Цельняпушистая оболочка 2

Глава 37

В комнате, погруженной в ночной мрак, на кровати в самом углу что–то зашевелилось. Сэйли медленно слезла со своего спального места, стараясь двигаться как можно тише. Оказавшись на полу, девушка, сунула голову под одеяло и, явно нервничая и чуть повозившись, извлекла из–под него кухонный нож. Сжимая рукоять в руке, фелисина тихонько развернулась на одной ноге и опасливо посмотрела на кровать Лукина.

Лейтенант спокойно спал, явно не потревоженный действиями подростка. Сегодня вечером, он как и всегда в последнее время, грохнулся спать не раздеваясь.

«Сейчас или никогда!» — решила Сэйли и стала осторожно приближаться к спящему человеку. Отсутствие одной ноги сильно мешало скрытному передвижению, но девушка передвигалась не–спеша и аккуратно придерживаясь стены. Судорожно сжимая нож во вспотевшей ладони, больше всего она боялась что человек проснется и заметит её, но к облегчению маленькой девушки, этого не произошло. Добравшись до койки Лукина, Сэйли тихонько выдохнула, стараясь унять бешено колотящееся сердце и принялась как можно осторожнее забираться на кровать.

«Еще чуть–чуть… Давай Сэйл, ты справишься!» — подбадривала себя она, буквально «вползая» на высокую койку. Лейтенант не пошевелился. По всей видимости он так был сильно измотан дневными событиями, что совсем не замечал происходящего. «Есть!» — пронеслось в голове у фелисины когда она наконец оказалась на кровати «отчима».

Поправив нож, чтобы он оказался повернут лезвием к человеку. девушка остановилась ища опору для рывка. «Вот и всё… Ты даже не проснешься, уродец!» — мысленно крикнула Сэйли, но в то же время в её голове пронеслась и другая мысль.

«Но он же не виноват! Даже наоборот, взял тебя к себе и ни в чем не отказывает!»

«Ложь! Всё это грязное вранье! Он взял меня к себя только чтобы сожрать!» — Сэйли пыталась «вытряхнуть» из головы вдруг появившиеся ненужные мысли.

Но сосредоточиться у неё все равно не получалось. Навязчивый голос всё продолжал говорить о неправильности её решения.

Идея отомстить за своих родителей, пришла ей в голову еще в тот момент когда человек пришел к ней в госпиталь. Уже тогда, глядя на Лукина, в ее голове появилась жгучая ненависть. Ненависть к людям и феленидам, за жестокость и вероломство. К принцессам и гвардии, за бесполезность. Ненависть к себе, за беспомощность. «Никто! Никто из них не остановил Леру! Где?! Где они были когда эта лживая тварь скармливала мне моего же родного отца!?» — спрашивала сама у себя девушка, но никак не могла найти ответа. Она не хотела верить что её жизнь в родной деревне, останется в прошлом. Счастливое детство исчезло где–то там, в темном подвале, рядом с останками ее родителей и соседей.

Выдержать целую неделю в этой безумной, сюрреалистичной тюрьме и остаться прежней, ей было не под силу. Каждый день, каждый час, она, изнывающая от жажды и голода, была вынуждена проводить прикованной к стальной арматурине, слушая стоны своих «сокамерников». Но Лере этого казалось мало. В ней проснулся аппетит. Первым в «коптильню», небольшое углубление в стене подвала, отправился отец Сэйли.

Следующим на очереди оказалась мать несчастной. Лера «великодушно» предложила ей свободу и конец мучений, при условии что она «почтит» останки собственного мужа. Та, несмотря на все принуждения, все же отказалась. Взамен нее, на предложение человека согласились Синс и Дэйзи. Подружки Сэйли, те кого она считала едва ли не членами семьи, чуть ли не с жадностью набросились на смердящий обугленный кусок плоти. Но и этого Лере показалось мало. Она потребовала доказательств того, что они «исправились». Она потребовала «искупления».

Сэйли ничего не могла сделать глядя как её мать ведут вверх по лестнице, куда–то в дом. Мать что–то кричала, пыталась вырваться, но измученная и покалеченная фелисина ничего не могла противопоставить своим палачам.

— Выживи! Ты должна выжить, слышишь!? Ты слышишь меня!? Выж… — крик матери резко оборвался, его заменил глухой удар и странный треск, словно кто–то наступил на осколки битого стекла. Сэйли видела свою маму в последний раз.

