Часовщик

Глава 6

Наверное, убийцы, в тюремных камерах не спят по ночам. Их мучают угрызения совести, кошмары, кровавые мальчики. Испытывая чувства вины за смертельный грех, убийцы осознают свою вину и готовы покаяться. Так думал я, перед сном. Напившись кофе, и выкурив половину пачки сигарет, быстро уснул, и ничего во сне не видел. Утром проснулся бодрым и хорошо отдохнувшим.

Мысли о Верочке, одной в пустой квартире, заставили схватить телефон и, несмотря на ранний час, позвонить. Телефон не отвечал, и я понял, что Вера мертва, и сегодня, меня ждёт арест и СИЗО. Отложив в сторону телефон, решил, что должен во всём признаться Наташе. Будь, что будет. Она просто обязана знать правду. Может поймёт, что я случайно, непреднамеренно убил Веру. После звонка, Наташе, надо идти в полицию. Родители не переживут. Зная, что у матери больное сердце, я в который раз, осудил сам себя за глупость, и услышал, как звонит телефон. С камнем на сердце, я взял трубку, и чуть не выпустил его из рук.

— Максим, ты что хотел? В такую рань позвонил, разбудил.

Я бы узнал этот голос из миллиона других женщин. Он для меня был словно бальзам на душу, спасительный и чудотворный.

— Вера, Верочка, ты жива?

Не помня себя от радости, я кричал в трубку, вызывая у Веры непонимание и удивление.

— Максим, мне тридцать пять лет. Рано ты меня в покойнички записал. Я замуж собираюсь, детей рожать. Что случилось?

— Вера, как ты себя чувствуешь?

— Максим, это розыгрыш?

— Нет — нет, что ты. Вчера на работе ты приболела, и я отвозил тебя домой. Не помнишь?

— Когда такое было? Брось свои шуточки и Валерке передай привет от меня. Два придурка.

Вера бросила трубку, напоследок отправляя меня в дальнее плавание, под рваными парусами. И я как настоящий лезгин, сын Кавказа, стал танцевать лезгинку, разбрасывая вещи, направо налево, и едва ли не прыгая на колени. Кот от испуга сиганул в окно, отказавшись от завтрака. Настроение поднялось, и, напевая песенку, я отправился на работу. По дороге позвонил Игорю, и поделился фэйковым убийством. Хотелось хоть кому-то выговориться, излить душу.

— Так не бывает, Макс. Вчера упала, лежала мёртвая, сегодня, как ни в чём не бывало, идёт на работу.

— Бывает, друг. В моей жизни и не такое случается.

— Давай сниму о тебе ролик, — предложил Игорь. Под названием «очевидное — невероятное».

— Не вижу смысла.

— Это ещё почему?

— Твой ролик канет в бездну. Не сохранится. Такое мы уже проделывали в парке.

— Когда?

Игорь как всегда ничего не помнил, и я пообещал вечером рассказать. Возле работы старушки торговали цветами, выращенными на приусадебных участках. Я выбрал большой и красивый букетик цветов, купил и поставил Верочке на стол. Офис пустовал, и я с нетерпением ждал своих коллег, радуясь, как мальчишка, тому, что всё плохое позади.

Вера расцвела как майская роза, когда увидела в вазе цветы. Даже небольшой знак внимания, для любой женщины, всегда срабатывает на плюс, и недоразумения растворяются, не оставляя ни малейшего шанса на продолжение. Вера подумала, что цветы принёс Валерка, и неожиданно для всех поцеловала его в щёку. Валерка загорелся, ничего не понимая, и когда я наступил ему на ногу, и подмигнул, сообразил, что это моя затея с цветами.

— Совет вам да любовь, дети мои, — сказал я громко, и похлопал в ладоши.

Кузьмич завидя обстановку всеобщего веселья, чуть слезу не пустил. Валерка силком вытащил меня на улицу, перекурить.

— Ну ты брат даёшь, не ожидал, честное слово. Спасибо конечно.

— Валерка, я же знаю, как ты неровно дышишь к Верочке. И решил помочь. Приступай к активной фазе, приглашай женщину в кино, или ресторан.

— Ты думаешь, она согласится?

— Естественно. Не лови мух, иначе уведут Веру, из-под носа. Потом будешь локоть кусать и не достанешь.

— В обед подойду к ней, и приглашу.

— Какой обед?

— Иди сейчас, не теряй свой шанс. Куй железо, не отходя от кассы.

— Рубашка не совсем свежая, Макс, ты же видишь, и брюки.

Валера оттянул воротник, и слегка смутился.

— Вера постирает и погладит.

