Черная валькирия (СИ)

Глава 28

Обен.

— Как удалось? С трудом. Хватило ума сбежать не в столицу, а в провинцию. Вместе с Карусом. Нашли убежище у одного дикого племени, посоветовал умный человек, да я и сама подсуетилась, давно уже хотела попробовать варвара в постели, вот и приказала изловить парочку, попробовала, никакого шарма, отпустила обратно в племя. А один возьми и стань шаманом. Вот и пригодилось. Меня он не забыл, еще бы, такой женщины у него никогда не было! Карус задумал выкрасть дочку Эльриана, и заставить его выйти из коалиции. Без него она бы сама развалилась, а заодно поставить условие выдать нам Геллерта. Его брат не так опасен, телок телком. С ним можно было бы договориться. Вот и натравили дикарей на императорский крейсер, якобы там предназначенное им зерно прячут! А под шумок и девку бы украли. И ведь все так шло хорошо, и телохранителя ее подстрелили, и ее почти схватили, только твой внук помешал. А еще она как-то винтовку энергетическую у телохранителя ухватила, и огонь открыла на поражение. Снайпершей оказалась. У этих Этерлингов все ненормальные, представляешь, принцесса — снайпер!? А у дикарей поверье, если они неправое дело совершат, то их высший божок пошлет свою дочь, деву-Валькирию, с огненной дубиной, и она всех их перебьет! Вот они испугались и стали разбегаться с воплями. Только мой шаман метнул в нее заговоренный нож, так этот Геллерт ее загородил. Как выжил, непонятно, кинжал-то отравлен был. А эта сука выцелила Каруса и попала ему прямо в лоб! Я была у ворот космопорта, с мобивеном, ждала, когда девку притащат, а прибежали друзья Каруса, пришлось убегать. Сказали, его не спасти, там все мозги наружу! Всех дикарей повязали, только мы и успели скрыться. Так что сынка моего убили. Вроде я его и не особенно любила, а его папашу просто ненавидела, а как-то без него пусто. А ты все в монастыре отсиживалась! Обратилась бы ко мне, я бы подруге помогла.

— Откуда же я знала, что ты мамаша Каруса! Знала, что ты за Готтрином замужем, а за каким, не подозревала. Да и внуки на мне были. Эта Наира все вокруг сынка хлопотала, который бревном лежал. Я на Габриэля ставку сделала, Геллерт уж больно упрямый и несговорчивый вырос. Попыталась от него избавиться, но выжил, поганец! Теперь сижу и носа высунуть боюсь. Это же из-за моих идей он в рабстве оказался. Знала я, что Орински тяжело болен. Сердце совсем плохое. Но настояла, что бы Гелла именно у него спрятали. Вполне могли к генералу Штраббе отправить. Только я про генерала никому не сказала, а Наире не до новостей было, вокруг Горацио крутилась. А Геллерт как-то выжил и у того же Штраббе оказался. Слушай, раз мы теперь вдвоем, может попробуем одну операцию провернуть? Нам бы Геллерта устанить, правителем Габриэль станет. Он мальчик послушный, я его всегда в ежовых рукавицах держала. Вот мы и заживем в безопасности!

— А что, можно попробовать! Надо подумать, план выработать!

— Тогда так, сейчас тебя в купальню проведут, вымоешься, переоденешься монахиней, поешь, отдохнешь, встретимся за обедом и подумаем, как все провернуть!

— Только у меня условие! Отомстить хочу, так что надо в план и дочку Эльриана включить, тем более, она невеста Геллерта. Хочу за Карусика отомстить!

Обнявшись, и пересмеиваясь бывшие подружки прошли в купальни. Ванесса пожалела, что пришлось уничтожить свою личную купальню в соседнем с ее покоями помещением. Местный епископ отругал ее за недостаточно смиренный образ жизни. Удалось отвоевать только отдельный туалет, а роскошную ванну с массажем, душ и биде пришлось убрать и переоборудовать помещение в склад и отдать кастелянше. Но она свое не упустила! Отгородила отдельное помещение в общих купальнях и перенесла туда все свое сантехническое богатство. Заодно завела себе собственную банщицу, умевшую делать восхитительный массаж.