До самого конца, каждый день Лера не прекращала свою «программу исправления». Пытки и побои человека и ее «ассистентов» не выдержал никто. Никто кроме Сэйли. Фелениды, один за другим отправлялись в коптильню, или, не выдерживая издевательств соглашались на всё что предлагала им Лера. Но «свободы» больше не получил никто. Решившихся на отчаянный шаг отправляли наверх — в дом. Что происходило там Сэйли не знала, но те звуки что долгое время раздавались сверху не оставляли никаких сомнений в кончине несчастных.

Но несмотря на все испытания свалившиеся на девушку, она, следуя просьбе матери, выжила. Она не сломилась под пытками и угрозами. Она не издала ни звука когда её бывшие подруги, под присмотром человека, медленно изводили ее. Едва не откусив себе язык от напряжения несчастная фелисина смогла сдержать крики, что так и распирали её изнутри. Глядя на стонущую и плачущую девочку, Лера бесилась от того что не слышит воплей и отчаянных просьб о «помиловании».

— Умоляй! Умоляй меня остановиться! Почему ты молчишь!? Немая!? Тупая!? Думаешь что лучше меня!? Умоляй, уродливое отродье! — кричала женщина в оборванное ухо искалеченной заложницы.

Но Сэйли молчала. Откуда–то с границ сознания, до неё дошла истина, что она будет жить ровно до тех пор, пока она не сломается. И только после этого её «приговорят». С того момента как она в последний раз видела свою мать девушка не проронила ни слова. Волю к жизни у неё так и не отняли. Ни нога, ни многочисленные раны, ссадины от избиений не заставили малышку заговорить. Она уже не верила что сможет пережить всё это, но ошиблась.

Однажды дверь в подвал в очередной раз распахнулась. Сэйли уже морально готовилась к очередным издевательствам, но как оказалось — напрасно.

— Давай давай… Посмотрим как ты без своего солдатика запоёшь… — приговаривала Лера, таща за волосы незнакомую рыжую фелисину.

Сэйли слишком долго находилась в темном подвале и её глаза уже успели отвыкнуть от света. Поэтому девушка не смогла разобрать кого же привели в подвал. Да и откровенно говоря ее это мало волновало. Она уже морально готовилась услышать вопли «новенькой», но к её удивлению, Лера, приковав пленницу к стене, быстро покинула подвал. По всей видимости, ее «исправляли» еще наверху.

Два искалеченных феленида, которых человек держал исключительно для того что бы измываться над «блядскими спермобаками», попытались завязать с «новенькой» беседу, но не вышло. Она лишь мычала в ответ. «Кляп, конечно.» — догадалась Сэйли.

Примерно через час после того как Лера приволокла в подвал «новенькую», сверху раздались какие–то странные и очень–очень громкие хлопки да чьи–то приглушенные визги. С минуту фелениды подвале пребывали в полной тишине, словно боясь пропустить хоть один звук из дома, но тишину нарушила «свежая» пленница. Мыча сквозь кляп, девушка принялась молотить ногами по стене, явно надеясь привлечь чье–то внимание. Сэйли уже хотела прервать ее, но осеклась. Надежда на спасение, всё еще жила в девочке. Ей вдруг показалось что «новенькая» знает что делает.

Маленькая фелисина не знала сколько времени прошло с тех пор как стих шум сверху. Может пара минут, а может десять…

Сначала послышались глухие удары в дверь, затем, скрежет и треск ломающегося дерева. На лестнице ведущей вверх появился слабый свет из прихожей. Спустя какое–то время в подвал, со светильником в руке, вошел великан. Чем–то схожий с Лерой, но куда крупнее и, кажется, с еще большей злобой прячущейся в паре блестящих глаз.

Тогда еще Сэйли не понимала что последует за появлением еще одного странного существа. Но одного лишь сходства с Лерой, хватило пленнице чтобы всем сердцем возненавидеть его.

«Ну давай же! Ну давай!» — саму себя подначивала девушка, глядя на мирно спящего Лукина.

Но зажатый в тонких пальцах огромный нож так и не вонзался в шею человека. Что–то шло явно не по плану. Фелисина тщетно пыталась заставить себя сделать рывок.