Я втолкнул Валерку в офис, и затоптал туфлями окурок. До вечера время быстро пролетело, и я с хорошим настроением возвращался домой. Всё-таки приятно, когда сделаешь добрый поступок. Бескорыстный. Валера ушёл с Верой под руку, и скорее всего завтра их на работе не будет. Так завтра воскресенье, по моему календарю. Точно. Хотя у нормальных людей вторник, учитывая, что сегодня понедельник.

В метро я спускался, слушая композицию Леди Гага и Элтона Джона, и не обращал внимания на окружающих. На улице стояла жара, бабье лето, а в подземке как обычно, было прохладно и ветрено. Из тёмных тоннелей выскакивали поезда, двигаясь по расписанию. Я не успел на свой поезд, и до следующего предстояло ждать почти десять минут. Усевшись на скамейку, вытащил телефон и написал Наташе. Она не ответила и сообщение зависло. Я повторно отправил, но безрезультатно. Ничего не понимая, огляделся. Привычная суета на перроне, поезда мчатся во все стороны, с гулом и грохотом. Даже через наушники, я слышал, как пробивается мерный стук колёс и забористое, раскатистое эхо подземных недр.

Машинисты поездов включали торможение и протяжный свист, словно гудок, на причале маленького судёнышка, знаменовал прибытие следующего состава. Мой поезд на несколько минут задержался, и я заглядывал, с нетерпением в мрачный тоннель, ожидая спасительный луч света. Вагон был полупустым, и, усевшись в самом конце, я по привычке закрыл глаза. Объявили следующую станцию, двери закрылись, и поезд тронулся. Мне всегда нравилось отправление, когда включалась максимальная тяга машинистом, и весь состав, стремительно набирал обороты. Внутри в такие минуты всё замирало, на короткие мгновенья, и я ощущал на себе, всю мощь технического прогресса.

Открывая глаза, я с недоумением обнаружил, что вагон пустой. Совершенно. Напротив, меня сидел измождённый пожилой человек, в старой, выцветшей от времени форме, работника метрополитена. Форма не утратила свой былой лоск и шик, и сидела идеально. Видно было, что человек следит за ней, гордится, и носит с удовольствием, несмотря на почтенный возраст. Старомодные ботинки, со шнурками, блестели, от ваксы, и прекрасно сохранились. Седые, густые волосы, больше походили на парик, и возникшая реакция, потрогать их рукой, была естественной в таких случаях. Между ног старика, стояла деревянная трость. И упираясь в неё руками, он дремал, с блаженным выражением на лице. Первая мысль, проспал, и вагон загнали в тупик. Тишина обескуражила и заставила подойти к двери, и прислонится к стеклу, чтобы получше разглядеть, где остановился вагон. Кроме серых стен, и длинных чёрных кабелей, висевших на стальных крючках, я ничего не увидел. Пробы руками растянуть двери, и выйти наружу, закончились неудачей. Я топтался на месте, боясь крикнуть и позвать на помощь. Не хотелось разбудить своего единственного попутчика, и, вытаскивая телефон, увидел, что связи нет, и вместо привычных горящих антенн, стоят крестики.

— Чудно я отдохнул, — услышал я за спиной приятный, бархатистый голос.

Оборачиваясь, увидел своего попутчика, отложившего трость в сторону, и потягивающегося. Для старика, он обладал крепкой фигурой, и сильными руками. Чем-то притягивал к себе этот удивительный человек, обладая не только хорошими физическими данными, для своего возраста, но и невидимой внутренней силой, и уверенностью.

— Максим, если не ошибаюсь?

— Максим, но откуда вам это известно?

Я копался в сумке, в поисках сигарет, и вопрос застал врасплох. Хотя разглядывая по лучше его внешность, язык не поворачивался называть стариком. Светлое лицо, одухотворённое, без единой морщины, выбрит до синевы на щеках, голубые глаза, большие, пронзительные, тонкие губы, как одна полоска, маленький нос, и улыбка располагали, к мягкой, задушевной беседе. Речь правильная, быстрая, с умением вставить острое словцо, совершенно не обижая собеседника.

Шею закрывал однотонный ситцевый платок, под которым можно было заметить глубокий шрам. Мой попутчик периодически поправлял его, тонкими пальцами, как у музыканта.

— Присаживайся, молодой человек, нам есть о чём поболтать.

Это прозвучало не как приглашение. Нет. Скорее, как приказ, нетерпящий возражений. И что мне оставалось делать? Сигареты я оставил на работе, связи не было, вагон в тупике. Усевшись на сиденье, отложил сумку в сторону. Мне показалось, что я должен узнать, что-то жизненно важное. Необходимое, сейчас. Сегодня. И встреча с незнакомцем не случайна.

