Чем вы недовольны?

ВЫ ЗНАКОМЫ С НАШЕЙ ТАМАРОЙ?

Двухэтажный дом прадеда с зигзагообразной голубой лестницей стиснут двумя ореховыми деревьями. Большой инжир с кроной-шатром затеняет двор. От ворот ведет каменная дорожка. Справа приземистое здание кухни со столовой, в которой может одновременно обедать взвод пехоты.

Анатолий открыл калитку. Девушки вошли во двор. Две мохнатые горные овчарки, имея в резерве третью, с лаем ринулись к девушкам. И смутились… увидели Анатолия.

На теневой веранде стоял сам Алиас Эшба и брат Кати – Николай Мухин-Эшба. Шло техническое совещание – обсуждалось преимущество электробритвы.

Воспитанный в наилучших традициях горцев, Николай поспешил вниз – встретить гостей полагается до того, как они достигнут лестницы.

Анатолий представил Николая. Катя протянула руку брату.

– Мне кажется, я вас где-то встречала, ваше лицо как будто мне знакомо, – сказала Катя.

– Может быть, – сказал Николай. – И ваше лицо кажется мне знакомым.

Кругом учтиво улыбались. Действительно смешно: где могли встречаться Катя-поморка и Николай, выросший в Абхазии…

Алиас Эшба неторопливо спустился на площадку первого марша широкой лестницы.

Худой, величественный, густоволосый, в черных суконных брюках, белых шерстяных чулках и мягких чувяках – старейший рода Эшба ласково смотрел на подымающихся по лестнице девушек.

К воротам подкатил темно-красный «Москвич», и во двор вошёл стремительной походкой Еснат Эшба, будущий отец Кати.

Анатолий успел сказать прадеду, что девушки, его знакомые с далекого Севера, нежданно прибыли в Акуа. Еснат громко прервал сына по-абхазски:

– Неправду говорит! Он их с утра ждал на дороге. Что за порядок?! Не предупреждать, что ты пригласил гостей. Мне сказали в правлении колхоза. Я должен ехать в Гудауты… Почему ты не сказал?!

Алиас и Еснат поздоровались с девушками, каждый повторил их имена, чтобы запомнить. Гостей спросили о здоровье родичей. Между делом продолжали ругать бедного Анатолия, по-абхазски. Громко, темпераментно. На шум из кухни выбежала тётка Анатолия и ещё две девушки из рода Эшба.

Прадед, точно как предсказал Анатолий, дал короткое указание женщинам:

– У нас дорогие гости.

Всё! Откуда-то появилась туча мальчишек и девочек с чудесными тёмными глазами.

Алиас повел гостей на веранду. Во дворе начался буйный аврал, жертвой аврала стали индейка и несколько кур. Николай направился в погреб с точным указанием, какое вино надлежит доставить наверх.

Мальчики без всякой команды умчались на усадьбы ближних родственников – оповещать.

Анатолий был прав: прибытию Кати и Аси сразу придали особое значение. Никто не сомневался: одна из двух русских девушек – избранница Анатолия.

Еснат твердо решил: вот эта, похожая на горянку. Очень приятная девушка.

Несчастного Анатолия отстранили. Прадед лично ввел Катю и Асю в комнату-зал, прямо с веранды. Ковер национального рисунка украшал стену и тахту. Старинное оружие Алиаса Эшба красовалось на ярком фоне ковра.

Прадед повернул выключатель, зажглась люстра-модерн. Хотя на улице светило солнце, в комнате-зале было прохладно и не очень светло из-за глубокой крытой веранды.

В первом углу на столике – радиоприёмник. Вдоль стен стулья с высокими плетеными спинками. У левой стены длинный стол, на окнах, выходящих на веранду, тюлевые занавески. На другом столике – грамоты Алиаса Эшба… За успехи винодела, за руководство советом стариков, за прошлые судейства на скачках и самая почетная – за участие в революционном движении, полученная одновременно с орденом Ленина.

В застекленном шкафу реликвии: российская медаль за участие в бою на реке Ингур, удостоверение члена ревкома 1921 года, фото – Серго Орджоникидзе с личной надписью.

– Наши гости из Ломоносовска, где живет Тамара, сестра Николая, – решил признаться Анатолий. Наконец ему удалось вставить слово.

Прадед встал, долго пристально-ласково смотрел на девушек.

– Вы знакомы с нашей Тамарой? С сестрой Николая? Анатолий завтра поедет на вашу родину и привезет мою внучку Тамару. Теперь она будет жить у нас. Ей приготовлены подарки.

Прадед открыл шкаф, достал ореховый ящичек и показал гостям старинной работы серебряный браслет и разные украшения, принадлежавшие его жене, прабабке Анатолия.

– Очень красивые, – сказала Ася.

Все молчали. Говорил старший рода Эшба. Внуки и правнуки даже не присели.

Через два часа после осмотра обширного сада, великолепных экземпляров айвы, хурмы, мандаринов, каштанов, орехов, инжира, яблок, груш, виноградных лоз, персиков, с указанием, когда, в честь кого дерево посажено, гостей усадили за стол.

Последний тост в честь одного из родственников, сидевшего за столом, а их сидело человек шестьдесят, произнесли в одиннадцать часов вечера.

Еснат уже давно вернулся из Гудаут. Уже были спеты мужественные песни горцев, Анатолий и Николай уже много раз плясали абхазскую лезгинку… Катя и Ася успели перезнакомиться с двумя десятками тётушек, двоюродных сестер и близких родственниц Анатолия, они в сотый раз слышали:

– Ах, если бы Анатолий предупредил, мы бы приготовили приличный обед.

Ася шептала Кате:

– Какой ещё обед? Я не знаю, встану ли из-за стола. Никогда столько вина не пила. Голова ясная, но чувствую, что ноги мои…

– Не надо было надевать «шпильки».

– При чём тут «шпильки»?!

Еснат, как человек деловой, расспросил Асю, есть ли у Кати мать, отец, какой Ася закончила институт. Много ли у Кати родственников? Еснат заверял, что Анатолий послушный сын, и так как Катя понравилась всем родственникам, то ей нечего раздумывать, можно играть две свадьбы подряд.

– Конечно, – соглашалась Ася, ошеломленная горячим, шумным приемом.

Алиас Эшба сидит рядом. И когда он говорит Кате: «Мы пьем за твое счастье и счастье твоих родственников, дорогая дочка», он и не подозревает, что таится в его словах.

– А мне можно произнести тост? – вдруг спросила Катя тамаду – одного из дядей Анатолия, заместителя председателя колхоза Ивана Чачба.

Тамада разрешил.

Катя недаром окончила юридический факультет. Хотя, по правде сказать, в данный момент это не играло роли: когда говорят от сердца, красноречие не обязательно.

Сердце Кати возвестило – с этого часа она всегда будет согреваться при одном воспоминании о ставшей ей близкой большой семье Алиаса Эшба. Быть членом трудолюбивой, дружной и жизнерадостной семьи – истинное счастье. Она рада за Николая, что он стал членом этой семьи. Она узнала, каков абхазский народ и его свободолюбивая история.

– Я желаю всем вам счастья. Подымаю этот бокал за абхазский народ!

Членам совета стариков переводили соседи по столу: учителя, врач, технолог чайной фабрики, два агронома, бухгалтер, бригадиры и, конечно, Анатолий…