Чеки серии "Д"

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ АФЕРА

— Ты кто? — спросил полковник. — Где хозяева квартиры?

— Я хозяин, — ответил Юрка.

Полковник, войдя, прикрыл за собой дверь.

— Хватит мне голову дурить, а? Ты с ними заодно — я уж понял, что они и мальцов используют.

— Используют, — это Седой вышел в коридор. — Только тут все не так, как вы думаете.

— Да я не думаю, я знаю! — сказал полковник. — Это ж какую наглость надо иметь, чтобы… А вас тут целая компания засела, как я погляжу! Ничего, я разберусь со всеми! Я все из вас вытрясу, вы не думайте!

— Мы все вместе разберемся, — сказал Седой. — Тут пацаны влипли, почти как вы. Давайте мы… ну да, надо вам рассказать, чтобы вы поняли, потому что мы на одной стороне получаемся.

Полковник поглядел на Седого с удивлением, в котором был и другой оттенок — то ли насмешки, то ли уважения.

— Солидный ты, для своих годков. Ладно, поговорим. Но если это какой-то новый финт…

— Никаких финтов, — заверил Седой. — Ленька, Юрка, давайте сядем на кухне или в другой комнате. Тань, ты пока почитай что-нибудь, мы недолго.

— Для начала, как вас зовут, — сказал полковник, когда он и трое ребят уселись на кухне.

— Меня — Андрей. Это — Юрка, сын настоящих хозяев квартиры. Это Ленька. Есть и третий парень — Димка. Он сидит сейчас в милиции.

— Тот, который мне колесо расстрелял?!

— Он самый. Он, понимаете, хотел как лучше, но… Я велел ему как-нибудь вас задержать, потому что мало ли что могло случиться с вашими деньгами, и вообще… Но не объяснил ему, зачем это надо. Вот он и перестарался. Это, получается, моя вина. Когда вы все узнаете, то, может, сами поможете нам его вытянуть.

— Ну и ну! — вздохнул полковник. — Час от часу не легче! И черт меня дернул… Да, меня зовут Александр Петрович. Полковник Головин, Александр Петрович. Теперь, вроде, мы все знакомы.

— Вроде, да, — сказал Седой. — Так вот, история у этих чудиков вышла такая… Это только они могли влипнуть!

И Седой поведал полковнику самую суть дела: как ребята побывали у валютного магазина и что там с ними стряслось, как они заподозрили, что телефон у них выманили не просто так…

— Думаю, им даже не пришлось выяснять адрес через справочную, добавил Седой. — Ведь домашний адрес Юрки написан на его тетрадках и дневнике, которые были в ранце. А дальше все просто…

Ошеломленный полковник услышал, как ребята решили устроить засаду на воров, как включили магнитофон…

— Если бы я не вмешался, они бы уже вызвали милицию, и вы бы вместе с аферистами давали показания, — заключил Седой. — Хотя, может, это было бы и к лучшему. Правда, деньги при этом вы могли потерять… То есть, потерять безвозвратно, я имею в виду.

— А сейчас, хочешь сказать, они потеряны не безвозвратно? — прищурился полковник.

— Да.

— Погодите! — вмешался Юрка. — Мы многое поняли… То есть, мы поняли, что вы тоже стали жертвой мошенников, которые выдали вам нашу квартиру за свою, чтобы завоевать ваше доверие и выманить у вас деньги! А потом бы вы пришли скандалить — и встретились бы с моими родителями, и никто бы концов не нашел! То есть, меня бы раскололи насчет наших «подвигов» возле «Березки», и всыпали бы мне по первое число, но ведь эти мошенники, спорить можно, они бы с год в этих местах не появлялись!.. Но как именно они вас надули? Купили у вас чеки — и не расплатились?

— Расплатились!.. — желчно хмыкнул полковник. — Строго по курсу. Вот, — он вынул несколько пачек денег и положил их на стол. — Можете полюбоваться, снаружи — купюры, внутри — резаные газеты. Причем придраться к нечему, и закон не на моей стороне…

— Как это? — не поняли ребята.

— Потому что обменивать чеки на рубли можно только по официальному курсу, один к одному. Если ты обмениваешь их по реальному курсу — один к двум с половиной, в среднем — то это уже спекуляция, и ты становишься соучастником преступления. Они предложили мне взять три тысячи чеков серии «Д» за восемь тысяч рублей. То есть, по курсу даже выше двух с половиной. А в этих пачках — ровно три тысячи. Если я начну настаивать, что мне должны были заплатить больше, у меня самого могут быть неприятности.