«Да давай уже! Столько времени ушло, что бы он поверил в то что я повелась на всю эту дребедень! А чего мне стоило незаметно для рыжего ублюдка, стянуть с кухни нож!?»

Но человек был всё еще жив, а нож так и не двигался с места.

«Он такой же как и Лера! Они все такие же! Думаешь они взяли тебя в семью? Да ты всего лишь красивая игрушка!!! Они сожрут тебя как только им вздумается!» Ненависть всё же взяла вверх.

Сэйли отпрянула, беря дистанцию для удара, и повертела рукой, плотнее сжимая оружие. Её рука резко дернулась к человеку. Острое лезвие остановилось в считанных миллиметрах от шеи.

«Убийце» вспомнилась плюшевый дракончик, что принес Лукин в день, что она выписалась из госпиталя. Совершенно неподходящее воспоминание для такой ситуации. Но когда–то, еще в той жизни, у маленькой фелисины была почти такая же игрушка. Совершенно глупый и наивный жест великана, вдруг отозвался ворохом воспоминаний.

«Может… Может он не такой?» — пробиваясь сквозь волну ненависти и неприязни к людям вспыхнула мысль в голове девушки. «Может они правда отличаются? Он ведь не улыбался, не говорил какая я красивая, не восхищался ушами или хвостом. В отличие от Леры…» — нож оставался в нескольких сантиметрах от шеи лейтенанта. «Он ведь ни разу не соврал. Правда не соврал. Даже когда я специально напрашивалась на ложь! Даже когда она сама должна была ложится на язык, он все равно говорил правду! Может быть он и действительно забрал меня без умысла?» — острая сталь начала медленно отодвигаться от Лукина.

Волна ярости уступала место панике и водовороту мыслей, что вихрем закружили голову фелисины. Кухонный нож, звякнув, грохнулся на пол. Человек резко открыл глаза и ничего не видящими глазами уставился на Сэйли.

— Т-ты чего это… — удивленно протянул лейтенант.

Девушка, медленно опустилась на огромную кровать и отвернулась от Лукина, пытаясь скрыть подступающие слезы. Мысли и воспоминания больно врезались в сознание юной девушки.

— Ничего… — выдавила она из себя.

«Что же я наделала!? Сейчас он увидит нож и…» — мысли оборвала легшая на её голову рука лейтенанта.

— Кошмары? Бывает… У меня в детстве тоже было… Правда я тогда ужастиков насмотрелся. Про мужика в свитере и с ножами вместо пальцев. Пересрал знатно, да… — вяло проговорил лейтенант.

Человек накрыл Сэйли одеялом и зевнул буркнул:

— Ладно… Отбой по распорядку… И это, не бойся. У нас тут четыре дебила с автоматами. Это всякие додики в свитерах боятся должны… — уже с закрытыми глазами добавил лейтенант устраиваясь поудобнее.

Сэйли слабо улыбнулась. Простые и незамысловатые слова лейтенанта, были на удивление успокаивающими. Чуть поерзав, ощущая непривычное тепло человеческого тела, девушка закрыла глаза.

— Тащ лейтенант! Товарищ лейтенант! Да мята! Товарищ лейтенант!!! — тормошил меня кто–то сквозь сон.

Ну какого хрена…

— Сивира отвали… Дай поспать… — сонно пробормотал я, не открывая глаз.

— Да как ты… То есть, младший лейтенант повела Сэйли в школу, а вы всё спите… Тащ лейтенант, там к вам какая–то Брейзен пришла!

Сон мгновенно улетучился. Черт, а ведь мне младлей снилась. И весьма интересно так «снилась». Но как обычно все испортили эти долбанные зоологи…

Стоп!

Брейзен!? Хренли ей тут надо!? Твою же за ногу!

Я быстро вскочил с кровати и едва не сшиб Арфу, что стояла возле моей койки и яростно тормошила одеяло. Девчонка немного смутилась, но чуть погодя, встала по стойке и приложила руку к кепке.

— Тащ лейтенант, за время вашего… Хм, присутствия, происшествий не случилось, дежу…

— Вольно… — всё так же вяло прервал я доклад Арфы и принялся надевать берцы.

— Вольно!!! — завопила на весь дом полоумная и чуть потоптавшись на месте, добавила. — Кхм… Разрешите заводить?