— Курить надо бросать. Отец твой бросил, десять лет назад. Почему не берёшь с него пример?

— Э-э-э, знаете, я не люблю когда посторонний человек, пытается, что-то навязать. И вы не сказали, откуда вам известно моё имя? Об отце?

— Ну не такой я и посторонний. Тем более уже неделю наблюдаю за тобой.

— Неделю? Каким образом?

— Вот таким.

Незнакомец вытащил из кармана мои часы «Ориент», и покачал в воздухе, словно маятник.

— Вы нашли мои часы?

В душе заиграла гордость, потому, что честные люди не перевелись на земле, и всё не так плохо.

— Я не находил твои часы. И не работаю в бюро находок.

— Не понимаю ровным счётом ничего.

— Максим, я лишил тебя твоих часов. По своей воле. Разреши представиться, меня зовут Владлен Маркович. Часовщик.

— Часовщик?

— Он самый, причём в лучшей своей ипостаси.

— Как это понимать?

— В облике человека, мужчины.

— Есть другие… эти, как они… ипостаси?

— Великое множество. Тебе твой новый знакомый, маг, рассказал обо мне. И ты представил меня в облике человека. А ведь могло быть и не так.

У меня глаза на лоб полезли. Часовщик знал про мой поход, с Игорем к магу. Интересно, что ему ещё известно? Любопытство распирало, до икоты.

— Я мог явится в облике… Ну например, марсианина. Или библейского существа.

— Так кто вы такой на самом деле? Высший разум, Бог, нечистая сила?

— Всё зависит от того, во, что человек верит. Чем живёт, какими помыслами и надеждами. Насколько богат его внутренний мир, либо наоборот, беден.

— Значит, Ангел?

Часовщик рассмеялся, громко и заразительно.

— Хорошо, пусть будет Ангел. Я так понимаю, что тебе так легче меня воспринимать.

— Вы мне показались человеком в возрасте. Почему? Потом стали моложе.

— Потому, что в твоём представлении таким и должен быть Часовщик. Мудрым, одухотворённым, внушающим доверие. Ведь ни для кого не секрет, что люди всегда прислушиваются к старшим. Независимо от возраста. Так устроен человек. И каждому нужен своего рода — наставник. Не согласен?

— Что вам от меня нужно?

— Это второй вопрос, о нём чуть позже. Мы же не до конца разобрались с первым. Спрашивай, за неделю, без своих любимых часов, у тебя накопилось масса вопросов. Отвечу не на все, сразу говорю, но на большую часть.

Первое, что мне пришло в голову, это то, где мы сейчас находимся. Почему нет людей, и вагон никуда не двигается.

— У человека в жизни, Максим, есть три главные вещи. Прошлое, настоящее и будущее. Прошлого не существует, потому, что оно безвозвратно уходит, ускользает, от человека, и никогда не возвращается обратно. Будущее, пока не наступило, и может не наступить, как для одного индивидуума, так и для всего человечества. Люди живут, питаясь надеждами, что завтрашний день, будет гораздо лучше, счастливее, чем прежний. Правда, эти надежды, не всегда оправданные, но они есть. И в данный момент, мы имеем настоящее. Сегодняшний день. В котором и пребываем, в добром здравии, так или нет?

— Так, не спорю.

— Уже хорошо. Есть и так называемая граница, именуемая безвременьем. Вот именно в этой точке, мы сейчас и находимся. Она неуловима для глаз человека.

— Что это значит?

— То, что здесь не существует, тех самых производных, о которых я уже говорил. Ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.

— Вечность?

— Не угадал. Само понятие вечность, можно применить только ко всей звёздной Галактике, но не к земле.

— Только при чём здесь моя персона? Я обычный человек, не хуже и не лучше остальных. Живу себе, работаю, собираюсь жениться.

— А ты уверен, в том, что это обязательно должно у тебя в жизни случиться? И никто, и ни что, не сможет помешать?

— Уверен, — ответил я, уже с сомнением в голосе.

Часовщик прищурился и вздохнул.

— Хочешь знать правду?

— Хочу, конечно.

— Даже если она будет не совсем приятной?

— Пусть так, лучше, правда, чем горькая ложь.

— В твоём случае, Максим, горькая ложь, слаще мёда.

— И всё же.

— Ты хорошо помнишь понедельник? Тот день, когда обнаружил пропажу часов?

— Помню, только не могу сказать, каким образом часы исчезли.

— Суть не в этом, в другом. Ты должен был вернуться домой, и всё. На этом конец.

— Какой конец?

— Трагический, мой друг, что ни на есть фатальный. Моя задача, можно сказать миссия, предотвращать нежелательные, трагические последствия для человека. В твоём случае, это случайная, нелепая смерть.

