Черная вдова: «Возмездие»

ГЛАВА 4: АВА

«Это место – максимально роскошная, максимально защищенная тюрьма», – подумала Ава, возвращаясь на улицу. Девушка прошла мимо звуконепроницаемых плексигласовых стен гостиной и направилась к жаркой, влажной полуденной тени от террасы на пляже Копакабана. Тони и Наташа все еще были в Сети, пытаясь найти способ отследить хакера. Пока они спорили о том, чьи характеристики лучше – компьютерного червя Doomjuice или вируса Nimda, Ава решила оставить их одних.

Она развернула полотенце с монограммой Э.Э.С. – Энтони Эдварду Старку, хотя Наташа любила делать вид, что, читая ее, случайно сделала ошибку, и получилось Э.С.С. [от англ. ass – задница, тупица и т.д.], словно эта шутка никогда не устареет. Затем Ава прилегла на холщовый шезлонг, с которого открывался вид на раскинувшийся внизу пляж, достала книгу комиксов и музыкальный плеер (плей-лист составила ее лучшая и единственная подруга Оксана) и попыталась заставить свой мозг замолчать.

Аве не приходилось жаловаться на их пристанище. Если не брать в расчет жесткие, как камень, диваны и оборудование Говарда Старка по последнему слову техники, пентхаус будто принадлежал безумцу. Помимо оснащения каждой комнаты плазменными экранами чудовищных размеров Тони оставил нетронутым все необходимое для побега в Бразилию, хранившееся на шестом этаже и принадлежавшее его отцу. Спальня, состоявшая из двух комнат, была оборудована бассейном на крыше, сауной, дворецким и (что было удобнее всего) вертолетной площадкой, на которой на тот момент был припаркован прекрасно вооруженный вертолет ЩИТа – «Сикорский». Кроме того, что Говард был поклонником поражающих воображение пляжей Рио, у него явно имелся вкус к самому лучшему.

«И это весьма отличается от подвала Форт-Грина», – подумала Ава.

Нельзя было сказать, что ее очень радовало пребывание здесь, хотя она и не могла сказать, почему, если не принимать во внимание ее обычное настроение с тех пор, как погиб Алексей.

«Остановись. Не сейчас. Не ходи туда».

Надев наушники, Ава стала рассматривать неприлично яркий цветочный узор своего топа и пляжных шорт.

«Посмотри на себя. Что ты за жуткий агент?»

Пребывание за пределами Нью-Йорка давалось Аве труднее, чем Наташе. Наташа знала, что в Рио их ждет адское пекло и влажность; помимо снаряжения, предоставленного ЩИТом, Наташа настояла на том, чтобы они ничего не брали с собой и купили все необходимое в дешевых магазинах и киосках Базар Центро до Саара. Даже обувь, хотя она редко меняла свои мотоциклетные сапоги. Натащу это устраивало, ей-то всегда удавалось выглядеть круто. Ава же в неоновом топе, настолько облегающих пляжных шортах Velcro, что они заставляли чувствовать себя неловко, и хлипких кожаных сандалиях, которые, казалось, через минуту развалятся, реши она прокатиться на них, выглядела совсем не круто.

– Это работа в полевых условиях. Нам нужно слиться с толпой, смирись с этим, – сказала Наташа, когда Ава принялась протестовать. – Не все ли равно, как выглядит твоя одежда, если на ней достаточно карманов для снаряжения, и рубашка свободная, чтобы спрятать лезвия?

Но дело было не только в шортах. Ава отложила в сторону книгу комиксов и подняла глаза на бразильское небо нежно-голубого цвета, исполосованное белыми облаками. После всего, что произошло сегодня, она больше не могла притворяться. Правда была очевидна.

«Мы обе хотим одного и того же, но я не смогу помочь ей найти то, что нужно. Я лишь тяну ее вниз или случайно поджигаю».

