Человек, который продал смерть

Глава 17

— Ник, — крикнула Пенни. 'Папочка.' Она вбежала в камеру и упала на колени рядом с Филипом Доуном.

Полковник подошел к ней и схватил за руку. «Ваша преданность достойна восхищения, мисс Доун, — сказал он. — Но мне жаль, что вашу свободу приходится несколько ограничивать. Ты будешь в наручниках, как твой друг Картер. По крайней мере, пока мы не в море. И тогда вам будет позволено позаботиться о вашем отце, — он сдержанно рассмеялся, — при условии, что доктор Инурис может скучать по тебе. Когда-нибудь в море, я посмотрю, сможем ли мы немного облегчить жизнь твоему отцу. Но пока мы должны поддерживать максимальную безопасность. Я надеюсь, вы поймете.

Он заковал ее в кандалы и вышел из камеры. Он снова повернул ключ в замке.

Мы слышали, как его шаги стихли в железном коридоре. Затем тишина.

Пенни посмотрела на меня через камеру.

— О, Ник, — сказала она. "Что произойдет?"

— Пенни Доун, — сказал я. «Верьте мне или нет, мы собираемся разрушить этот проект».

Филип Доун застонал и поерзал худым телом на соломенной постели.

— Мне нужно, чтобы он проснулся, — сказал я Пенни.

— Хорошо, — сказала она. Она начала звать. 'Папочка. Папочка. Это я. Пенни.

Старик снова зашевелился.

«Вставай, папа. Ты мне нужен.'

Его глаза дернулись, и он заставил себя сесть. — Это ты, Пенни? он сказал. «Здесь так темно. Я не могу найти свои очки».

«Это рядом с твоей левой рукой, папа», — сказала она.

В полумраке он нащупал их, схватил и надел на нос. Несмотря на отсутствие линзы, теперь он мог видеть. Его лицо просветлело, когда он увидел ее. «Боже мой, — сказал он. — Это действительно ты, Пенни?

— Да, пап.

— Ты прекрасна, — сказал он. 'Красивая.' И он начал плакать.

« Ш-ш-ш , папочка», — сказала Пенни. «Тебе не нужно плакать».

«Я ничего не могу с собой поделать, — сказал он.

«Папа, здесь с нами кто-то есть. Мы нуждаемся в твоей помощи. Впервые старик осознал, что они с Пенни в камере не одни. Он повернулся и уставился на меня.

— Это Ник Картер, папочка, — сказала Пенни. — Он хочет помочь нам выбраться отсюда.

— Верно, мистер Доун, — сказал я. «Я хочу вытащить тебя и Пенни отсюда и не дать кораблю пойти ко дну. Но я не могу сделать это без твоей помощи.

'Что я могу сделать?' он сказал.

— Хватит ныть, — сказал я ему. — Вопрос только в том, будешь ли ты это делать?

«Если я могу, я сделаю это», — сказал он. — Я больше ничего не должен Лотару Инурису. Мой контракт с ним закончился в тот момент, когда он прооперировал Пенни. Но он и его коварные друзья обманули меня. Они пришли ко мне сегодня утром. И они взяли меня на этот корабль и бросили в эту камеру. Когда я потребовал объяснений, китайцы засмеялись и назвали меня идиотом. Я помогу тебе, Картер. Я старый человек и не умею драться, но я помогу тебе. Теперь, когда с Пенни все в порядке, мне все равно, что будет с доктором Инурисом и его друзьями, или со мной. Все это двойная игра».

'Что ты имеешь в виду?'

«Они думали, что я просто старый, глупый человек. Старый идиот. Но было кое-что, чего они не знали обо мне. Я родился в Китае. Я говорю на их языке. И сегодня я слышал на китайском что-то, указывающее на двойную игру.

— Продолжай, — сказал я.

«На том приеме я присутствовал. Я так понимаю, Пенни рассказала вам об этом?

Я кивнул.

— Что ж, тогда, я полагаю, вы знаете мою роль. Я вошел в дело за Пенни. Но я так и не знал, кто его друзья. До сегодняшнего дня. А потом я узнал, что среди его друзей были китайцы и американцы из мафии. А сделка заключалась в том, что мафия будет поставлять китайцам золото в обмен на героин. Не могу сказать, что мне это очень нравится, но я также полагаю, что не в том положении, чтобы жаловаться на это. Ну, сначала все отвернулись от меня, приведя меня сюда и выдав полковнику Сину. Но другое предательство все еще существует. Китайцы обманывают мафию».

Я спросил. - 'Как?'

«Этот героин, — сказал он, — отравлен».

'Что ты имеешь в виду?'

"Именно то, что я говорю," сказал Филип Доун. «Я не знаю, что они в него кладут, но я знаю одно: героин упакован в два разных типа пластиковых пакетов. Вещи в зеленых мешках быстро убивают. Вещи в синих мешках работают медленно. Но если любой из них попадет в ваше тело, вы умрете.

Пришлось снять шляпу перед полковником Сином. Сорока пяти миллиардов долларов золотом ему не хватило. Без единого выстрела он обанкротит Соединенные Штаты и убьет миллионы людей. Это было лучше, чем ядерная война. Не было бы ни радиации, ни промышленных разрушений. Просто население, мертвое и неуклонно умирающее, не имеющее сил защитить себя.

И я был уверен, что Китай поймет планы Сина и воспользуется ими в полной мере. Дон Марио действительно станет королем: королем кладбища. Где-то в его заначке было, вероятно, несколько тысяч фунтов настоящего героина. Он проверил это и решил, что полковник Син действует добросовестно. Он должен был знать лучше. Но причин для жалости к нему не было. Он был лишь немного более жадным, чем ему было нужно. Мысль о том, что его обманули, сводила меня с ума от радости. За исключением того, что если бы он узнал, полковник Син сидел бы на золотой горе, а множество невинных людей было бы мертво или умирало на улицах Соединенных Штатов.