— Поняли? — спросил Седой у Юрки и Леньки. — Я сразу просек. Вижу, что полковник настоящий, что, похоже, недавно вернулся из какой-то далекой страны…

— Из Вьетнама, — сказал полковник. — Около года назад опять осел в Москве. Как ты догадался?

— Так же, как Шерлок Холмс догадался при первой встрече с доктором Ватсоном, что тот прибыл из Афганистана! — улыбнулся Седой. — Помните? «Как вы догадались, Холмс?» — «Элементарно! Вы загорели, значит, вы были далеко на юге. Вы хромаете, значит вы были ранены. Где у нас на юге идет война? В Афганистане!»

(Тогдашним собеседникам трудно было представить, что спустя не так много лет этот отрывок из Конан Дойла приобретет особую актуальность и будет звучать чуть ли не как политический анекдот; более того, что, цитируя этот отрывок, Седой в каком-то смысле пророчил собственную судьбу.)

— А если честно, — добавил Седой, — то по машине. Машина новенькая, и я сразу разглядел, что она в экспортном исполнении. Выходит, валютные чеки у вас есть, и ваши собственные, законные, раз вам можно делать на них крупные покупки, при которых просто необходимо заранее доказать, что, имея валюту на руках, вы в своем праве. Иначе вместо того, чтобы стать владельцем машины, можно запросто стать владельцем места на тюремных нарах.

— Все точно, — кивнул полковник. — Глазастый ты парень.

— …Ну, вот, — Седой повернулся к Леньке и Юрке. — Представляте? Полковник делает покупки в валютных магазинах, да ещё пытается найти честных людей, у которых часть чеков можно безбоязненно обменять на рубли. Эти мошенники засекли, что у него крупные деньги на руках, и решили эти деньги выманить. Завязали знакомство, все чин чином, предложили провести сделку не на улице, а в уютной домашней обстановке… Мол, мы свои люди, из одного круга, все по загранкомандировкам катаемся, все порядочные и солидные. Как они устроили так, чтобы принять полковника в чужой квартире, где наверняка на момент сделки никого не будет и хозяева которой тоже не чужие в системе загранкомандировок и валютных чеков — ведь квартира должна выглядеть убедительней некуда — мы с вами разобрались, и по новой разжевывать не будем. Один из пацанов, ограбивших Юрика, притопал с его ранцем. Он должен был и обстановку проверить и, в случае чего, подать сигнал тревоги, и дверь отмычкой открыть. Качество ранца должно было стать дополнительным штрихом для полковника, лишним доказательством, что перед ним хорошо зарабатывающие и честные люди. А пацану этот валютчик наверняка сказал что-то вроде: «Беги вперед нас, сынок, чайник поставь…»

— Да, именно так, — кивнул полковник.

— Ну, вот. Когда вы вместе с мошенниками поднялись в квартиру, дверь была уже открыта, и вам в голову не могло прийти, что дверь открыли отмычкой, а не ключом.

Полковник покачал головой.

— Рисковые мошенники. Ведь и хозяева могли неожиданно вернуться, и соседи могли их засечь.

— Они все досконально выяснили, — возразил Седой. — Я думаю, они положили на вас глаз дня два или три назад и специально искали в «валютной» очереди достаточно наивных людей, чтобы под благовидным предлогом выманить у них телефон, адрес, сведения о расположении квартиры и сведения, когда в квартире наверняка никого не бывает. Эти салаги необстрелянные оказались для них настоящей находкой! И потом, ради такой суммы можно было и рискнуть. Сколько составил их навар? Пять тысяч, получается? Обалдеть!

— Скажите, а зачем вам надо было менять такую сумму? — поинтересовался Юрка.

— Для сестры в Красноярске, — ответил военный. — Они там новую квартиру покупают, кооперативную, я давно обещал помочь, если очередь до них дойдет… Можно было бы, конечно, и в чеках оплатить, но я прикинул, что выйдет дороже, потому что оплату с меня возьмут по другому курсу. Да и не хотелось, чтобы там, в Красноярске, узнали, откуда деньги у Ольги… Словом, дела семейные. Так что три тысячи мне — как мертвому припарки. А я ведь был так осторожен, выбирал, приглядывался, у кого стоит поменять… Совсем забыл, как в Москве такие дела прокручиваются.

— Если я прав, то ещё не все потеряно, — обронил Седой.

— В чем ты прав? — оживился военный.