Реальность заключалась в том, что на Наташу напали, и напали сегодня. Она попала под прицел какой-то иностранной разведки, а что в это время отвлекало Аву? Попытки сфотографировать закат? Или обезьяна? А когда они рванули оттуда, каким образом она смогла посодействовать Черной Вдове? Подожгла ее «харлей»? Помогла ей расстегнуть шпионскую примочку? Ава едва успела заметить девушку в зеленом. Она даже не знала, что аккаунт Наташи был взломан, пока все не закончилось.

«Что бы об этом сказали агент Коулсон или Мария Хилл? Где была твоя академическая подготовка сегодня, когда она была тебе так нужна? Ты что, полностью отключила мозг агента ЩИТа?»

Ава спрашивала себя, заметила бы она целенаправленное отравление полонием-210, вроде того, из-за которого в Лондоне погиб русский шпион Литвиненко? Зонт, выстреливающий диоксином, как тот, от которого пострадал Ющенко на Украине? Одноразовый поцелуй смерти – помаду-пистолет или отравленную ручку, о которой Ава читала на семинаре по контрразведке холодной войны курса КГБ? А как насчет точного воздушного удара с беспилотника по статуе Христа? Услышала бы она его? Успела бы она вообще заметить его приближение?

«Не знаю, почему Наташа еще не отправила меня обратно в Академию. Может быть, она планирует это сделать».

На секунду Ава задумалась о возможности воспользоваться своей квантовой ссылкой, чтобы увидеть, что именно Наташа думала о ней…

– Ты же знаешь, что это сложнее, чем кажется, – произнес чей-то голос.

Ава посмотрела на стоящий рядом пустой шезлонг. Алексей Романов, или, скорее, призрак, воспоминание, душа Алексея Романова (Ава уже не понимала, как его называть), сидел на краю шезлонга, прикрывая ладонью глаза от солнца. Он, как всегда, был потрясающе красив и сейчас выглядел загорелым, здоровым и довольным собой или, по крайней мере, довольным тем, что смог появиться здесь. Он все еще любил розыгрыши.

– Правда? – Ава закатила глаза, но, когда Алексей усмехнулся в ответ, она почувствовала глубоко внутри знакомую грусть. Она привыкла к его визитам, хотя и думала, что сходит с ума, когда он появился впервые: в ночь после похорон он свернулся калачиком рядом с ней и шептал ей на ухо слова утешения, пока не показались первые лучи солнца: «Я здесь. Я все еще здесь. Ты не одна, Мышка. Ты никогда не будешь одна. Я здесь…»

Теперь она находила покой в том, что незаметно для других сошла с ума. Чаще всего он приходил к ней по ночам, в те моменты, когда она почти засыпала. Также у него была привычка появляться в моменты ее сильного стресса или расстройства по какому-то поводу. Испуганная. Лишенная сна.

«Или утопившая горящий мотоцикл в бассейне», – подумала Ава.

Видимо.

– Это я во всем виновата. Признай это, – сказала она, хотя в глубине души знала, что говорит с пустым шезлонгом. И все же это было лучше, чем пустота в сердце, которая оставалась с ней до этих посещений Алексея.

– Прошел всего год, – сказал он. – Ты, должно быть, помнишь: я оставил сестру в Стамбуле не просто с разбитым сердцем.

«Не просто с разбитым, да. С разбитым вдребезги…»

– Именно, – ответила Ава. – Ты оставил ее со мной, и теперь она застряла здесь с «младшей сестрой», которая никогда не была ей нужна. Я свожу ее с ума, потому что я плохо обученная, неопытная идиотка и едва понимаю, что творю. Мне с трудом удается контролировать собственные силы. Так что да, это я во всем виновата.

– Она не застряла здесь с тобой. И ты не неопытная идиотка. Ты Красная Вдова, помнишь? Она лишь присматривает за тобой, как я и просил.

Ава подняла на Алексея сияющие глаза.

«Я не хочу говорить об этом. Только не с тобой».

Ей хотелось броситься к нему, спрятаться в его крепких объятиях и поцеловать загорелое лицо… но она уже пробовала, и это лишь заставило ее почувствовать себя еще более одинокой.

«Когда я приближаюсь к твоему теплу, ощущаю лишь пустоту…»

Поэтому Ава старалась не отрывать взгляда от неба.

