Черные глаза

Послесловие

Помните, как-то давно вы зачем-то приехали в Сочи, встреча ваша задерживалась и вы прямо из аэропорта заскочили в наш адлерский дом, который там в двух минутах езды? Я давно обещала, что моя бабушка порвет вас в нарды, вы давно обещали этого не допустить. Вы провели целый вечер с моей деревенской родней, ели туршу, хашламу и аджику, пили сваренный в турке кофе, брезгливо поглядывали на кошек, стукались головой о созревшие киви, заплетавшие ветхий навес во дворе.

— Давно я не был в таких… ммм… незатейливых местах, — сказали вы.

— Наслаждайтесь. Вы же любите бывать там, где не были раньше.

Бабушка вас в тот вечер, естественно, порвала, как Ашотик надувной матрас.

Я смотрела, как вы от бессилия ломаете доску игровыми камнями и материте ни в чем не виноватые зары, и думала: «Бабушке 80, а в нарды играет лучше всех в нашей Молдовке. Хорошо, что Лесин успел с ней сыграть — с такой яростью и умом больше никто не играет. Вот уйдет она, а мы с ним поднимем рюмку за упокой и вспомним этот вечер…»

Послезавтра бабушке 87. Она прилетает к нам погостить до зимы. Ей очень нравится, что в аэропорту ее везут к самолету на специальном кресле с колесиками. Она считает, это знак уважения. Бабушка прилетит и потребует, как обычно, пригласить «этого Михалюрича».

— Проиграю ему разок, ладно. Чтобы не расстраивался. Он хороший парень, молодой, еще научится.

Бабушка прилетит, а вы — не придете. Что мне сказать ей, Михалюрич?

Только сейчас я понимаю, как мне сказочно повезло. В своей взрослой, сознательной жизни я еще никогда не теряла кого-то, после кого в моем уголке Земли оставалась бы вот такая зияющая ледяная дыра. До которой невьносимо дотронуться.

Вот как это бывает, оказывается…

2005. Кабинет Лесина

— Я тебя раньше видел, кажется.

— Я в пуле работала, вы меня видели на президентских мероприятиях.

— Тебе сколько лет?

— Двадцать пять. Только исполнилось.

— Ты шутишь?

— Показать паспорт?

— И как так получилось, что тебя назначили запускать «Раша Тудей»?

— Понятия не имею. Я как раз у вас хотела спросить.

— И ты думаешь, ты сможешь через четыре месяца запустить круглосуточный информационный телеканал на английском языке?

— Я абсолютно уверена, что не смогу.

— Тогда почему ты согласилась?

— Партия сказала «надо», комсомол ответил «есть».

— Какой ужас. Поколение «пепси». (Звонит секретарше.) Жанна!!! Принеси мне «пепси»! Только полный стакан льда, а не как в прошлый раз!

— «Пепси» растворяет желудок.

— Не умничай!.. Угробили мою идею… Вы еще не запустились, а знаешь, как вас уже все называют?!

— Знаю. «Параша тудей».

— Точно! (Улыбается.) Это я придумал!

2006. Кабинет Лесина

— Маленький серебристый «фольксваген» — это твой?

— Да.

— Ты, когда в следующий раз будешь подрезать большой черный «мерседес» с мигалкой, хотя бы смотри, кто там на заднем сиденье!

— Извините, я вас не заметила.

— Ладно, проехали. Был я на днях в Нью-Йорке, видел там в гостинице ваш канал. Говно, конечно, но я думал, будет хуже. А главное — как вы в Нью-Йорк пролезли?

2007. Кабинет Лесина

— Я больше не могу! Отпустите меня! «Альджазира» переманила всех лучших иностранцев, а кого не переманила, тех теперь переманит «Франс 24»! «Альджазира», не глядя, дает зарплаты в два раза выше. А я что могу предложить? Вы знаете, что для того, чтобы получить рабочую визу в Москве, нужно сдать анализы на ВИЧ, лепру и еще какую-то хрень, причем сделать это можно только в государственном диспансере! Вы представляете себе хорошего западного телеведущего в московском государственном вендиспансере?! У меня уже трое сбежало, даже не доехав до студии! Еще и зам мой оказался клиническим идиотом, еле выгнали, и вообще идиотов гораздо больше, чем мне раньше казалось. Я не могу этим больше заниматься, у меня опускаются руки. Я и не хотела никогда быть теленачальником, я хотела писать книги! Отпустите меня писать книги!

