Черные начала. Том 8

Глава 241

Это прямо-таки была буря столетий.

Ветер раскачивал наш не большой домик с переменным успехом. Иной раз он едва его не переворачивал, а потом вдруг всё резко стихало, будто ничего и не было, хотя я слышал, как сильно хлестал ветер в дощатые стены песком. А рёв время от времени то становился таким громким, будто казалось что-то нечто огромное нависло над нами, то сходил на нет до самого обычного воя ветра.

Жаль, здесь не было окон, чтобы выглянуть наружу. Было бы интересно посмотреть, что там происходит сейчас, за стенками нашего убежища, которое постанывало под нападками непогоды.

Но пару раз домик действительно очень опасно кренило, из-за чего казалось, что ещё немного и мы перевернёмся. Не так страшно, как могло бы показаться, но дети испуганно жались в кучу, забившись в угол и прислушиваясь к вою ветра. А те двое, что помладше и вовсе попискивали, как настоящие котята от испугу, поблёскивая своими кошачьими глазками-веретенами.

— Песчаная буря, которая у вам была, тоже была такой же сильной? — поинтересовался я, прислушиваясь к непогоде за стенками домика.

— Нет, она была слабее, — покачал головой Газзенесс.

— Намного слабее, — добавила испуганно Шелишша.

— Да, — кивнул Рушшсен.

— Понятно… И сколько она длилась?

Они переглянулись.

— Около дня, наверное. А потом всё стихло, — пожал старший плечами.

То есть нам как минимум ждать здесь сутки. В принципе, мы могли вполне спокойно переждать в укрытии и несколько дней, возникни такая необходимость, так как, по сути, никакой прямо-таки страшной угрозы буря не несла.

Единственное, что меня действительно пугало, так это раскаты грома и молнии, которые я видел. Как шандарахнет в нас молния, и в лучшем случае, мы просто лишимся своего убежища. А в худшем мы будем как в той шутке: если вам не нравятся кошки, то вы просто не пробовали их жаренными.

Но так или иначе вскоре мы все привыкли в рёву ветра и покачиванию домика настолько, что стали даже не замечать этого. Ориентируясь по моим внутренним часам, мы перекусили тем, что было, после чего я сдвинув стол и сундуки к входной двери и разложил у стены походный матрас, который раньше принадлежал главе каравана. Застелил его чем было и устроил там детей.

Малышня отключилась практически сразу, пристроившись поближе друг к другу и использовав Зу-Зу как подушку. Я же пристроился на полу рядом, некоторое время прислушиваясь к непогоде, после чего тоже уснул, погрузившись в собственные кошмары.

Когда мы проснулись, ничего кардинально не изменилось, разве что дети в туалет захотели, из-за чего пришлось им сходить в ведро. Выйти сейчас не представлялось возможным так как со слов Люнь, нас засыпало едва ли не на половину.

После небольшого завтрака, дети начали маяться и скучать, доставая сначала друг друга, а потом меня. Поэтому после некоторых раздумий я усадил их рисовать, что для них оказалось в новинку. Бумага стоило здесь не так уж и дёшево, и если они и рисовали, то разве что на песке, поэтому на некоторое время я избавился от надоедливой детворы. Жаль только, что ненадолго.

— Расскажи сказку… — протянул Рушшсен, самый мелкий из них, который со скучающим видом пытался нарисовать свою маму. Если мама была порождением порочной связи джиперса-криперса и Ктулху, до получилось очень похоже.

— Какую тебе сказку рассказать?

— Любую.

— Я не знаю сказок, — вздохнул я, разглядывая книги, которые нашёл в сундуке парня.

Здесь вообще было как-то не очень-то и густо на всякие интересные вещи, к сожалению. Никаких артефактов, никаких интересных записей, раскрывающих тайны этого мира, ничего подобного. Только личные вещи, да сбережения, от которых сейчас не было проку.

— А историю? — подала голос Шелишша. — Ты много путешествуешь, да? Расскажи историю из своих путешествий.

— Где ты бывал? — поддержал её Газзенесс. — Каких монстров побеждал, какие города видел?

— Какие города видел?.. — повторил я задумчиво. — Да многие города видел.

— Ну расскажи. Какие? — тут же насели они.

— Ну, например, я был в городах, где третий уровень считался очень большим, вот.

Вообще, для меня это был обычный факт, но вот дети восприняли это прямо как нечто удивительное.

— Быть не может, — чуть ли не хором ответили они.

— Может. Там обычные люди все первого уровня, когда второй и третий считается уже уровнем воинов и последователи пути Вечных Причём третий уровень имеют очень немногие.