Блин, нужно срочно забрать у неё устав! Начиталась всякой фигни и теперь корчит из себя курсанта «Остера»! Нет, мне конечно импонирует тот факт что хоть кто–то в этой гребанной казарме соблюдает порядок, но… Если честно, то я бы предпочел что бы это делал кто–то из моих бойцов, а не местная лилипутка.

— Заводят хрен за щеку… Ладно, запускай. — более–менее четко ответил я, продолжая зашнуровывать ботинки. — На кухню её заведи, чаю там завари или еще чего…

Мой взгляд привлекла странная царапина на полу, будто кто–то в «ножики» играл. Арфа развернулась, козырнула:

— Есть! — и строевым шагом направилась на выход из комнаты.

Хм, а у нее стало лучше получаться… Практиковалась что ли? Ё-мое, до чего же она странная. Цирк уехал, а клоуна забыли. Пока из коридора доносились приглушенные голоса, я как можно скорее закончил с берцами и, попутно осмотрев себя в зеркале, двинулся в сторону кухни.

Брейзен… С чего же она решила сюда прикатить? Может что–то насчет сороконожки? Или опять эти её «изучения»!? Черт, лишь бы не это… Мне одной полоумной Сивиры хватает. Вчера весь вечер глазки строила, жопа бесстыжая! А еще говорят, мол, это у мужиков «лишь одно» на уме!

Не успел я войти на кухню, как на меня чуть ли не набросилась Брейзен:

— О Лукин! Как приятно тебя видеть! Как дела? Что новенького? Как суставы? — сладким голосом пропела ушастая дура в сером комбинезоне.

Вот блин…

— Тащ лейтенант, чай готов! — доложила Арфа и понесла поднос с чайником к столу за которым сидела Брейзен.

— Здравствуй… — буркнул я, приближаясь к столу.

Под внимательным взглядом доктора, мне было жутко неуютно. Мне казалось что мурзилка будто бы раздевает меня взглядом.

— Ну так, что нового? Как твои пальцы? — многозначительным тоном пропела гостья, когда я наконец уселся за стол.

Я инстинктивно сжал руки в кулаки, стараясь скрыть свои пальцы от взгляда Брейзен и как можно спокойнее сказал:

— Как в порту…

Докторша удивленно уставилась на меня, а Арфа, со вспыхнувшими от интереса глазами, забыв про устав, тут же плюхнулась на стул и спросила:

— А как в Порту!?

— Жопа в мыле хуй во рту… — нехотя скаламбурил я.

Обе мурзилки уставились на меня в недоумении. Несколько секунд Арфа тупо глядела на меня, а затем грохнулась со стула и принялась ржать как умалишенная, один лишь хвост судорожно плясал над столешницей.

— Эй, ты чего!? — ошарашенно спросил я, глядя на ненормальную девчонку.

Но мои слова не возымели никакого действия. Мелкая ухахатывалась так, будто я только что не херню сморозил, а нарядился в женское платье, наклеил усы и принялся бегать по Кентервиллю, выкрикивая «Свободу белым мишка!». Кстати, надо записать, неплохая идея. Для Пугачева, конечно.

— Кхм… Интересные у вас порты… Это что–то из вашего мира? — осторожно задала вопрос Брейзен.

— Ну типа того… — не задумываясь буркнул я, не отвлекаясь от наблюдения за валяющейся на полу Арфой.

«Как бы ей не поплохело, блин.»

Малявке уже надоело ржать как полоумной и она всё же вспомнила, что находится не одна. Заметив мой пристальный взгляд она смутилась и покраснела. Виновато поглядев на меня, хвостатая поспешно перевернулась на живот и резко вскочила на ноги.

— Извините… Просто я люблю… Шутки. Они такие неприличные… — уже шепотом добавила полоумная и, воспользовавшись своей гребанной магией, принялась разливать чай по чашкам.

Нет чтобы как человек, руками пользоватся, она все глазами фары изображает! Надо бы Солярке намекнуть, чтобы она какие–нибудь бирки на волшебников понаклеила. А то живешь–живешь и на тебе, оказывается в казарме целый Гарри–Поттер есть. Хиленький, но все же.

— Ну так… А у тебя что нового!? — произнес я, делая вид что ничего не произошло.

Откровенно говоря, меня совсем не волновало что у этой чертовой извращенки могло случится, но не выгонять же.