– Ты когда-нибудь вернешься ко мне, моя любовь?

«Моя любовь». Самые сладкие слова всегда произносились ими на русском языке, словно им необходимо было говорить шифром, даже теперь.

В ту же секунду Алексей оказался очень близко и сел с ней рядом. Его лицо было прямо напротив ее лица, и она могла чувствовать его запах, в котором были смешаны, сладость и горькие нотки пота.

– Скажи мне, Мышка. Неужели я когда-нибудь бросал тебя? – Алексей улыбнулся.

Ава удивилась тому, насколько ясным был его взгляд. Ярче, чем самое безоблачное небо. Когда она наконец повернулась к нему, то сразу захотела отвернуться, и Ава поймала себя на том, что рассеянно перебирает краешек своего полотенца.

– Первая любовь. Ты был моей первой любовью. Моим впервые разбитым сердцем.

– Да, первая любовь, – согласился Алексей. – Ты все еще моя любовь.

– Может быть, этого достаточно. Влюбиться хотя бы раз. – Теперь Ава внимательно изучала его лицо. Казалось, что оно смягчилось, пока она говорила. – Я больше никогда никого не полюблю.

Он печально улыбнулся.

– Это неправда. У тебя есть Наташа и Академия. По крайней мере трое из твоих одноклассников спрашивают о тебе каждый день. И, конечно, Сана и Данте. – Данте был самым близким другом Алексея, а Сана – самой близкой подругой Авы. – Они любят тебя больше всего на свете, к тому же знают нас обоих. – Алексей потянулся, чтобы коснуться лица Авы.

«Знали», – поправила она про себя.

Хватило одного этого слова, чтобы та злость, которую девушка так старалась держать под контролем, жарким пламенем вырвалась наружу.

– Ава.

Теперь она посмотрела ему в глаза.

– Клянусь, Алексей. Я уничтожу каждого, кто имел хоть какое-то отношение к тому, что я потеряла тебя. «Красный отдел», армию, всю страну, если понадобится.

– Не нужно. – В голосе Алексея прозвучала тоска.

Ава нахмурилась.

– Почему?

– Ивана больше нет. Все кончено, – мягко произнес Алексей. – Меня тоже больше нет.

– Если все кончено, то почему ты здесь, мой призрак?

Алексей отстранился.

– Ава Анатольевна, веди себя хорошо.

Ава поднесла ладони к глазам, закрывая их от яркого солнечного света.

– Знаешь, для твоей сестры и для меня еще ничего не кончено. Месть и ненависть, Алексей, – таков характер нашей вдовьей связи. Я принимаю это, почему ты – нет?

От этих тяжелых мыслей у Авы разболелась голова.

Алексей покачал головой.

– Нет. Это не так. Ты ведь знаешь, что с моей сестрой тебя связывает не только общее горе, Мышка. Нет, Мышка. И связаны вы не только мной.

Ава перевернулась на другой бок. Ей не хотелось думать о квантовом переплетении, но мысли о нем не выходили у нее из головы. Вдовы попали в ловушку совсем не сказочного мира Ивана Сомодорова; они были в западне с того самого дня, когда между их разумами была впервые установлена связь. Благодаря тому, что Тони любил называть «безумной наукой матери Авы», квантового физика доктора Орловой, не говоря уже о жутких махинациях самого Ивана, сознание и подсознание Авы и Наташи были все еще соединены таким образом, что обе девушки не до конца понимали, как это работает.

«Квантовые пути».

Иногда они могли ощущать чувства друг друга или видеть одни и те же сны. Иногда это были общие воспоминания. Однажды Вдовы попытались разъединить свои разумы, но с тех пор, как они приехали в Южную Америку, их связь стала только крепче, в чем ни одна из них еще не призналась другой открыто. Была ли это близость или что-то другое, но Ава знала, например, то, что Наташе все еще снились кошмары о смерти брата: в них она видела, как вокруг его бледного лица растекается алая лужа крови. Вновь и вновь...

– Но тебе тоже это снится, Ава Анатольевна, – прервал ее мысли Алексей.