Когда дамы ушли, тихо отворилась дверь в небольшую темную комнатку с образами и подушкой для коленопреклонения — личную часовню настоятельницы. Ванесса, обрадованная встречей с подругой молодости, забыла, что отправила свою келейницу замаливать грехи. Испуганная девушка истово крестилась. Господи, если матушка Ванесса вспомнит, что сама отправила ее молиться! Остаток дней она проведет в темном подвале, в одиночестве, в холоде, голоде и грязи! Что бы не дай Бог никому не разболтала о ее и ее гостьи планах! Монашка боком пробралась в главный храм, спряталась в уголке и стала молиться. Но вместо молитвы в голову лезли совсем другие мысли.

— «Скажу, что молилась все время здесь! Надо, что бы кто-то меня увидел! Надо же, какие подруги у нашей матушки! Родительница Каруса — того самого, по чьему приказу разорили магазин отца, всю семью выгнали из дома, братца и старшую сестру забрали в рабство, ее спасло только заступничество старого кюре, который сообщил о крайней религиозности девушки, и способствовал ее постригу. Впрочем, вряд ли в рабстве было хуже, чем в услужении у строгой настоятельницы. Но хоть она была свободной, а не чьей-то собственностью, всяких непотребств никто не заставлял делать". — Девушка пошевелилась, потерла все еще горящие огнем ягодицы и была обнаружена патером, настоятелем храма при монастыре, знакомым того самого доброго кюре.

— Похвально, похвально, дочь моя, Похвально проводить время не в праздной болтовне, а в усердных молитвах! Не желаешь очистить душу? Я с радостью приму твою исповедь!

— «Вот выход! — мелькнуло в голове у девушки, — снять с души тяжесть, рассказать о черных планах настоятельницы, спасти невинных». — Она вспомнила молодого правителя, такого красивого, говорившего правильные вещи. Может, удастся помочь семье, выкупить брата и сестру, вернуть дом и имущество. Должен же он отблагодарить предупредившую о коварных планах бабки спасительницу! Ей-то уже не поможешь, хотя, если настоятельницу арестуют, то жить станет легче! Она вспомнила, что почтенный настоятель был в плохих отношениях с Ванессой, постоянно уличал ее в излишне роскошном образе жизни, за счет всех обитательниц монастыря. Это по его жалобе Ванессу заставили уничтожить собственную купальню и обязали принимать пищу вместе со всеми монахинями, что, впрочем, она не соблюдала. Девушка решилась. Было только одно препятствие, но его можно устранить!

— Я благодарна вам, святой отец и с большим желанием облегчу свою душу, только одно останавливает меня. Можно считать мое откровение не исповедью, а просто рассказом, нуждающейся в совете юной, неопытной девушки? Иначе мое признание потеряет всякий смысл, ведь вы не сможете никому о нем рассказать!

Старик насторожился. Вряд ли он сейчас услышит о прегрешениях влюбленной девицы. Такое наоборот, стараются скрыть! Но опытный в интригах человек почуял важные вести.

— Хорошо, дочь моя, будем считать, что ты нуждаешься в совете, что бы не погубить свою невинную душу!

— Святой отец, рассказав вам свою тайну, я рискую не своей душой, а самой жизнью. Выслушайте и оцените!

Рассказ девушки о сегодняшней гостье настоятельницы, их разговорах и черных планах взволновал священника. Приказав девушке никому больше не рассказывать услышанное, не подавать виду, что она в чем-то подозревает Ванессу, но в то же время постараться запомнить все, что будут говорить при ней приятельницы, даже самые мелочи. Договорился, что она скажет, что молилась в храме, и что он принял ее исповедь, отказал в отпущении грехов, и наложил покаяние: каждый вечер после ужина и до полуночи молиться в храме всю эту неделю. А он будет проверять, как она исполняет положенное наказание. И, если сочтет раскаяние искренним, грехи отпустит. Так она, под видом исповеди, доложит ему все, что узнала!

