Черная валькирия (СИ)

Глава 15

Обен

Эльриан улетел на Эллану, проводить традиционную церемонию Дня представления фамилии, обещал присмотреть за срочной отправкой грузовых кораблей с зерном. И привезти специалистов по гарантированному земледелию, оборудование уже загружалось на корабли Холдинга Лански-Грасс, которые его и производили. Перед отлетом он любезно предоставил каюту на своем крейсере для вдовствующей королевы Вирнаиры. Сам он полетел на императорской скоростной яхте, что бы не терятьмного времени на перелет. Элеонора внезапно оказалась на корабле почти один на один с Геллертом. Если бы не его бабушка, то ситуация вышла бы за рамки приличия. Вдовствующая королева произвела на нее хорошее впечатление. Сдержанная, воспитанная, (а что она еще ожидала??) не то, что внук! Да, конечно, тот рос вдали от семьи. Вот и не получил приличествующего воспитания! Правда, она совершенно случайно оказалась свидетельницей разговора бабушки с внуком, и кое-что узнала о жизни Геллерта после того, как его отослали из семьи. И это изменило многое. В тот вечер старшая сестра отделения отослала ее домой пораньше. В отделение прислали на практику четырех девочек из медицинского училища, после первого года обучения они должны были весь июль проработать санитарками. Так сказать, изучить все аспекты ухода за больными. Пол дня Элеонора вводила новеньких в курс дела, а потом Старшая медсестра отправила ее домой.

— Ступай, ты уже почти две недели без выходных, отоспишься, отмоешься. Смотри, на кого похожа стала! На приведение! Завтра у тебя полный выходной. Так что жду послезавтра! Ступай!

Радостная Нора вызвала мобивен из космопорта, приехала на крейсер, вымылась, перекусила, поспала, и пошла в библиотеку, где был комп, подключенный к базам памяти всех крупных библиотек мира. Ей было надо найти одну книжку по фобиям. Хотелось помочь одному раненому парню. У него не стали извлекать осколок из ребра, тот полностью вошел в кость, его можно было только выпиливать. Состояние было критическим и осколок оставили в покое, но парень вбил себе в голову, что тот может выскочить и повредить сердце. Надо было помочь его разубедить. Нашла нужную книжку, начала читать, и тут услышала голоса. За стеллажами стояли диванчики, для желающих спокойно посидеть, почитать бумажную книжку в тиши библиотеки. От них ее загораживал большой стеллаж с приключенческими и дамскими романами. Нора хотела выйти к посетителям, но потом поняла, что это королева Наира с внуком, и решила лишний раз с «противным Геллом» не встречаться. Еще расскажет своей бабушке, что она отбывает наказание, а не работает по зову сердца, как решила старушка, когда посещала госпиталь на днях. Наира восхищалась ее самоотверженностью. Превращаться из волонтера в наказанного дезертира не хотелось и она осталась на месте. Тем более разговор шел на сугубо государственные темы. Наира рассказывала внуку о своем посещении больниц и госпиталей, о реакции инопланетных медиков на царившую там разруху. Элеонора читала свою книгу, как вдруг тема разговора резко сменилась.

— Вроде все, — тихо произнесла Вирнаира, — прости, но ты так мне и не расскажешь, как тебе удалось спастись и почему тебя карусовские ищейки у нас спустя два года искали?

Геллерт вздохнул.

— Если очень тяжело, то не надо, не вспоминай.

