Часовщик

Глава 17

Так хорошо начавшийся день, со Светланой, в Припяти, полный планов и надежд, рушился на глазах. Я превратился в беглеца, человека, которого преследуют, неизвестные, и могут ликвидировать. Нехорошие чувства и мысли одолевали, и приятного в этом ничего не было. Я быстро шёл по улице, и оглядывался по сторонам. Опасность, реальная, существовала, и я это чувствовал всеми фибрами своей души. Как сбежавший из колонии заключённый, видел в каждом прохожем, потенциального врага, готового, ударить, и связать на спине руки. Нервны шалили, и, пряча руки в карманы куртки, я опускал глаза, и старался идти с какой-нибудь группой, туристов, с телефонами в руках, пакетами и сумками. Пристроившись сбоку, имея хороший обзор, я выглядывал из-за плеч, в поисках неприятеля. Когда до входа в метро оставалось метров двадцать, я заметил троих парней, стоявшими сбоку, от входа, и внимательно наблюдающими за не прекращающимся людским потоком. Их нельзя было ни с кем другим перепутать. Мода девяностых, медленно и уверенно перекочевала в наши дни, и не собиралась меняться.

В кожаных куртках, с короткими стрижками, парни выглядели весьма серьёзно. Спорт им был знаком, не по фильму «Кикбоксёр», или «Ответный удар», нет, конечно. Широкоплечие, с кувалдами, вместо рук, парни ждали, своего звёздного часа. Надеясь легко и просто справиться со мной, и получить за работу приличный куш.

Когда оставалось несколько шагов, я встретился с одним из парней глазами. Он медленно растянул губы в улыбке, и толкнул в плечо приятеля, показывая на меня пальцем. И тут началось. Я заскочил внутрь, и побежал. Всовывая на бегу женщине деньги за вход, как заправский бегун, перепрыгнул парапет, и помчался вниз, по эскалатору. Имея несколько минут преимущества, выскочил на перрон. Отходил поезд, и я побежал за ним, расталкивая зевак, искал глазами, куда скрыться. Громкий возглас «держи вора», моментально подействовал на пассажиров. Самые смелые пытались меня схватить и задержать. Но не тут-то было. Я изворачивался, пригибался, и не замедлял бег. Противник не отставал, и буквально наступал на пятки. Шансов убежать не было. Не потому, что я устал, или был слабее, нет. Просто в такой гонке, когда одного догоняющего, заменяет другой, с новыми, свежими силами, оторваться невозможно. И спрыгивая на рельсы, я бежал по тоннелю, спотыкаясь об камни, и теряя силы. Впереди замаячил плохо освещаемый поворот, и сразу за ним, виднелась дверь. И как только я повернул, запрыгнул на площадку, и рывком потянул дверь на себя. Хлипкий замок, хрустнул, и я оказался в тёмном, холодном помещении. Тихонько закрывая дверь, я сжал ручку, и не собирался отпускать, если только кто-то догадается, что я здесь спрятался.

— Куда он делся? Давай, давай, догнать этого пижона, — кричали мои преследователи.

Мимо двери, по гравию затопали ботинки, как солдатские, на полигоне, и неизвестные побежали дальше. Обливаясь холодным потом, я прислушивался к звукам за дверью. Тишина. Не верилось, что я сумел их провести, и сейчас смогу вернуться на станцию. Загрохотал очередной поезд, и я чуть приоткрыл дверь. Никого. В лицо ударил холодный поток ветра, и замелькали вагоны. Выбравшись, я тихонько отправился в обратный путь, искоса поглядывая назад.

На станции я не смог затеряться, потому, что за куртку схватил неприятный тип, от которого за километр разило самогоном, и не отпускал.

— Это тебя искали? — спросил он, заикаясь, ухмыляясь, показывая гнилые зубы. — На водку дай, отпущу. Нет, сдам ментам, и дело в шляпе. Сейчас борьба с бандитизмом.

— Я по пятницам не подаю, — слышал такое.

Алкаш сделал удивлённое лицо, и насупился, с трудом переваривая услышанное. Я тем временем вывернул его руку, и перехватил за плечо. Затем согнул, и дал хороший пинок под зад. Тот пролетел метра два и растянулся на полу.