— Я так прикинул, что, если они хотят подстраховаться со всех сторон, то пацан уберется раньше, чем вы сами уйдете, и чем они уйдут. Понимаете? Есть только одна причина, с чего бы пацану уходить раньше всех остальных… Да, а под каким предлогом они его отпустили?

— Да под самым простым, — вздохнул полковник. — Он крикнул: «Папа, я в секцию поехал, а потом к приятелю заскочу, вместе уроки сделаем!» Ну, тот ему и ответил: «Езжай, сынок!»

— «В секцию»! — фыркнул Седой. — Так вот, я его перехватил, и очень убедительно исполнил роль одного из главарей местной шпаны. «Эй, пацан, мне твой ранец очень нравится!..» Он ни за что не заподозрит, что это не случайность, что я специально его выслеживал и ради хозяина ранца старался… Отчаянный парень оказался. Вон, за нож попытался схватиться. Это для меня лишним доказательством стало, что я правильно угадал причину, по которой он побыстрее драпанул из квартиры. Ранец, даже самый лучший, с ножом в руках защищать парень не стал бы. А что если они его отослали, чтобы деньги в квартире не находились? Чтоб, даже если вы вдруг заметили бы подвох, деньги вышибить из них все равно не удалось бы? А они бы придумали, как от вас улизнуть…

— Ты заглядывал в ранец? — спросил полковник.

— Нет, — ответил Седой. — Оставил на закуску.

— Так давай посмотрим — неужели тебе самому не интересно узнать, прав ты или нет?!

— Где ранец, Юрка? — спросил Седой.

— В коридоре стоит, как я его и оставил.

— Тащи сюда!

Юрка за полсекунды приволок ранец. Положив руки на застежки, он сказал:

— Открываем?

— Открываем! — кивнули все.

Щелкнули замки, Юрка откинул крышку ранца, заглянул внутрь.

— Не знаю, что это… — его голос перехватило от волнения. — Но этого бумажного пакета раньше в нем не было.

Он вытащил из ранца пухлый пакет из коричневой оберточной бумаги, плотно засунутый между учебниками и тетрадками.

— Смотрите сами! — протянул он пакет полковнику.

Тот аккуратно вытряхнул содержимое пакета на кухонный стол.

— Охренеть!.. — вырвалось у ребят.

На столе рассыпались веером три тысячи инвалютных рублей в чеках серии «Д» — в бумажках разного достоинства.

— Да… — проговорил полковник. — Да, кажется, все деньги на месте… Ребята, вы меня спасли! Теперь, похоже, у нас решены все проблемы?

— Не все, — сказал Седой. — Еще несколько остаются. Первая — это Димка…

— Эту проблему мы решим на раз, — махнул рукой полковник. — Участковый оставил мне свой телефон, я сейчас позвоню и обо всем договорюсь с ним. Скажу, что материальных претензий не имею, и что, вообще, прошу парня отпустить, и дело все спустить на тормозах. В крайнем случае, есть у меня друзья и в милиции, найду я, как убедить участкового, что не стоит из мальчишеской шалости раздувать дело об огнестрельном оружии. Что еще?

— Проблема вот этих денег, — Седой кивнул на стол. — Ради такой суммы действительно и за нож хватаются, и людей на тот свет отправляют. Они наверняка вернутся! Что они знают обо мне? Что есть парень — надо полагать, уважаемый среди шпаны этого района — который прикарманил их кровно украденные денежки! К сожалению, у меня имеется броская примета…

— Да, — согласился полковник. — Вот эта седая прядь.

— Вот-вот, я о том и толкую. Буквально час другой расспросов среди местных — и они будут знать, кто я такой и где меня искать. Представляете, какую охоту за мной устроят? И ещё неизвестно, выкручусь я или нет, потому что эти люди пойдут на все!

— Та-ак… — сказал полковник. — А ты ведь прав. Ничего, обмозгуем, что тут можно сделать… Прикроем тебя. Еще проблемы есть?

— Одна или две. Во-первых, теперь у вас на руках оказалось три тысячи их собственных денег — они из-за этого не смогут обвинить вас в воровстве или ещё какую-нибудь пакость устроить?

— Не думаю, — покачал головой полковник. — Но посоветуюсь с понимающими друзьями.

— В милицию обращаться нельзя, — напомнил, на всякий случай, Седой. А то вас тоже могут записать в участники незаконной сделки.

— Да, — кивнул полковник. — Участие в незаконных валютных операциях. Хорошая статья, тяжелая. Даже меня могут взгреть, невзирая на все мои заслуги.