— Это же… это же очень мало! — удивился Газзенесс. — У нас у всех пятый. Это же значит, мы бы были там очень сильными!

— Да, очень сильными, —­ кивнул я.

— А где эти города расположены? — спросил Рушшсен.

— Ой, далеко очень. Вы знаете, что находится за золотыми долинами, что к стороне восхода (к востоку) от пустыни? — они дружно покачали головой. — Там находятся огромные непроходимые леса. Джунглями их ещё называют. Там многое деревьев, цветков, травы, листвы и опасных животных. И за этим непроходимым лесом находятся поля…

— А в том лесу действительно так много зелёных деревьев?

— Не счесть, — кивнул я.

Они удивлённо переглянулись.

— Нам рассказывали взрослые, что там есть такие леса, но мы никогда их не видели… Хотелось бы взглянуть на них.

­— Будет время, взглянете, — кивнул я. — Так вот, возвращаясь к тем городам…

Честно говоря, рассказывая им, я сам как-то невольно погрузился в воспоминания о тех местах. Теперь действительно с трудом верилось, что там жили такие слабые люди. Что величайшие воины империи Дасенлин были всего-навсего третьего уровня, и пятый уровень мог едва ли не всю империю подчинить себе.

А ведь я сам начинал примерно с того же самого…

Как же они далеко находятся от сюда, и насколько же сильно отличаются от этих мест. Теперь та империя казалась мне просто тихим маленьким отдалённым островком, на котором ничего не происходило. Удивительно, что о существовании такой империи вообще знают. Там бы один хороший набег тех же дикарей, и её бы просто не стало.

Дети слушали меня, вообще обо всём позабыв. Казалось, больше для них не существовало ни бури за стеной, ни скуки. Мои истории стали для них чем-то вроде окна в другой мир, через который они могли узнать, что помимо песков есть ещё много чего удивительного и интересного в этом мире.

Они слушали меня вплоть до обеда, а потом и до самого ужина, после чего под буерй эмоций ещё долго не могли уснуть, заваливая меня вопросами.

Так прошли первые сутки бури в пустыне.

На следующий день Люнь выглянула наружу.

— Нас там не засыпало ещё полностью?

— Удивишься, но даже немного отмело от саней, — поведала она.

— А другие сани видно?

— Не-а, там совсем ничего не видно дальше метра.

Вторые сутки мало чем отличались от первых.

Мы позавтракали, после чего детвора сначала играл друг с другом, а потом переключилась на Зу-Зу, который был максимально пофигистичен на любые приставания детей. Лишь лениво приоткрывал глаза, да переворачивался на другой бок, позволяя себе чесать бочок.

Хорошо устроился, засранец, мне вот никто бочок так не чешет.

Позже, после обеда они вновь насели на меня с расспросами, однако теперь речь пошла откуда я родом. Я не сильно распространялся, рассказывая то же самое, что и всем остальным. По сути, обычные вещи, но впечатлительной детворе даже этого было достаточно, чтобы слушать во все уши до самого вечера и засыпать меня вопросами.

Хотя некоторые слушали слишком внимательно.

— Знаешь, мне кажется, ты многое не договариваешь, ­— заметила Люнь, когда я уложил детей под рёв ветра спать.

— Возможно, — не стал я отрицать.

— Почему?

— Не считаю нужным, — отозвался я. — Что это даст, даже если вы узнаете правду?

— М-м-м… ничего, наверное.

— Вот именно. Может ничего, а может ничего хорошего, так что зачем лишний раз мне об это распространяться?

— Чтобы… чтобы стать ближе?

— Да куда уж ещё ближе, когда ты занимаешь место под моим сердцем? — усмехнулся я.

— Ты понял, о чём я, — улыбнулась она в ответ.

— Понял, но вряд ли тебе это действительно нужно знать, Люнь. Знаешь такую поговорку — меньше знаешь, крепче спишь?

— Не-а, но знаю поговорку: незнание не порождает вопросов.

— Думаю, смысл у них один и тот же, — улыбнулся я. — Всё, давай спать.

— Убегаешь от вопросов, — надула она щёки.

— Самым наглым образом, — подтвердил я.

На следующее утро песчаная буря закончилась. Я даже не сразу это понял, встав раньше всех. Как-то привык к постоянному рёву ветра и шелесту песка о борта нашего убежища, что даже перестал их замечать. Лишь когда окончательно проснулся и потянулся за водой, неожиданно понял, что вокруг как-то подозрительно тихо.

— Всё что ли?.. — пробормотал я, прислушавшись, после чего отпил. — Люнь, буря закончилась?