Но нет, если мне есть, что сказать по этому поводу.

— Ладно, послушай, — сказал я, поворачиваясь к Филипу Доуну. — У меня есть для тебя работа. И вам придется сделать это быстро. Но я думаю, ты выживешь, учитывая то, что Пенни сказала о тебе.

"Я сделаю все возможное," сказал он. 'Что это?'

«Пенни сказала мне, что вы эксперт по замкам и что вы знаете о них все, что нужно знать».

"Это может быть правдой," сказал Филип Дон.

— Хорошо, — сказал я. «Я хочу, чтобы ты освободил меня от этих оков и открыл мне дверь».

"Это тяжелая работа," сказал старик. «Особенно без всяких инструментов».

«Предположим, я сказал бы вам, что у нас есть какие-то инструменты, примитивные, но инструменты».

'Где?'

— Под моим воротником, — сказал я ему. — Там ты найдешь две бритвы.

Старик поднялся с земли и поковылял ко мне на негнущихся ногах. Он откинул воротник и вынул два лезвия. — Хорошая сталь, — сказал он. «Да, я думаю, мы могли бы использовать их. Замки на кандалах на самом деле еще примитивные, — сказал он после беглого осмотра. «Что касается дверного механизма, вы увидите, что это тоже не проблема».

"Сколько времени это может занять?"

Его глаза загорелись от перспективы снова быть полезным в ремесле, которое он знал лучше всего. — Это зависит от того, как долго я буду работать. Может быть, минут двадцать.

— Поторопись, — сказал я. «Если кто-нибудь придет, спрячьте эти лезвия под соломой».

Старик уже вытянулся во весь рост на полу, держа руки в квадратном пятне света, льющемся сквозь зарешеченное окно. Я не видел, что он делал, но слышал слабое трение металла, пока его руки возились под влажными слоями соломы.

Я пытался очистить свой разум, пока он работал. Я старался не тратить силы на беспокойство о том, продержатся ли его силы и осмелится ли полковник Син внезапно зайти внутрь, чтобы посмотреть, как поживают его заключенные. Я попытался изгнать ритмичное скрежетание лезвия по бетону, замедлить дыхание и забыть о времени. Но снаружи, я знал, этот кран раскачивался, как огромный маятник, между причалом и кораблем, набивая его трюмы тоннами золота. Я мог заставить себя не думать о времени, но не мог остановить его бег. И настанет момент, когда этот кран сделает свой последний ход и начнется триумфальное путешествие полковника Сина. Тогда было бы слишком поздно для меня делать то, что я намеревался сделать.

— Хорошо, — услышал я голос Филипа Доуна.

Он встал и в его руке я увидел одно из лезвий, или то, что от него осталось. Выглядело так, будто он сначала разделил его пополам вдоль и отрезал кое-что из того, что осталось. Он неуклюже двинулся ко мне и схватил замок на манжете моей правой руки. Он позволил остроконечному металлу скользнуть внутрь, держа ухо близко к замку. Он немного поковырял самодельный ключ между большим и указательным пальцами, затем осторожно повернул его.

— Почти, — сказал он. «Но недостаточно хорошо».

Он снова удалился в площадь света, и снова я услышал скрежет металла по бетону.

— Это должно быть так, — сказал он, когда вернулся.

Полный уверенности, он снова вставил точеное лезвие в замок и резко повернул запястье. В спокойной тишине камеры раздался щелчок. Замок распахнулся. Лицо Филипа Доуна вспыхнуло от волнения. — Остальное теперь просто, — прошептал он. Через несколько секунд он освободил мою другую руку и ногу.

Я приблизил свой рот к его уху.

— Хорошо, — сказал я. — А теперь освободи Пенни, очень тихо. А потом займемся дверью камеры.

Старик кивнул мне. Не прошло и минуты, как руки и ноги Пенни были свободны.

Я подозвал старика к себе и сказал, снова шепча: «Как ты откроешь дверь камеры?»

Он протянул руку. В его ладони лежал второй клинок, все еще не сломанный. Он взял его за тупую сторону и другим большим и указательным пальцами провел лезвием вперед и назад.

«То, что я собираюсь сделать, называется « лоидинг ». Обычно это делается полоской целлулоида. Он обладает как жесткостью, так и гибкостью, чтобы отодвинуть язычок замка назад. Клинок сделает то же самое.

— Это сильно шумит?

— Не знаю, — сказал старик. «Настоящий « loiden » должен быть очень тихим. Но как только этот язык падает обратно, я не знаю, что происходит. Нам просто придется пойти на этот риск.

— У нас нет особого выбора, — сказал я. — Я поставлю Пенни в угол между дверью и стеной, когда дверь будет открыта. Если что-то пойдет не так, она вне линии огня. Что до тебя, если все пойдет хорошо, ты сигналишь мне, когда замок свободен, а затем встаешь рядом с Пенни. Когда я выйду за дверь, не двигайся. Оставайся там, где стоишь, пока я не позову тебя. При условии, что я все еще буду в состоянии позвать.

Старик встал на колени у двери и начал ножом лезть в замок.

Я старался сохранять ровное дыхание. У меня было искушение полностью перестать дышать, чтобы была полная тишина.

Его запястье шевельнулось раз, два, три раза. Он работал в пространстве между дверью и коробкой. Затем он остановился.

Старик повернул ко мне лицо и кивнул. Пора было приступать к работе. И эта работа заключалась в захвате нескольких пистолетов-пулеметов.