Черная валькирия (СИ)

Глава 22

Обен.

Опираясь на Габриэля Геллерт медленно вышел из уже порядком надоевшей палаты в пустой коридор. Медленно дошли до небольшого холла, и тут он понял, что переоценил свои силы. Навалилась такая усталость, как будто пробежал 30-километровый кросс со всей выкладкой. Коротко сказал брату: — Давай сядем, похоже, на сегодня все. Выдохся!

— Может позвать кого?

— Нет, посидим немного и поползем обратно!

В этот момент в холл вошел Эльриан под руку с дочерью. Элеонора рванулась к Геллерту:

— Гелл! Что случилось! Почему ты здесь?

— Расхаживаюсь потихоньку, Нора. Ничего страшного, просто сил пока меньше, чем хотелось бы! Придется возвращаться! — Он оттолкнулся от диванчика и тяжело поднялся на ноги. Габриэль сунулся помочь, но Гелл остановил его, мотнув головой в жесте отрицания. Элеонору это не остановило. Она подхватила Геллерта под руку и тоном, не допускающим возражений, сказала:

— Я тебе помогу, один ты не дойдешь, слишком рано. Я умею, приходилось!

У входа в коридор их настиг строгий голос императора:

— Геллерт, я подойду попозже! Нам необходимо поговорить!

Гелл приостановился, обернулся и ответил: — Я к вашим услугам в любое время! — И продолжил осторожное движение.

Габриэль был в смятении. В голове у него всплыли обрывки беседы с Роном, об особенностях ухаживания в семьях правителей. Судя по всему, Гелл и Нора сейчас перешли черту дозволенного. Габи со страхом посмотрел на Эльриана. Он ожидал, что тот будет очень зол, но нет, неожиданно оказалось, что император улыбается!

— Пойдем, Габриэль, в ближайшее время мы здесь будем лишними. — Он поманил Габриэля и вышел из медицинского отсека. Немного удивленный Габриэль последовал за ним. Получается, у Геллерта с Норой имеются отношения? Ч то же, они друг другу подходят! Значит, он с чистой совестью может ухаживать за Гюзель. А х да, разрешение эмира! Но его же здесь нет? Нет! Он здесь! Он же член коалиции. А Гюзель говорила, что они с Эльрианом друзья. Надо попросить императора замолвить за него словечко, попросить о разговоре, вот он и соблюдет все правила. И у Геллерта все будет хорошо, он же спас Элеонору! Ее отец вряд ли будет против его ухаживаний!

— Ваше Величество, — обратился он к своему спутнику, — я могу попросить вас о личном одолжении?

— Смотря о каком!

— Можно мне как-то встретиться с эмиром Наджаром?

— С Наджаром?

— Да, у меня к нему личный вопрос!

— Хорошо, я приглашу его к себе в ближайшие дни, на ужин! Вот и встретишься. А сейчас я бы тебе посоветовал поговорить с твоей бабушкой. Она явно за тебя переживает. Расскажи о своих планах, успокой.

— Да, конечно.

— Она у себя в каюте, отдыхает. Третья дверь по этому коридору.

— Спасибо!

— «Что-то у меня похоже, не крейсер, а брачное агентство. Я не я буду, если Габи не будет просить разрешения ухаживать за Гюзель! И как это Джар воспримет»? — подумал Эльриан, заходя к себе в кабинет. — «К Геллерту пойду после ужина»! — решил он, и взялся за накопившиеся бумаги. Но поработать не удалось. В дверь постучался старый друг, а теперь вице-канцлер Элланы, Мишель Д`Арре. Эльриан решил его задействовать в помощи по восстановлению рухнувшей экономики Обена. Канцлер Вальтрон обещал потерпеть с уходом на пенсию.

— Разрешишь?

— Конечно! Заходи! Что хотел?

— Работать! Мне нужны статистические отчеты, выборочно, за пять последних лет правления Гродтонов, за любые пять лет правления Готтрина — старшего, и последние пять лет правления его сына. И еще данные по экономике Обена — площадь сельхозугодий, их направленность, данные по полезным ископаемым, и видам промышленных предприятий. Пока будущий король болеет, я бы составил примерный план оздоровления планеты! Надо же помочь молодому правителю выиграть этот референдум! Не дать заболтать народ демократическим пустословием. Пусть увидят конкретную, наглядную программу, а не обещания какой-то мифической «свободы» всего от всех!

— Мишель, я всегда считал, что ты умный человек, но как я ошибался!

— Не понял!??

— Ты гений! Экономический гений! Я все голову ломал, что противопоставить этой демократической агитации, и понял! Конкретные дела! Что человеку, среднему человеку, во все времена было ближе всего? Своя рубашка! От чего рождаются протесты? От неудовлетворённых желаний! От зависти! И от лени! Последнее мы убрать никак не можем, лентяи, желающие все и сразу и без усилий были всегда, но это все-таки малая часть народа. А вот показать людям, что их ждет впереди, особенно, если это конкретная программа, показать, как они будут жить, если будут хорошо зарабатывать, что они смогут приобрести, это конкретно. И показать пути заработка! Вот на этих заводах можно работать и получать зарплату, вот в этих магазинах можно купить товары по твердым ценам, не торгуясь, как на рынке. Вот в этой школе будут учиться дети, которых ждет лучшая жизнь.

