Чеки серии "Д"

ГЛАВА ВОСЬМАЯ ЧТО ОТЧЕБУЧИЛ ДИМКА

Димка устроился в беседке, неподалеку от подъезда. Из беседки отлично просматривались и подъезд, и «жигули», а сама она почти не привлекала внимания. Димке ещё повезло, что в этот час в беседке не было ни шахматистов, ни судачащих бабушек: народ обосновывался в беседке только во второй половине дня.

Ленька выбрал опорным пунктом наблюдения небольшую детскую площадку, с другой стороны от подъезда. Он присел под детским грибком и стал ждать.

Часов у друзей не было, но, судя по всему, с момента, когда валютчики и полковник вломились в Юркину квартиру, прошло чуть меньше часа. Что бы они там ни делали, они вот-вот должны были появиться. Поджидая их появления, Ленька ломал голову над загадочными словами Седого, что милицию вызывать ни в коем случае не надо — понимай, только хуже выйдет — и над его не менее загадочной репликой, что первым непременно выйдет полковник, а уж остальные — после него. Откуда такая убежденность?

И полковник действительно вышел первым. Бодрым шагом, не оглядываясь, он пошел к «жигулям», достал ключи от машины…

Выходит, машина принадлежала полковнику. Настоящему полковнику или поддельному? Почему он уезжает отдельно от других? Если ворам нужна машина, чтобы загрузить вещи… то, получается, никаких крупных вещей они волочь не собираются. И не обшаривали они квартиру, и, естественно, работающий магнитофон не нашли… Впрочем, магнитофон уже должен был выключиться. Прошло больше сорока пяти минут, с того момента, как Димка его включил, а магнитофон выключался автоматически, когда проматывалась вся пленка…

У Леньки мозги чуть не задымились от напряжения — так он старался сложить вместе кусочки головоломки и самостоятельно додуматься до того, что Седой понял за одну секунду. Поэтому он прошляпил момент, когда Димка «приклеился» к полковнику.

Димка не придумал ничего лучшего, как обратиться внаглую:

— Дяденька, вы куда едете?

— Далеко, мальчик, — ответил полковник. — На другой конец Москвы.

— А куда именно?

Полковник, уже отперший дверцу автомобиля и собиравшийся её открыть, прищурился:

— Тебе-то что за дело?

— Я просто подумал… — Димка запнулся. — Мне надо на самую окраину Москвы, к маме на работу, и, если вам в ту сторону, то, может, вы бы меня подхватили, чтобы на метро не пилить…

— Нет, — сухо ответил полковник. — Я тебя не подхвачу, даже если мне в ту же самую сторону.

— Но почему? — удивился Димка.

— А потому… — полковник разглядывал Димку, будто какое-то диковинное животное, и ему явно не нравился внешний вид обратившегося к нему мальчишки: понятное дело, на привыкшего к порядку военного растрепанный и перепачканный чернилами Димка должен был действовать как красная тряпка на быка. — А потому что странный ты парень. Сходил бы умылся сначала, прежде, чем взрослых о чем-то просить.

И он открыл дверцу машины, собираясь сесть за руль.

Неизвестно, что щелкнуло или заклинило в Димкином мозгу — потом Димка уверял, что и сам этого не понимает — но щелкнуло что-то очень мощное. Такое прошло короткое замыкание, что только держись!

— Стоять! — заорал он, выхватывая из-под пиджака свой «винчестер». Руки вверх! Это налет!

Полковник застыл на месте.

— Эй, парень… — медленно проговорил он. — Ты с этим не шути.

Ленька глядел на все это, помертвев от ужаса. Народу во дворе было довольно много, и все головы повернулись на истошный Димкин вопль. Отступать Димке было некуда.

— Это этот, бешеный, который вечно все взрывает, — проговорила недалеко от Леньки какая-то бабушка. — Теперь и на людей кидаться стал.

— Дай сюда твою штуковину, парень, — полковник протянул руку.

Потом Димка, опять-таки, клялся и божился, что стрелять не хотел, что у него просто палец непроизвольно дернулся. Как бы то ни было, а грохот раздался оглушительный — и одну из шин «жигулей» разнесло в клочья.

Димка сунул руку в карман, чтобы достать другой патрон — но перезарядить свою бабахалку не успел. Полковник быстрее молнии метнулся вперед, вырвал у Димки его оружие, а правую руку Димки вывернул ему за спину.