— Простите… — и Седой, при всей его сдержанности, не мог сдержать любопытства. — А чем вы все-таки занимались?

— Я ж сказал, — усмехнулся полковник. — Во Вьетнаме проторчал. А раз мне, даже в азиатско-социалистическом Вьетнаме, платили чеками серии «Д», а не чеками серий соцстран — значит, я делал что-то очень важное.

— А что именно — рассказать не можете? — вырвалось у Леньки.

— Почему не могу — смогу… лет через пятьдесят никакого секрета не будет! — рассмеялся полковник. — Вот увидимся, поговорим. Я там через многое прошел… А вот в Москве нарвался как последний лопух… Нет, не как последний лопух, все-таки им пришлось постараться, чтобы меня прокатить. Целый спектакль устроили… Ничего, теперь мы им устроим спектакль! Так, давайте следующую проблему.

— А следующая проблема — в том, что ребята все-таки должны получить эти свои мандарины в собственном соку, или как там эта фиговина называется. Конечно, они идиоты, и их выпороть надо за то, что они сунулись в валютные дела. Но если б они не сунулись — вас бы прокатили так, что вы бы никаких следов не нашли. Согласитесь, это они заподозрили подвох в том, что мужичок взялся выпытывать у них телефон, и с ранцем подставу заподозрили, когда этот мужичок со слишком аккуратным опозданием им «на помощь» пришел… И это они — точнее, тот из них, который сидит сейчас в ментовке — придумал включить магнитофон на запись. Теперь у нас есть доказательство, как вас кинули, и, если найти свои ходы в милиции или где, то это доказательство сработает…

— Сработает, — согласился полковник. — Это мы организуем. Но сперва надо вашего приятеля вызволить. Он, небось, натерпелся уже за свою выходку. А потом об остальном подумаем…

— Если надо, — предложил Седой, — я могу позвонить одному моему знакомому майору милиции, он свяжется с нашим участковым и все утрясет…

Кто помнит «Нож великого летчика», тот поймет: Седой имел в виду того майора, который помог ему (и всем нам) расхлебать довольно поганую ситуацию, потом взял Седого под крылышко. Понравился ему Седой.

— А у тебя даже знакомый майор милиции имеется? — весело сощурился полковник.

— Имеется, — солидно кивнул Седой. — Он, кстати, все уговаривает меня бросить слесарить и пойти в офицерское училище.

— Что ж, может, он и прав, — сказал полковник. — Из тебя, по-моему, хороший офицер получится. Звони своему майору, если ты в нем уверен. А я потом сделаю ещё несколько звонков.

Седой позвонил майору, который сперва долго ругался на него — опять, мол, влип в такую историю, что только диву даешься — потом малость успокоился, особенно когда полковник взял трубку и тоже объяснил, в чем дело, и сказал, что свяжется с нашим участковым и выручит паршивца. Потом полковник сел за телефон.

— Можно на твой адрес друзей вызывать? — спросил он у Юрки. — Я имею в виду, родители не скоро придут, ведь не стоит тебя закладывать? Ну, как я понял, не стоит им знать о том, в какую историю вы вдряпались из-за валютных чеков, так? И что вы вообще пытались эти чеки потратить?

— Не стоит, — согласился Юрка. — Но родители сегодня будут дома не раньше шести.

— Порядок! — заявил полковник. — Десять раз управимся, все будет шито-крыто… — он набрал номер. — Генка, ты? Хорошо, что застал. Запиши адрес, по которому нужно подъехать. История скверная, я тут… в общем, валютных «кидал» нарвался, и такие типы оказались, что сейчас, когда деньги из них вышибли, могут пойти на ножи. Надо проучить их, чтоб больше не возникали. Ну, увидимся — подробней расскажу. Значит, Андрюху подними, там, Кольку, кого еще… сам сообрази, кто нам пригодится и кто сейчас в городе. Нет, милицию впутывать не хочу, не тот расклад… Да, ещё одно! У тебя ж после Германии ещё эти консервированные мандарины остались — ну, те, которые ты так любишь? Очень хорошо! Прихвати три банки, а? Я не дурака валяю, это действительно важно. Со всей историей связано… Все, жду.

Он положил трубку.

— Мои ребята разберутся. Мы с ними такие огонь и воду прошли, что эти валютчики забудут дорогу в ваш район.

— «Подсадную утку» из меня хотите сделать? — спросил Седой.

— Вроде того. А теперь дайте мне послушать магнитофонную запись. Мне важно знать, что там записалось, а что нет.