­— Ага.

— Давно?

— Примерно… час назад. Просто исчезла, будто её и не было.

— Интересно…

Я бросил взгляд на детей, которые сбились в кучу под одеялом, мирно посапывая и подрагивая ушами во сне, после чего осторожно потянулся к двери.

— Нас сильно засыпало?

— Только с одной стороны, но думаю, что дверь открыть ты сможешь.

Дверь я действительно смог открыть, пусть и пришлось немного поднапрячься. Едва образовалась щель, как в лицо практически сразу ударил прохладный после прошедшей бури сухой воздух.

Люнь была права, завалило нас песком не то, чтобы прямо очень сильно. Правый борт практически полностью скрылся под песком в то время, как левый был засыпан лишь на одну треть.

И что меня практически сразу расстроило, так это отсутствие ящерицы — дуга, куда её обычно впрягают, оказалась пуста. Причём судя по отсутствию следов, сбежала она ещё в самый разгар песчаной бури. А я так надеялся, что можно будет прокатиться на ней…

Но исчезла не только она, других саней я тоже не видел, и то ли их замело, то ли, как и рассказывали, буря обалдела удивительной способностью переносить тебя в другую часть пустыни, и нас просто раскидало. Я до сих пор не мог полностью поверить в это, хотя в этом мире подобное вряд ли было невозможно.

Пока я окидывал бесконечные барханы взглядом, позади послышался сонный голосок девчушки.

— Буря закончилась, да?.. — она потирала прикрытые глаза кулачком, оглядываясь.

— Ага. А ты что не спишь? Ещё рано ведь, вы позже просыпаетесь.

— Я пописать встала… — зевнула она.

— Тогда иди за телегу, — кивнул я. — И возвращайся обратно в кровать.

— Да… — промямлила она и через пару минут её босые ножки вернулись обратно в домик.

Мы выдвинулись лишь через три часа после того, как дети хорошенько поели перед походом. Примерно представляя, где восток, а где запад по ходу солнца, я мог и без созвездий определить, куда примерно надо двигаться. Сидеть на месте не хотелось от слова совсем, да и делать особо нечего здесь больше было, поэтому едва мы покончили со всеми делами, мы отправились в путь, оставив на милость пустыни своё прибежище, которому было суждено сгинуть в песках.

Естественно, идти пешком я не собирался и поэтому мы полетели. Но если Зу-Зу, как и в прошлый раз, я просто разместил у в переноске, но вот с остальным возникли определённые проблемы. Для детей места оказалось не так уж и много, из-за чего пришлось выкручиваться.

Например, Газзенесса, что был старше всех пришлось, я закинул на спину, как самого тяжёлого. А Рушшсена и Шелишшу пришлось взять под мышки, как сумки, из-за чего переноску с Зу-Зу пришлось спустить на пояс. Со стороны, я, наверное, выглядел как мама-опоссум с детёнышами или бабка с сумками, опаздывающая на поезд.

Да и лететь с ними, как оказалось, было совсем не просто. Свой вес я-то ещё выдерживал. Ну ещё Зу-Зу мог тащить. Но тут прибавилось сразу несколько десятков лишних кило, которые ну никак не способствовали дальности полёта, из-за чего я постоянно делал привалы, каждый раз внимательно присматриваясь к песку, где собирался остановиться.

— Летать весело! ­— радостно вскинул руки Рушшсен, когда мы приземлились в первый раз. — Я тоже хочу летать!

— Ага, очень… — стёр я со лба пот. — Вырастишь, научишься. Кстати, а ваши караваны как, ходят или вы тоже летаете?

— Мы ездим, — важно заявил мелкий.

— Ну как мы на санях, да?

— Ага, ­— кивнул он. — У нас много саней, и нас много!

— И вы никогда не сидите на месте, я так понимаю?

— Мы останавливаемся иногда. Мы останавливаемся около оазисов, если найдём, на несколько дней, а потом опять идём в путь. Мы встречаемся с другими племенами, и там мы забираем и отдаём жён. Папа говорит, что когда я выросту, мне тоже найдут там жену.

— А рабы? Рабами вы обмениваетесь?

­— Ага, — кивнул он. — Папа говорит, что хороший раб — сильный хозяин. А ты будешь моим рабом?

Я чуть не подавился вяленным мясом, которое ел в этот момент.

— Да нет, знаешь, мне как-то не охота…

— Жаль, — вздохнул парнишка. — Но если ты захочешь стать рабом, скажешь мне, хорошо? Ты сильный, и меня все тогда будут уважать. А я тебя кормить буду.