— Если мало, могу добавить, на орехи.

Мой подопечный с расквашенным носом, уселся на пол, и мотал головой.

— Будешь знать, у кого в следующий раз на водку просить. Работай, иди, здоровее будешь.

Оглядываясь направо и налево, я не увидел никого подозрительного. Люди ждали поезда, толпились, и каждый был погружён в свои мысли. Точнее в телефоны, с их играми, соцсетями, Ютубами. Выйдя на улицу, я решил не искушать судьбу, прогулками по городу, взял такси и поехал домой. Почему-то был уверен, что дома меня никто не ждёт, и я смогу спокойно отдохнуть и обдумать, что делать дальше.

Кот едва не бросился на шею, когда я открыл дверь, и вошёл в квартиру. Я совсем о нём забыл, и бедолага, от одиночества и тоски, порвал в зале все обои, из тапочек соорудил туалет, и стянул с дивана одеяло на пол, устроив на полу королевскую кровать. Первым делом я нашёл банку кильки в томате, в кладовке, открыл и вывалил ему в тарелку. Кот моментально расправился с килькой, и, мурлыча, просил добавку. Холодильник мой пустовал, и надо было идти в магазин.

Нагрузившись в маркете под завязку продуктами, я еле донёс домой, два тяжеленых пакета, и, выгружая всё в холодильник, открыл пиво, и прямо с горлышка, осушил бутылку. Открывая окна, вытащил дорожки на балкон и вытряхнул. Потом подмёл пол и вымыл до блеска. Оставалось снять вещи и закинуть в стиралку. Часа в три дня я так вымотался, что упал прямо на голый матрас и захрапел. Проснувшись вечером, долго лежал и смотрел в потолок, вспоминая Светлану и Припять. О том, кто послал убийц, не думал, и не хотел. В моей голове созрел план, и я решил его осуществить. Для этого нужен был Часовщик.

Одеваясь, я оставил коту еды на несколько дней и вышел на улицу. Проходя через пустые, серые и неуютные дворы, обдумывал свои шаги и разговор с Часовщиком. Никого не замечая, обходил палисадники, огороженные сеткой, для сбора небольших урожаев летом и осенью, и брошенные детские площадки. Время было позднее, и город погружался в ночную жизнь, с ресторанами, саунами, клубами. С деревьев уже облетела вся листва, и зима медленно и уверенно занимала своё место, вместе с холодным ветром, и утренними заморозками. На выходе из двора, меня обогнал резвый и симпатичный красного цвета «жигулёнок», «копейка». Сверкая лаком и краской, новыми дисками, он рычал как спорткар, и грозно выглядывал из-за угла мощными фарами на проспект. Видно, что хозяин машины, много вложил труда и средств, чтобы оживить это чудо, и сейчас, стать королём дороги.

Оказавшись в метро, я доехал до нужной станции и вышел. Спустившись на рельсы, шёл по протоптанной дорожке, как простой, путейный рабочий. И если кто-то остановит, отвечу, что сейчас на смене, иду проверять, всё ли в порядке. Дверь была на месте, в чём я лично уже не сомневался, и, открывая её, вышел на улицу. Здесь видно совсем недавно пронёсся ураган, потому, что вся дорожка была засыпана сломанными ветками и листьями. Поднимая и отбрасывая самые большие ветки в сторону, я спустился в ложбину, и поднялся вверх. Кроссовки скользили по мокрой земле, и, хватая руками кусты, я медленно и уверенно шёл неизвестно куда. Оказавшись в городе, глазел на дома, теряясь, и надеясь на свою интуицию. Возле невысокого здания стояла маленькая скамейка, усевшись на которую, я внимательно всматривался вдаль. Интуиция молчала, люди отсутствовали, в домах не горел свет, и город выглядел обреченным. Такое сложилось первое впечатление. Обречённым на вымирание, причём от неизвестного науке вируса, выкосившего всех животных и людей.