– Конечно, – сказала Ава, глядя на него. – Наверное, всегда будет сниться. Ты ушел. Иван Сомодоров со своей армией убийц забрал тебя у меня. Моя жизнь тоже закончилась в тот день.

– Я бы не хотел, – с грустью произнес Алексей. – Не хотел, чтобы это с тобой происходило.

– Я не могу ничего изменить. У меня нет выбора. Я не умею управлять своими кошмарами, как и не могу прекратить кошмары твоей сестры. По крайней мере, воспоминания возвращаются только днем. – Ава даже самой себе не хотела озвучивать цену (травму, изнеможение, неослабевающую печаль), которой требовал парад мрачных картин. Она могла представить, что Наташе было не легче. Ава знала это, достаточно было посмотреть, что происходит в сознании ее наставницы.

«Цена Вдовы».

Чаще всего им снилась смерть Алексея. Иногда – смерть Ивана. Наташа порой видела во сне, как бомбят дом семьи Романовых. Иногда им снились лица девушек, погибших в «Красном отделе» от жестоких избиений, гипотермии, голода или роли подопытных кроликов для лабораторий военного научно-промышленного комплекса Ивана.

«Почему столько мрака? Почему снятся одни кошмары? Почему мы не можем отпустить их?»

Ава подняла взгляд на синюю гладь безоблачного неба.

– Потому что ты думаешь, что они делают тебя сильной, но это не так. Они только заставляют тебя страдать. Ты уже достаточно настрадалась, – неохотно произнес Алексей. – Тебе не нужно вспоминать. Жаль, что ты не забыла.

– Как я могла забыть? Как я смогла бы даже захотеть этого? – Ава старалась не смотреть на Алексея, буравя взглядом пальцы своих ног. Она была готова делать что угодно, лишь бы не смотреть в его глаза.

«Где в ЩИТе учат тому, как забывать глаза мертвых?»

Попрактиковавшись вне стен Академии, Ава поняла, что в ЩИТе все еще много проблем, как и прежде. Общий разум был неудобным и иногда смущающим, а для классифицированной, строго засекреченной жизни шпиона, особенно связанного с «Инициативой Мстителей» и всемирной безопасностью, еще и потенциально смертельным.

– Ни в чем нет твоей вины, – сказал Алексей, снова оказавшись с другой стороны шезлонга, поражая Аву перемещениями. – Тебе не нужно так сильно переживать из-за этого.

– Откуда тебе знать, что мне нужно? – спросила Ава. Она беспокоилась. На самом деле чем дольше они находились в полевых условиях, чем ближе они становились к призрачной возможности вернуться домой, тем сильнее это ее тревожило.

– Как же мне не знать? Я знаю о тебе все, Ава Анатольевна, – он улыбнулся.

Ава задумалась. Какая проблема в том, чтобы вернуться в Нью-Йорк? Аве не хотелось подводить Алексея тем, что «Красный отдел» продолжит действовать, она знала, что и Наташа чувствует то же самое. Но Аве также не хотелось возвращаться в Академию, если это означало вернуться к жизни, в которой ей пришлось бы в тысячу раз убедительнее притворяться, что она не сломлена. Кроме того, ей не хотелось думать о том, что Тони Старк, взявший на себя ответственность контролировать их смещающееся квантовое переплетение, мог бы сейчас рассказать о квантовой связи.

«Ничего хорошего».

Ава посмотрела сквозь прозрачную дверь: на мониторе отображалось лицо Тони, а Наташа стояла рядом, сложив руки на груди.

«Наверное, бьются головой о стену...»

– Да, Тони, наверное, подключит вас обеих к монитору, как только вы приземлитесь у Трискелиона на Ист-Ривер, – согласился Алексей.

База Трискелион, большая часть которой располагалась глубоко под Ист-Ривер в Нью-Йорке, вмещала в себя также и Академию ЩИТа, где в прошлом году некоторое время проходило обучение Авы.

– Не дай ему сжечь тут все. Ты ведь знаешь, он может.

– Как будто кто-нибудь смог бы его остановить, – ответила Ава. Тони действительно сжег свою лабораторию, когда они были там последний раз.