— Если честно, то скорее стыдно. Я же почти сломался, уже не боролся, плыл по течению. Все мое спасение, это не результат моей борьбы, а цепь простых случайностей. Хорошо, расскажу, может так и похороню, наконец, свое прошлое. В первый момент я был просто в шоке, совершенно не ожидал, не был подготовлен к такому. Старик Орински был честным человеком, слишком честным, ему бы стоило чуть-чуть подыграть сыновьям, пообещать присягнуть Готтринам, подумать немного и о мальчишке, которого ему доверили, тем более он знал, кого. Нет, шел напролом, орал на сыновей, пока не упал и умер. Думаю, инфаркт, за сердце схватился. Ну, сыновья наследство оценивать начали. И меня обнаружили. Сейчас я бы по-другому себя повел, сразу же сообразил, и бежал бы, пока ошейник не активировали. А тогда, молодой осел, был уверен, что ничего плохого со мной не сделают, вернут вам. А наследники в панику ударились, видят мои белые виски и не знают, что делать. У них даже мысль была самому Криттону меня сдать, тут я уже запаниковал, но одумались, за укрывательство — смертная казнь и конфискация имущества, отец умер, но имущество все равно, скорее всегоГоттрины под предлогом укрывательства прикарманят. Поэтому виски мне наскоро закрасили, ошейник активировали и отправили на рабский рынок. Сначала меня купила какая-то бандерша, держала два борделя в столице, решила обучить и сдавать престарелым теткам, они мальчиков молодых любят. Учить решила сама. Ну, а что бы понятливей был, пригрозила, что не буду послушен, то она меня кастрирует и продаст как евнуха, а как там меня будут использовать, так это от хозяина зависит. Я у нее около полугода пробыл, видимо, был хорошим учеником, поэтому меня какая-то купчиха выкупила, для так сказать, развлечения. Но если профессионалка все же берегла, для продажи, старалась кожу не портить, если и порола, то ремнем, от которого только синяки и то на мягком месте. Купчихе на это наплевать было, так что била она меня почти каждый день и чем попало, часто голодным оставляла, через три месяца я бежать попытался, далеко не ушел, поймали, избили и продали, в какой-то трактир, подносить еду, и не только. Хозяин был совершеннейший скряга, кормил объедками, которые уже в переработку не годились, я тогда так оголодал, что не удержался и кусок мяса недоеденного с тарелки съел. И опять, избили и продали, но уже с пометкой — «вор». Дальше уже все смешалось, долго ни у кого не задерживался. Голод, боль, грязь, смертельная усталость. Плыл по течению. И на очередных торгах, продавец решил, что надо меня в порядок в порядок привести, тогда больше дадут. Велел вымыться, колтуны из волос выстригли, тогда и видно стало, что у меня почти полголовы белые, значение этому не придали, выставили на продажу, а тут один из Карусовых дружков ему подарок искал. Криттон помер, сынок власть принял и гулял. Увидел меня, и понял, в чем дело. Проверил историю на ошейнике, и убедился, что и возраст, и имя совпадают, я как Гелл числился, и обрадовался, что такой подарок нашел. Правда, сначала дал день отлежаться, накормил даже, потом отвез к Карусу. Они там все пьяные были, в хлам. И тут я понял что все, конец. Хорошо, если просто убьют, пусть даже в клетку к диким зверям кинут, Карус тогда моду ввел на такую утилизацию ненужных рабов. Но понимал, что вряд ли. Поиздеваются вначале всласть. Карус меня за подбородок взял, повертел, сзади дружки советы дают, что со мной сделать. От их советов мороз по коже. Но Карус вдруг заявил, что такое блюдо нужно есть на трезвую голову, приказал меня запереть до завтра, когда протрезвеет, займется. Заперли даже не в подвале, в каком-то чулане, ошейник запрограммировали на 100 метров, дальше — жечь начнет. Пол ночи просидел, состояние трудно передать, все, уже себя покойником считал, но под утро пришел какой-то старик, совсем древний, вывел наружу, рассказал, что если смогу дойти, то мне помогут, надо идти на центральный рынок, в мастерскую «Мастер Помогайка», там ошейник снять могут и чип изменить. Он давно про это место знает, но ему не дойти, ошейник убьет, а я молодой, может смогу. Он знает, кто я такой, вот и помогает. Все равно, его Карус на утилизацию назначил. Вывел через черный ход, и я пошел. Как дошел, сам не понял, последние метры почти полз, когда ошейник сняли, кожа под ним местами до мяса сожжена была, шрам так и остался. Повезло, что удушение не поставили, пьяные слишком были. Меня почти сразу к Штраббе переправили, там подлечили, и я у него остался. Он догадывался обо всем, но молчал. Учить меня начал, и военной науке, и всему, что образованному человеку знать положено. Заместителем своим сделал. Вот так как-то.

— Господи, Гелл, — всхлипнула Наира, — я думала, что все плохо, но такое…

Элеонора сидела и боялась пошевелиться. Господи, неужели так бывает в жизни! Какой кошмар! Вспомнила Ронгвальда. Тот два месяца в таком аду прожил, и был похож на ходячий труп, но ему было уже больше 20 лет, взрослый, а тут мальчишка, подросток 13–14 лет! Жалость захлестнула ее. Нет, рабство это зло, которое надо уничтожать! И хватит третировать Геллерта. Прав отец, глупость все это, ее глупость и гордыня. Все, осознала, больше такого не повторится!

Эльриан сообщил, что задержится на пару дней, Габриэль сдает последний экзамен, он хочет его с собой взять, с братом познакомить, как подаст документы в Университет, так они вылетят. За ужином Нора была молчалива, сказала, что очень устала, но ей дали выходной, завтра отлежится, отоспится и будет как новая. Геллерт с бабушкой обсуждали приезд Габриэля, гадали, почему он поступает на Эллане. Тут Элеонора смолчать не смогла, и рассказала историю, произошедшую с Габриэлем, и что была свидетелем попытки похищения, и что отец боялся, что Альмира, она же мать Ванесса, навела на него агентов Каруса и увез долечиваться на Эллану, где Габриэль и заканчивает среднюю школу на домашнем обучении. Внук с бабушкой не смогли удержаться от едких комментариев в адрес Ванессы. Геллерт расспрашивал про брата и они, может в первый раз, спокойно поговорили. В конце разговора оба поблагодарили ее за поддержку их родственника. В эту ночь Нора впервые спала спокойно. В отличие от Геллерта.