С легким сердцем девушка вернулась к своим обязанностям. И в тот же вечер узнала о всех коварных планах заговорщиц. Дамы, увлеклись ужином, слегка перебрали с вином, и довольно неосторожно пустились в откровенности, забыв о присутствии келейницы, как о предмете мебели. По окончании ужина девушка убрала его остатки, приготовила постели, и отпросилась в храм, рассказав о наложенном покаянии и страстном желании получить отпущение грехов. Ее отпустили. Однако, вместо храма, девушка пробралась в комнату с одеждой настоятельницы, у которой был двойной вход, из комнат и из коридора, что бы прачки, приносящие чистое белье не тревожили Ванессу. Оставшись одни, дамы совсем перестали беречься и занялись обсуждением своих черных планов в открытую. Так что настоятель храма этой же ночью получил все сведения о намерениях дам полностью. Оставив свою шпионку продолжать слежку, но предупредив, что бы была крайне осторожна, и не ждала его в ближайшие три дня, падре оставил храм на помощника и уехал якобы, по состоянию здоровья, в столицу. Там он записался на прием сразу к правителю, и к премьер-министру, решив, что раз тут замешана родственница принца, то вопрос нужно решать как можно более секретно. Как ни странно, к правителю он попал быстрее. Все было просто. Сыграло свою роль обозначенное место работы — настоятель храма в обители святой Магдалины на Акрейских островах. Геллерт насторожился. Это та самая обитель, где настоятельницей была Альмира! Он дал распоряжение впустить священника вне очереди. Через полчаса к нему в кабинет были вызваны все начальники силовых ведомств, Джон, Эльриан, и начальник охраны императора, Джанни Риекки.

Выслушав настоятеля храма, все заговорили разом. Порядок навел, как и ожидалось, Эльриан.

— Тихо! — рявкнул он, — что вы голосите, как бабы на базаре! Еще ничего не произошло. Время у нас мало, но есть. Предотвратить покушение мы точно сможем, но важно поймать дам с поличным. Что бы еще чего не придумали. Значит так. Гелл, как они могли узнать о перезахоронении?

— Все просто, я об этом говорил на пресс-конференции.

— О том, кто будет присутствовать, и о дате, когда обсуждали?

— 21-го, сразу после конференции, с Джоном и с главой безопасности. В этом кабинете не закрывались. Ничего секретного в разговоре не было. План был такой. Проводим эксгумацию, присутствуют близкие родственники, как положено, это мои бабушки, Вельнаира и Ванесса, в прошлом Альмира, причем последняя не предупреждена, все равно могила матери на кладбище в ее обители. Останки переносим в новые гробы, с соответствующими регалиями, закрытые, естественно. Гробы на сутки выставляем в кафедральном соборе, потом, на следующий день, процессия направляется в аббатство Вознесения Господня, в семейный склеп. Участвую я, Габриэль, Джон, возможно, Элеонора, как моя невеста, гости, по желанию. Проводим поминальную службу, и перезахоронение. Все.

— Дата церемонии?

— Учитывая, что Габриэль должен быть на Эллане к первому сентября, планировали на 27, крайний срок 28 августа.

— Значит так. Сроки официально не изменяем. На самом деле все проведем 30-го августа. Для развоза студентов используем яхту Эктора, она уже себя зарекомендовала. Отвезет и Габриэля на Эллану, и Элеонору с Эдвардом на Терру. Ронгвальд и Эвелина — тут все зависит от вашего желания. Гробов запланируем два комплекта. Эктор привезет еще пять, или шесть андроидов с Терры. Повторим мой трюк с коронацией. Нужны парики для роботов, изображающих Габриэля и Геллерта, а так же меня и Жана. Для женщин, траурные платья, шляпки с черными вуалями. Как я понимаю, взрывать не будут, побоятся уничтожить Габриэля, или постараются его задержать на входе. Скорее всего, это сделает Альмира. Если Габи остановят, тогда взрывают. Если нет, значит, повторят сценарий 15-летней давности — нападение в склепе. Управлять роботами будут с пультов умеющие это делать охранники. Все роботы, и уже имеющиеся, и привезенные, имеют программу «телохранитель». Это означает, что в случае применения оружия они вступят в бой. Настоящую церемонию проведем, как я сказал тридцатого. Задержку объясним желанием жителей попрощаться с погибшими. Публику обеспечит Джон. Особо следует охранять Геллерта в храме. Могут нанять киллера. Поэтому, Гелл, хочешь, или нет, но костюм десантника наденешь! Ты достаточно тренирован, что бы выдержать в нем час! Святой отец, если будут новости немедленно сообщайте! Жан, выдели коммфон со своим кодом, и будь на связи постоянно! За дамами организовать слежку. Как, не мне вас учить! Все ясно? Готтриншу постарайтесь взять живой. Я с ней сам побеседую! Я не злопамятен, но угрозы дочери не прощу! Работаем. Времени мало!

Дорогие читатели, если вы читаете, то не затруднитесь нажать на сердечко, мелочь, а автору приятно, и пишется легче!