— Ты… ты соображаешь? — полковник задыхался от волнения. — Ты ведь меня мог уложить, на месте! Да и шина… Это ж немецкое производство, «Лада» в экспортном варианте!.. Тут и простенькую покрышку не найдешь, а эту… Совсем больной? По-твоему, я для того из Вьетнама вернулся, чтобы меня в родной Москве сумасшедший пацан пристрелил?

Может, Димка бы и сумел объяснить что-то полковнику — сумей он справиться с охватившим его столбняком и заговорить — но тут появился местный участковый, дядя Володя, проходивший неподалеку, когда грянул выстрел и поднялся шум. Димку он отлично знал — именно он проводил с Димкой воспитательную беседу, когда Димка, попробовав отвинтить какой-то вентиль, нужный ему для лаборатории, испортил систему отопления в школе, и, вообще, чуть не довел дело до большого потопа.

— Батюшков? — он сурово взирал на Димку. — Что происходит? Что ты опять творишь?

— Вы знаете этого парня? — спросил военный.

— Еще бы мне его не знать! — ответил участковый. — Еще тот фрукт!

— Вот, полюбуйтесь! — полковник встряхнул Димку. — Пальнул из самопала, всю машину изувечил.

— Серьезная вещь, — сказал дядя Володя, забирая Димкину пушку в руки. — Настоящее огнестрельное оружие. Что ж, в милицию пойдем, разбираться, протокол составлять. Вам тоже придется с нами пройти, — обратился он к полковнику.

Полковник поглядел на часы.

— Что ж, надо так надо… Только, если можно, не очень долго. Я, вообще-то, спешу, и мне ещё запаску теперь ставить…

— Дело ясное, буквально в пять минут разберемся, — успокоил его участковый. — И потом, все документы нужно оформить правильно, чтобы вы как потерпевший могли требовать денежную компенсацию с родителей этого хулигана.

При словах о «денежной компенсации» Димка совсем затрепетал — ведь лишних денег в их семье не водилось. За нанесение могучего удара по семейному бюджету взгреть его могли так, что мало не показалось бы. А полковник ещё подлил масла в огонь, заметив:

— Да, тут, реально, рублей на двести расходов. Ведь новое колесо по госцене не очень-то найдешь, придется с рук покупать…

Димка совсем сник, и побрел в отделение милиции с совершенно убитым видом, безвольно шаркая ногами. Участковый крепко держал его за плечо, но можно было и не держать: Димка и не подумал бы дать деру.

Ленька мог лишь беспомощно наблюдать за всем этим. Как-то вмешаться, чтобы выручить Димку, было не в его силах.

К тому же, в это время из подъезда выкатили два валютчика, веселые и оживленные. Ленька поспешил опустить голову, чтобы они его не узнали хотя, похоже, в сторону детской площадки они даже не взглянули — и краем глаза следил, куда они направятся. Направились они в сторону метро.

«Хоть эти не на машине, — подумал Ленька. — Я запросто за ними прослежу… Но вот как с Димкой быть?..»

Он направился вслед за валютчиками, но на выходе со двора его тормознул шагнувший из-за угла Седой. В руке он держал Юркин ранец.

— Не ходи за ними, — негромко сказал он. — Слежка отменяется, никуда они не денутся… Что у вас тут стряслось?

— Ой, Седой!.. Димка… он, понимаешь, не знал, как остановить полковника, и… и колесо ему из своей пушки разнес!.. Теперь его в милицию повели протокол составлять, а участковый сказал, что это настоящее огнестрельное оружие…

Седой, не говоря ни слова, направился к Юркиному подъезду и внимательно оглядел колесо, остановившись метрах в пяти от машины, чтобы не пересекаться с обступившими её зеваками и не возбуждать ненужные вопросы. Заряд шарикоподшипников действительно превратил и покрышку, и камеру в такое, что спасти ничего было нельзя: только новое колесо ставить.

— Кретин, — сказал Седой, каким-то странно задумчивым и удивленным тоном, как будто поражался, неужели хоть кто-то мог додуматься до такого метода. Или, скорее, как будто был математиком, внезапно обнаружившим, что теорема, над которой все мучались несколько веков, доказывается очень просто. — Ладно, пойдем наверх. Димку мы выручим. Но… — он покачал головой. — Ну и ну! И я хорош, должен был сообразить, что не стоит его отправлять за полковником. Тебе надо было поручить, ты поспокойней…

С этим он вошел в подъезд.