Алексей вновь усмехнулся.

– В любом случае он может пытаться сделать все, что захочет, это не поможет. Ничто не поможет. – Аве показалось, что она готова сдаться. – Даже если он не даст этому прекратиться.

– Не говори так.

– Возможно, твоя сестра и я всегда будем связаны, я навсегда останусь ходячей катастрофой. – «Потому что я неопытная. Я могу лишь устраивать пожары и вспыхиваю, как поврежденная линия электропередачи».

Это было правдой.

– Перестань, – сказал Алексей. – Ты делаешь все, что в твоих силах. Разве ты могла придумать что-то лучше? Ты – ас в своем деле. Ты учишься в полевых условиях. Ты на миссии.

– Но это не Академия, Алексей, и я не понимаю, что здесь делаю.

На самом деле к Академии тоже нужно было привыкнуть. Грудь Авы все еще пульсировала свободным электрическим зарядом, как это случалось с ней со времен Стамбула. Светившийся синим ток, проходящий через все тело девушки, приносил с собой вполне объяснимый заряд и новые силы, которые она лишь начинала изучать. Когда Ава это контролировала (если ее не атаковали или она не была на взводе), она казалась обычной девушкой, если особенно не присматриваться.

По крайней мере, она надеялась на это.

Только когда в ее глазах появлялись электрические вспышки или слабые волны потрескивающего аквамаринового света, переливающегося на коже, или когда все вокруг внезапно загоралось, можно было понять, кем она является. Или кем не является...

– Нормальная, – произнесла Ава вслух. – Я никогда не буду нормальной. Даже для Вдовы.

– По сравнению с кем? И кому какая разница? – Алексей пожал плечами. – Я не знаю нормальных людей. Ни одного.

– Но ты мертв. В твоем случае это звучит логично.

– В моем случае я говорящий призрак. Так ведь получается, следуя твоей логике? – Алексей улыбнулся.

Ава вздохнула.

– Ну а что в моем случае? Я просто малость того.

Ответа не последовало. Девушка перевернулась на другой бок.

«Даже мое подсознание знает, что это правда».

Когда Ава оглянулась, Алексей уже растворился в солнечных лучах.

УРОВЕНЬ ДОПУСКА «X»

РАССЛЕДОВАНИЕ ОСОБЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ

И ЛИЧНОСТЕЙ (ООЛ)

ОТВЕТСТВЕННЫЙ АГЕНТ (ОА): ФИЛИПП Коулсон

ПО ДЕЛУ: АГЕНТ НАТАША РОМАНОФФ, ОНА ЖЕ ЧЕРНАЯ ВДОВА, ОНА ЖЕ НАТАША РОМАНОВА

РАСШИФРОВКА СТЕНОГРАММЫ: МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ, СЛУШАНИЕ ПО ДЕЛУ РАССЛЕДОВАНИЯ ООЛ

Коулсон: Ты знала, что у Авы были галлюцинации?

РОМАНОФФ: Квантовое переплетение, помнишь? Наши секреты никогда не были такими уж большими тайнами друг от друга. Ее галлюцинации было трудно не заметить.

Коулсон: И ты ничего не говорила?

РОМАНОФФ: А что я могла сказать? «Эй, я знаю, что ты сходишь с ума, но это закрытая военная разведывательная организация, так что чокнутым тут быть нельзя, и нам придется тебя убрать»?

Коулсон: Ты могла сказать мне.

РОМАНОФФ: И ее бы отправили домой, чтобы лечить у психиатра?

Коулсон: Если бы в ЩИТе так поступали, у нас бы не осталось агентов, Агент.

РОМАНОФФ: Отправь в бой кого угодно, и у него останутся шрамы, признает это дядя Сэм или нет.

Коулсон: Поверь мне, я знаю.

РОМАНОФФ: Тогда, думаю, тебе известно также и то, что я не имела права осуждать ее.

Коулсон: Из-за своих собственных шрамов?

РОМАНОФФ:...

Коулсон: Ни слова больше.

РОМАНОФФ: Я и не собиралась.