационной выставке встретились с бывшим командиром полка «Нормандия» генералом Дельфино. И опять, как 20 лет назад, Дельфино и я вспоминали о героических днях великой войны, великого боевого братства французов и русских.