Ченслер

12. ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ — ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ ОКТЯБРЯ

Роберт Кертис все сообщил капитану Хантли; формально он все еще является командиром корабля, от которого нельзя скрывать создавшееся положение.

На это сообщение капитан не ответил ни слова. Проведя рукой по лбу, как человек, который хочет отогнать от себя докучливую мысль, он преспокойно вошел в свою каюту, не сделав никакого распоряжения.

Роберт Кертис, лейтенант, Фолстен и я держим совет, и меня крайне поражает хладнокровие, с которым мы относимся к постигшей нас беде.

Мы обсуждаем все шансы на спасение, и Роберт Кертис говорит под конец:

— Пожар остановить невозможно, жара в носовой части стала невыносимой. Наступит момент, и, вероятно, очень скоро, когда огонь прорвется, наконец, сквозь палубу. Если волнение на море позволит нам воспользоваться шлюпками, то мы еще до этого покинем «Ченслер». Если же бежать с корабля не удастся, мы будем бороться с огнем до последней возможности. Кто знает, не легче ли будет затушить пожар, когда он вырвется наружу? Возможно, что мы скорее одолеем явного врага, чем тайного.

— Я вполне согласен с вами, — спокойно отвечает инженер.

— И я тоже, — говорю я. — Но, господин Кертис, учитываете ли вы, что в глубине трюма находятся тридцать фунтов взрывчатого вещества?

— Нет, господин Казаллон, — это пустяки, и они не в счет! Зачем мне зря беспокоиться? Могу ли я вынуть из горящего груза бутыль с взрывчатым веществом, да еще спустившись в трюм, куда нельзя открыть доступ воздуха. Нет! Об этом и помышлять нечего. Не взорвется ли пикрат калия раньше, чем я закончу эту фразу? Вполне возможно! Огонь либо доберется до него, либо не доберется. Следовательно, то обстоятельство, о котором вы говорите, для меня не существует. Избавить всех нас от ужасного конца — дело бога, а не мое.

Роберт Кертис говорит все это спокойно, серьезно, мы же молча опускаем головы. При таком бурном морс спастись бегством нельзя, — значит, надо забыть об этом.

«Взрыв не обязателен, но возможен», — сказал бы формалист.

Такое замечание с прекраснейшим в мире хладнокровием сделал инженер.

— У меня к вам есть вопрос, господин Фолстен, — говорю я тогда. — Может ли пикрат калия воспламениться без предварительного толчка?

— Безусловно, — отвечает инженер. — В обычных условиях пикрат калия воспламеняется так же, как порох. Ergo…[4] Да, Фолстен сказал «Ergo». Похоже, право, что он читает лекцию по химии.

Мы поднимаемся на палубу. Выходя из кают-компании, Роберт Кертис сжимает мне руку.

— Господин Казаллон, — говорит он, не пытаясь скрыть свое волнение, — «Ченслер» — это корабль, который я так люблю… Видеть, как его пожирает огонь, и быть бессильным, совершенно бессильным!..

— Господин Кертис, ваше волнение…

— Сударь, простите меня, в эту минуту я потерял власть над собой! Вы один видели, как я страдаю. Но этого больше не будет, — добавляет он, стараясь овладеть собой.

— Значит, положение безнадежно?

— Безнадежно, — бесстрастно повторяет Роберт Кертис. — Мы привязаны к мине, фитиль которой зажжен! Остается узнать, долго ли он будет гореть.

Сказав это, Роберт Кертис ушел.

Во всяком случае, ни матросы, ни пассажиры не знают, насколько опасно наше положение.

С тех пор как стало известно о пожаре, мистер Кир занялся отбором наиболее ценных вещей и, конечно, позабыл, о жене. Заявив помощнику капитана, что необходимо затушить огонь, он возложил на него ответственность за все последствия пожара, удалился в свою каюту в кормовой части судна и больше не показывался. Миссис Кир все время стонет, и, несмотря на свои чудачества, несчастная женщина внушает жалость. Мисс Херби считает себя более чем когда-либо обязанной ухаживать за своей госпожой и проявляет исключительную самоотверженность. Я не могу не восхищаться этой молодой девушкой, для которой долг — это все.

На следующий день, 23 октября, капитан Хантли пригласил своего помощника к себе в каюту, где между ними произошел следующий разговор, который мне и передал Роберт Кертис.

— Господин Кертис, — говорит капитан, блуждающий взгляд которого свидетельствует о помрачении рассудка, — ведь я моряк, не правда ли?

— Да, сударь!

— Так вот, представьте себе, что я позабыл свое дело… Не понимаю, что со мной… но я забываю… не знаю… Разве мы не взяли курс на северо-восток по выходе из Чарлстона?

— Нет, сударь, — отвечает Роберт Кертис, — мы все время шли на юго-восток, согласно вашему приказу.

— Однако мы везем груз в Ливерпуль?

— Конечно.

— А как… как называется наш корабль, господин Кертис?

— «Ченслер».

— Ах, да! «Ченслер»… Где он сейчас находится?

— Несколько южнее тропика Рака.

— Так вот, сударь, я не берусь вести его на север… Нет! Не могу… Не хочу выходить из каюты… Вид моря мне противен…

— Надеюсь, сударь, что заботливый уход…

— Да… да! Увидим… позже. А сейчас я дам вам приказ, последний, который вы от меня получите.

— Я вас слушаю.

— Начиная с этой минуты, сударь, я — ничто на борту корабля и вы принимаете его командование… Обстоятельства сильнее меня, не могу больше бороться… Что-то плохо соображаю и мне очень не по себе, господин Кертис, — добавляет Сайлас Хантли, сжимая лоб обеими руками.

Помощник капитана внимательно вглядывается в того, кто до сих пор командовал кораблем, и ограничивается ответом:

— Хорошо, сударь!

Потом, поднявшись на палубу, он передает мне этот разговор.

— Если этот человек окончательно и не сошел с ума, — говорю я, — то во всяком случае он душевнобольной. Хорошо, что капитан добровольно отказался от командования.

— Я замещаю его в очень тяжелых условиях, — заявляет Роберт Кертис. — Ну что же, я исполню свой долг.

Сказав это, Роберт Кертис подзывает матроса и приказывает вызвать боцмана, который тотчас же является.

— Боцман, — говорит ему Роберт Кертис, — соберите экипаж у грот-мачты.

Через несколько минут все матросы «Ченслера» уже толпятся в назначенном месте.

Роберт Кертис становится среди них.

— Ребята, — говорит он спокойно, — в этом тяжелом для всех нас положении и по причинам, о которых я не хочу говорить, Сайлас Хантли сложил с себя обязанности капитана. С сегодняшнего дня на борту командую я.

Так Роберт Кертис стал капитаном «Ченслера», и это назначение может лишь послужить к общему благу. Теперь во главе экипажа стоит человек решительный и надежный, готовый на все ради нашего спасения. Летурнеры, Фолстен и я тотчас же поздравляем Роберта Кертиса, к нам присоединяются лейтенант и боцман.

Корабль продолжает идти на юго-запад, и Роберт Кертис, велев поднять все паруса, стремится поскорее добраться до ближайшего из Малых Антильских островов.