— Ты не учитываешь одного, для достижения этих благ нужно работать, а хочется всего и сразу! Вот и зависть. Поэтому я иду дальше. Поступая на работу, через, допустим, три месяца безупречного труда ты получаешь возможность купить определенный предмет в рассрочку, под небольшие проценты. Выплачиваешь год, или два, а предмет вот, уже у тебя в руках! А через три месяца- еще один, и так далее. Для дорогих товаров можно сделать срок больше. И вот, люди живут, обрастают добром, а мысли у них не о протесте, а о том, что бы не потерять работу и иметь возможность оплачивать товар. И для молодежи пример — вон, Вася пошел на фабрику, через три месяца купил мобицикл, еще через три-ноут последней модели, еще — крутой коммфон. И все девочки его! А я только протестую против несправедливости, а живу, как голодранец! Может, тоже пойти поработать?

— Мишель, но это тоже получается, такая скрытая форма рабства! Долгового!

— Ну и что? Люди довольны, живут с комфортом, протестов нет, Главное, не пережать с кредитами, что бы не сложилась ситуация, что расплатиться с ними — это безнадежная затея. Поэтому надо контролировать их сумму и не разрешать брать больше, чем смогут без особого напряжения выплатить. Появляется особая служба, а это рабочие места! И оплачивают их заинтересованные банки. Хорошо бы программистов привлечь. Все же чипированы, с рождения, вести учет легко.

— Знаешь, твой фонтан идей надо обдумать. И, по-моему, когда-то это уже было и кончилось не очень хорошо! Давай, излагай все на бумаге, изучим! Может быть, это и выход для планет, пребывающих в такой глубокой *опе, как Обен! Я распоряжусь, что бы тебе материалы подготовили. Не сам, а через Джона! Вот прямо сегодня его и приглашу! Нет, сегодня у меня важный личный разговор, хотя, я вас сведу напрямую, и обсуждайте, а я выясню позицию одного молодого человека по интересующему меня вопросу!

***

Элеонора заботливо помогла Геллу дойти до палаты, привести себя в порядок, а затем улечься обратно в постель.

— Нора, — протянул он к ней руку, — спасибо. Подожди, давай поговорим, до моего разговора с твоим отцом! Он же может в любую минуту нагрянуть!

— Ну и что? Ты же понимаешь, о чем пойдет разговор!

— Нора, для меня это все очень серьезно. Я хотел бы сначала переговорить с тобой, что бы знать, на что мне замахиваться!

— И в чем сомнения?

— Нужен ли я тебе так же, как ты мне? Со своей непростой биографией, с кучей комплексов, и, скажу откровенно, нелегким характером.

— Гелл, я психолог, при обычном общении я особых проблем у тебя не вижу. Если хочешь, можно провести такой мини-сеанс психоанализа. Если хочешь, можешь исповедоваться, посмотрим, что в твоих комплексах можно исправить. Не хочешь, меня вполне устраивают наши отношения! Что еще не ясно?

— Просто, мне все время кажется, что услышав мою «исповедь» ты от меня просто сбежишь! Знаешь, я всегда старался быть честным перед собой, перед другими, если что и скрывал, так это цвет волос! Так что я решился. Потерпи, и потом решай!

— Хорошо, только давай устроим обоюдный сеанс покаяния. Я расскажу о своих проблемах, ты — о своих. Так сказать, полная открытость!

— Согласен! Тогда начинай, лучше идти от простого к сложному!

— Ты считаешь мои проблемы проще? Смотри, как бы тебе не захотелось сбежать от такого сокровища!

— Не надейся!

— Посмотрим. Я первенец императора, и с этим ощущением я росла и взрослела все эти годы. Считала, что весь мир у меня под ногами, а все окружающие только и мечтают, что ублажать меня, такую замечательную. Вбила себе в голову, что меня должно окружать все только идеальное и красивое. В результате наделала глупостей, чуть не вышла замуж за человека на 30 лет меня старше, каприз был такой, зря только обнадежила. Потеряла любовь очень хорошего человека, пренебрегла им, когда он попал в тяжелую ситуацию и потерял внешнюю привлекательность… Решила, что надо себя исправлять, перевелась на специальность военного психолога, поехала на Обен, здесь тоже наделала глупостей. Так что вот такая я, ненадежная, взбалмошная, капризная. И все из-за неуемной гордыни, не гордости, а именно гордыни. И, честно, я даже рада, что меня отправили работать в госпиталь. Именно там я осознала, что радость и удовлетворение может приносить и самая грязная работа! Вот, вроде все свои недостатки и прегрешения выложила честно. А теперь решай, нужна ли тебе такая непостоянная, ветреная избалованная девчонка!

— Честно?

— А как же еще? Зачем я тут перед тобой распиналась?