Часовщик замолчал и пристально посмотрел мне в глаза. Услышанное не укладывалось в голове, и я ждал объяснений.

— Ты хорошо знаешь своих соседей? — спросил он.

— Не всех конечно, но многих.

— На один этаж выше тебя живёт семья, муж и жена. Дети у них взрослые, живут отдельно, Елена Николаевна, и Антон Захарович.

— Знаю, приличные люди.

— У Антона Захаровича несколько лет назад, обнаружили рак. И медицина не в силах помочь. Так вот, с понедельника, на вторник, ночью, он открыл газ на кухне, и закрыл все окна и двери. Ночью случился взрыв. Продолжать?

— Думаю не стоит.

Вся нелепость моего недельного положения, стала вырисовываться в ином свете. И свет этот был тусклый, мрачный, с запахом кладбищенской плесени и безнадёги. Я поник, представляя свой труп, засыпанный камнем, среди обломков и строительного мусора. Толпы людей, пожарные, скорые помощи. Вопли, крики. Убитые горем родители. Картина Уильяма Блейка, жестокая расправа над человеком.

— Ты жил неделю, сам того не зная, и не понимая до конца, что получил второй шанс.

— Только чем я это заслужил?

— Тем, что я нуждаюсь в помощнике.

— Но ведь за всё надо платить, так?

— Не так. В твоём случае у тебя есть выбор. Возьми свои часы, надевай, и возвращайся домой.

— А как же соседи?

— Ты забудешь наш разговор, и всё, что должно случиться, последует одно за другим, согласно Вселенским законам. Не бойся, смерть не так страшна, как принято считать у людей. Смерть — это точка, в конце прямой. Для души человека, многоточие. И всего лишь новый виток спирали, для грешной души, и дальше, что-то новое, неизведанное. Хорошее или нет, не могу сказать. Каждый получает то, что заслуживает. Второй вариант, я уже озвучил. Думай.

— Другие варианты есть? Сколько у меня на раздумья времени?

— Есть, конечно, только ты не захочешь, сесть в тюрьму, за убийство женщины.

— Но ведь я не специально. Так получилось. Нелепо и глупо.

Мой голос задрожал, и изменилось выражение лица Часовщика. Глаза расширились, налились кровью, лицо превратилось в бледную маску, с грозным, звериным оскалом. Он схватил меня одной рукой за горло и, сжимая пальцы, чуть приподнял.

— Нелепо говоришь. Тогда почему трусливо сбежал, и не оказал помощь? Почему завидя на улице ребёнка, проявил сострадание и помог?

Я не знал, что ответить. Часовщик отпустил меня обратно, и толкнул на сиденье.

— Как видишь, я всё про тебя знаю. Могу быть добрым, и не очень.

— Я виноват, Владлен Маркович. Виноват.

— Уже хорошо то, что признаёшь свои ошибки. Надеюсь, больше так поступать не будешь?

Я покачал головой и тяжело вздохнул.

— Разозлил ты меня. Я думал, что ты человек более серьёзный, не такой наивный.

— Вы передумали взять меня помощником?

В моих глазах стояла мольба, в голосе слышалась тревога. Любой человек на моём месте, поступил бы правильно и разумно. Выбрал второй вариант, это стать помощником Часовщика, а дальше, будь, что будет. Тем более, я, в некотором роде, был его должник. Он спас меня от неминуемой смерти. И я согласился, не зная последствий, и в чём именно будет заключаться моя помощь. Но выбрать первый вариант, я не мог. Чувствуя себя по отношению к родителям, друзьям, Наташе, предателем.

— Надевай часы, и в путь.

Я снял купленный на деньги Игоря «Ориент», и положил в сумку. Застегнул на руке ремешок, и почувствовал сильный толчок. Голова качнулась и я ударился о что-то металлическое. Очнувшись, увидел полный вагон людей, и вставая, как ни в чём не бывало, стал пробираться к выходу. Странный сон, о Часовщике, не давал покоя всю дорогу домой, и разболелось горло. Шея покраснела, как при аллергии. Но ещё больше я удивился, когда открыл дверь квартиры, и увидел разбитый ноутбук, разорванные вещи, битую посуду, мебель. Заходя в зал, я шёл осторожно, по осколкам, не снимая обувь, не веря в реальность. Она обрушилась как лавина, совершенно меняя моё представление о времени. Календарь показывал 13 сентября, понедельник. Кот юркнул под ногами, жалобно мяукая. Наверху послышался шум и грохот. Соседи. Бросая сумку на диван, я выскочил из квартиры и побежал наверх.