— Да так… То да сё, ничего интересного! — каким–то странным тоном произнесла «зоологиня» и пододвинула к себе чашку с чаем.

— У меня, в принципе тоже… — соврал я, глядя на то как Брейзен пытается поднять чашку.

Посуду мы тоже на заказ покупали, ибо то что сделано для местных, не сильно подходит для «нормальных» размеров.

— Слушай, рад был пообщаться но… — начал было я отмазываться, но ушастая быстро прервала меня.

— Знаешь, а мы ведь так и не закончили твоё обследование… — как–то безразлично буркнула зоологиня и вновь наклонилась к чашке.

— Етить–колотить… — не сумел сдержаться я.

— Ну если хочешь, можем и так… — многозначительно проговорила Брейзен и уставилась на меня сощуренными глазами.

— Э–э–э, неа, спасибо… — поспешно ответил я.

Она серьезно или издевается!?

— Простите… Доктор Брейзен, но зачем вы приехали в Кентервилль? — как–то очень резко спросила Арфа.

Я удивленно скосил взгляд в сторону хвостатой. Она не шевелясь сидела на стуле и немигающим взглядом уставилась на зоолога. Девчонка была явно сильно раздражена, но старалась скрывать свои эмоции.

— Ну–у–у… Пока госпожа Лисси находится на «Ежегодном Эверлотском Съезде Исследователей» и выступает с докладом по человеческой культуре, я решила изучить, так сказать — биологическую сторону вопроса. — выдала докторша после небольшого раздумья.

Ага, знаю я её «биологические вопросы», дура ненормальная!

— Ну это не ко мне… Думаю вам лучше будет пообщаться на эту тему с Лисиным или Пугачевым. — сказал я, нервно соображая, какие неотложные и жутко срочные дела меня ожидают.

Может пожар устроить? По мне, ну очень неотложно!

— Хм, я думала с вами будет проще… Ну да ладно! — странным голосом заключила малявка и приложившись к чашке, добавила:

— Скажите, а где я могу их найти? Или может быть, вы меня проводите? — обратилась Брейзен к Арфе.

Та неуверенно посмотрела на меня, видимо ожидая разрешения. Я молча кивнул.

— Да, конечно… — недовольно буркнула малявка, быстро допивая чай из своей собственной кружки.

Фух, ну вроде съехал…

— Ладно, приятно было поговорить, но у меня сегодня еще дела запланированы, так что…

— Да–да, очень приятно! Думаю вечером может быть я к вам еще зайду… Если вы, конечно, не против? — вежливым тоном спросила зоолог.

— Нет, не против. — через силу согласился я и, кивнув Арфе, двинулся в умывальник.

Днем у меня еще куча дел, часть из которых касалась Сивиры, часть казармы, а часть — жопы Пугачева, который опять положил болт на обязанности.

Остаток дня прошел более–менее нормально. Неожиданностей от Сивиры больше не последовало. Даже не знаю, радоваться или огорчаться…

После прогулки с Сэйли младлей явно хотела пригласить меня так сказать «на палку чая», но слава минобороны, не решалась. Нет, я, конечно, понимал что рано или поздно нам придется заняться… Ну, понятно, чем нам заниматься придется. Но пусть как–нибудь в другой раз. Мне и без извращений всяких проблем хватает.

С такими мыслями я снова оказался в казарме. Брейзен в доме, к счастью, не оказалось. Зато, даже в коридоре я слышал как в своей комнате, храпя на всю округу, спит Кабанов.

— Тигр, мать его… — недовольно буркнул я, но устраивать «капралу» водные процедуры не стал.

Хрен с ним, пускай храпит. Всё таки он раньше всех встает, пока побриться, пока завтрак, пока туда–сюда… Заслужил, в общем. Я уже хотел пойти к себе, но вдруг с кухни выскочила Арфа и принялась, шумно набирать воздух… Мурзилка, уже было приставила руку к кепке, но мне всё же удалось предотвратить её доклад.

— Отставить!

Малявка как–то печально посмотрела на меня и, с неохотой, выдохнула.

— Может чаю, тащ лейтенант? — предложила слегка расстроенная Арфа.

Немного посомневавшись, я кивнул. Сивира с Сэйли все равно пока шароебятся. Потом еще наверняка к младлею зайдут, будут свои ромашки жрать… Пока девчонка ставила чайник и доставала печеньки из буфета, я решил расспросить её о том, чем же они с Брейзен сегодня занимались.