Как найти Часовщика? Я чувствовал, что он где-то поблизости. Совсем рядом. Может быть, стоило закричать и позвать его? Эта идея показалась абсурдной, и несостоятельной. На крик могут сбежаться бездомные, голодные собаки, и чего доброго покусать. На маленьком балкончике, третьего этажа, болталась верёвка с бельём. На фасаде здания вкривь и вкось висела облупившиеся штукатурка, и окна, без единого стекла, не внушали оптимизма. Хотя кто-то же повесил сушиться бельё? И этот кто-то сбежал, в неизвестность, оставляя пожитки и никчемную жизнь, другому. «Счастливчику». Обстановка на улицах напоминала послевоенную, когда немцы отступали, и старались как можно больше разбить и разрушить. Чтобы потом невозможно было восстановить. Деревни и города, в огнях и пожарищах, догорали, и среди развалин и мусора, оставались уцелевшие, старики, женщины, дети, чтобы заново поднимать страну из руин, и всё отстраивать заново.

Везде притаилась дремучая тишина, и только разгулявшийся ветер, словно голодный волк, завывал в проулках, и дворах. Поедала тоска и сердце сжимало горькое одиночество. Зачем я ввязался в эту историю с Часовщиком? Сейчас бы лежал дома, с Наташей, на диванчике, смотрели фильм, наслаждаясь уютом. Стоп. Наташа. Наверняка она связалась с Димой, имея отношения со мной. Неприятно, чего уж там. Особых чувств ревности я не питал, к прошлому, но где-то маленькая червоточинка, величиной с горошину, ревности, подступала к горлу. Вернуться на работу… И дальше как? Ждать подачек Кузьмича, не имея перспектив? Может, стоило пойти учиться? И потом, в Польшу, собирать клубнику и яблоки. Отличная жизнь, в общаге, работа по двенадцать часов каждый день, и зарплата, чуть больше чем дома.

Закуривая, я пошёл через дворы, пиная ногами пустые пластиковые бутылки, и всё больше вспоминая Светлану. Где она сейчас? Помнит меня или нет?

Через три двора вышел к маленькому особняку, с лужайкой, деревьями, и фонариками, горевшими вдоль дорожки, как взлётная полоса на аэродроме. На первом этаже мерцал свет, и через приоткрытое окно, на улицу вылетали занавески. На подоконнике стоял большой вазон с кактусом, и возле входа имелся массивный кованый навес. Ноги сами понесли по кривой дорожке, к загадочным дверям. Справа на двери болтался колокольчик, вместо звонка, и я несколько раз дёрнул за верёвочку.

— Динь-динь, динь-динь, — протяжно и напевно зазвенел колокольчик.

Сказка и быль, всё это смешалось перед глазами. Сзади холод, пустота, отсутствие жизни, впереди, радующий глаз жилой дом, где обязательно должен быть камин, и приветливые хозяева. На звон колокольчика никто не вышел, и я постучал.

И снова тишина. Я вздохнул, и решил уходить, когда внутри дома раздались твёрдые и уверенные шаги. Дверь распахнулась, и на пороге возник Часовщик. В тёмно-синем домашнем халате, с золотым тиснением, гербом на груди, тапочках, и массивной трубкой в зубах.

— Нашёл всё-таки? Проходи, не нагоняй холод в дом.

Он улыбнулся и, вытаскивая изо рта трубку, жестом указал на кресло, стоявшее как раз напротив камина.

— Присаживайся, согреешься с дороги.

В камине трещали дрова, пахло лесом и хвоей. Комната была небольшая, но обставлена со вкусом и изяществом. Под ногами лежала огромная медвежья шкура, на противоположной стене, висело старинное ружьё, и чуть ниже гренадёрская сабля. С массивной, гравированной ручкой. В отблесках горящих дров, камни на рукояти переливались, заставляя гостей, проникнуться к азарту и страсти хозяина дома. К охоте и холодному оружию. На другой стене висел арбалет, мушкеты, кольчуга, и рыцарские доспехи. Причём настоящие доспехи, видавшие не только королей и лордов, и рыцарские турниры, но и скитания и лишения их обладателей.

Усевшись в кресло, я протянул руку к огню. Правее меня на столике стояла ваза с фруктами, и пыльная бутылка вина.