— А что мы теперь будем делать? — спросил Ленька.

— Прежде всего, магнитофон проверим, что там записалось. То есть, первым делом Юрку порадуем, да и позвонить мне надо будет… Пошли.

— А как мы Димку будем вытаскивать? — спросил Ленька.

— За уши, — ответил Седой. — Вот уж, с вами не соскучишься, — добавил он уже в лифте. — Вечно вдряпаетесь во что-нибудь такое…

Юрка и Таня ждали на крыше.

— Что там произошло? — накинулись они с вопросами. — Почему Димке вздумалось машину калечить? Что теперь будет?

— Ничего страшного, — ответил Седой. — Веди нас в квартиру, обратился он к Юрке.

— А мы видели, как ты у него ранец отнимал!.. — сообщил Юрка. — А у него правда нож был в руке?

— Был да сплыл, — ответил Седой. — Пошли, время не ждет.

И они спустились на этаж, прошли в Юркину квартиру. Дужку замка люка аккуратно сомкнули так, чтобы внешне она выглядела совершенно целой, а не перепиленной.

— И правда, ничего не украли!.. — Юрка изумленно оглядывался вокруг.

— А с чего им было красть? Я ж говорю, тут другая история, — перебил его Седой. — Ничего живешь, — одобрил он, заходя в комнату. — Где магнитофон?

— Вон под тем диваном, насколько я понимаю, — указал Юрка.

Седой залез под диван, вытащил магнитофон, включил перемотку.

— Да, дела… — он недовольно покачивал головой. — Не сообразишь, как лучше все это распутать…

— Да объясни наконец, что все это значит! — чуть не в один голос взмолились Юрка и Ленька.

— А вы слушайте, — Седой нажал клавишу воспроизведения звука. — Сами все поймете.

Таня с большим любопытством разглядывала заграничные сувениры, расставленные за стеклом там и сям, в серванте, и на книжных полках, и участия в разговоре не принимала.

Пленка крутилась и крутилась, минут десять ничего слышно не было. Потом раздался слабый звук, звяканье и скрип…

— Дверь открыли, да? — осведомился Юрка.

Седой молча кивнул.

Шаги, кто-то присвистнул. Потом — мальчишеский голос:

— Не слабо живут!.. Эх, жаль, ничего взять нельзя…

Ребята переглянулись. Странная фраза для пацана, путающегося с уголовниками. Почему ничего нельзя взять? Но Седой слушал спокойно, как будто так и надо, как будто именно этого он и ожидал.

Опять тишина, минут пять, потом громко хлопает дверь, голос мужичка-валютчика:

— Проходите, проходите, пожалуйста!

Голос полковника:

— Ничего обставились. Это все из странствий привезли?

— Из них самых. Но вы садитесь. Сейчас кофейку сварим. Или чего покрепче?

— Мне нельзя покрепче. Я за рулем.

Юрка и Ленька слушали в полной растерянности. Одно им сделалось понятным: полковник ни при чем, это валютчикам почему-то надо принять полковника в квартире Богатиковых как у себя дома… Какой-то подлый замысел, какая-то ловушка? Но какая?

— Так что, как видите… — это опять говорил мужичок-валютчик. Его напарник до сих пор ни слова не произнес. — Мы с вами люди нормальные, всегда договоримся. Да и спокойней дома, чем на улице, когда такие крупные суммы…

Друзья начали кое-что соображать. Возможно, они бы поняли все до конца, но тут раздался звонок в дверь — резкий и сердитый.

— Кто это? — встрепенулся Юрка.

— Догадываюсь, — Седой выключил магнитофон и кивнул Юрке. — Открой.

Юрка пошел открывать дверь. Хоть Седой и был уверен, что позвонившего в дверной звонок можно спокойно впустить, Юрка все-таки поглядел в глазок.

Перед дверью стоял полковник, и был он мрачнее тучи. Настолько мрачен, что Юрке сделалось нехорошо, и он с трудом справился с желанием не открывать ему.

Но Седой велел — и Юрка отворил дверь нараспашку.