Гелл ни разу не влюблялся. Подростковый возраст прошел не по-людски, он рано, слишком рано познал суть физических отношений с женщиной, причем, ничего хорошего он из этого опыта не вынес. Нет, женоненавистником не стал, но воспринимал секс просто, как физическую потребность. Любовницы были, вроде Майи, не слишком блюдущие свою чистоту девушки. Деревенские девушки. С кем-то другим ему просто негде было встретиться. Может поэтому его так раздражала эта рафинированная аристократка, синеглазая фифа, дочь императора, самой большой проблемой в жизни которой оказалось, что ее не пустили повоевать. Однако, пообщавшись поближе, он понял, что вся ее заносчивость, упрямство и, иногда просто глупость, это наносное, дань воспитанию и избалованности. И, даже некоторой неуверенности в себе. Поговорив с ней пару раз, он понял, что ее оценка ситуации, ее суждения почти всегда верные, что обычные человеческие чувства ей не чужды, а даже наоборот, присущи. И вообще, она неплохой человек. Вон, помогла совершенно незнакомому парню в сложной ситуации. Может, стоит перестать ее подкалывать и третировать? Все-таки ее отец хороший человек, без его помощи и советов вряд ли удалось бы так быстро убрать Каруса, справиться с голодом. А яблоко от яблони недалеко падает! С такими мыслями он провертелся пол ночи без сна, задремал под утро, за завтраком бабушка как-то внимательно посмотрела на него, но промолчала. Элеонора была немногословна, сдержанна, и на вопрос, очень ли ей неприятно выполнять обязанности санитарки, неожиданно сказала, что она ему благодарна за такую возможность увидеть жизнь не через розовые очки, и ей приятно ощущение, что она приносит реальную пользу. Однако! Какие перемены! Получив заверения, что она и дальше останется работать в госпитале, только нельзя ли сделать пищу более съедобной, тогда она смогла бы обедать вместе со всеми, а так она есть не может, и отдает свою порцию одной медсестре, которая содержит бабушку и младших брата с сестрой. Гелл со значением посмотрел на свою бабушку, которая важно кивнула. Тогда он просто сообщил, что Обену угрожал голод, вызванный нерачительным хозяйничаньем Каруса, но теперь пошли поставки продовольствия с других планет и острота проблемы снята. Так что питание улучшится, а ее знакомая может обратиться за социальной помощью, вдовствующая королева как раз курирует проблемы здравоохранения и социальной помощи. Так что общение наладилось, от чего в груди у Геллерта почему-то потеплело. Сегодня Элеонора оставалась дома, а завтра Гелл твердо решил сам подвезти ее до госпиталя, пока ее отец еще не вернулся. Он подошел к знакомому телохранителю, Жюлю, и тихо попросил чуть-чуть запоздать с подачей мобивена завтра утром, что бы у него был предлог предложить подвезти девушку. Жюль понятливо кивнул, и по-дружески подмигнул ему.

***

Обен, где-то в лесах северо-запада

Народность Вельхе`ньян, суровые люди, всегда жившие по своим законам и правилам, не признававшие власть Обена, голодал. Засуха выжгла траву, скот дох, приходилось есть убоину, люди стали болеть. Съездившие на базар в ближайшее большое село старейшины, всегда с выгодой продававшие свое основное богатство — разноцветные камни из глубины гор, вернулись ни с чем. Не удалось ничего продать, ни купить продукты. Люди в деревне говорили, что голод всеобщий, что это наказание Божие за правление негодного Каруса. Что торговцы в этом году не приехали и никому их камни не нужны. Правда, говорят, новый правитель посылает в деревни зерно, но когда еще очередь до них дойдет, да и дойдет ли? Расстроенные старейшины вернулись, и стали решать, что делать. И тут в стойбище объявился человек, видимо, не из последних, судя по одежде и свите, и рассказал, что для малых народов зерно уже выделили, но, видимо, их долю перехватили соседи, всегда с ними враждовавшие Новyде`рьян. Поэтому им надо собрать мужчин, и идти не большое поле, куда привозят зерно гремящие колесницы и отстоять предназначенное им пропитание. Народ воодушевился, вооружился и двинулся спасать своих жен и детей от голода.