— Как тебе моё гнёздышко? Недавно обзавёлся. Натащил сюда оружия, причём из разных веков. Кто-то там до сих пор понять не может, куда подевался его любимый арбалет. Доспехи или мушкет. Кстати, кольчуга династии Мин, Китай. Пользовалась успехом среди воинов имперской гвардии. Ещё в первом тысячелетии в Китае, под влиянием народов Центральной Азии, этот предмет, не был чем-то экзотическим. В приграничных районах Китая, в эпоху Сун, на севере и западе Китая, считалось, что кольчуга лучше защищает от стрел с долотовидными наконечниками, чем другие виды доспехов.

Часовщик рассмеялся и откупорил бутылку с вином.

— Давай, выпьем, оружие мой конёк, могу о нём рассказывать долго и интересно. Кстати, вино из винного погреба «Sandeman», Португалия. Ты никогда раньше не пробовал такого, уверяю. Это знаменитая мадера, со вкусом миндаля и лесного ореха. Неповторимый вкус и аромат. Погреба расположены на берегу реки Дору. Раньше туда подходили рыбацкие лодки, и с их помощью перевозили бочки с вином.

Часовщик не обманул, вино по-настоящему было изысканным. Я выпил половину бокала, и почувствовал аромат миндаля. По телу прошла приятная волна и, согреваясь, допил остальное.

— Меня хотели убить! Едва ноги унёс от хорошо подготовленных парней.

Часовщик поставил бокал и чиркнул зажигалкой. На его лице не отражалось никаких эмоций. Не дрогнул ни один мускул. Как будто ему каждый день рассказывали такие истории, и это было вполне привычным делом.

— Испугался?

— Не успел, хотя страх присутствовал.

— Молодец, что говоришь правду. Я знаю, что ты одержал верх над Игорем. В честной схватке. На улице. Надо искать, кому это выгодно.

— Что именно?

— Заказывать тебя, убийцам, неужели непонятно.

— М-да, понятно, понятно. Только моему конкуренту, больше некому.

— Верно, и он не успокоится. Его сила и знания, постепенно к нему возвращаются, и я не могу этому помешать. То, что дал один раз, как подарок, забрать не в силах.

— И как быть?

— Ну как. Рано или поздно, кто-то из вас умрёт.

— И кто это будет?

— Не знаю, не знаю.

— Спасибо, успокоили. Можно ещё вина?

— Наливай, не стесняйся.

Я замолчал и снова выпил. Взял яблоко и откусил большой кусок.

— Ты пришёл для того, чтобы мне пожаловаться?

— Не совсем.

— Тогда зачем же?

— Третье задание. Я готов его выполнить.

— Всё-таки не хочешь отказаться? И вернутся к прежней жизни?

— Нет, не хочу. Только каким образом Игорь успел?

— Что именно?

— Нанять людей убить меня?

— Видно давно над этим задумался, только так.

— Вы правы. С самого начала?

— Не совсем. Твоё общение с ним, только подтолкнуло его к тому, чтобы он смог вспомнить. И дальше, он уже действовал самостоятельно.

— Грустно, очень.

— Почему?

— Я считал его другом. Доверял.

— Наташу ты тоже любил и доверял. И видишь, к чему это привело?

— Вам и это известно?

— Конечно. Всё, что ни делается, к лучшему. Помни. И если теряешь, то, что казалось важным и существенным, задумайся. Настолько ли оно было ценным для тебя. Забудь, как о потерянной вещи, на берегу Океана, унесённой волнами в пучину, и живи дальше. Тем более у тебя есть Светлана.

Я чуть не подпрыгнул от удивления.

— Да-да, ты не ослышался. Светлана. И это будет твоё третье задание. Найти и спасти девушку. Сейчас у неё большие неприятности. И какими мы будем мужчинами, если бросим девушку в беде?

— Но вы же говорили, что я должен её забыть?

— Говорил, не отказываюсь от своих слов. И всегда стоял на позиции, что не должно быть у Часовщика привязанностей. Сердечных. Только тогда ситуация была не совсем ясна и понятна. У тебя был и остаётся серьёзный противник. Но твоя победа, подтолкнула меня к принятию такого решения. Это правильно, когда рядом с тобой будет любимый человек. Поначалу одному трудно и невыносимо. Одиночество скажу прямо, штука безрадостная. Только вытащить Светлану непросто. И время ограничено. Мой срок заканчивается, и силы тают, как весной снег на крышах.