­— Обязательно сообщу тебе, если возникнет желание, — кивнул я под хихиканье Люнь. — Сразу к тебе.

— Отлично! — разулыбался он и убежал к своей сестре хвастаться тем, что если что, я буду его рабом. Я это понял, когда ко мне пришла уже она и спросила, почему я не хочу становиться её рабом.

Я уже не стал говорить, что я в принципе как-то не горю желанием становиться рабом блин. Что за маниакальное желание у всех посадить бедного Инала на цепь? Меня за всё время уже три или четыре раза хотели сделать рабом, блин. И словно этого мало, теперь ещё и дети добровольно предлагают им стать.

Вечером, когда мы окончательно встали на привал, и на небе наконец-то появились звёзды, я смог свериться с картами, которые взял в повозке парня.

— Так… я понял, что я нихрена не понял… — пробормотал я, глядя на небо.

— Заблудились? ­— тут же склонилась Люнь над картами.

— Да не то, что бы заблудились… —­ пробормотал я, глядя на небо, а потом на карту, но нас так нехило откинуло в сторону.

­— Насколько сильно?

— Настолько, что город, который находился перед нами, но слегка правее, теперь находится там, — указал я пальцем налево. — Мы практически проскочили его, и судя по другим направлениям, он находится ещё дальше, чем был, когда мы отъезжали тогда от оазиса.

— Настолько далеко?.. — протянула Люнь.

— Очень далеко. Нас забросило в жопу пустыни, — ответил я, разглядывая карту. — Что блин за бури такие, что телепортируют тебя по всей пустыне?

— И куда мы пойдём? — спросила Люнь.

­— Если бы не дети, я бы попытался рвануть к песочному императору. Но с ними это будет слишком рисково. Как для них, так и для меня.

— Оставим в каком-нибудь городе или поселении?

— Ну теперь уже точно не в том, где хотели, — вздохнул я. — Мы практически в мёртвой зоне сейчас.

— В каком плане?

Я чертил пальцем область на карте.

— Даже если учитывать тот факт, что карта эта примерная, без должных соотношений в размерах, то здесь всё равно образуется такая большая область, где ничего нет. Вообще ничего, ни поселений, ни каких-либо скал, которые торчат из песка, ни городов или оазисов, вообще ничего. Просто тупо пусто.

— А мы сейчас…

— Если смотреть по звёздам, то мы находимся на пересечении между четырьмя созвездиями. Этим, этим, этим и этим. И по ним мы сейчас в самом центре.

— Плохо… — протянула она.

— Очень, — я бросил взгляд на детей, которые зашевелились под одеялом. — Особенно, когда на тебе несколько голодных ртов.

— Ну ты же их не бросишь, верно?

— Бросить провиант на чёрный день? Нет, конечно, ты что?!

— Да ну тебя… — отмахнулась Люнь. — Всё шутишь.

— Ну не плакать же, ­— пожал я плечами. — В любом случае, надо двигаться сейчас в сторону старолуния, так как там самые ближние поселения, где их можно будет оставить.

— Думаешь это хорошая идея? — спросила Люнь.

— А почему нет?

— Ну… у меня создалось впечатление, что людей-кошек не сильно жалуют обычные люди. А у тебя разве нет?

— Да я как-то не сильно об этом задумывался, если честно.

— Просто они же дети, а люди… Да ты ведь и сам заметил, как тогда косились на них другие в караване, даже ещё до того, как вы нашли то золото. А что будет с обычными людьми из глухой деревушки в пустыне? Юнксу, нельзя их бросать там.

— Ну и что ты предлагаешь сделать? Таскаться теперь с ними до потери пульса, пока не найдём их племя? В огромной пустыне?

— Да хоть какое-нибудь, но племя именно людей-кошек, потому что… — Люнь уже открыла рот, чтобы произнести следующие слова, но замерла, когда её взгляд перекочевал мне за спину.

Я среагировал мгновенно, тут же встал, уйдя в сторону и выхватив меч. Мне даже взглядом не пришлось искать тех, кого она заметила. На фоне темнеющего неба было тяжело не заметить фигуру, стоящую на гребне одного из барханов, которая смотрела явно на нас.

А потом появилась ещё одна фигура, и ещё одна, а потом ещё одна…

По меньшей мере около десяти фигур появилось, окружив нас со всех сторон. И уже наученный горьким опытом, что-то мне подсказывало, что они не познакомиться ко мне пришли, хотя я до последнего лелеял надежду, что всё обойдётся.

Ну, по крайней мере до того момента, пока они демонстративно не достали мечи, которые недобро сверкнули в лучах заходящего солнца.

Ну или не обойдётся…