— Нужна. Именно ты и нужна. Такая непохожая ни на кого, кто мне встречался в жизни. Чистая, пылкая, невозможная. Для меня ты, как струя чистого горного воздуха в городском смоге, как глоток родниковой воды посреди раскаленной пустыни. Вопрос только, нужен ли тебе я? Просто я, как человек, как личность? Я понимаю, сейчас ты мне благодарна, и считаешь чуть ли не обязанностью ухаживать, помогать. У меня есть свое прошлое и от его последствий никуда не деться!

— Это ты эту прачку, Майю, считаешь своим прошлым?

— Какая Майя? А, эта, откуда ты знаешь?

— Случайно услышала ее жалобы перед подругами, поняла, что ее герой — ты. Она здорово в тебя втрескалась, даже жалела, что ребенка не смогла завести, что бы обязать жениться! Говорила, что ты сам тщательно предохранялся, подруги даже предлагали завести от другого, а выдать за твоего.

Геллерт хмыкнул: — Дура наивная! Ничего бы у нее не вышло! А я еще хотел ей приданое выделить! Черта с два теперь!

— Не будь таким самоуверенным. Если ты о генетической экспертизе, то ее можно сделать во время беременности только с согласия будущей матери, а все девять месяцев она будет тебя шантажировать и портить репутацию. А семейный признак появится только через 14–15 лет! А время-то ушло!

— Дело не в генетической экспертизе. Дело в другом. Но для этого ты должна выслушать меня спокойно, всю мою исповедь. Поверь, мне не легко об этом рассказывать! Просто выслушай молча.

— Все, все молчу и слушаю!

Геллерт несколько минут собирался с мыслями, вздохнул и начал.

— Видишь, ли, Элеонора, как еще раньше выяснили, ранее поседение связано с взрослением организма, с гормональной перестройкой. Чем раньше начало — тем раньше взросление. Я седеть начал в 12 лет. К 13 годам, когда сыновья графа Орински, так не вовремя убравшегося на тот свет, решили от меня избавиться самым простым способом, я был уже вполне развит физически. И первой покупательницей оказалась владелица сети элитных борделей столицы. Я ее устраивал, как материал для работы. И мои волосы она восприняла просто как оригинальную черту, за которую можно взять с клиентки побольше. Ультиматум она мне сразу выставила. Извини, избегать подробностей не буду. Или я послушный ученик, или евнух. Так что пришлось подчиниться. «Наставницы» у нее были хорошие, опытные, так что, как понимаешь, эту сторону жизни я начал познавать рано, и довольно успешно. Чисто физическую. Голый секс, без каких-либо чувств. Но, как однажды нам было заявлено, а нас было семеро таких учеников, что идеальный любовник, это любовник от которого нельзя забеременеть. Поэтому в один прекрасный день нам вкололи снотворное и провели какую-то процедуру, после чего, как нам заявили, детей ни у кого из нас не будет. Правда, врач, через месяц делавший анализ, предупредил хозяйку, что до 19–20 лет процедуру нужно повторять каждые три года, так как ткани молодые. И могут частично регенерировать. Даже сейчас 100 % результата нет, но повторять нельзя, так как можно убить не только семя, но и гормоны, так что товар будет испорчен. Как видишь, угрозы дурочки Майи бесполезны. Да, я много умею, как любовник, но отцом, скорее всего мне не стать. Уже лет в 18 я сделал анализ, вероятность беременности менее 10 %. Но все равно, меры принимал всегда. Дальше рассказывать уже нет смысла. В бордель, к счастью, или несчастью, я не попал, меня за неприлично большую сумму выкупила купчиха — миллионерша, ее в бордель опасались пускать, так как она была законченная садистка. Калечила мальчиков, что, учитывая затраты на наше образование, хозяйке было не выгодно. Тогда она и предложила выкупить парочку учеников за очень большие деньги. Что творилось в этом доме, я рассказывать не буду, это не для ушей молодой девушки. От нее я попытался сбежать через три месяца, не учел ошейник. Поймали. Поиздевалась тогда она от души. «Наказала» — отстранила от своей особы и отправила подавальщиком в один из принадлежащих ей трактиров. Управляющий, который получал мизерное жалование, экономил на всем, что бы получить немного прибыли себе в карман, рабов кормил только уже совершеннейшими помоями, негодными во вторичную переработку. А в 14–15 лет есть хочется всегда. Вот там я научился воровать, еду, прямо с тарелок, недоеденные клиентами объедки, но поймали за руку, и продали перекупщику. А дальше — пошел по рукам, наплевал на все, откровенно хамил, не подчинялся, надеялся, что кто-нибудь меня прибьет. Пока не попался на глаза приятелю Каруса. Вот тогда понял, что все, смерть, только не быстрая и крайне мучительная. Видимо, это и помогло дойти до Джона. К тому же, когда знаешь цель, терпеть легче. У Джона в мастерской меня и спасли. Дальше уже все было хорошо. Но шрамы, как ты понимаешь, остались, не только на теле не только на шее от ошейника, но и на душе. Ты говоришь, комплексов нет! И, как ты понимаешь, наследников от меня не дождаться. Поэтому я и делаю ставку на Габриэля. Род Гродтонов продолжит он.