— Да ничем… Сначала в библиотеку пошли, но товарищ младший сержант её почему–то не устроил. — будничным тоном произнесла Арфа, пока я садился за стол, попутно уточнив:

— Это чем же он её не устроил?

— Не сказала… Потом мы пошли к Лисину и Адели. Правда там урок был, но товарищ ефрейтор был вроде не занят. Они к ним в дом пошли, может до сих пор там… — продолжила свой рассказ ушастая.

У них дома!? Блин, Лисин вообще уже охренел! Чем они там втроем занимаются!? Зоофил херов! Совсем морально разложился! Ай, пес с ним…

— Понятно. Ну и, как впечатления? — невинным тоном спросил я, подтягивая к себе пепельницу и закуривая.

— Доктор? — осведомилась хвостатая.

Я кивнул.

— Ну–у–у… Странная она… — немного подумав, ответила Арфа, разливая кипяток по чашкам. — Она ведет себя странно, всё время про вас расспрашивала. Может влюбилась? — нервно хихикнула мурзилка, перенося поднос на стол.

— И еще… Вы видели маленький значок у неё на рукаве? — спросила Арфа, присаживаясь на стул.

Какой еще значок?

— Неа, не видел… — ответил я, затягиваясь сигаретой и подтягивая к себе чашку.

Малявка удивленно взглянула на меня и немного поерзав на стуле, заговорила:

— Хм, ну значок… Знаете, я ведь еще в университете древними культурами интересовалась! И не я одна! Нас там целая группа была… Мы называли это архео–зоологией! Глупое название, но вся суть, в основном, сводилась к алкоголю купленному за гранты и…

— Так, значок? — попытался я вывести малявку из воспоминаний.

Она взглянула на меня, явно не понимая что от неё хотят. Затем, хлопнула себя по лбу, да так, что я испугался что у неё сотрясение будет.

— Точно, значки! Тогда в моде были всякие тайные общества… И Мериз, моя соседка по комнате, предложила носить всем нам маленькие значки в виде… О! У вас же такие же! Ну не у вас, а у солдат… Ну, на бляшках ремня! — воскликнула малявка, отчаянно жестикулируя, видимо пытаясь изобразить солдатскую бляху.

Так, а что у нас там на бляшках то? Звезда, советский герб… Значки с серпом и молотом!? Кошки–коммунисты!? Сметану по потребностям, мышей по способностям? Почему я первый раз об этом слышу? Блин, надо будет в библиотеку забурится.

— Ну молоток там и меч какой–то, что ли… А у самой Мериз была такая заколка, с флажком каким–то… В красную полоску такой и звездочек белых много! Точно помню! — продолжая махать руками, едва не сбив на пол чашку, продолжила полоумная.

Американский флаг, что ли?

— Она говорила что на заказ их делали, в книжках каких–то вычитала и решила значки заказать. Интересно, где они эти книжки нашли? У неё ведь доступа в библиотеку не было… А–а–а, она же роман крутила с тем высоким… — вновь придавалась воспоминаниям малявка.

— Так, а что с Брейзен то!?

— Брейзен? Ах да! У доктора такой–же значок! Ну с флажком который! Она такой же носит, представляете!? А ведь даже старше меня, а всё в кружках всяких состоит! Чудная она… — закончила свой рассказ Арфа.

— Зоологичка носит значок с серпом и молотом? — решил подвести я итоги.

Этот разговор уже порядком утомил. Все что я из него вынес важного — то что молодые кошки прутся со всяких символов, которых даже не понимают. Ну и с высоких котов.

— Нет, у неё странный какой–то… Крестик такой загнутый. А, сейчас нарисую! — воскликнула она схватив мармеладку с вазочки, принялась что–то чертить на салфетке.

От увлеченности даже язык высунула… Чокнутая!

— Вот! Только крестик черный и на красном фоне! — закончила Арфа и пододвинула мне салфетку.

Затушив сигарету в пепельнице и хлебнув чаю, я взял рисунок в руки. На белой, накрахмаленной салфетке была накалякана самая настоящая свастика…

— Ух епт… — вырвалось из меня.

Я представил как Брейзен, выряженная в форму СС истошно зигует, проверяя Лисина на расовую чистоту. Рука сама потянулась к сигаретам.