Чёрная река

8

Обогнув бетонное заграждение, фургон подъехал к вокзалу Гранд-Сентрал со стороны Вандербильт-авеню. Боец национальной гвардии, охранявший вход, направился к машине. Натан Бун сделал знак своему наемнику, нью-йоркскому детективу Рэю Митчеллу, и тот, опустив окно, показал сержанту бэйджик.

— Поступил звонок, будто на станции два драгдилера толкают товар, — сказал он. — Говорили еще, с ними девочка-китаянка. Представляете! Это я к чему: если загоняешь дурь, то хоть няньку найми и дитятко дома оставь.

Ухмыльнувшись, гвардеец опустил винтовку.

— Я в городе шесть дней, — сказал он, — но заметил: все тут слегка чокнутые.

За рулем остался Вандерпул, наемник из Южной Африки, а Бун с Митчеллом и Краузом выбрались из машины. Митчелл, одетый в дизайнерский костюм, был маленьким и трещал без умолку; не то что Крауз — полная противоположность напарнику: здоровенный, слегка приторможенный, морда красная, будто он на кого-нибудь злится. Обоим детективам Бун платил ежемесячное жалованье и премии за сверхурочную работу.

— Дальше — что? — спросил Крауз. — Спрыгнули они с поезда, а потом?

— Продолжайте, — велел Бун в микрофон. В наушники ему непрерывно поступала информация от двух команд наемников и из берлинского центра. Техники взломали систему техобслуживания транспортной системы Нью-Йорка и теперь использовали ее камеры, чтобы выследить беглецов.

— Они по-прежнему в метро. Станция на транзитном уровне, — сообщил Бун. — Движутся к челночному поезду в зоне прямой видимости камер.

— Перехватим?

— Не сейчас. Майя знает, что мы ее преследуем, и изменит направление. А прежде всего попытается уйти от камер.

Улыбаясь, Митчелл посмотрел на напарника.

— Вот тут-то мы ее и сцапаем.

Бун вернулся к фургону и вытащил из салона алюминиевый чемоданчик с оборудованием для радиослежения и три комплекта инфракрасных очков.

— Спускаемся. Я свяжусь с опергруппой на Пятой авеню.

Все трое вошли в здание вокзала и спустились по мраморной лестнице, спроектированной по подобию лестницы в старом Парижском оперном театре. В главном вестибюле Митчелл подскочил к Буну.

— Надо бы кое-что прояснить, чтобы, значит, все до конца понятно было, — затараторил он. — Мы сопровождаем вас по Нью-Йорку и улаживаем разногласия с местными. Но мочить никого не станем.

— И не надо. Улаживайте дела с властями.

— Без проблем, понятно, ясно. Пойду к транспортной полиции, скажу, что мы прибыли, зарегистрируюсь.

Вытащив из кармана бэйджик и прицепив его к пиджаку, Митчелл удалился. Крауз оставался при Буне, словно гигант-телохранитель. Вдвоем они отправились к центральному информационному киоску с часами о четырех циферблатах наверху. Размер главного вестибюля, его стрельчатые окна, белые мраморные полы и каменные стены лишний раз убеждали Буна, что его сторона победит в скрытой войне. Каждый год через вокзал проходят миллионы людей, и лишь немногие догадываются, что самим этим зданием Братство исподволь демонстрирует свою мощь.

Уильям К. Вандербильт, железнодорожный магнат, который и заказал постройку Гранд-Сентрал, был одним из основных американских союзников Братства в начале двадцатого века. Он велел украсить сводчатый потолок главного вестибюля знаками зодиака — на высоте пяти этажей над мраморным полом. Задумано было изобразить звездное небо над Средиземноморьем в период жизни Христа. Но никто — даже египетские астрологи первого века — не видел такого порядка звезд: зодиакальный круг на потолке изобразили перевернутым.

Бун забавлялся, читая различные версии того, почему звезды расположены именно так. Чаще всего говорилось, будто художник раздобыл где-то древний манускрипт и скопировал рисунок именно оттуда. А сам рисунок сделал некто из другой солнечной системы. Однако объяснить, почему же архитекторы Вандербильта разместили странное художество в вестибюле столь важного здания, не взялся никто.

Только Братство знало, что рисунок на потолке не имеет ничего общего со средневековым представлением о порядке расположения звезд. На деле созвездия разместились так, будто их видит некто, скрытый в полом потолке и следящий, как Странники спешат к поездам. Большинство звезд было лампочками на иссиня-черном небе, но имелись и десятки отверстий-глазков. В прошлом полиция следила за подозрительными гражданами в бинокли. Сегодня все население страны — под наблюдением сканеров и прочих электронных устройств. А звездный рисунок свидетельствует, что только наблюдатели видят вселенную точно.

На спутниковый телефон поступил звонок: в ухо Буну зашептал Саммерфилд, бывший британский солдат. Опергруппа подъехала к вокзалу и припарковалась позади фургона. На это задание набрали преимущественно тех же людей, что участвовали в операции в Аризоне — она укрепила моральный дух наемников; необходимая жестокость сплотила людей из разных стран и с разным прошлым.

— Что теперь? — спросил Саммерфилд.

— Разбейтесь на небольшие группы и войдите через разные двери, — приказал Бун и посмотрел на табло с расписанием. — Встретимся у тридцатого пути, у поезда, который идет на Стэмфорд.

— Я думал, они поедут на челночном.

— Сейчас Майе нужно только одно — защитить Странника. Она как можно скорее попытается спрятаться, а значит, беглецы пойдут вниз по тоннелю или выберутся к площадке для техобслуживания.

— Цель все та же?

— Уничтожить на месте всех, кроме Габриеля.

Саммерфилд отключился, и поступил новый звонок — от интернет-бригады: Майя и беглецы достигли платформы у челночного поезда, но остаются на месте. Год назад в Праге Бун убил отца Майи Торна и теперь испытывал к девушке некую привязанность. Она не чета своему отцу, не такая твердая. Возможно, потому что не захотела стать Арлекином. Одну ошибку Майя уже совершила, и следующий выбор ее погубит.