— Вот же дура молодая… Так. Запомни. Во-первых, все люди идиоты. И ты тоже. Но что-то у тебя хорошо получается. Вот и у остальных так же. Ты никогда не найдешь идеальных сотрудников. Один будет тупой, второй — лениться, третий — врать, четвертый — воровать, пятый — просто шизофреник. Твоя задача — почувствовать, что у них хорошо получается, и поручить им именно это. Теперь слушай. Есть дело поважнее. Ты умеешь играть в короткие нарды? Научи меня!

2008. Юбилей Лесина

— Ара, кто так бросает зары?! Зара, дай мне шесть-шесть! Дай мне шесть-шесть, я сказал!

— Не зара, а зар!

— Так, не умничай! У меня он будет зара!

— Видишь, зар, он тебя не уважает, дай мне хороших! А-а-а-а-а-а, пять-три у меня! Бью ваш камень вот этот и вот этот! Зар, теперь не дай ему хороших!

— Ара, какой у тебя противный голос!

— Пять-пять! Однако партия!

— Так! (Делает вид, что звонит секретарше.) Жанна! Купи ей билет в Анады́рь в один конец.

— Не Анады́рь, а Ана́дырь.

— Так, ты опять умничаешь?! А ну, иди вари хашламу! На всех моих гостей!

Подходит Валентина Ивановна.

— Маргоша, познакомься, это Валентина Ивановна, моя жена. Валя, это та Марго, которую я сначала терпеть не мог, помнишь? Представляешь, она моложе Кати! Главный редактор «Раша Тудей» моложе моей дочери! Дай ей кастрюлю.

2008. Кабинет Лесина

— Михалюрич, я ложусь в больницу на операцию, какое-то время буду не на связи.

— В какую еще больницу, на какую операцию, ты с ума сошла?!

— В обычную больницу. Ну, там… женские дела… Нашли опухоль. Умереть не умру, но есть большой шанс остаться бездетной.

2008. Моя квартира. Тем же вечером

Звонит телефон.

— Здравствуйте, меня зовут Лена, я помощница Михалюрича. У вас есть виза в Швейцарию?

— Нет. А зачем?

— Быстро делайте визу, вам забронированы билеты в Лозанну, оперировать вас будет доктор Спиноза. Михалюрич сказал не беспокоиться, он все оплатил.

2009. Лето

— Это будет очень круто! Будут объединены новостные службы «Пятерки» и «Рена», и твоя «Рашка» будет производить новости для обоих каналов!

— Что делать-то надо?

— Напиши концепцию информационного вещания для «Пятерки» и для «Рена». Надо всем показать, как делаются настоящие крутые новости! Запуск осенью!

2009. Осень

— Ты когда-нибудь слышала, чтобы кого-то увольняли с такой формулировкой?

— Нет. Но, если честно, вы же сами напрашивались. Довольно демонстративно.

(Лесин улыбается.)

— Согласились. В общем, поеду-ка я в Новую Зеландию. Рыбку половлю.

— Почему в Новую Зеландию?

Потому что я никогда там раньше не был. А ты, как тебе надоест этот дурдом, звони. Возьму тебя помощницей. Ты же вроде говоришь по-английски? (Смеется.)

2010. Моя квартира. Вечер

Звонит телефон.

— Привет, Маргош. Что делаете?

— Сидим с Андрюхой, ужинаем.

— А на выходные?

— На рынок за продуктами и к маме, как обычно.

— Прилетайте ко мне на лодку, порыбачим.

— К вам на лодку?! Какое-то мероприятие?

— Да нет. Просто… я тут один… скучно…

2010. Лодка

— Марго, смотри, какого мы с Андрюхой поймали тунца! Ты видела таких?!

— Я никаких не видела. Ох, мне плохо, меня укачивает! У меня морская болезнь! Меня вырвет сейчас…

— Подожди, я сейчас севиче сделаю офигенное! Я сам научился делать!

— Буэ-э-э-э-э-э…

2011. Москва. Ресторан «Аченти»

— И какие у тебя планы на случай, если тут революция? Либералы уже делят, кто займет какой пост в правительстве. Кто будет Костей, кто будет Олегом.

— Не будет никакой революции.

— Почему ты так уверена?

— Хотите, поспорим на сто баксов?

— Откуда у меня сто баксов, я же безработный… А если все-таки будет, что будешь делать?

— Пойду на баррикады, что еще делать.

— Какая же ты дура молодая! Какая была, такая и осталась! Хотя уже не очень молодая. За кого ты пойдешь на баррикады?

— За себя.

2012. Мой кабинет. Март

Звонит телефон.

— Рит… Ты на работе?

— Да, Алексей Алексеевич. Что случилось? Что у вас с голосом?

— Рит, я тебе должен что-то сказать.

— Не пугайте.

— Миша в коме.

— Какой Миша? Как это???

— Наш Миша. Лыжи. Сломал позвоночник.

2012. Ресторан «Семифреддо». Лето

— Добрый день, меня здесь Лесин должен ждать.

— Але, гараж, ты чего, Марго? Это я!

— Что??? Я вас не узнала!!! Я реально вас не узнала!

— Минус тридцать кило. Ну, как тебе мой новый лук?

— В этих усах вы похожи на Сальвадора Дали. В худшем смысле этого слова.

— Ну, все-все, началось! Девушкам нравится, между прочим! (Достает из-под стола маленькую собачку.) Познакомься, это мой лучший друг и самый близкий родственник. Он единственный, кто поддерживал меня, пока я был в больнице. Больше я с ним не расстаюсь.

2013. Кабинет Лесина в «Газпром-Медиа»

— И как тебе мой новый кабинет?! Ох, мы тут дел наворотим! Весь холдинг вздрогнет! Давай, рассказывай, какие у тебя идеи? Где будет телевидение через десять лет, через двадцать? Мы должны готовиться уже сейчас!

— Через двадцать лет телевидения не будет. Все уйдет в интернет.

— Нет! Я вот чувствую, что нет! Оно будет, точно будет, но только я пока не понимаю какое! Надо нащупать формат. Вот этим я и займусь! Ты со мной?

2014. Роддом. Сентябрь

— Ты в какой палате? Я заеду. Только я буду с девушкой.

— С какой девушкой?

— С моей девушкой.

— У вас есть девушка?

— Ее зовут Вика. Тебе она понравится.

2014. У меня дома. Декабрь

— Я не понимаю, как вы можете вот так просто взять и все бросить! Ведь это подставит кучу людей!

— Послушай, эти люди не дети. У них своя жизнь. А у меня — своя. И я хочу ее жить так, как считаю нужным. Я больше не могу терпеть этот дурдом.

— И что вы будете делать?

— Жить. Поедем с Викой туда, где я раньше не был. Если такие места еще остались.

— Я вас не понимаю.

— Когда-нибудь поймешь. Или не поймешь.

2015. Зима

Звонит телефон.

— Маргош, помолись за меня. Завтра опять будут резать. Это уже тринадцатая операция. Они там занесли какую-то инфекцию, теперь не могут ее вывести. Всю спину уже искромсали. Сердце еле выдерживает. Одна радость — Вика беременная.

Пару недель назад. У меня дома

— Ты просто не представляешь, это такое счастье! Это что-то нереальное!

— Я не представляю? Я как раз очень хорошо представляю!

— У нее такие ручки малюсенькие, она хватает меня вот так за палец, когда я ее кормлю! И я научился ее держать за подбородочек вот так, чтобы срыгивала. Даже Вика так не умеет. Приезжайте к нам! Приезжайте вот прямо весной! Или даже на Новый год!

— Посмотрим. Может, весной. Если получится.

— Вообще, конечно, тебе нужно думать о своем будущем. Я за тебя переживаю. Сколько ты можешь быть главным редактором «Раша Тудей»? Переезжайте лучше в Лос-Анджелес! Ты будешь писать сценарии, Тигран будет снимать, я буду вашим продюсером. Хашламу сварим!

— Вы же знаете, Михалюрич, я никуда отсюда не уеду.

— Вот ты уже немолодая, а все дура. Тигран, скажи ей!

Несколько дней назад

Звонит телефон.

— Рит… Ты дома?

— Да, Алексей Алексеевич. Что случилось? Что у вас с голосом?

— Рит, я тебе должен что-то сказать.

— Не пугайте.

— Миша умер.

— Какой Миша??? Как это???!!!

— Наш Миша. Сердце.

Десять лет бок о бок. Десять лет! Это половина моей хоть сколько-нибудь сознательной жизни. И ничего не успели за десять лет — не доспорили ни о том, что нужно России, ни о том, когда кончится телевидение, ни о вашем будущем, ни о моем, не доели ни хашламу, ни севиче, в нарды не доиграли, не доделали все, что надо было, конечно, доделать. Недоузнали друг друга, недопоняли. Недосказали. Недоуслышали.

И теперь уже никогда…

Вы теперь на том берегу. Надеюсь, вам там не скучно. Хотя бы потому, что вы никогда там не были раньше.

А на этом берегу пара десятков душ уж точно оплакивает вас настоящими, проливными слезами. Моя душа среди них, Михалюрич.